| | Проблемы современной экономики, N 2 (74), 2020 | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | Алиаскарова Ж. А. научный сотрудник ООО «Научные разработки» (г. Москва) Асадулаев А. Б. доцент кафедры экономической теории и экономической политики
Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук Пашкус В. Ю. профессор кафедры экономической теории и экономической политики
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук
| |
| | В настоящий момент трудность в проведении грамотной промышленной политики во многом обусловлена отсутствием общепринятого понимания особенностей этого элемента экономической политики. Для решения этой проблемы в статье последовательно изложены подходы к определению промышленной политики, ее основные виды и модели. На основе анализа текущих показателей промышленного развития даны общие рекомендации для модернизации промышленной политики в период рецессии | Ключевые слова: промышленная политика, экономическая политика, виды промышленной политики, модели промышленной политики, рецессия, кризис, экспортоориентированное развитие | УДК 338.22; ББК 65.050 Стр: 73 - 77 | Промышленная политика: определения и классификации. Сегодня, в условиях глобального экономического кризиса, связанного, в том числе, с пандемией коронавируса Covid-19, становятся особенно актуальными вопросы, связанные не только с антикризисными действиями правительства, но и с восстановлением экономики России, требующим принятия комплексных мер. Однако для принятия таких мер необходимо четко представлять характеристики промышленной политики и ее особенности в России. Одна из присущих промышленной политике проблем — это проблема, когда «отсутствует четкое представление о выделении составляющих, об их иерархии, об их инструментарии, ... политика как бы «растаскивается» между конкретными задачами» [1, с. 42]. Текущее состояние и очевидные краткосрочные перспективы промышленной политики выглядят достаточно тревожно, однако причины этого лежат гораздо глубже: истоки их следует искать в отсутствии четкого понимания того, как определить сущность промышленной политики и на чей опыт опираться.
Среди наиболее показательных определений промышленной политики выделим следующие:
1. «промышленная политика — это стратегическая деятельность государства, целью которой является влияние на развитие промышленности по секторам, а также формирование “национального промышленного портфолио”» [2];
2. «комплекс мер государственного регулирования экономических процессов на отраслевом и корпоративном уровне, направленных на стимулирование инновационной активности, структурной перестройки экономики и экономического роста» [3, с. 145];
3. «деятельность по созданию рамочных условий для хозяйствующих субъектов в самой промышленности, а также в смежных сферах» [4, с. 64].
Таким образом, весь пласт литературы по данной теме позволяет выделить в понимании промышленной политики, как минимум, три самостоятельных трактовки:
1. Наиболее широкую, то есть связанную с любыми регуляторными мерами со стороны государства, что в большей степени свойственно авторам конца XX в. [5, 6, 7];
2. Как создающую условия для повышения конкурентоспособности и экономического роста [8, 9, 10];
3. Как деятельности, направленной на реализацию структурных изменений в экономике [11, 12].
Однако, на наш взгляд, каждая из этих трактовок показывает только часть проблемы, в связи с чем нами предлагается обобщающее определение: промышленная политика есть стратегическая деятельность государства, заключающаяся в разработке вектора приоритетов развития промышленности и создании рамочных условий для его реализации хозяйствующими субъектами.
Что касается видов промышленной политики, то их можно классифицировать следующим образом:
1. По объекту воздействия: вертикальная (использование селективных мер, направленных на отдельные сектора экономики) и горизонтальная (разноплановое воздействие на все сферы) [11];
2. По степени государственного воздействия: жесткая (преобладание методов прямого регулирования при развитии приоритетных отраслей экономики) и мягкая (косвенное регулирование, содействующее конкурентоспособности отечественных производителей);
3. По роли в изменении структуры промышленности: пассивная, активная (целенаправленные действия по увеличению темпов роста) и проактивная (принятие превентивных мер по модернизации экономики).
4. По длительности воздействия: среднесрочная (тактическая) и долгосрочная (стратегическая).
5. По территориальному охвату: федеральная и региональная.
6. По стратегии развития: импортозамещающая и экспортоориентированная.
