|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (91), 2024 | | | | СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ЕВРАЗИЙСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА | | | Марков А. А.
зав. кафедрой международных отношений и политологии
Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
доктор социологических наук,
кандидат юридических наук,
профессор, член-корреспондент РАЕН
| |
| | | | | В данной статье рассматриваются основные тенденции и проблематика развития цифровой экономики через призму социального восприятия. Особое внимание уделяется этапности социального восприятия цифровизации экономики по мере ее внедрения в производственные и управленческие процессы. Статья рассчитана на внимание не только специалистов в области экономики и социологии, но также — психологии, юриспруденции и информатики. | | Ключевые слова: цифровая экономика, социальное управление, технологический фактор, социальная детерминация | | УДК 331.445 Стр: 43 - 46 |
Введение. Современные тенденции развития экономики в целом отчетливо фокусируются на ее важнейших производственных, технологических и управленческих компонентах с учетом общемировых парадигм и трендов данного развития, что естественно в условиях глобализации всех основных процессов на планете — экономических, политических информационных, социальных и пр. Трансформация геополитических форм функционирования человечества, характеризующаяся постепенным форматированием многополярного мира, качественно изменяющая привычную устоявшуюся, даже — стереотипную модель однополярного мира, только усиливает эти процессы вне зависимости от желания или нежелания им следовать. В противном случае, любая национальная экономика будет выброшена на обочину эволюции. Несомненно, различные агрегаторы экономического развития должны опираться на мировую науку и практику современной информационной эпохи, на предельно вторгнувшийся в человеческую экзистенцию научно-технический прогресс, на возможности и границы экономической и социальной адаптации в стремительном инновационном технологическом и производственном процессах, на интеллектуальные и рабочие ресурсы и резервы, на уровни и качество производительных сил, на конкурентоспособность аналогов... Понятно — осилить дорогу способен только идущий, но даже этот идущий должен сознавать свои силы и возможности на избранном пути. В настоящее время не подлежит сомнению то, что кардинальный подход в спектре основных экономических направлений развития отдается цифровой экономике, как самой передовой, самой технологичной, самой инновационной, самой прагматичной базовой конструкции экономической политики субъекта (от государства до союза государств). С политической точки зрения это означает не только суверенность, но и — выживание, как самостоятельного актора соответствующей политической системы. С экономической точки зрения — формирование надлежащей экономической платформы, способной содействовать национальным интересам, их продвижению и отстаиванию. С социальной точки зрения — обеспечить генезис общественной стабильности. Насколько же цифровая экономика способна все это обеспечить, об этом пойдет речь в настоящей статье.
Актуализация детерминант цифровой экономики. При всей современности феномена цифровой экономики, серьезных научных изысканий, комплексно анализирующих сущность, значимость, проблематику, тенденции, воздействие и на сопутствующие ей институты управления (от государственного до корпоративного менеджмента), пока что не очень много, что по крайней мере, любопытно, учитывая прогрессию упоминания и декларирования этого термина в различных профессиональных и общественных целевых сообществах и в средствах массовой информации. Отчасти, это может быть связано с тем, что цифровая экономика определяется не как качественная разновидность экономики в целом, а всего лишь — как технология или инновация. Однако любая даже знаковая и передовая технология или инновация способны модернизировать и оптимизировать определенные процессы и средства производства, менеджмента, логистики, добычи ресурсов и т.д., но не могут кардинально трансформировать производительные силы, чье применение в условиях цифровой экономики существенно коррелируется и императивно влияет на социальную константу экономической деятельности. Получается, что цифровая экономика — это явление, не понятый до конца феномен, нуждающийся в оперативном междисциплинарном и межнаучном изучении, ибо при всей позитивности этого явления уже намечаются и вопросы, которые, не исключено, в перспективе могут стать основой проявления, например, кризисных ситуаций. Как известно, эйфория от любого революционного шага нередко оборачивается со временем в неучтенную ранее проблему.
