|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (74), 2020 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ | | | Хасанова А. Ш.
профессор кафедры политической экономии и истории экономической науки
Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова (г. Москва),
доктор экономических наук
Амирова Н. Р.
доцент кафедры политической экономии и истории экономической науки
Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова (г. Москва),
кандидат экономических наук,
Саргина Л. В.
доцент кафедры политической экономии и истории экономической науки
Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова (г. Москва),
кандидат экономических наук,
| |
| | | | | В предлагаемой статье предпринята попытка представить периодизацию исторического процесса становления современных представлений о закономерностях функционирования и развития региональной экономики в контексте ее устойчивого развития. Представления ученых о содержании и факторах устойчивого развития изменялись в соответствии с изменениями в содержании объективных и субъективных предпосылок. Проведенный анализ показывает, что современный этап развития представлений об источниках устойчивого развития характеризуется расширением как состава источников, так и включением пространства в число эндогенных факторов поступательной динамики | | Ключевые слова: региональная экономика, национальная экономика, пространственное развитие, устойчивое развитие, квазикорпорация, квазигосударство, региональное планирование, экономическая и экологическая культура, экологизация, ресурсный потенциал | | ББК У010.2 Стр: 181 - 185 |
Неоднозначность трактовок закономерностей регионального развития находит отражение в отсутствии единого определения региональной экономики и региона. Анализ альтернативных подходов к данной проблеме показывает, что в их составе целесообразно выделить исследования региона как квазикорпорации, региона как квазигосударства, региона как рынка и региона как социума. Согласно принятой нами методологической позиции, регион трактуется как квазигосударство, а региональная наука, согласно позиции У. Айзарда, рассматривается как область знания, которая изучает пространство, регионы (районы), локации и их системы [6].
Многими российскими учеными предпринимались попытки представить периодизацию исторического процесса становления современных представлений о закономерностях функционирования и развития региональной экономики. Признавая определенную ограниченность любой попытки систематизировать многообразие подходов к решению данной проблемы, следует отметить необходимость применения подобного приема научного исследования, реализация которого позволяет выявить общее и частное в системе представлений отдельных ученых-регионалистов, а также определить состав нерешенных проблем и сформулировать направления дальнейшего развития соответствующей области научного знания. На наш взгляд, наибольшим гносеологическим потенциалом для объяснения закономерностей функционирования региональной экономики в рамках предложенной научной гипотезы обладает позиция А.Г. Гусейнова [38], который выделил следующие концепции в региональных исследованиях:
1. Локационное, или «размещенческое» направление, которое сформировалось в соответствии с принципами классической школы политической экономии и было ориентировано на обоснование подходов к выбору территории размещения предприятия (предприятий), следование которым способствовало трансформации абсолютных и относительных преимуществ субъекта хозяйствования в его устойчивые конкурентные преимущества. Представители данного направления, среди которых А. Вебер [33], Р. Вернон [24], Э.Ф. Деннисон [39], В. Лаунхардт [9], Т. Паландер [15], А. Предель, И. Тюнен [51], Х. Хотеллинг [5] и др., в качестве объекта исследования рассматривали отдельный город, регион или национальную экономику в целом.
2. Региональное направление, представители которого (Э. Гувер [4], В. Кристаллер [2], А. Леш [11], Л. Мозес [13], Я. Тинберген [48], Т. Хэгерстранд [3] и др.) с учетом положений «размещенческой» концепции разработали принципы оптимизации размеров и структуры (отраслевой и воспроизводственной) экономики отдельного территориального образования. В качестве объекта исследования они рассматривали отдельный город, регион или национальную экономику, или совокупность национальных экономических систем.
3. Комплексное направление, представители которого (У. Айзард [7], Г. Камерон [38], К. Понсар [38] и др.) сделали попытку интегрировать положения локационного и регионального направлений в рамках общей теории региональной экономики. В качестве объекта исследования они рассматривали регион или национальную экономику в целом, как образование, обладающее фрактальной структурой, или свойством самоподобия. При этом «размещенческая» задача, поставленная предшественниками в XIX веке, решалась с учетом противоречивых интересов совокупности хозяйствующих субъектов — резидентов определенного территориального образования. Дальнейшее развитие данная концепция получила в трудах российских авторов, среди которых — П.М. Алампиев [25], И.Г. Александров [26], Н.Н. Баранский [27], Н.Н. Колосовский [41], Н.Н. Некрасов [45], Я.Г. Фейгин [54], М.Д. Шарыгин [57] и др. Ими была «создана и практически реализована система экономического районирования страны, выступавшая важнейшей частью теоретико-методологических исследований, проводимых с целью рационального размещения производительных сил» [28].