И наконец, когда речь идет о моделях промышленной политики, то наиболее грамотная, на наш взгляд, классификация выглядит следующим образом:
1. По вектору развития можно выделить [13, с. 146–147]:
1) Компенсационную политику, направленную на предотвращение негативных структурных изменений (происходящих или ожидаемых). Такая политика является вертикальной, т.к. имеет конкретных адресатов, и направлена на помощь отстающим, а не на поддержку лидеров, что свидетельствует о ее антикризисном характере;
2) Политику догоняющего развития, направленную на сокращение отставания производств или секторов. Имеет вертикальный или смешанный характер и ориентирована на компании, при отборе которых принимаются во внимание качество и перспективность;
3) Политика опережающего развития, призванная обеспечить отдельным национальным компаниям (секторам) технологическое превосходство и тем самым создать для них реальную возможность выйти на лидирующие позиции в мире. Может быть реализована как вертикальными, так и горизонтальными мерами, нередко — абсолютно новыми и созданными специально для ее проведения;
2. По национальному критерию можно выделить:
1) Азиатскую модель догоняющей индустриализации при высокой роли организованных экономических групп интересов (ассоциаций, конгломератов), влиявших на процесс разработки и реализации промышленной политики [14, с.141];
2) Американскую модель региональной промышленной политики, сосредотачивающейся на уровне штатов, которые путем мер налоговой и финансовой политики стимулируют выигрывающие отрасли, государство при этом активно поддерживает компании на внешних рынках [14, с.141–142];
3) Европейскую модель: триединство предпринимательских объединений и властей национального и наднационального уровней, что обеспечивает достижение конкурентоспособности в условиях глобализации и оперативного обмена информацией [14, с.142];
4) Латиноамериканскую модель «опоры на собственные силы» — модель догоняющей индустриализации, направленной на импортозамещение товаров для внутреннего рынка. Характерна для стран преимущественно ресурсоориентированных (или сельскохозяйственных), отличается широким участием государства, протекционистскими мерами, отсутствием отраслей-локомотивов. [15]
Между тем, на практике реализуемые меры промышленной политики зачастую носят смешанный характер, и выделение конкретных моделей приобретает тот же смысл, что и идеальные типы Платона: служит неким образцовым вектором, следование которому позволяет более эффективно достигать намеченных целей при минимальных затратах. Это же видно и на примере России, промышленная политика которой действительно представляет собой смешение подходов с преобладанием мягких инструментов управления.
Промышленная политика России. На законодательном уровне сегодня отечественная промышленная политика определяется как комплекс правовых, экономических, организационных и иных мер, направленных на развитие промышленного потенциала Российской Федерации, обеспечение производства конкурентоспособной промышленной продукции [16]. При этом в качестве одной из целей заявлено формирование высокотехнологичной, конкурентоспособной промышленности, обеспечивающей переход экономики государства от экспортно-сырьевого типа развития к инновационному типу развития [16]. Не углубляясь пока в то, как это реализуется на практике, рассмотрим эволюцию векторов промышленной политики России за последнее время.
Как справедливо отмечают М.Н. Мечикова и Н.А. Новиков, концептуальная эволюция промышленной политики в России прошла несколько стадий:
● «Жесткий административный контроль промышленности (советский период);
● Отрицание необходимости государственного регулирования промышленного развития (начало периода перестройки);
● Принятие мер общей поддержки промышленности путем взаимозачета задолженности предприятий и льготного кредитования (середина 90-х гг.);
● Селективная поддержка отдельных производств по определенным государством приоритетам (конец 90-х гг.);
● Поддержка наиболее эффективных проектов (первые годы XXI в.);
● Признание достаточности антиинфляционных мер для оживления инвестиционной деятельности (первое десятилетие XXI в.);
● Постановка вопроса о необходимости активной промышленной политики (настоящее время): курс на импортозамещение (с 2014 г.)» [17, с. 60].
Современный взгляд на проблему показывает, что одним только импортозамещением дело уже не ограничивается. Приблизительно с 2016 г. [18] исследователи сначала робко, а затем уже и более активно обращают внимание на необходимость перехода к экспортоориентированной стратегии промышленной политики, в рамках которой импортозамещающее самообеспечение рассматривается лишь в качестве необходимой стадии развития [19, 20] или в качестве необходимого требования экономической безопасности [1, c. 123–125].
