|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (77), 2021 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ И МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ | | | Маслов Г. А.
старший научный сотрудник Института экономики РАН (г. Москва),
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье освещается проблема цикличности глобализационных процессов в связи со сменой этапов технико-экономического развития. История индустриального капитализма показала, что на этапе широкого распространения элементов технологических укладов (согласно концепции Глазьева-Львова) ведущие страны склонны в большей степени следовать принципам свободной международной торговли, чем на начальных стадиях укладов. По мере становления новых высокопроизводительных отраслей, государства стремятся защитить отечественные компании с целью их большей конкурентоспособности в будущем. Современные явления деглобализации в значительной степени стали следствием экономического противостояния, прежде всего, между США и Китаем на начальной стадии шестого технологического уклада | | Ключевые слова: глобализация, деглобализация, технологические уклады, системные циклы накопления капитала, протекционизм | | УДК 330.339; ББК 65.5 Стр: 65 - 70 |
Введение. 2010-е годы трудно назвать периодом спокойного посткризисного восстановления мировой экономики. Хотя в целом произошло оздоровление конъюнктуры, системные проблемы неолиберальной модели капитализма не были решены. Наоборот, возникли новые предметы острых дискуссий, вызванные практикой хозяйственной жизни, которые мало обсуждались в предыдущие десятилетия.
К их числу относятся явления, которые можно причислить к процессу деглобализации мировой экономики. Рост геополитической напряженности, локальных военных конфликтов, торговые войны, введение санкционных режимов, «Брекзит», обострение проблемы неоколониализма1 — все это противоречит пониманию гармонии свободной торговли. Действительно ли мировая экономика находится на этапе «новой нормальности», в которой реальность все дальше удаляется от либеральных постулатов экономикса2? Или мы просто имеем дело с волнами политического популизма, противоестественным образом ломающими «правильный» экономический порядок? Актуальность данных вопросов повышается в связи с пандемией коронавируса, которая заставляет государства принимать нетрадиционные меры, еще больше запутывая картину глобального миропорядка.
Для решения таких вопросов следует поставить вопрос о наличии фундаментальных предпосылок усиления (или, наоборот, ослабления) глобализационных процессов. Можно предположить, что степень развития международных торговых связей, векторы экономической политики государств в вопросе интеграции в мировой рынок подвержены не только случайным колебаниям текущей конъюнктуры или внутриполитическим играм, но также имеют свои основания в базисе экономической системы того или иного периода.
Одним из ключевых элементов экономической системы является технологический базис производства, входящий в производительные силы. Он во многом задает уровень производительности труда, определяет себестоимость продукта. Степень развитости технологий и их содержание выступают значительным фактором, влияющим на производственные отношения. Правомерно поставить вопрос, есть ли фундаментальная связь между стадией технико-экономического развития и этапами глобализации.
Для «соединения» технологического фактора с глобализацией необходимо вначале отдельно уточнить содержание этих двух элементов.
Эмпирический анализ тенденций глобализации. В экономической науке в значительной степени проработан вопрос стадиальности технико-экономического развития. Распространены теории созидательного разрушения Й. Шумпетера [3], кластеров Г. Менша [4], технико-экономических парадигм Дж. Доси [5], К. Перес [6], четвертой промышленной революции К. Шваба [7], волн использования энергетических ресурсов Н. Накиценович и А. Грублер [8] и др. В них выделены базовые технологические нововведения, описан многомерный характер их влияния на экономику, выведены циклы экономического развития, которые возникают и развиваются вокруг базовой технологии.
Однако, в контексте данной статьи стоит обратить особое внимание еще на одну концепцию технико-экономического развития: теорию технологических укладов С.Ю. Глазьева — Д.С. Львова [9; 10]. Она вбирает в себя достижения указанных выше авторов, а также интегрирует идеи стадиальности технико-экономического развития с теорией длинных волн Кондратьева. Таким образом, теория выполняет скорее систематизирующую функцию, нежели выступает источником принципиально нового знания. Однако это обстоятельство можно считать преимуществом теории, поскольку позволяет ей быть открытой и сочетаемой с другими концепциями. Например, её выводы могут быть легко интегрированы в более широко распространенную теорию четырёх промышленных революций.