Применение российскими учеными системного подхода к региональному планированию позволило им трактовать комплексность и гармоничность развития производительных сил в качестве одной из форм реализации закона планомерного развития, присущего для социалистической экономики [47]. Подобный подход определил содержание регионального планирования, которое исходило из признания иерархии центров развития и приоритета центра перед периферией. Интересным представляется признание в официальных документах Организации Объединенных Наций значимости районирования в системе регионального планирования, при этом указывалось на необходимость учета совокупности факторов экономического, политического и социального характера [23], т.е. отдавалось предпочтение комплексному подходу, сформулированному в рамках советской экономической школы. В отличие от советской школы региональной экономики и экономической географии, зарубежные авторы акцентировали внимание не на комплексности, а на процессах диверсификации, которые позволяют адаптироваться субъектам хозяйствования и экономическим районам к изменениям факторов внешней среды в условиях циклических колебаний экономики [6].
4. Концепция диффузии нововведений представляет собой попытку включения инноваций и пространства в состав эндогенных факторов регионального развития. Положения теории инноваций Й. Шумпетера [58] нашли развитие в работах Б. Бери [29], У. Макнейла [12], В. Томпсона [49], Т. Хэгерстренда [3], которые в качестве объекта исследования и основной таксономической единицы рассматривали город и регион.
5. Концепция полюсов и центров роста является попыткой теоретического осмысления закономерностей функционирования многополярного экономического пространства, сформировавшегося к середине ХХ века, а также уточнения состава источников экономического развития в условиях изменения пространственной структуры. В работах Ж. Будвиля [1], В. Кристаллера [2], Х. Ласуэна [42], Ф. Перру [16] и др. основное внимание уделено городу как территории, характеризующейся высокой степенью концентрации интеллектуальных ресурсов и социального капитала.
6. Концепция об осях развития, представители которого (П. Потье [17] и др.) основное внимание уделяют роли объектов производственной и транспортной инфраструктуры в распространении импульсов роста, что позволяет переосмыслить влияние региональных и межрегиональных пропорций на динамику основных мезо- и макроэкономических индикаторов.
7. Концепция инфраструктуры, которая исходят из признания инфраструктурного комплекса в качестве ключевого фактора развития региональной и национальной экономики, что обусловливает необходимость разработки методик оценки эффективности функционирования ее составляющих. Положения и выводы, которые представлены в работах Дж. Кларка [31], Р. Нурксе [14], П. Розенштейн-Родана [19], У. Ростоу [21], Э. Хансена [55], А. Хиршмана [46], А. Янгсона и др., позволяют анализировать закономерности функционирования экономики города, региона или государства в целом с учетом влияния объектов инфраструктуры на объем ресурсного потенциала и уровень эффективности его реализации. Инфраструктура рассматривается как комплекс общих условий, обеспечивающих благоприятное развитие частного предпринимательства в основных отраслях экономики и удовлетворяющих потребности всего населения [20]. Тем самым, инфраструктура является комплексным фактором регионального развития и одновременно отражает степень освоенности территории. При этом были выделены два типа инфраструктуры — производственная и социальная.
На мезоуровне инфраструктура может рассматриваться как инструмент развития отсталых регионов, что основано на кейнсианских постулатах, позволяющих рассматривать развитие объектов инфраструктуры как фактор стимулирования совокупного спроса и инвестиционных расходов в производительные сектора экономики. В качестве особенностей объектов инфраструктуры является то, что при значительных затратах они не создают материальных ценностей; формирование объектов инфраструктуры должно опережать создание объектов производственного и социального назначения.