Уже в 2018 г. в майских Указах Президента РФ [20] в качестве одной из национальных целей развития Российской Федерации на период до 2024 года указано создание в базовых отраслях экономики, прежде всего в обрабатывающей промышленности и агропромышленном комплексе, высокопроизводительного экспортоориентированного сектора, развивающегося на основе современных технологий и обеспеченного высококвалифицированными кадрами. При этом в качестве базовых задач упоминаются, в частности [21]:
● ориентация промышленной, аграрной и торговой политики, включая применяемые механизмы государственной поддержки, на достижение международной конкурентоспособности российских товаров (работ, услуг) в целях обеспечения их присутствия на внешних рынках;
● завершение создания гибкой линейки финансовых инструментов поддержки экспорта (к 2021 году), включая расширенное предэкспортное, экспортное и акционерное финансирование, лизинг и долгосрочные меры поддержки.
И речь об этом зашла вовсе не случайно. С момента начала санкционного противостояния России и Запада (во главе с США) в 2014 г., благодаря активно проводимой политике импортозамещения в некоторых отраслях отечественной промышленности удалось добиться не только преодоления критической зависимости от импорта, но и создать большой задел для развития экспорта.
Если посмотреть на динамику импорта (табл. 1), то, по данным 2019 г. всего 24 группы товаров ввозились в РФ на уровне более 2% от общемировых показателей. Отметим, что в 2014 г. таких групп было 39! Из них на товарные группы «Мясо», «Живые деревья», «Овощи» и «Фрукты и орехи» приходилось более 4%, а на «Железнодорожные или трамвайные локомотивы» более 5% от общемирового импорта. Импорт мяса за 5 лет снизился до 1,42%, по другим указанным группам он тоже колеблется от 2,55% до 3,82% соответственно, а в части ввоза ж/д локомотивов снизился до 3,84%. Таким образом, динамика в целом положительная. Единственным исключением является категория «Меховые изделия и искусственный мех», где доля импорта выросла более чем на 2% и составляет 4,94%.
Что касается динамики экспорта (табл. 2), то можно заметить, что доля России в мировом экспорте по большинству видов товаров пусть и незначительно, но увеличилась. Однако группы товаров, на которые приходится более 1% от мирового экспорта, по-прежнему составляют около 1/3 от общего числа. При этом высокие позиции (более 5%) сохранились в экспорте древесины (6,33% против 5,6% в 2014 г.) и злаков (7,5% против 5,89% в 2014г.). Стабильно высокие показатели (более 9%) демонстрируют экспорт удобрений (почти 15%), минеральные топлива и масла (10,7%), никель и изделия из него (10,79%).
Если посмотреть на другие показатели (табл. 3), то внешнеторговая и экспортная квоты РФ за период с 2014 по 2018 гг. выросли с 47,78% до 51,51% и с 27,1% до 30,74% соответственно, а импортная квота почти не изменилась (20,77% в 2018 г. против 20,68% в 2014г.). Это говорит о том, что меры по поддержке экспорта возымели успех, но роль импорта в экономике России по-прежнему остается довольно высокой, поэтому более действенной стратегией для страны будет являться не столько импортозамещение, сколько экспортоориентированное развитие.
В целом, данные показатели свидетельствуют об относительной открытости российской экономики, т.к. внешнеторговая квота больше 50%, экспортная квота уже закрепилась на уровне 30% (но еще не дошла до 35%, причиной чему может быть ужесточение внешнеэкономической политики), а квота импорта свидетельствует о готовности взаимодействия с другими странами. Вместе с тем, высокие экспортную и импортную квоты можно также рассматривать и как показатели неразвитости внутреннего рынка и потребления домохозяйствами товаров и услуг, производимых внутри страны.
