|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (86), 2023 | | | | ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ | | | Удовенко С. П.
профессор кафедры таможенных доходов и тарифного регулирования
Санкт-Петербургской им. В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии,
доктор экономических наук
| |
| | | | | В статье характеризуется значение станкоинструментальной промышленности для обеспечения технологического суверенитета России. На основе анализа документов стратегического планирования за период с 2011 по 2021 годы установлено, что проводимая в течение многих лет денежно-кредитная политика, не учитывавшая отраслевую специфику, препятствовала устойчивому развитию станкоинструментальной промышленности. Предложено выделить два направления, к одному из которых следует отнести кредитование предприятий на рыночной основе, а ко второму — льготное кредитование (с финансовым участием государства) в отношении высокотехнологичных и стратегически значимых отраслей. | | Ключевые слова: технологический суверенитет России, стратегии национальной и экономической безопасности России, станкоинструментальная промышленность, отраслевые стратегии, денежно-кредитная политика, государственная поддержка | | УДК 338.23; ББК 65.050.17 Стр: 28 - 31 |
Статья является продолжением исследования на тему «Постановка задач развития высокотехнологичных отраслей в стратегических документах и проблемы их реализации в экономической политике», проводимого в основном на примере станкоинструментальной промышленности [1; 2]. Выбор данной отрасли обусловлен, прежде всего, тем, что ее продукция является средством производства в ключевых секторах промышленности, представленных отраслями оборонно-промышленного комплекса (далее — ОПК), авиационной, автомобильной промышленности, тяжелого и энергетического машиностроения и судостроения и, следовательно, имеет стратегическое значение. Более того, поскольку основным потребителем станкоинструментальной промышленности в нашей стране является ОПК, постольку обеспечение его высокоточным и высокопроизводительным, а также защищенным от возможного внешнего влияния металлообрабатывающим оборудованием российского производства значительно снижает риск возникновения угрозы технологической безопасности, сохраняющейся при использовании импортных средств производства и компонентной базы [3].
Далее актуализируем, с учетом значимых обстоятельств последнего времени, ключевые выводы по начальным этапам нашего исследования. Во-первых, в 90-е годы XX века в нашей стране произошло беспрецедентное падение объемов производства (в натуральном выражении) в станкоинструментальной промышленности. Поэтому не удивительно, что именно с 90-х годов XX столетия начала расти зависимость, прежде всего, российского машиностроения от импорта станков, кузнечно-прессового оборудования, комплектующих, которая уже в 2000-е годы стала запредельной (критической). К сожалению, ситуация кардинально не изменилась к лучшему и к началу третьего десятилетия XXI века. Достаточно отметить, что в 2019 году доля импорта станков, кузнечно-прессового оборудования (без учета комплектующих) в потреблении станкоинструментальной продукции составила 77 процентов, а доля импорта в потреблении основных видов комплектующих — шпинделя, систем числового программного управления, шарико-винтовых пар и направляющих — варьировалась от 80 до 95 процентов [3]. Судя по цифрам, угроза технологической безопасности уже с середины 2000-х годов перешла из потенциальной в реальную. Между тем, и это, во-вторых, в течение длительного времени в стратегических документах, в отраслевых стратегиях, программах в качестве одних из важнейших причин, факторов, тормозящих развитие национальной экономики в целом и станкоинструментальной промышленности, в частности, а также задач и проблем, не решаемых многие годы, фигурируют одни и те же формулировки. Так, еще в 2015 году в одном из документов стратегического планирования содержалась следующая установка: в целях противодействия угрозам