8. Концепция агломерации исходит из признания зависимости показателей развития территориальных образований от уровня концентрации факторов производства, что позволяет выделить урбанизированные территории (города) в качестве драйверов экономического роста. Положения данной концепции, начало которым было положено в рамках регионального направления, получили развитие в работах Э. Гувера [4], Э. Лампарда [8], Ч. Левена [10], Х. Ричардсона [18] и др. Концепция агломерации объясняет взаимосвязь между процессами концентрации производства и экономическим ростом, а также кумулятивный характер процессов развития территориальной организации производства, сущность и источники агломерационного эффекта. Согласно позиции представителей данного направления, город обеспечивает получение экономии от масштаба производства, а также создает доступ для фактических и потенциальных ресурсов. В качестве современной тенденции размещения факторов производства рассматриваются процессы субурбанизации, которые ведут к созданию мегаполисов [22].
Особый интерес представляет обращение представителей данного направления к проблеме реципиентов положительного внешнего эффекта, обусловленного процессами агломерационной экономии. Данная проблема рассматривается с позиции теории общественного благосостояния и принципов неоклассического синтеза. Преломление положений теории внешних эффектов к проблеме территориальной организации экономики позволило выявить взаимосвязь между процессами пространственной концентрации производительных сил и агломерацией экономической деятельности. Развитие концепции агломерации привело к постановке проблемы границ агломерационной экономии, тесно связанной с проблемой границ фирмы.
Важнейшей задачей любой экономической системы является обеспечение устойчивого и сбалансированного развития. При всей разработанности проблемы устойчивости остается ряд нерешенных вопросов, что обусловлено их динамичностью и многогранностью.
Между государствами, характеризующимися различным состоянием ресурсного потенциала, направлением и динамикой основных макроэкономических показателей, уровнем и качеством жизни населения, сохраняются различия в составе факторов устойчивого развития, в условиях формирования и реализации соответствующих стратегий на общенациональном, субнациональном уровнях и на уровне отдельных субъектов хозяйствования. В этой связи представляется необходимым адаптировать стратегию устойчивого развития к отдельному экономическому агенту с учетом особенностей факторов внешней среды. В развитых странах предпринимательское сообщество обладает существенными возможностями для реализации корпоративных инициатив в области устойчивого развития, что определяется наличием соответствующих формальных институтов в виде нормативных правовых актов, программных документов, а также состоянием рыночных механизмов, высоких стандартов экономической, экологической и общей культуры. В странах с низкими доходами и в развивающихся странах, где уровень удовлетворения базовых потребностей человека остается низким, объем расходов на формирование предпосылок устойчивого развития, остается незначительным, тогда как эффективность социальных инвестиций может иметь относительно высокие показатели. В государствах данной группы сохраняются предпосылки для социализации и экологизации экономической деятельности на уровне «основания пирамиды» А. Маслоу и для формирования обширной клиентской базы за счет инициатив, направленных на взаимодействие с населением [52]. Трактовка региона как квазигосударства, или как относительно обособленной подсистемы национальной экономической системы, позволяет данный вывод экстраполировать на региональный уровень. В условиях активизации процессов децентрализации и передачи региональным органам власти значительного объема функций по регулированию экономики, тезис о формировании модели устойчивого развития применительно к мезоэкономическим образованиям приобретает особую актуальность. В свою очередь, дифференциация регионального экономического пространства и выделение в его границах отдельных образований, характеризующихся различной степенью плотности транзакций, требует поиска источников устойчивого развития с учетом пространственной неоднородности.
Представления о содержании и факторах устойчивого развития изменялись в соответствии с изменениями в содержании объективных и субъективных предпосылок. К числу первых относится изменение в динамике показателей экономического роста и его последствий. XX век характеризуется активизацией процессов урбанизации, что привело к поиску интенсивных технологий использования природных ресурсов и к повышению уровня загрязнения окружающей среды, что создало предпосылки для мирового экологического кризиса. Существенный вклад в формирование парадигмы устойчивого развития сделала группа ученых — представителей различных научных направлений, впервые собравшаяся в Риме в 1968 г. и получившая название «Римского клуба». С 1968 г. ими была подготовлена серия докладов под общим названием «Затруднения человечества», в которых представлены прогнозы, построенные с использованием математических моделей и вычислительной техники, что положило начало глобальному моделированию. При этом на первом этапе развития представлений об устойчивом развитии общества отсутствовали глубокие теоретико-методологические подходы к решению данной проблемы. Преобладали декларативные положения, ориентированные на широкую общественность с целью изменения системы ценностей политиков, предпринимателей, населения. Однако, значимость программных документов Римского клуба определялась, прежде всего, тем, что они проложили начало исследований в данной области.