В отечественной науке, следует признать, такие исследования проводятся. Существует, например, журнал «Исследования в цифровой экономике», где анализируется в том числе и социальная сторона последствий внедрения цифровой экономики, в том числе и искусственного интеллекта (например, статья М.В. Федорова «Социально-экономические аспекты внедрения технологий искусственного интеллекта», которая посвящена обзору глобальных эффектов внедрения технологий искусственного интеллекта (ИИ), включая социально-этические аспекты, прямое и непрямое влияние на экономику и нормативно-правовую базу для разработки стратегий устойчивого развития на основе этих технологий. Статья в основном сфокусирована на выявлении глобальных рисков, связанных с прямым интенсивным использованием ИИ [5], — так сказано в аннотации данной статьи, вышедшей в журнале в прошлом году. Или журнал «Цифровая экономика», в котором освещаются локальные темы проблематики использования цифровых технологий в тех или иных отраслях экономики и маркетинга (например, от аналитических обзоров вычислений для цифровизации энергетики до цифровизации мерчандайзинга). Тем не менее, если обратиться к интернету, как самой распространенной поисковой указке соответствующей тематики, то при поиске «понятие цифровой экономики» мы наткнемся не на обширность научных работ солидных авторов или организаций, а на фрагментарные работы или позиции просто авторов. Например, первой в этом ряду выделится работа экономиста, выпускника Таджикского национального университета «Цифровая экономика: понятие, особенности и перспективы на российском рынке» (может и отрадно, что выпускник из страны СНГ уже анализирует особенности и перспективы цифровой экономики на российском (!) рынке, но все как-то хочется надлежащих исследований изнутри, а не извне. В этом плане привлекательны пока не редкие научные авторские взгляды, а анонсы по направлениям цифровой экономике учебных институтов, желающих на своих площадках обучать студентов в инновационном формате и зависящим от набора контингента, а потому более активно адаптирующихся к современной повестке. Скажем, Московская Высшая школа бизнеса, дающая краткие и при этом емкие определения по основным направлениям цифровой экономики. Так, этот субъект считает, что цифровая экономика — это экономическая деятельность, основанная на цифровых технологиях и инновационных решениях, которые являются базовыми производственными факторами и обеспечивают более высокую эффективность бизнеса. К области цифровой экономики относятся, главным образом, компании финансовой сферы, страхования, коммерции (в том числе e-commerce). Также Digital Economy включает в себя деятельность, связанную с предоставлением онлайн-услуг, с электронными платежами, краудфандингом, блокчейном и криптовалютой [1]. К характерным особенностям цифровой экономики, по мнению данного адресата, относятся: сосредоточенность экономической деятельности на платформах, развитие персонифицированных сервисных моделей, оперативное взаимодействие производителей и потребителей, позволяющее исключить посредников из цепочки отношений, распространение экономики совместного пользования, возрастание роли индивидуальных участников [1].
Вне всякого сомнения, эволюционность цифровой экономики значительно влияет на существенное повышение производительности труда, на прогрессию конкурентоспособных субъектов экономической деятельности, на значительное снижение затрат в производстве, наконец, появляется качественно новая линейка рабочих мест, связанная с обслуживанием и управлением элементами и технологиями цифровой деятельности. Все это взаимосвязано с Национальной программой Цифровой экономики Российской Федерации (принята в июле 2017 г.), среди основных направлений которой следует выделить: разработку надлежащих правовых норм, позволяющих выстраивать парадигмы цифровой экономики на должном уровне при содействии государственного регулирования; формирование информационной инфраструктуры и ИКТ (информационно-коммуникационных технологий национального уровня, конкурентных и в перспективе превосходящих зарубежные аналоги; осуществление исследований в сфере высоких технологий, доступных для использования субъектами экономической деятельности; реализацию цифровой грамотности населения, включая и подготовку высококвалифицированных кадров в области высоких технологий; создание продуктивной системы информационной и кибербезопасности [4]. Эти и другие направления вышеназванной программы можно считать стратегическими задачами в области цифровизации России, являющимися не просто перспективой, а экзистенциальностью нашего государства, играющего все более важную роль в современной геополитике, характеризующейся тектоническими изменениями в условиях нынешней трансформации миропорядка по многим позициям, среди которых важнейшей является постепенный переход от однополярной к многополярной модели мироустройства.