Современные эмпирические свидетельства говорят о правомерности подхода Глазьева-Львова, подтверждая его ключевые положения. В частности, М. Коччиа показывает, что новый тип технологий, во-первых, на заре своего распространения внедряется в производство ускоренными темпами. Во-вторых, восходящая волна в их использовании продолжается дольше, чем период угасания. То есть начальный этап нового уклада, означающий одновременно угасание прежнего уклада, хронологически меньше, чем период широкого распространения нового типа технологий [11].
Преимуществом применения теории технологических укладов в настоящем исследовании можно также назвать оптимальную степень детализации этапов технико-экономического развития: в ней учтены все ключевые технологические скачки в истории капитализма. Одновременно с этим она избегает их чрезмерного дробления, что уменьшало бы качественные различия между укладами. При осуществлении эмпирического анализа предполагается соответствие масштабов фиксируемых изменений технологических укладов и волн глобализации.
Аспекты глобализации многомерны и можно выделить несколько критериев усиления/ослабления глобализационных процессов. На экономическом уровне базовым является показатель доли внешней торговли страны (экспорт и импорт относительно всего объема производства).
Хотя в последнее время экономическая мощь у транснациональных корпораций больше, чем у ряда далеко не карликовых стран3, международное разделение труда по-прежнему тесно связано с особенностями национальных экономических систем. Другими словами, крупнейшие компании не настолько оторвались от своих «национальных прописок», чтобы их отраслевая принадлежность сильно отличалась от господствующих статей экспорта соответствующей страны. К примеру, если большинство ТНК некой страны относятся к IT-индустрии, то и экспорт данной страны будет включать большую долю IT-продукции (хотя сами ТНК могут иметь множество филиалов, заводов в других странах). В периоды, когда степень монополизации мировой экономики была меньше, глобализация еще больше воплощалась именно в межстрановой торговле (и эти периоды в эпоху промышленного капитализма хронологически были более продолжительными).
Следовательно, рассматривая этап промышленного капитализма, доля внешней торговли стран относительно объема производства будет релевантным показателем оценки тенденций глобализации.
Нужно также отметить еще один аргумент в пользу использования данного показателя, лежащий в иной плоскости. Эмпирическое доказательство продолжающихся долгое время тенденций естественным образом требует статистики, растянутой на такой же значительный временной промежуток. Такая статистика также должна быть единообразной, соотносимой между различными периодами (показатель, например, конца XIX века должен отражать то же самое и высчитываться таким же образом, что и показатель из XXI века).
Данные по ВВП и экспорту/импорту стран в современном виде стали рассчитываться только в середине XX века. Однако, будучи фундаментальным показателем, ВВП получил множество исследовательских оценок, относящихся к предыдущим периодам. Им, безусловно, свойственны погрешности, существуют серьезные оценочные расхождения. Однако у экономических историков в целом существует консенсус относительно динамики изменения ВВП ведущих стран. Это позволяет выявлять основные тенденции. Многие другие привычные сегодня статистические показатели гораздо в меньшей степени были просчитаны и оценены по отношению к разным историческим этапам, что делает ориентацию на данные ВВП и его ключевых составляющих (экспорт и импорт) сравнительно более надежной.
Таким образом, оценка тенденций глобализации на этапе промышленного капитализма в данной статье будет представлена через динамику внешней торговли (экспорт/импорт) относительно ВВП на разных этапах технологического развития (последние выражены технологическими укладами). Далее встает вопрос о том, какие конкретно временные промежутки и данные внешней торговли каких экономических объектов следует рассмотреть.
В качестве исследовательской предпосылки выдвигается положение, что наиболее влиятельные страны задают тон динамике международной торговли. Под влиятельностью при этом понимается совокупность факторов развитости (использование передовых технологий в производстве, высокая добавленная стоимость производства, под которое обеспечиваются потоки сырья и продукты низкого передела) и объема национальной экономики. Именно крупные страны Центра капиталистической мир-системы в зависимости от текущих этапов своего экономического развития влияют на систему глобального разделения труда. Другие страны значительным образом меняют свою роль уже вследствие этого влияния (к примеру, Китай смог стать «фабрикой мира» в конце XX века, так как у ведущих стран Центра появился спрос на дешевую индустриальную продукцию и рабочую силу).
