|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (94), 2025 | | | | СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВ ЕВРАЗИИ И ДРУГИХ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН | | | |
| | Алиаскарова Ж. А.
ассистент кафедры экономической теории и истории экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного университета
| | | | Современные экономические реалии требуют от промышленно развитых стран не только уменьшения зависимости от импорта, но и активного встраивания в цепочки создания добавленной стоимости. По этой причине наибольшей экономической устойчивостью обладают государства, реализующие последовательную экспортоориентированную экономическую политику. Однако современный анализ «историй успеха» ряда экспортоориентированных экономик показывает, что достигнутые результаты легко загубить ошибками недальновидного политического курса. И цена политики может быть слишком высокой. | | Ключевые слова: экономическая политика, импортозамещение, экспортная ориентация, Южная Корея, Тайвань | | УДК 338.22; ББК 65.050 Стр: 170 - 172 |
Сегодня, в эпоху противостояния с коллективным Западом, ключевой проблемой экономической политики стало обеспечение экономической безопасности и повышения конкурентоспособности страны на международной арене. Причем возможности для экономического роста создаются не за счет уменьшения зависимости от импорта, а за счет освоения новых рынков сбыта и создания цепочек добавленной стоимости. По этой причине классическая стратегия импортозамещения повышает устойчивость экономики лишь в краткосрочной перспективе. Мировой опыт стран Латинской Америки, Ирана и Индии показывает, что импортозамещение должно выступать лишь в качестве одного из инструментов промышленной политики, нацеленного не столько на налаживание самообеспечения, сколько на создание базы для выхода производимой продукции на иностранные рынки. Именно такой путь ориентации на экспорт оказывается более результативным в долгосрочной перспективе, попутно решая и задачу уменьшения зависимости экономики от импорта.
Успех стратегии экспортоориентированного развития в научно-исследовательском поле преимущественно ассоциируется со стремительным экономическим ростом стран Восточной и Юго-Восточной Азии, наиболее яркими представителями которых выступают «четыре азиатских тигра»: Республика Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг. Однако две последние страны по существу являются городами-государствами с элементами оффшорных зон, через которые проходят транзитные финансовые активы, что делает существенной статьей экспорта реэкспорт, в связи с чем мы не станем останавливаться на анализе их инструментов промышленной политики, т.к. данный опыт мало приложим к российским реалиям. Гораздо более разумным представляется изучение успешной практики Республики Корея. В первом случае ставка была сделана на наиболее крупных представителей приоритетных отраслей, а во втором — на малый и средний бизнес.
В проведении промышленной политики Республики Корея можно выделить два принципиально отличающихся этапа: стратегия импортозамещения (1950-е — середина 1960-х гг.) и форсированная ориентация на экспорт (с середины 1960-х гг. вплоть до начала СВО).
На первом этапе акцент был сделан на реформировании сельского хозяйства, которое к 1955 г. позволило Южной Корее достичь полного продовольственного самообеспечения, и на производстве товаров широкого потребления с опорой на сырье, имеющееся в стране. В результате 24% прироста всей промышленности в 1950-е гг. обеспечивали импортозамещающие отрасли (прежде всего, АПК и текстильное производство) при росте экспорта всего на 5%. [1, с. 26] Они же и были основным источником средств для закупки технологий и оборудования.
Однако, несмотря на успешное создание инфраструктуры и предпосылок дальнейшего развития промышленности, которое многие исследователи считают «подготовительным этапом» последовавшего затем индустриального бума [2], стратегия импортозамещения столкнулась с серьезными трудностями в виде небогатой ресурсной базы и ограниченной покупательной способности внутреннего рынка. К 1957 г. национальное производство уже удовлетворяло потребности 90% населения в товарах широкого потребления. [3, с. 322] Результатом стали социальная напряженность, студенческие волнения и даже государственный переворот 1961 г., в ходе которого к власти пришла администрация генерала Пака Чжон Хи (1961–1979). При нем в полной мере была достигнута основная цель страны — обеспечение процветания в рекордно короткие сроки в результате задействования модели экспортного развития экономики и промышленности.
Именно экспортная экспансия (второй этап промышленной политики) единодушно признается экспертным сообществом главным двигателем экономического роста страны. При этом важно отметить, что в качестве приоритетных отраслей развития экспортного потенциала были выбраны именно те, в которых у государства были хотя бы относительные преимущества (швейная и текстильная промышленности, а также сборка электроники; причем первая из них долгое время обеспечивала около четверти всего экспорта Южной Кореи). Кроме того, руководство страны сделало ставку на поддержание конкурентоспособности наиболее крупных предпринимателей, обеспечивая для них максимально выгодные стартовые условия (приоритетное субсидирование, налоговые льготы и т.д.). [4] Так и возникли всемирно известные промышленные структуры (чеболи), являющиеся отличительной чертой экономики страны: LG, Hyundai, Daewoo, SsangYong и Samsung Electronics Industries. При этом компании, не вписывавшиеся в государственную стратегию развития, подвергались налоговому прессу и ограничениям в кредитовании.
