| | Проблемы современной экономики, N 3 (71), 2019 | | АГРОЭКОНОМИКА | | Дудник А. В. профессор Курганской государственной сельскохозяйственной академии имени Т.С. Мальцева Чердакова Т. А. эксперт Департамента экономического развития Курганской области
| |
| | В статье рассматриваются актуальные проблемы повышения инновационной активности предприятий АПК региона как главного условия повышения их конкурентоспособности. В качестве рабочей гипотезы исследования принимается решающая роль человеческого фактора в решении вопроса об осуществлении инноваций. Недооценка роли инноваций в развитии управляемой системы, сопротивление внедрению инноваций со стороны основных стейкхолдеров данного процесса приводит к замедлению развития регионального АПК. Для повышения инновационной активности предприятий АПК органам государственного регулирования конкурентоспособности предлагается использовать в отношении указанных предприятий систему стимулов инновационного поведения, в том числе систему нормативов инновационной активности, при невыполнении которых предприятие бы теряло возможность доступа к программам государственной поддержки аграрного производства | Ключевые слова: АПК, агропродовольственный комплекс, конкурентные преимущества, государственное регулирование, инновационная активность, готовность к инновациям | УДК 338.2+334+332.1 Стр: 306 - 310 | Вот уже несколько десятилетий в России неотъемлемой частью дискурса сообщества ученых-экономистов, менеджмента предприятий и лиц, занятых государственным управлением, является необходимость преодоления отставания в производительности труда российской экономики от экономически развитых и некоторых развивающихся стран. Обсуждение снижения фондоотдачи в нашей стране еще 1970-е годы, продолжившееся в виде так и не реализованных на деле призывов к «интенсификации», «ускорению», продолжается и в настоящее время в терминах внедрения инноваций и построения новой, более совершенной экономики на базе достижений высших технологических укладов. Проблема ускоренного внедрения инноваций, особенно прорывных, относится к разряду системных и весьма сложных, она требует длительной и основательной работы, в том числе работы подготовительной, инфраструктурной. Приходится признать, что решение этой проблемы по-прежнему дело будущего.
Это подтверждается и данными официальной статистики. Даже если подходить к оценке инновационной активности «в лоб», через количественные показатели, то можно отметить, что доля внутренних затрат на исследования и разработки в целом по Российской Федерации в 2010–2017 г. колебалась в интервале 1,01–1,13% ВВП, что в 2–2,5 раза меньше, чем, например, в Китае (2.01–2.05%), США (2,74–2,80%), ФРГ (2,79–2,87%), Южной Корее (3,47–4,29%), Японии (3,36–3,58%) [1; 2].
Еще одной характерной особенностью отечественного опыта инновационной деятельности является значительно меньшая, по сравнению с экономически развитыми странами, доля частного бизнеса в финансировании затрат на НИОКР — 28%, в то время как доля государственных затрат достигает 68% [3, с. 45–46]. Данный факт можно интерпретировать двояко. Традиционное объяснение основывается на либеральных построениях о необходимости снижения доли государства в экономике и данный показатель в таком случае рассматривается как аргумент в пользу избыточного присутствия государства в инновационной системе. Данный способ интерпретации представляется далеким от действительности. По нашему мнению, это скорее может говорить о том, что сложившаяся в результате рыночных реформ структура экономики, ориентированная на экспорт сырьевых товаров и товаров с низкой долей добавленной стоимости в рамках актуальной на момент ее формирования системы международного разделения труда породила специфический менталитет собственников и менеджмента предприятий, которому мало присуща заинтересованность в осуществлении инноваций.
В сельском хозяйстве удельный вес организаций, осуществлявших технологические, организационные, маркетинговые инновации в 2017 году составил, в зависимости от вида деятельности, от 1,3% (смешанное сельское хозяйство) до 3,9–4,2% (животноводство и выращивание однолетних культур, соответственно), и это заметно меньше, чем в среднем по экономике (8,5%) [4].