Теория системных циклов накопления капитала Дж. Арриги выделяет страны-лидеры, которые на различных исторических этапах, аккумулируя передовые технологии, финансовые ресурсы, во многом определяют характер и вектор процессов развития всей мировой экономики [13]. Промышленный капитализм включает в себя британский (от начала промышленной революции до начала XX века) и американский (с конца XIX века по настоящее время) циклы. Рубеж XIX — XX века, таким образом, является переходным, когда две страны занимали лидирующие позиции4. В этой связи будут рассмотрены показатели внешней торговли всего мира в целом, а также Великобритании до 1913 г. и США с 1881 г. по настоящее время. Помимо своей ведущей геоэкономической роли эти страны были однозначными технологическими лидерами своих эпох. Это важно подчеркнуть, так как периодизация технологических укладов привязана к странам-лидерам в технико-экономическом плане (в масштабах континентов и тем более всего мира в целом распространение элементов технологических укладов неравномерно). Тем самым будет правомерно сопоставлять хронологию технологических укладов с внешнеэкономическими показателями.
Доступная статистика формально не покрывает весь период от начала промышленной революции, но, учитывая, что ее достижения распространялись продолжительное время, «точка отсчета» с 1790 г. в Великобритании и с 1821 г. в мире в целом становится даже более точной. С целью исключения специфических факторов влияния мировых войн, их краткосрочных последствий из рассмотрения исключаются периоды 1914–1922 гг. и 1939–1949 гг. Результаты эмпирического исследования представлены в таблице 1. В качестве конкретного показателя динамики соотношения внешней торговли и ВВП на определенных этапах взяты среднегодовые (среднее геометрическое) темпы роста доли внешней торговли (экспорт/импорт) относительно среднегодовых (также среднее геометрическое) темпов роста ВВП.
Обращает на себя внимание, что в мировом масштабе доля внешней торговли относительно ВВП увеличивалась с большей скоростью на этапах широкого распространения элементов технологических укладов, чем в их начале. В данном случае нет ни одного исключения.
Знаковые решения правительств, регулирующие интенсивность международной торговли, хронологически также согласуются с изменениями технологических укладов.
Так, в 1849 году, в начале широкого распространения второго уклада в Великобритании был отменен действовавший почти 200 лет до этого Навигационный акт Кромвеля. В 1860 году были отменены импортные пошлины на ряд промышленных товаров, в то время как в 1819 году была введена пошлина на ткани в размере 50%. В ответ на протекционистские меры нового крупного игрока, Германии, в конце XIX века Великобритания также начала отходить от принципов свободной торговли, отменив ряд торговых соглашений с этой страной. В 1881 году была создана Лига справедливой торговли. Под справедливостью ее основатели предполагали беспрепятственное перемещение товаров внутри империи, но введение ограничений по отношению к товарам других стран.
В 1930-м, в начале четвертого уклада, в США был принят закон Смута-Хоули, налагавший пошлины на более чем 20000 импортируемых товаров. Другие страны приняли ряд аналогичных мер, что снизило интенсивность мировой торговли до беспрецедентного уровня, к которому глобальная экономика приблизилась только в наше время. Нужно отметить, что США как новая страна-лидер мир-системы и до этого использовала протекционистскую политику (достаточно вспомнить доктрину Монро, закон о пошлинах Фордни-Маккумбера), но своего апогея она достигла именно в 1930-е.
После Второй мировой войны, в период широкого распространения четвертого уклада, ситуация кардинально поменялась. В 1947 году было заключено Генеральное соглашение по тарифам и торговле, в 1990-х годах (также на этапе широкого распространения уклада) его принципы продолжили реализовываться в работе нового международного института — Всемирной торговой организации.