Благодаря отлаженной системе государственного стратегического планирования, охватывавшей как долгосрочный (30–40 лет), так и краткосрочный период (5 лет), Южной Корее удалось проводить последовательную экономическую политику, целям которой были подчинены все субъекты экономики.
Результатами комбинации рассмотренных инструментов, дополненных жесткой антикоррупционной политикой и последовательной работой над созданием привлекательной бизнес-среды (упрощенные процедуры создания компаний, всесторонняя защита прав собственности, что характерно для всех новых индустриальных стран (НИС) [5, с. 30], низкая ставка налогообложения бизнеса на уровне 10% [6] и др. стали быстрый рост экспорта и приток новых прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Защита прав собственности, наряду с наличием активного кадрового потенциала, является вторым базовым условием эффективной промышленной политики.
С 1981 г. Южная Корея экспортировала свою промышленную продукцию в 159 стран. При этом около 60% экспорта суммарно приходилось на США (26,7%), Японию (16,5%) и страны Европы (15,8%) [1, с. 32]. На этом фоне резко снизились показатели безработицы (4% в 1973 г. при 8% в 1963 г. [3, с.323]) и стабильно росли темпы экономического роста. Экспортоориентированная стратегия промышленной политики до сих пор не исчерпала себя, обеспечивая средние темпы экономического роста Южной Кореи на уровне 6,4% (см. рис. 2). При этом нельзя не отметить, что экономика страны за минувшие 60 лет всего четырежды демонстрировала отрицательный прирост ВВП: в 1981 г. (-1,6%), в 1997 г. (-5,1%), в 2020 г. (-0,7%) и в 2023(~-2%). И если спад 2020 года объясняется пандемией коронавируса, то первые два и последнее событие являются по-настоящему знаковыми, поэтому уделим им отдельное внимание.
Первый из рассматриваемых экстремумов совпадает с нефтяным кризисом и введением импортных квот со стороны США. Во многом ощутимость этих событий для южнокорейской экономики зависела от ориентации на США, фиксированного валютного курса, привязанного к доллару, а также от высокой степени зависимости местных предпринимателей от решений госаппарата, что подрывало эффективность экономики [7, с. 34]. Оперативное осознание перечисленных просчетов подтолкнуло администрацию тогдашнего президента Чон Ду Хвана (1980–1988) к постепенной либерализации экономики в рамках программы «Комплексные меры для стабилизации экономической ситуации».
Наметившийся бум развития и процветания Южной Кореи продолжался вплоть до 1997 г. — начала азиатского финансового кризиса 1997–1998 гг. Именно кризис помог выявить отставание страны от технологического прогресса. Ответной реакцией правительства вновь стала целая череда незамедлительных комплексных реформ, которую провел тогдашний президент Ким Де Чжун (1998–2003). В их числе реформирование образования и науки (ставка на подготовку высококвалифицированных специалистов и поощрение фундаментальных НИОКР), расширение демократизации общества и углубление разгосударствления экономики, переход к режиму плавающего валютного курса и политике таргетирования инфляции и ряд др. Эти меры позволили не только оживить экономику страны и эффективно преодолеть кризис, но и послужили основой для причисления Южной Кореи к числу развитых стран мира. Тем более, что роботизация экономики в Южной Корее — самая высокая в мире [8]. Когда стране некого догонять, поскольку многие промышленные технологии освоены, приходится вкладывать в поисковые исследования и развитие высшего образования для дальнейшего роста. Этап копирования готовых решений закончился. Кроме того, эффективность реформ была проверена в ходе мирового финансового кризиса 2008–2009 гг., который страна преодолела без значительных потерь [9, с. 4].
В то же время, нетрудно заметить, что продолжительный экономический рост сменился глубоким спадом уже к началу 2023 года. Во многом такие результаты объясняются существенным сокращением торговых операций с Россией и присоединением Южной Кореи к антироссийским санкциям. Так, несмотря на стабильно высокий спрос РФ на высокотехнологичные южнокорейские танкеры, Сеул блокирует поставки даже готовых изделий, подчиняясь диктату со стороны США. Как и в 1981 г. излишняя ориентация страны на Соединенные Штаты привела к потере значимого рынка сбыта, оставив нереализованными важные технологические преимущества Южной Кореи на мировой арене. Поэтому, на наш взгляд, только осознание перегибов текущего политического курса и повышение политико-экономического суверенитета страны могут позволить ей вернуться к устойчивому экономическому росту.
Вместе с тем, изучение опыта Южной Кореи показывает не только общую перспективность экспортоориентированной стратегии промышленной политики, но и значимость своевременного реформирования тех социально-экономических сфер и институтов, которые снижают эффективность развития экономики и общества.