Таким образом, детерминанта цифровой экономики очевидна. Российская Федерация с учетом ее статуса как великой Державы, проделавшей за всего лишь двадцать с небольшим лет путь от забвения (всемирной бензоколонки) до могущественного актора современной цивилизации, способного отстаивать национальные интересы на платформе национального суверенитета, не может оставаться на обочине всемирного развития. Политические, экономические, военные, социальные, культурологические, духовные и пр. компоненты ее движения вперед обязаны включать в себя передовые и инновационные формы, методы и технологии, существующие на планете. Цифровая экономика как данность и перспектива развития, предстающая наднациональной реальностью — важнейшая составляющая общегосударственной российской конструкции. И в этом плане стоит обсуждать не вопрос о ее необходимости, а о ее внедряемости со всеми вытекающими проблемами, превратностями и рисками, присущими любой качественной новации, изменяющей функционирование социума. Игнорирование этого на фоне определенной эйфории от очевидных преимуществ цифровой экономики, может способствовать появлению скрытых явлений и вызовов, переходящих в открытые и усложненные формы отрицания и неприятия новых условий жизнедеятельности. И важнейшим из них является социальная калька, если хотите, — социальная рентабельность к переменам, связанным с цифровой экономикой.
Социальные диверсификации и вызовы в условиях цифровой экономики. Эволюция человечества, начиная с 50-х годов ХХ века до сегодняшнего времени, находится в постоянной динамике, влияние на которую оказывают нескончаемые и разнообразные процессы, вызванные научно-технической революцией. Так, только поколение, родившееся в начале НТР, за свою жизнедеятельность познало эру телевещания (от черно-белых приемников до цифрового и спутникового ТВ), появление и развитие кибернетики, интернета, информатики, глобального информационного пространства... Не успевая освоить информационную эпоху и понять свое место в ней, возникает и необходимость функционирования в цифровой и нейро действительности. Поколения же нынешнего века интеллектуально детерминированы в указанные процессы более рационально, став так называемыми техногенными общностями, более подготовленными к качественным скачкам трансформации современной жизни. Все это отчетливо сказывается на детерминации социума в целом — и в позитивном, и в негативном вариантах. Влияние цифровой экономики в этом плане — не исключение.
Цифровизация затронула практически все стороны человеческого бытия. В бытовом плане — передовые цифровые приборы значительно обеспечивают и улучшают запросы потребителя (от умной домашней техники до умных домов). В коммуникационном — всеобъемлюще и предельно оперативно удовлетворяют возникающие потребности в получении самой разнообразной информации (новостная, специализированная, познавательная, развлекательная и т.д.), а также в возможностях информационного самовыражения через соответствующие социальные сети, чаты, порталы. В производственном — радикально способствует улучшению качества производимого продукта наряду с отторжением человеческих физических и умственных затрат в осуществлении тяжелых и трудоемких действий и работ; форматирует необходимые эффективные методы, способы и сроки планирования, прогнозирования и контроля во всех производственных процессах и циклах; снижает себестоимость производимого продукта. Те же автоматизированные комплексные системы управления (АКСУ) или роботы-исполнители, лишенные таких человеческих качеств как утомляемость, психофизическое состояние, стрессоустойчивость и пр., способны на должной амплитуде, безошибочно и безостановочно по заданной программе выполнять все запрограммированные процессы, включая особо трудоемкие и сложные. Тем самым, цифровая экономика ставит производство в целом на принципиально новую и высокую качественную ступень, освобождая человека, прежде всего, от тяжкой, однообразной, ответственной работы, давая ему новые возможности самореализации, как социальной личности. Таким образом, очерчивается потенциальная диверсификация человека «ручного монотонного труда» в его трансформацию с учетом его интеллектуальных, творческих, духовных, карьерных способностей и наклонностей, проще говоря он может и должен реализовать себя в новой реальности. В то же время подобная диверсификация выдвигает потребность в подготовке соответствующих специалистов, формирующих, можно сказать, элитарную касту профессионалов по всем направлениям и проблемам осуществления и развития цифровой экономики (от программистов, инженеров и операторов до менеджеров, грамотно владеющих IT методиками, технологиями, операциями, процессами и пр.). Сказанное не означает простоты и скорости такой трансформации. Это тоже очевидно. Однако, как говорилось выше, общемировые тенденции развития, хотим мы того или нет, не допускают альтернативы, и государства, являющиеся суверенными лидерами современности, попросту обречены быть локомотивами передовых тенденций и парадигм общечеловеческого прогресса, и Россия — не исключение.