экономической безопасности органы государственной власти реализуют социально-экономическую политику, предусматривающую, в частности, снижение банковских ставок, повышение доступности кредитования за счет «длинных» денег [4, п.62]. Далее, в 2017 году в другом документе стратегического планирования одна из угроз экономической безопасности, а именно — «низкие темпы экономического роста» — характеризовалась как обусловленная внутренними причинами, в том числе ограниченностью доступа к долгосрочным финансовым ресурсам [5, п.12]. Далее, в 2021 году в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации к задачам достижения целей экономической безопасности отнесены, в частности, обеспечение доступности долгосрочного кредитования, стимулирование внутренних источников инвестиций [6, п.67]. Заметим, что похожие формулировки содержатся и в документах отраслевого характера. В одном из них (2011 г.) было записано, что решение задач в рамках системной проблемы обеспечения технологической независимости российского машиностроения за счет развития собственного станкостроения невозможно без участия государства в силу недостатка собственных средств у российских организаций станкостроительной и инструментальной промышленности, низкой рентабельности производства, практической недоступности для них банковских кредитов [7]. Далее, в 2020 году в Стратегии развития станкоинструментальной промышленности на период до 2035 года одной из основных причин низкого уровня инновационной активности в данной отрасли назван низкий объем инвестиций в НИОКР, обусловленный острой нехваткой собственных финансовых ресурсов на реализацию прорывных инновационных проектов. К проблемам ее развития отнесены, в частности, неустойчивое финансовое положение предприятий и низкая обеспеченность оборотными средствами, отсутствие доступного заемного финансирования для модернизации производственных мощностей. Также отмечено, что в условиях высокой стоимости заемных средств и необходимости значительных инвестиций в рамках расширения производства или технологического перевооружения предприятий машиностроения критически необходимо стимулировать спрос путем поддержки обновления основных производственных фондов с преференциями для отечественной продукции станкостроения [3].
Подведем некоторые итоги. В последние примерно 20 лет предприятия станкоинструментальной промышленности в большинстве своем не могли (в силу ранее указанных обстоятельств) брать долгосрочные кредиты на приемлемых для них условиях с целью разработки и выпуска передовых в техническом (технологическом) отношении станков, кузнечно-прессового оборудования, комплектующих. Важно отметить и то, что меры государственной поддержки, оказываемые отрасли в рассматриваемые годы, должного эффекта не дали. В результате производимая в нашей стране станкоинструментальная продукция была менее привлекательной в техническом плане, по цене и качеству по сравнению с импортными аналогами. Как неизбежное следствие, отечественные потребители станкоинструментальной продукции и, прежде всего, предприятия машиностроительного комплекса покупали, как правило, импортные станки, кузнечно-прессовое оборудование, комплектующие. Это, в конечном счете, обернулось, во-первых, критической зависимостью национальной экономики от импорта стратегически значимой продукции и, во-вторых, снижением загруженности производственных мощностей предприятий станкоинструментальной промышленности, застоем в проведении НИОКР в отрасли и т.д.
Принимая во внимание вышеизложенное, а также учитывая тот факт, что в последние полтора года страны ЕС, США и другие государства ввели запреты на экспорт в нашу страну целого ряда высокотехнологичных товаров, в том числе станков для обработки металла, прессов, со всей остротой встает вопрос — как, какими методами. мерами, способами запустить процессы динамичного, ускоренного развития отечественных ключевых отраслей, в частности, станкоинструментальной промышленности, составляющих фундамент обеспечения технологического суверенитета России?