В 2010-х интенсивно устанавливаются заградительные барьеры на разные группы товаров. Согласно оценкам, количество принятых ограничительных шагов в три раза превышало число экономико-политических решений, поддерживавших свободную торговлю [21]. США находятся в числе лидеров в использовании протекционистких мер, которые направлены, главным образом, против Китая. Среди последних резонансных действий можно вспомнить угрозу блокировки TikToc в случае недопуска дополнительного американского капитала в данный проект.
Данные факты показывают, что «протекционистская политика играла важную роль в процессах интеграции этих стран [Великобритании и США — прим. авт.] в систему мирового хозяйства. Однако, поднявшись на вершину мирового экономического могущества, они предпочли не афишировать секреты своего удачного восхождения [22]».
Таблица 1
Изменение доли внешней торговли относительно ВВП в зависимости от технологических укладов| Этапы цикла | Период | Среднегодовое соотношение темпа роста мирового экспорта к темпу роста мирового ВВП | Среднегодовое соотношение темпа роста внешней торговли (экспорт + импорт) Великобритании к темпу роста ВВП Великобритании | Среднегодовое соотношение темпа роста экспорта США к темпу роста ВВП США | Среднегодовое соотношение темпа роста импорта США к темпу роста ВВП США |
|---|
| Широкое распространение 1 ТУ | 1790–1830 | 1,0345 | 0,995 | – | – | | Начало 2 ТУ | 1831–1847 | 1,024 | 1,022 | – | – | | Широкое распространение 2 ТУ | 1848–1880 | 1,029 | 1,016 | – | – | | Начало 3 ТУ | 1881–1897 | 1,01 | 0,997 | 0,975 | 0,972 | | Широкое распространение 3 ТУ | 1898–1913; 1923–19306 | 1,017 | 1,017 | 0,998 | 0,997 | | Начало 4 ТУ | 1931–1938 | 0,974 | – | 0,971 | 0,952 | | Широкое распространение 4 ТУ | 1951–1970 | 1,031 | – | 1,034 | 1,037 | | Начало 5 ТУ | 1971–1983 | 1,006 | – | 1,025 | 1,044 | | Широкое распространение 5 ТУ | 1984–2010 | 1,019 | – | 1,017 | 1,021 | | Начало 6 ТУ | 2011–2018 | 0,978 | – | 1,001 | 0,997 |
Источники по миру: [14; 15; 16; 17]
Источники по США: [15; 17; 18]
Источники по Великобритании: [19; 20]
Интерпретация результатов. Интеграция мировой экономики на протяжении рассмотренного периода в целом углублялась. В долгосрочном периоде с момента становления индустриального капитализма можно говорить об устойчивом росте глобализации. Исключением становились годы после крупнейших кризисов капитализма, когда внутренняя торговля росла быстрее, чем внешняя. Можно объяснить это тем, что посткризисное восстановление стран происходит быстрее и эффективнее благодаря насыщению внутреннего рынка. Кроме того, по мере преодоления острой фазы кризиса производители одной страны заинтересованы в том, чтобы не позволить иностранным конкурентам занять ослабевшие ниши, а также получить преимущества в новых сферах производства, которые станут локомотивом экономики на следующей фазе экономического роста. Эти процессы усиливаются в эпоху монополизации производства и сращения деятельности крупных корпораций и государства8. Тем самым возникает потребность в активизации государственной политики протекционизма.
На этапе внедрения революционной технологии (начало технологического уклада) новые рынки, основанные на использовании данной технологии в производстве, еще не сформированы, и основной целью становится закрепление позиций в новых нишах. Частный производитель может временно отказаться от существенной части прибыли ради завоевания доли рынка и получения стратегического преимущества перед конкурентами, обеспечивая тем самым более устойчивое положение в долгосрочной перспективе. На уровне межгосударственных отношений процесс аналогичен: нельзя позволить другим странам занять передовые позиции в новых высокотехнологичных отраслях, так как это может подорвать потенциал отечественных производителей. В связи с этим эффективным инструментом экономической борьбы выглядит введение ограничивающих свободную торговлю мер ради сохранения тепличных условий национальному капиталу.