Второй этап развития представлений об устойчивом развитии (90-е гг. ХХ в. — начало XXIв.) связан с формированием понятийного аппарата концепции. При этом исследователи определили ряд ключевых категорий, среди которых «устойчивое развитие», «равновесие и равновесное развитие» и др. Некоторые исследователи рассматривают устойчивость системы только во взаимосвязи с ее развитием [35], в то время как другие утверждают, что сами слова «устойчивый» и «развитие» противоречат друг другу, что развитие в принципе не может быть устойчивым, «от чего следует отказаться: либо от развития, или от устойчивости» [30].
Проведенное исследование данной категории позволило сделать вывод, что развитие выступает формой реализации противоречия между факторами устойчивости и неустойчивости. При этом устойчивость трактуется как свойство экономической системы, обеспечивающее сохранение ее атрибутивных признаков. Несущественные изменения составляющих данной системы может трактоваться как эволюционный тип развития. В случае преобладания в экономической системе свойств, противоречащих атрибутивным свойствам, экономическая система перевоплощается (революционный тип развития). Бифуркационные сдвиги становятся результатом флуктуаций (изменений факторов внешней и внутренней среды).
Анализ содержания равновесного развития проводился по разным направлениям. Впервые состояние равновесия в системе «природа-человек» было охарактеризовано Н.Ф. Реймерсом. В своих работах он предложил следующие определения равновесия:
1. Равновесие как динамическое состояние в системе «природа-человек».
2. Равновесие определяется мерами государственного воздействия на среду существования людей, сохраняющую естественные условия жизни человека как вида, что ограничивает степень антропогенного влияния.
3. Равновесие определяет социо-эколого-экономический эффект на протяжении условно бесконечного времени [53].
По мнению Е.В. Хлобыстова, «устойчивое развитие — это методологическая парадигма, которая определяет политические и экономические ориентиры на территориальном уровне исследования. То есть принципы устойчивого развития могут быть применены как общеметодологическая основа разработки политики в сфере территориального управления с учетом особенностей, присущих ... конкретному региону. Поэтому невозможно рассматривать концепции устойчивого развития как «принцип действия». Ориентиры устойчивого развития определяют путь к разработке региональных планов и программ сбалансированного функционирования всех звеньев социально-экономической системы в рамках имеющейся ресурсной базы» [56].
В рамках первого и второго этапов становления концепции устойчивого развития основное внимание исследователей было обращено к традиционным факторам роста в соответствии с неокейнсианскими и неоклассическими концепциями. Однако изменение характера институциональной среды и формирование многополярного мира в условиях активизации процессов глобализации, а также развитие институциональных школ (появление неоинституционализма и новой институциональной школы) привело к пониманию значимости роли институтов в обеспечении устойчивой траектории поступательной динамики основных экономических и социальных индикаторов. Современные институты могут выступать как инструмент поддержания устойчивого развития или препятствием для него. Э. Тоффлер отмечал, что «роль институциональной инфраструктуры растет в процессе оптимизации функций государства, в том числе в достижении эффекта государственно-рыночной синергии» [50].
Проведенный анализ показывает, что современный этап развития представлений об источниках устойчивого развития характеризуется расширением состава источников, исследуемых учеными, а также включением пространства в число эндогенных факторов поступательной динамики.