Для наглядной демонстрации тезиса о связи экономического развития с политической линией государства обратимся к сравнению результатов экономического развития Южной и Северной Кореи. С одной стороны, итоги более чем 70-летнего опыта развития обеих стран до начала пандемии коронавируса свидетельствуют о значительно большей результативности экспортоориентированной стратегии (по южнокорейским данным, валовой национальный доход Южной Кореи превышал северокорейский более чем в 50 раз (в 26,5 раз по тому же показателю на душу населения) [10]) и о возросшей за это время отсталости отраслевой структуры Северной Кореи по сравнению с Южной (см. табл. 1).
Таблица 1
Отраслевые структуры экономик Северной и Южной Кореи в 2018–2019 годах (% к ВВП в постоянных ценах)| Сектора/отрасли | Северная Корея | Южная Корея |
|---|
| 2018 | 2019 | 2018 | 2019 |
|---|
| Сельское хозяйство, лесоводство, рыболовство | 23.3 | 21.2 | 1.9 | 1.8 | Промышленность:
– горнодобывающая
– обрабатывающая
(А. Легкая)
(Б. Тяжелая и химическая) | 29.4
10.6
18.8
(6.8)
(12) | 29.6
11
18.7
(7)
(11.7) | 29.2
0.1
29.1
(4.8)
(24.3) | 27.8
0.1
27.7
(4.9)
(22.8) | | Электроэнергетика, газ и водоснабжение | 5.4 | 5.4 | 2 | 2.1 | | Строительство | 8.9 | 9.7 | 5.9 | 6 | Услуги:
(правительственные)
(прочие) | 33
(24.6)
(8.5) | 34.1
(25.2)
(8.8) | 60.9
(10.6)
(50.3) | 62.4
(11.1)
(51.2) | | ВВП | 100 | 100 | 100 | 100 |
Источник: Gross Domestic Product Estimates for North Korea in 2019 // Bank of Korea Press Release. 31.07.2020. — P. 3.
Однако после начала СВО, еще больше подчеркнувшей поляризацию двух соседствующих государств и приоритет политического курса над экономической целесообразностью, ситуация изменилась кардинально. Так, согласно последним данным южнокорейской статистики, уже по итогам 2023 года Северная Корея, сделавшая ставку на расширение внешнеэкономического сотрудничества со стратегическими партнерами (прежде всего, с Россией и Китаем), обогнала Южную Корею по всем показателям за исключением сферы услуг и отрасли коммунального хозяйства (см. табл. 2). В результате по росту промышленного производства Северная Корея превзошла южного соседа без малого в 3 раза, попутно продемонстрировав и более высокие темпы экономического роста [11].
Таблица 2
Отраслевые структуры экономик Северной и Южной Кореи в 2022–2023 годах (% к ВВП в постоянных ценах)| Сектора/отрасли | Северная Корея | Южная Корея |
|---|
| 2022 | 2023 | 2022 | 2023 |
|---|
| Сельское хозяйство, лесоводство, рыболовство | -2.1 | 1.0 | 0.8 | -2.6 | Промышленность:
– горнодобывающая
– обрабатывающая
(А. Легкая)
(Б. Тяжелая и химическая) | -1.3
4.6
-4.6
(5.0)
(-9.5) | 4.9
2.6
5.9
(0.8)
(8.1) | 2.4
-9.6
2.5
(1.9)
(2.6) | 1.7
1.3
1.7
(-2.9)
(2.5) | | Электроэнергетика, газ и водоснабжение | 3.5 | -4.7 | 3.5 | -2.9 | | Строительство | 2.2 | 8.2 | 0.9 | 3.1 | Услуги:
(правительственные)
(прочие) | 1.0
(0.6)
(2.7) | 1.7
(0.7)
(5.5) | 3.8
(2.7)
(4.0) | 2.1
(1.8)
(2.1) | | ВВП | -0.2 | 3.1 | 2.7 | 1.4 |
Источник: Gross Domestic Product Estimates for North Korea in 2023 // Bank of Korea Press Release. 26.07.2024. — P. 2.
Таким образом, анализ статистических показателей Северной и Южной Кореи наглядно показывает, что подчинение экономической и промышленной политики господствующему политическому курсу, нарушающее требования экономической целесообразности, приводит к потере даже присущих стране стратегических преимуществ.
Заключение. Таким образом, для достижения устойчивого экономического роста требуется постоянное технологическое совершенствование и поиск новых рынков сбыта производимой продукции. В то время как автаркия и отказ от собственных преимуществ ради «политических дивидендов» у стран коллективного Запада подрывает даже исходно крепкую экономику (как это произошло с Южной Кореей). Современная практика показывает — за русофобию (как и за любую другую политику, оторванную от экономических реалий) нужно платить. И такая экспортоориентированная страна, как Южная Корея, наглядно продемонстрировала обоснованность данного положения. |
| |
|
|
|