Однако, поступательное развитие российской экономики закончилось из-за пандемии коронавируса, подтолкнувшей страну к кризису. Отметим, что экономики всех развитых государств в той или иной степени пострадали от пандемии, но в случае России дополнительный урон был нанесен выбранными внутриполитическими мерами. Кризис принес резкое сокращение доходов значительной части населения и падение внутреннего спроса, нефтяной кризис (когда в апреле нефтяные фьючерсы на американскую нефть (WTI), торгуемые на май, доходили до -39 долларов за баррель), резкое сокращение экспорта из-за остановки производств в Китае, Германии, Франции, США. В этих условиях в качестве основы российской промышленной политики до конца первого полугодия 2020 г. стоило бы взять «стратегию сбережения патронов» [23] (когда меры вводятся поэтапно, с оглядкой на ситуацию и политику ведущих стран мира). С одной стороны, это позволило бы России сэкономить значительные средства, а с другой — создало бы плацдарм для развития экономики после кризиса. | | Таблица 1
Показатели российского импорта по отношению к общемировому импорту | | Источник: расчёты авторов на основе данных Всемирного банка [22] | | Таблица 2
Показатели российского экспорта по отношению к общемировому экспорту | | Источник: расчёты авторов на основе данных Всемирного банка [22] | Таблица 3
Некоторые показатели российской экономики [22] | 2014 | 2015 | 2016 | 2017 | 2018 |
---|
Экспорт | 558283087794,63 | 391450612674,91 | 330136498056,10 | 411264114852,22 | 509550840326,59 | Импорт | 426062191556,67 | 281490768440,56 | 263794833862,49 | 326912661031,01 | 344262687487,33 | ВВП | 2059984158384,60 | 1363594369511,40 | 1282723881083,71 | 1578624060588,26 | 1657553765580,67 | ВТК | 47,78% | 49,35% | 46,30% | 46,76% | 51,51% | Экспортная квота | 27,10% | 28,71% | 25,74% | 26,05% | 30,74% | Импортная квота | 20,68% | 20,64% | 20,57% | 20,71% | 20,77% |
Заключение. Анализ статистики наглядно показал результативность проактивной промышленной политики, позволившей создать потенциал для экспортной ориентации. Тем не менее, после пандемии, мир, безусловно, изменится, причем значительная часть этих изменений будет носить структурный характер. Это позволит России закрепить свои позиции на целом ряде рынков (прежде всего — на продовольственном рынке, т.к. контрсанкции позволили нам возродить сельское хозяйство и животноводство, добиться их высокой эффективности). Огромные возможности открываются на рынках авиаперевозок, оборудования и т.д. Но до этой ситуации необходимо дожить, не растеряв накопленный потенциал, что требует принятия мер стимулирующего характера (часть из них уже приняты, некоторые принимаются). К таким мерам можно отнести:
● Запуск программ помощи пострадавшим секторам экономики (пассажирские авиаперевозки, железнодорожный транспорт, стимулирование внутреннего туризма и туристической инфраструктуры и т.д.);
● Запуск инфраструктурных проектов и программ госзаказов, что позволит после кризиса создать рабочие места для тех, кто в текущих условиях потерял работу, а также обеспечит загрузку промышленности;
● Активно стимулировать развитие электронной торговли («Онлайн — как источник роста» [24]);
● Ввести налоговые каникулы, включающие снижение налогов на бизнес (особенно, на малый и средний бизнес);
● Уменьшить (где это возможно) арендные платежи (для некоторых критически важных видов бизнеса — их отменить или компенсировать через реализацию программ развития), освободить от арендной платы за помещения и земельные участки, предоставляемые региональными властями;
● Перераспределить бюджетные средства, предназначенные для проведения отмененных региональных мероприятий, в пользу субсидий бизнесу;
● Ввести каникулы для населения по платежам за некоторые услуги, снизить (или отменить) ряд платежей для бизнеса (портовые сборы, дорожные сборы и др.), увеличить возврат экспортных пошлин;
● Сформировать антикризисный пакет, направленный как на финансовых посредников, так и на их заемщиков, включающий «кредитные каникулы», беспроцентные и низкопроцентные кредиты (в том числе, и на выплату заработной платы (в соответствии со средними показателями за январь-март));
● Расширить пособия по безработице на федеральном и региональном уровнях, стимулировать спрос у людей, потерявших доходы, через «виртуальные купоны» (электронные чеки с ограничением ассортимента покупок);
● Стимулировать бизнес к сохранению рабочих мест в период кризиса.
При успешной реализации данных мер удастся не только стабилизировать ситуацию, но и, возможно, выйти к середине III квартала на более-менее приемлемые экономические показатели, что позволит России продолжить свое дальнейшее развитие. |
| |
|
|