Таким образом, в начале ХХIв. произошел переход от экономического императива к признанию необходимости и возможности использования достижений смежных отраслей научного знания для объяснения законов и закономерностей экономического развития. В этой связи признается значимость достижений в области социологии, психологии, математики, философии и др. для понимания сути процессов устойчивого развития. При этом отказ от принципов методологического индивидуализма и абсолютной рациональности экономических агентов, а также понимание роли пространства в обеспечении поступательной макроэкономической динамики создают предпосылки для расширения предметной области исследования теории устойчивого развития. Подобный подход позволил включить в состав объекта исследования региональный уровень, а также признать значимость экономической культуры, ценностных представлений индивидов, институтов гражданского общества и др. факторов для обеспечения эффективности стратегии устойчивого развития. По мнению ряда авторов, «устойчивое развитие региона в обобщенном понимании — это процесс равномерного положительного изменения сфер пространства, в которых живет и работает индивид. Взаимосвязь развития сфер пространства должна быть согласована друг с другом» [40].
Таким образом, исследование эволюции представлений об устойчивом развитии позволило выделить три основных этапа: первый этап — этап формирования концепции (70–90-е гг. ХХ в.), второй этап — этап её представления, рассмотрения и принятия в научных и политических кругах, обогащения имеющимися достижениями в рамках неокейнсианской и неоклассической парадигм (90- ее гг. ХХ в. — XXI в.), третий этап (начало XXI в.) — этап пост-усовершенствования, внесения корректив, разработки планов по реализации концепции, обоснования направлений её развития с учетом достижения смежных по отношению к экономике отраслей научного знания. Несмотря на то, что концепция устойчивого развития сформировалась вследствие объективных процессов, присущих для всех национальных экономических систем, они имеют прямое или косвенное отношение к региональной экономике. Так, например, проблемы рационального распределения ресурсов и эффективного использования природно-ресурсного потенциала, определяют состояние экономической, экологической и социальной составляющих региональной экономики. При этом неэкономические факторы устойчивого развития, включающие формирование кросс-культурных компетенций, экономической культуры, инновационной ориентации субъектов хозяйствования и отдельных индивидов и др., формируются под непосредственным влиянием региональных органов управления, разрабатывающих программы социально-экономического развития и определяющие соответствующие стратегические ориентиры.
Методологической базой анализа устойчивого развития региона является теория пространственной экономики и теория моделирования. Как было указано выше, пространственный фактор стал рассматриваться как эндогенный фактор устойчивого развития только в началеXXIв. в связи с процессами регионализации и формирования многополярного мира. Значительный вклад в формирование научных категорий пространственной экономики внесли М. Вебер, И. Тюнен, В. Каспер, С. Кореник и К. Мишчак, П. Кругман, Э.М. Хувер, Ж. Дурантон, П.А. Минакир, В. Лаунхардт, В. Кристаллер [32; 34; 36; 37; 43; 59].
В России не сформировались достаточные условия для реализации траектории устойчивого развития, условием перехода к которой выступают: «переход к реализации концепции устойчивого развития требует наличия и эффективного использования определенной ресурсной базы: природных ресурсов, капитала, трудовых ресурсов и др.» [44]. В то же время, существует субъективная причина подобного положения — отсутствие системных исследований проблем устойчивого развития, которые должны использовать достижения мировой экономической мысли, а также учитывать особенности территориальной организации российской экономики.
Проведенное исследование показывает, что российская экономика обладает необходимым потенциалом для повышения инновационной активности, производства инновационной продукции и товаров высокой степени переработки. В этой связи для формирования траектории устойчивого развития необходимо, «во-первых, обеспечить эффективное, рациональное использование ресурсов, во-вторых, создать условия для поддержания ресурсной базы на требуемом уровне (необходимо развивать ресурсную базу и повышать эффективность ее использования)» [53]. В то же время, формирование указанных необходимых предпосылок не позволит решить задачу устойчивого развития при отсутствии достаточных условий. К числу последних нами отнесены: эффективная институциональная среда, включающая формальные и неформальные институты, которые регламентируют порядок использования ресурсного потенциала, экологизацию и социализацию экономической деятельности, при этом в состав ресурсов, помимо традиционного квартета факторов производства, включена информация; наличие программных документов, в которых закреплена ключевая роль государства в разработке стратегии устойчивого развития с учетом региональных особенностей, а также научно обоснованный состав индикаторов подобного развития; наличие институтов гражданского общества, обеспечивающих имплантацию в состав нормативных представлений индивидов ценностей устойчивого развития. |
| |
|
|