В связи с этим стоит отметить два значимых события, имеющие отношение к исследуемой теме. В марте 2023 года на заседании Государственной Думы с отчетом о деятельности Правительства Российской Федерации за 2022 год выступил Председатель Правительства М.В. Мишустин. Приведем ряд положений из этого отчета: по различным программам льготного кредитования компаний в 2022 году было выделено почти 4 трлн рублей, не считая поручительств «ВЭБ РФ» примерно на 1 трлн рублей; дополнительно оказывалась помощь оборотными средствами, прежде всего, за счет линейки льготных кредитных программ; малому бизнесу в общей сумме было предоставлено почти 1,25 трлн рублей кредитной поддержки; для финансирования работ по снижению зависимости от импорта оборудования, комплектующих, программного обеспечения был расширен и перезапущен набор инструментов поддержки. Одним из наиболее значимых выступает фонд развития промышленности, объем средств которого был увеличен до 167 млрд рублей; действуют и льготные кредиты по ставке 3% на развитие малых и средних предприятий; планируется расширить набор инструментов для привлечения «длинных» денег в экономику [8]. Далее, базовые ориентиры наиболее важных видов экономической политики России в условиях внешнего санкционного давления сформулировал Президент России В.В. Путин, открывая заседание Президиума Государственного Совета Российской Федерации (04.04.2023 г.): необходимо максимально оперативно сформировать такой пакет мер поддержки, который бы позволил обеспечить опережающее развитие обрабатывающей промышленности, в короткие сроки организовать собственное производство критически важной продукции; нужны системные стимулирующие меры, среди них и промышленная ипотека, и обновленный режим промышленных кластеров, и льготные кредиты для быстрого запуска проектов производства приоритетной продукции; в 2022 году в федеральный фонд развития промышленности было направлено 120 млрд рублей и дополнительно 8,7 млрд рублей в региональные фонды для поддержки конкретных проектов и компенсации затрат предприятий на уплату процентов по кредитным договорам. Эти меры были своевременными, но они обеспечили кредитную поддержку лишь ограниченному числу предприятий. При этом в одной только обрабатывающей промышленности сумма кредитов превышает 10 трлн рублей; в целом нужно расширять финансовые преференции, меры господдержки для проектов, направленных на достижение технологического суверенитета, включая дополнительные субсидии как производителям, так и потребителям такой продукции; нужно ввести налоговую льготу для покупателей высокотехнологичной продукции [9].
Из приведенных ориентиров и установок логично, по-видимому, заключить, что планируется существенно наращивать объем государственной финансовой поддержки для ускоренного развития ключевых, стратегически значимых отраслей, в том числе и по линии расширения долевого участия в реализации программ кредитования реального сектора экономики.
Далее рассмотрим возможности применения инструментария денежно-кредитной политики с учетом вышеуказанных обстоятельств. В связи с тем, что в научной литературе по различным аспектам денежно-кредитной политики, включая и оценку деятельности Банка России, имеют место не только различные, но и противоположные точки зрения, вначале представим официальную позицию Банка России, изложенную в его публикациях.
Как известно, основной целью денежно-кредитной политики Банка России является защита и обеспечение устойчивости рубля посредством поддержания ценовой стабильности, в т.ч. для формирования условий сбалансированного и устойчивого экономического роста. Ценовая стабильность означает устойчиво низкую инфляцию. Поддерживая ценовую стабильность, Банк России с 2015 года придерживается стратегии таргетирования инфляции. В свою очередь, низкая и стабильная инфляция делает экономические условия в целом более предсказуемыми, позволяя компаниям и населению осуществлять финансовое и инвестиционное планирование. Она также способствует доступности долгового и долевого финансирования, снижая инфляционную премию, закладываемую банками в процентные ставки по кредитам [10, с.8–9]. Далее, низкая и стабильная инфляция защищает доходы и сбережения граждан от значительного и непредсказуемого обесценения. В то же время, обеспечивая ценовую стабильность, денежно-кредитная политика создает важные, но не единственно необходимые условия для структурной перестройки экономики. Денежно-кредитная политика сама по себе не может обеспечить устойчивое повышение потенциала экономики [11, с.7–8]. При этом потенциал экономики определяется такими факторами, как накопление капитала, численность трудовых ресурсов, производительность труда и капитала, в т.ч. в результате применения более эффективных форм труда и внедрения новых технологий. Поэтому попытки повысить потенциал экономики за счет установления слишком низкой ключевой ставки, не соответствующей макроэкономической ситуации, могут привести к долгосрочным негативным последствиям для ценовой стабильности и экономики в целом. В краткосрочном периоде импульс от такого необоснованного снижения ключевой ставки спровоцирует ускоренный рост кредитования и увеличения внутреннего спроса. В отсутствии возможностей для быстрого наращивания предложения с целью удовлетворения возросшего спроса производители будут увеличивать цены, инфляция ускорится. За ростом инфляции последует рост процентных ставок, что станет препятствием для инвестиций и трансформации экономики [10, с.8]. Соответственно, для решения задач по устойчивому расширению производственных возможностей необходимы иные меры. В первую очередь, это меры структурной политики (изменение структуры бюджетных расходов в целях стимулирования модернизации экономики и повышения уровня человеческого капитала) и институциональные преобразования. Именно эти меры могут обеспечить увеличение потенциальных темпов экономического роста [11, с.8–9].