Когда же производство, основанное на новых технологиях, окрепло и успешно встроилось во внутренний рынок, наступает время внешней экспансии. Изначально более развитые в технологическом плане страны, создав благоприятные условия для отечественных производств, естественным образом становятся лидерами в отраслях, основанных на использовании элементов передового технологического уклада. Статус победителей позволяет наращивать экспорт, выигрывая в международной конкурентной борьбе. Следовательно, имеет место заинтересованность в максимальном открытии рынков.
Любопытным становится расхождение теоретических постулатов ряда ведущих экономических школ с практикой хозяйственной жизни. Мейнстрим экономической науки провозглашает повсеместный и безоговорочный приоритет принципам свободной торговли, хотя даже для передовых стран на определенных исторических этапах необходимой становится внешняя (государственная) поддержка местных производств. Несмотря на это, положение о протекционизме и активной государственной промышленной политике как эффективном инструменте развития национального производства в слаборазвитых странах, заведомо отвергается9.
Обращаясь отдельно к практике стран-лидеров соответствующих циклов накопления капитала (Великобритания10 и США) можно заметить некоторые исключения из описанной выше закономерности. В частности, в Великобритании высокими показателями внешнеэкономической активности отличается начало второго ТУ, а в США — начало пятого уклада. Объяснения, вероятно, не ограничиваются единственной причиной, однако также могут быть даны исходя из технико-экономических основ.
Второй технологический уклад, называемый также эпохой пара, характеризуется стремительным развитием средств транспорта (железные дороги, паровое судоходство). На начальном этапе развития уклада, за счет эффекта низкой базы, быстрыми темпами открывались новые рынки, стало физически легче и, соответственно, дешевле обмениваться товарами с контрагентами из других географических областей. При этом залогом интенсификации внешней торговли стали более развитые транспортные пути не только между странами, но и внутри самой Великобритании. В частности, железные дороги соединяли крупные промышленные города только внутри страны. Однако уже это позволило углубить специализацию, повысить общую производительность производства и выделить бóльшую продуктовую массу на экспорт. Тем самым само содержание уклада обусловило ускорение разделения труда и более тесную интеграцию рынков.
На этапе широкого распространения второго технологического уклада, хотя проникновение новых технологий в сфере транспорта увеличивалось, относительные темпы прироста не могли быть столь высокими, так как исходные показатели уже представляли собой значимую величину. Следует также отметить, что первый технологический уклад, то есть начальный этап промышленной революции, окончательно сделал материальное производство приоритетом в извлечении прибыли по сравнению со сферой обращения. Сосредоточившись на создании первых индустриальных производств, владельцы капитала стали меньше вкладывать в торговлю. Это также предопределило эффект низкой базы перед наступлением второго технологического уклада.
Говоря о США, обращают на себя внимание более низкие темпы роста внешней торговли относительно роста ВВП до середины XX века. Это еще раз поднимает проблему лицемерия навязываемых миру рекомендаций широкой либерализации рынков, так как ведущая ныне экономическая держава сама столь продолжительное время открывалась мировому рынку в меньшей степени, чем остальные страны (за исключением периодов мировых войн).
Отдельно следует выделить пятый технологический уклад. В его начале внешняя торговля развивалась относительно более быстрыми темпами, чем на этапе широкого распространения. Это связано с его уникальной спецификой. Содержанием уклада являются информационно-коммуникационные технологии, производство и потребление которых пронизано сетевыми эффектами11. Поэтому, чем шире распространены ИКТ-продуты (совместимые друг с другом), тем больше возникает пользы от единицы продукта для его потребителя.
Следовательно, в отличие от отраслей, где сетевые эффекты играют куда меньшую роль, политика протекционизма должна быть направлена не на огораживание от остального мира, а, наоборот, на максимально активное распространение продукта в других странах уже на первых этапах внедрения технологий. В подобной конкурентной борьбе выигрывает не тот, кто будет развивать отрасль главным образом внутри национальной экономики, а тот, кто первый «закинет удочки» на мировой рынок, в том числе и локализуя производства в других странах. Именно такого сценария придерживались американские власти, ориентируясь на рекомендации получавших все большее влияние теоретиков-неолибералов.