Вместе с тем, важно проанализировать и негативные социальные последствия цифровой экономики, которые уже обретают абрисы грядущей проблематики. В ряде своих статей мы уже касались этого вопроса, актуальность которого, на наш взгляд, только возрастает.
Среди основных факторов вероятности текущей и потенциальной проблематики цифровой экономики в социальном измерении мы выделяем нижеследующие.
Во-первых, цифровая экономика — вне зависимости от ее прогрессии представляется устойчивой прагматичной моделью, которая либо не учитывает или учитывает формально сопутствующие социальные факторы в разнообразии обстоятельств ее осуществления. Безусловно, российскому обществу в достаточном количестве предлагается разноплановая линейка информационных материалов, поясняющих суть, возможности и перспективы цифровизации в стране, чаще всего в различных новостных и иных проектах СМИ. Анализ этих контентов, однако, больше свидетельствует о том, что на отечественную аудиторию (от индивидуума до социальных групп и в целом — нации) обрушивается преимущественно не разъясняющий и анализирующий, но выраженный пропагандистский информационный вал только преимуществ цифровой экономики (увы, часто подготавливаемый весьма однобоко, плакатно, оттого и не вызывающий необходимого объективного представления у населения), но при этом о реальных и вероятных побочных последствиях внедрения цифровой экономики сообщается либо невразумительно, либо походя. А проблема очевидна небезопасна. Так, в результате цифровизации экономики, принимаемой как необоримую данность, освободятся десятки, если не сотни тысяч рабочих мест, так как человеческий интеллект не в состоянии конкурировать с цифровым. Мы уже видим начало этого «исхода» реальных людей в пользу роботов и компьютерных программ, как в России, так и за рубежом. Например, оперативную цифровизацию, причем всячески это рекламируя, осуществляет корпорация Сбер, в том числе в банковской сфере. Однако при этом замалчивается количество уволенных из этого учреждения, оказывавшихся «лишними» в результате цифровизации его сотрудников. А если представить данный процесс массовым, что неминуемо произойдет в ближайшие годы? А ведь есть и другие примеры — пробный пробег по трассе М-11 грузовиков, ведомых роботами и без водителей, постепенный переход локомотивов, электричек и даже поездов метро под управлением искусственного интеллекта без участия человека... И это только сегодняшнее начало. Но уже завтра без работы окажется множество людей, особенно неприспособленных к ИКТ. Таким образом, вне активной трудовой деятельности, обеспечивающей в том числе соответствующий трудовой доход, окажется огромная масса людей, возникнет малопрогнозируемая нежелательная социальная стратификация, социальное неприятие и нигилизм подобного функционирования. Да, эта проблема не только российская, она затрагивает и остальные ведущие экономические державы. Однако в большинстве из них социальная. По крайней мере на сегодняшний день, поддержка тех же безработных достаточно весома и устойчива, в отличие от российского пособия по безработице. Не исключено, что цифровизация экономики, освобождающая реальный человеческий труд, вызовет естественную социальную напряженность, особенно в провинциях страны, где трудоустройство весьма ограничено. Насколько с этой проблемой способны справиться местные и даже федеральные власти, сказать трудно, хотя ясно одно, что при неумении прогнозировать, отслеживать и решать данную проблему, она может перерасти в социальный взрыв, последствия которого могут быть непредсказуемыми [3].