Как известно, одним из ключевых факторов, обеспечивающих конкурентоспособность компаний, является доступ к финансовым ресурсам. В распоряжении компаний имеются два основных источника финансирования инвестиций: собственные и привлеченные средства. При этом последние включают в себя ресурсы, полученные как на рыночной (кредиты, выпуск акций и облигаций), так и на нерыночной основе (бюджетные средства и вложения материнских структур). В современной России среди источников покрытия инвестиционных расходов доминировали в предыдущие годы собственные и привлеченные на нерыночной основе средства. К примеру, по состоянию на 2017 год, кредитные ресурсы обеспечивали в среднем 8%, а с учетом заимствований на рынке капитала — лишь немногим более 9% вложений в основной капитал [11, Прил.8, с.93].
Далее приведем некоторые значимые показатели денежно-кредитной политики в России за 2020–2022 годы.
Итак, в 2020 году денежная масса в национальном определении (агрегат М2) увеличилась на 13,5% (в 2019 г. рост составил 9,7%). При этом удовлетворению возросшего спроса на деньги содействовали смягчение денежно-кредитной политики и программы льготного кредитования, повысившие доступность заемных средств, а также бюджетные операции в условиях пандемии [12, с.54]. Далее, годовая инфляция к концу 2020 года увеличилась до 4,9% после 3% в 2019 году [12, с.13]. Ключевая ставка была снижена в общей сложности на 200 базисных пунктов — до исторического минимума 4,25% [12, с.12]. Далее, средневзвешенная ставка по рублевым кредитам нефинансовым организациям на срок свыше одного года в декабре 2020 года снизилась на 1,5% до 6,8% годовых, по сравнению с декабрем 2019 года. Помимо общего снижения ставок, на это повлияли льготные программы господдержки корпоративных заемщиков, в т.ч. субъектов МСП [12, с.67]. В цитируемом документе представлена информация по темпам прироста корпоративных кредитов за целый ряд лет. Итак, темпы прироста составили (%): 2013 — 12,2; 2014 — 13,6; 2015 — 5,1; 2016 — 2,4; 2017 — 6,2; 2018 — 7,3; 2019 — 5,8; 2020 — 9,9 [12, с.64]. Далее, задолженность по корпоративным кредитам в целом по банковскому сектору за 2020 год выросла на 9,9%, что почти в 2 раза больше, чем в 2019 году (+5,8%), а их объем достиг 44,8 трлн рублей, что составило 43,1% активов банковского сектора [12, с.62]. Далее приведем информацию за 2021 год. В целом денежная масса (М2) выросла на 13 процентов. Основным источником ее роста являлось кредитование экономики банковским сектором [13, с.20]. По итогам года инфляция в России составила 8,4% [13, с.12]. Чтобы вернуть инфляцию к целевому ориентиру, Банк России перешел к ужесточению денежно-кредитной политики и с марта по декабрь 2021 года 7 раз повышал ключевую ставку — в общей сложности в 2 раза, до 8,5% [13, с.20]. Далее, средневзвешенная процентная ставка по вновь выданным рублевым кредитам нефинансовым организациям на срок свыше одного года увеличилась на 1,9% с начала 2021 года до 8,9% годовых в декабре 2021 года [13, с.55]. Задолженность по корпоративным кредитам за 2021 год выросла на 11,7%, а ее размер достиг 52,7 трлн рублей [13, с.52]. Приведем далее информацию за 2022 год. Денежная масса (М2) увеличилась на 24,4%, основным источником роста которой стало банковское кредитование [14, с.18]. Рост инфляции составил 11,9% (декабрь 2022 г. к декабрю 2021 г.) [14, с.18]. Ключевая ставка в феврале 2022 года была установлена на уровне 20%, с апреля по сентябрь 2022 г. ключевая ставка была снижена на 12,5% до 7,5%, в октябре-декабре 2022 г. оставлена на уровне 7,5% [14, с.75]. Далее. средневзвешенная процентная ставка по вновь выданным рублевым кредитам нефинансовым организациям на срок свыше одного года с начала 2022 года снизилась на 1,2% до 8,6% годовых в декабре 2022 года [14, с.18]. При этом отметим, что портфель корпоративных кредитов вырос на 7,2 трлн рублей (рост на 14,3%) [14, с.15] и достиг внушительной цифры — 59,1 трлн рублей
[14, с.54]. И, наконец, задолженность по корпоративным кредитам выросла, по сравнению с 2021 годом, на 14,3% [14, c.11].