Подводя промежуточный итог, следует сделать вывод о наличии циклического характера волн глобализации, имеющего основания в смене технологических укладов. Такой вывод нельзя назвать абсолютно новым в отечественной науке, и стоит дополнительно подчеркнуть различия с положениями других авторов.
Исследовательский подход в настоящей работе корреспондирует с разработками С.А. Толкачева и А.Ю. Теплякова. Они выделяют смену направлений внешнеэкономической деятельности стран-лидеров в зависимости от технологических укладов. При этом отмечаются господствующие классы технологий, разделяемые по сферам приложения (средства производства, средства транспорта, средства коммуникации) [25]. Предлагаемая схема представлена в таблице 2.
Таблица 2
Технологическая обусловленность циклической динамики мировых хозяйственных связейТехнологический
уклад | Сектор экономики | Внешнеэкономическая
политика
стран-лидеров |
|---|
| 1 | Средства производства | Протекционизм | | 2 | Средства транспорта | Фритредерство | | 3 (до 1910-х) | Средства коммуникации | Империализм | | 3 (после I Мировой войны до 1940-х) | Средства производства | Протекционизм | | 4 | Средства транспорта | Фритредерство | | 5 | Средства коммуникации | Империализм | | 6 | Средства производства | Протекционизм | | 712 (?) | Средства транспорта (?) | Фритредерство (?) |
Источник: [25, с. 206]
С появлением революционных технологий национальные производители, в первую очередь стараются закрепить конкурентное преимущество, и государство относительно в большей степени создает ограничивающие свободную торговлю барьеры. С точки зрения логики «начало технологического уклада — протекционизм; широкое распространение технологического уклада — фритредерство» и наличием причинно-следственной связи с технико-экономическими условиями, выводы настоящей работы, подтверждаемые эмпирическими данными, совпадают с положениями авторов.
Однако принципиальное предметное различие состоит в том, что в настоящей работе сделан акцент на смене направлений внешнеэкономической политики в связи с наступлением различных фаз в рамках одного уклада, а не со сменой одного уклада другим, как это отмечают С.А. Толкачев и А.Ю. Тепляков. Таким образом, подчеркивается, что независимо от степени развитости транспорта коллективный капиталист ведущей страны стремится к максимальной торговой экспансии по мере того, как закрепляет конкурентное лидерство в производстве, основанном на определенном типе технологий. Это стремление действительно реализуется в большей степени, если одновременно совершенствуется транспортная инфраструктура. Хотя развитие последней может выступать фактором усиления склонности к открытию рынков, оно скорее не является ее первопричиной.
Еще одно расхождение состоит в рассмотрении феномена империализма. С.А. Толкачев и А.Ю. Тепляков рассматривают империализм как политику, а не этап в развитии капитализма. При этом империалистические тенденции (в частности, ускорение вывоза капитала) они обосновывают ускоренным развитием средств коммуникации. С тем, что данный тип технологий способствует ускорению империалистических тенденций, следует согласиться. Это позволяет легче координировать производственные и торговые процессы за рубежом. В то же время фактор коммуникационных технологий не может считаться основным. Технологическое лидерство ведущих стран, сравнительно с отстающими, само по себе является фундаментальной предпосылкой политики империализма. Неспособность менее развитой страны массово производить товары с высокой добавленной стоимостью в глазах страны-лидера уже делает ее претендентом на роль поставщика продуктов низкого передела, дешевой рабочей силы, а также стабильного рынка сбыта.
В этой связи нужно дополнительно уточнить, что склонность к ограничениям свободной торговли (или ее отсутствие) рассматривается по отношению к странам-лидерам, ведущим борьбу с сопоставимыми по силе конкурентами. К примеру, если у двух стран ведущее место занимает производство, основанное на элементах второго уклада, то постепенный переход одной из стран на третий уклад стимулирует ее оградиться от вероятной конкуренции со стороны отстающего. Однако, если речь идет о странах, где производство одной входит в шестой уклад, а у другой оно в основном сохраняется на уровне четвертого уклада, то первая страна не видит во второй потенциального конкурента. Поэтому первой стране нет необходимости вводить меры, ограничивающие торговлю со второй.