Во-вторых, наравне с внедрением цифровизации как в экономику, так и в общество, связанное с этой экономикой, важно сопровождать эти процессы адекватным и своевременным правовым обеспечением. В этом плане в России возникает и правовая проблема. Современное российское законодательство, с учетом его порой странного либерального уклона, относится к понятию киберпреступность в высшей степени гуманно, а по сути — вообще никак. Только в 2020 г. В Санкт-Петербурге, по данным местных СМИ, киберпреступления выросли в 6 раз! [2]. Наиболее распространенными стали мошенничества с целью хищения или выманивания персональных данных и изъятия у собственников денежных средств. Судя по статистике правоохранительных органов России раскрываемость этого вида преступлений и их наказуемость находятся в зачаточном состоянии в сравнении с количеством подобных преступлений. А теперь представим развитие данной проблемы в условиях интенсификации строительства цифровой экономики. Она усугубится! Сколько дополнительно появится возможностей к криминальному желанию поживиться за счет, как и индивидуумов, так и экономических объектов. Любопытно, что в том же Китае уповают не только на уголовные репрессии. Так, лицо, уличенное в цифровом преступлении, лишается собственной электронной карты на 5 лет. То есть, данное лицо становится экономически персоной нон-грата. Очень жесткое наказание, но это китайский подход, и, судя по всему, эффективный. В наших условиях «совершенства» правовой системы к цифровым реалиям, так и скепсиса к ней со стороны общества, мы также можем получить негативную социализацию индивидуума, в перспективе — устойчивых социальных групп к цифровой экономике, которая будет ассоциироваться с личными проблемами криминального порядка и неспособностью государства эффективно выстроить соответствующую качественную защиту экономическим интересам граждан в условиях цифровой экономики [3].
В-третьих, (и это наша субъективная, может и оспариваемая позиция) в силу ментальности, традиций, обычаев и т.д. граждане России, во всяком случае, представители титульной нации, отличаются непрактичностью. Иначе говоря — прагматичностью. Цифровая экономика легко будет выстраиваться именно среди народов, обладающих достаточно прагматичным поведением и мировоззрением, как в том же — Китае, США, Западной Европе. У нас нет такого прагматизма, поэтому только у нас, а нигде в мире должны были появиться и появились Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, А.П. Чехов и пр. Ни одна нация в мире не может так глубоко самокопаться в собственном сознании, онтологических ценностях, как мы. У нас слишком развита духовность, именно она, эта духовность, не позволяет (во всяком случае пока еще) охватить и принять в повседневной жизнедеятельности правила цифрового общежития. Это нечто вроде духовного нигилизма к новым качественным реалиям российского жизнеуклада. Российский гражданин не поймет и не приемлет, скажем, автоматизированного диспетчера скорой помощи, где заложенная программа такого диспетчера вряд ли отследит и определит оперативность и степень человеческого участия к больному в конкретной ситуации. Именно роботизация, компьютеризация (закладываемая в АКСУ) исключают человеческое участие как таковое, в том числе, где именно психологический и душевный подход содействуют решению человеческой беды или проблемы. Цифра лишена человеческого сострадания, милосердия, желания помочь [3].
В-четвертых, цифровизация предполагает создание элитарной прослойки общества, которая в силу знаний, стремлений, умений разрабатывать и управлять соответствующими цифровыми технологиями, методами, операциями, обслуживанием и пр., в силу чего превратится в доминирующий субъект, возрастающие потребности и желания которой будут защищаться и реализовываться в первую очередь в сравнении с другими членами общества. Это может привести к узурпации своих полномочий (в том числе — властных) и осознания своей избранности над другими категориями социума. Подобная диспропорция вероятна и способна привести к негативным социальным последствиям, в том числе в силу разумеющейся непропорциональности вклада в создание экономического продукта, предполагающего понимание избранности и исключительности у одних, и социальную депрессию других.
Заключение. Подводя итог, мы можем констатировать, что цифровая экономика, воспринимающаяся ныне как некий феномен, уже в ближайшем будущем окажется привычной реальностью, как любой иной феномен (освоение космоса, кибернетика, интернет...). Современный этап цивилизации характеризуется революционным прорывом качественных инноваций, существенно детерминирующих сформировавшийся привычный уклад жизнедеятельности. Как и любая революционность в научных открытиях, в общественно-экономических формациях, в искусстве и т.д., она вызывает отход от привычности к неизведанности во всех параметрах — политических, экономических и социальных. И очень важно предусмотреть все реальные и потенциальные риски и опасности, могущие возникнуть либо из-за поспешного перехода в качественно новое содержание, либо из-за неких непредвиденных вызовов, которые необходимо было предвидеть заранее, тем самым уменьшив разрушительную степень таких рисков, которые негативно детерминируют социальную сферу, а именно она и определяет стабильность функционирования и этноса, и государства в тесной их взаимосвязи. |
| |
|
|