Далее перейдем к рассмотрению возможностей и особенностей проведения денежно-кредитной политики с учетом, во-первых, внешнего санкционного давления, ощутимо влияющего на современное развитие российской экономики и требующего адекватного реагирования посредством взвешенной экономической политики, а, во-вторых, планируемого расширения масштабов государственной финансовой поддержки, в том числе в форме долевого участия (совместно с банками) в кредитовании реального сектора экономики.
Какую роль российские ученые отводят денежно-кредитной политике в современных условиях? Точки зрения здесь излагаются разные. К примеру, М.В. Ершов считает, что в сложившихся условиях «опора на внутренние факторы развития предполагает другой набор рычагов и инструментов. В частности, еще более актуальными, чем раньше, становится наличие: большего объема ликвидности в экономике; доступных ресурсов по низким процентным ставкам; более сильного внутреннего спроса; адекватного объема «длинных» денег; устойчивого курса рубля, без тенденции к обесценению» [15, с.7–8]. С.Ю. Глазьев приводит, судя по тексту, как пример подражания для России, следующие положения: разумные денежные власти для кредитования инвестиционной и инновационной активности в ключевых направлениях становления нового технологического уклада снижают ключевую ставку вплоть до отрицательного уровня [16, с.7]; для успешного прохождения технологической революции разумные денежные власти обеспечивают предпринимательский сектор бесплатными безлимитными кредитами [16, с.8]. Приведенные положения, конечно, есть лишь часть теоретической концепции отдельных ученых [21], которых принято относить к критикам современной денежно-кредитной политики Банка России.
Как нам представляется, и сторонники денежно-кредитной политики Банка России, и ее оппоненты в отстаивании своей позиции учитывают не все значимые аргументы, доводы и факты, приводимые в научной литературе, в официальных публикациях Банка России. К примеру, сторонники точки зрения о необходимости предоставления кредитных ресурсов по низким процентным ставкам наверняка имеют в виду, что речь идет о денежных средствах, привлекаемых на рыночной основе (кредитов, выпуске акций и облигаций). Если это так, то в таком случае необходимо учитывать, в частности, следующее: «кредиты, предоставляемые крупным корпоративным заемщикам, почти всегда являются индивидуальным продуктом. Между тем, различия в объеме и характере обеспечения, графике погашения, индивидуальных особенностях заемщиков влияют на ставку по каждому конкретному продукту. В результате статистика среднерыночных ставок, используемая в анализе процентного канала трансмиссионного механизма денежно-кредитной политики, отражает лишь часть процессов, происходящих на кредитном рынке» [17, с.28]. Кроме того, «банки могут реагировать на те или иные шоки (в том числе импульсы денежно-кредитной политики) не только изменяя ставки по кредитам, но и корректируя неценовые условия кредитования. К примеру, в периоды макроэкономической неопределенности банки склонны проводить политику кредитного рационирования, заключающуюся в резком ужесточении требований к заемщикам. В результате на фоне неизменной (или даже снижающейся) среднерыночной ставки наблюдается резкое снижение доступности кредитов и сокращение объемов кредитования [17, с.28]. Во-вторых, необходимо, на наш взгляд, рассматривать и возможные негативные последствия низких процентных ставок, называемые иногда издержками. К таковым, в частности, относят: «низкие ставки порождают инфляцию котировок акций и могут стать причиной надувания финансового пузыря; низкие ставки поощряют чрезмерную закредитованность, что повышает уязвимость