Фактическая технологическая многоукладность производства в масштабах мира, таким образом, независимо от смен фаз технологических укладов у стран-лидеров обусловливает перманентное сохранение отношений экономического подчинения между странами Центра и Периферии, а также продвижения Центром принципов «свободной» торговли с Периферией. Усиление империалистических тенденций на рубежах XIX–XX и XX–XXI вв. можно объяснить, во-первых, достижением максимального освоения внутренних и сопредельных рынков за счет производства товаров в рамках близких технико-экономических условий. Второй ключевой предпосылкой является выход передовых стран на технологический уровень, позволяющий направить больше ресурсов в сферу услуг (и, частности, в сферу создания интеллектуальных продуктов, а также в финансы), перенося за рубеж материальное производство.
Заключение. В завершении вернёмся к соотношению фундаментальных факторов развития капитализма и текущих конъюнктурных, в том числе политических, составляющих. Свой вклад в нарастание процессов деглобализации последних лет, безусловно, внесли внешние по отношению к экономике, можно сказать, надстроечные причины. Окажись другими результаты голосования на президентских выборах в США 2016 г. или по «Брекзиту» в Великобритании (а разница между альтернативами составляла всего несколько процентов), ситуация сложилась бы несколько иным образом. Тем самым было бы некорректно следовать примитивно понимаемому экономическому детерминизму.
Однако, если посмотреть шире на долгосрочные тенденции развития капитализма, по ту сторону текущей конъюнктуры политических интересов, мы приходим к выводу, что отдельные события политико-экономической жизни вписаны в общую логику продолжающихся многие десятилетия закономерностей. Эти события в действительности объясняются на первый взгляд невидимыми, но при этом фундаментальными причинами. Более того, альтернативы конкретным мерам экономической политики также в значительной степени зажаты в рамки долгосрочных закономерностей экономического развития.
В частности, в основе нынешней геополитической напряженности, ввода широкого спектра ограничивающих свободную торговлю мер лежат технико-экономические предпосылки. Наступает фаза цикла внедрения элементов нового технологического уклада и ведущие страны сейчас в большей степени заинтересованы в создании благоприятных условий для внутреннего производителя, чем в торговой экспансии. Новый тип технологий, относимый также к наполнению четвертой промышленной революции, обещает дать очень большие преимущества тем, кто сможет занять место лидера в их использовании. Поэтому ставки становятся особо высокими. США и Китай находятся в центре мировой геоэкономической борьбы и, можно сказать, задают ее тон13. Действия остальных крупных стран, так или иначе, вписываются в повестку данного противостояния. Распространение коронавируса при этом, отбрасывая назад национальные объемы производства и потенциал будущего развития, еще больше обостряет ситуацию, способствуя усилению деглобализационных процессов. Можно без преувеличения сказать, что в настоящее время мы являемся свидетелями процессов исторической значимости. Формируются рамки развития мировой экономики и глобального миропорядка на долгие годы вперёд.
С точки зрения развития теории, эмпирическое исследование показало эффективность сочетания марксистского историко-материалистического подхода с теориями технико-экономического развития (в данном случае с концепцией технологических укладов Глазьева — Львова) и теорией системных циклов накопления капитала Арриги, который развивает традиции мир-системного анализа. Развитие глобализационных тенденций, как оказалось, во многом носит циклический характер, зависимый от технико-экономических факторов.
Корни трансформаций глобализационных процессов, безусловно, было бы некорректно сводить исключительно к смене технико-экономических волн на основе подходов приведённых нами авторов. Существует сложное переплетение взаимосвязей производительных сил и производственных отношений. Однако проведенный анализ исторических данных высветил предпосылки относительной экономической открытости или, наоборот, замкнутости в зависимости от действующего технико-экономического фактора. |
| |
|
|