финансовой системы [18, с.114]. Есть и другие соображения: «в инвестиционных проектах зачастую преобладают кредитные схемы под залог активов предприятий, так как владельцы средств не готовы разделять риски с предпринимателями и предпочитают ограниченный, но гарантированный доход, а собственники предприятий не хотят открывать для инвесторов структуру управления и делиться правом собственности. При этом институциональная среда находится за рамками даже расширенного понимания промышленной политики и предстает для промышленных предприятий таким же внешним риском, как макроэкономические факторы [19, с.49]. В-третьих, при рассмотрении ключевых вопросов денежно-кредитной политики необходимо учитывать в комплексе факторы и риски как для банков, предоставляющих кредиты, так и для предприятий, выступающих заемщиками. Ограниченное использование заемных средств российскими компаниями обусловлено рядом факторов, связанных как с предложением кредитов, так и спросом на них. Со стороны предложения основным фактором, ограничивающим кредитование, являются риски кредитных организаций, снижающие склонность банков наращивать свои кредитные портфели. Важнейшими из этих рисков являются кредитный риск (риск неполного или несвоевременного возвращения кредита из-за проблем конкретного заемщика или ухудшения общеэкономической ситуации) и процентный риск (риск роста ставок в экономике, из-за чего кредит, выданный по «старым» низким ставкам, становится нерентабельным) [20, Приложение 8, с.93]. Помимо общеэкономических причин, на готовность банков кредитовать предприятия влияет также ряд отраслевых особенностей: сложившийся уровень рисков в отрасли, масштабы деятельности заемщиков, экспортная ориентация, срок оборачиваемости капитала, а также наличие и характер государственной поддержки... [20, Приложение 8, с.93–94]. Отметим также, что уровень кредитных рисков — не единственный фактор, влияющий на размер ставок по кредитам и, соответственно, доступность заемных средств. Важной составляющей процентных ставок являются операционные затраты банка [20, Приложение 8, с.95].
Возможности для размышлений по уточнению своей позиции есть и у сторонников проводимой Банком России денежно-кредитной политики. К примеру, представляет, на наш взгляд, интерес подход, который предложил В.Е. Маневич. Исходный тезис подхода таков: в сегодняшних условиях российской экономики непосредственное воздействие на систему процентных ставок оказывают ставки не по кредитным, а по депозитным операциям ЦБ... [22, с.85]. В рамках такого подхода заслуживает внимательного рассмотрения, на наш взгляд, и проблематика декомпозиции разницы (спреда) между средними ставками по кредитам и депозитам российских кредитных организаций [20, Приложение 7, с.88–92].
С учетом изложенного отметим, что выходом из затянувшихся, на наш взгляд, споров о правомерности или, напротив, ущербности денежно-кредитной политики Банка Росси может стать выделение двух отдельных, хотя и взаимосвязанных, направлений совершенствования денежно-кредитного регулирования. К одному из них следует отнести кредитование экономики на рыночной основе, а ко второму — проблематику льготного кредитования (с финансовым участием государства) в отношении высокотехнологичных и стратегически значимых отраслей, в том числе станкоинструментальной промышленности, составляющих фундамент технологического суверенитета нашей страны. Кроме того, в связи с тем, что в предшествующие годы предприятия ряда таких отраслей находились на «голодном пайке» и, соответственно, не имели возможности вкладывать достаточные средства в НИОКР и др., нельзя исключать необходимость и прямой государственной финансовой поддержки. |
| |
|
|