В разрезе вида инноваций наблюдается достаточно сложная ситуация. Удельный вес затрат на технологические инновации в общем объеме отгруженных товаров в сельском хозяйстве составлял 0,7% в животноводстве и 1,5% в производстве однолетних культур [5], что очевидно недостаточно для решения задач ускоренной модернизации АПК. Маркетинговые инновации в животноводстве осуществляли 0,8% предприятий, в производстве однолетних культур — 0,3% [6]. Организационные инновации в животноводстве осуществляли 1,1%, в выращивании однолетних культур — 0,8% обследованных предприятий [7]. В целом в национальной экономике наблюдается тенденция к снижению доли инновационно-активных предприятий [8].
Сложность ситуации в сфере инноваций, как в АПК, так и в других отраслях и межотраслевых комплексах в России и ее регионах подчеркивает ряд исследований, как выполненных уже достаточно давно [9, с. 29–46; 10; 11, с. 931–952], так и проведенных отечественными исследователями недавно [12; 13, с. 119; 14, с. 124; 15, с. 14–21]. | | | Рис.1. Инновационная активность экономики России
Составлено автором по данным Федеральной службы государственной статистики | Таким образом, можно утверждать о наличии определенных сложностей в модернизации отечественного АПК, существование которых подтверждается данными официальной статистики, а также работами российских и зарубежных ученых-экономистов. Трудно представить, что данные сложности возникли «из ниоткуда». Следовательно, правомерно вести речь о том, что они вызваны действием комплекса факторов. Изучение данного комплекса факторов представляет большой научный и практический интерес и является одной из задач настоящей работы.
В отечественных работах в качестве факторов инновационной активности рассматриваются в основном факторы, имеющие объективный характер. Например, таким фактором являются параметры институциональной среды [16], показатели субсидий и государственной поддержки регионального АПК [17; 18], влияние которых содержит как эффекты, стимулирующие инновации (за счет повышения доступности ресурсов), так и сдерживающее их (за счет активизации оппортунистического поведения получателей) [19, с. 651–662].
Следует отметить, что в рассмотренных выше исследованиях имеется определенный «перекос» в пользу объективных факторов. Это факторы, которые не зависят от восприятия, установок, ценностных ориентаций субъекта владения или управления предприятием. Не умаляя их значение, считаем необходимым подчеркнуть, что именно субъективные факторы во многом определяют поведение человека. Решение о внедрении инноваций, о выборе из доступных инноваций, о способе внедрения в конечном итоге принимает человек [20]. Человек может действовать нерационально с точки зрения формализованной модели. В частности, может учитывать факторы, не заложенные в формализованную модель, и на этом основании отвергать «машинные», шаблонные решения («с нашими людьми этот проект не пойдет»), как это имеет место: в случае с феноменом управленческой интуиции, когда при выборе из нескольких сопоставимых по количественным критериям проектов будет выбран в конечном итоге тот, который в наибольшей степени отвечает ценностям и установкам лица, принимающего решения (ЛПР). В некоторых случаях ценности и установки могут полностью блокировать те или иные направления инновационной деятельности [21; 22; 23].
Среди лиц, принимающих решения (ЛПР) в отношении внедрения инноваций можно выделить следующие основные категории стейкхолдеров: владельцы бизнеса, высший менеджмент компании. Они могут пользоваться услугами консультантов; принятые решения доводятся по цепи команд до исполнителей.
Задачи настоящей работы напрямую вытекают из гипотезы исследования, которую можно сформулировать следующим образом: инновационная активность предприятий АПК зависит не только от объективных, внутренних и внешних по отношению к предприятию факторов, но и от факторов субъективных, определяющих поведение ЛПР во внедрении инноваций на уровне предприятия. Инновационное поведение ЛПР и его различные типы (которые предстоит выделить) есть следствие определенного сочетания установок, ценностных ориентаций и личностных черт, которые в сумме можно определить как инновационную готовность субъектов внедрения инноваций.
При решении вопроса о типологии инновационного поведения на уровне предприятия, внедряющего инновации (потребитель инноваций уровня b2b, владелец-инициатор и/или лицензиат инноваций типа b2c) предлагается исходить из того, что инновационное поведение, является частным случаем поведения личности и потому может быть охарактеризовано с помощью походов, применимых к определению поведения вообще, с той лишь разницей, что в определении инновационного поведения будет присутствовать специфика, обусловленная особенностями инновационной деятельности.
В качестве управляющих параметров системы, задающих значения ее переменных состояния, которые в дальнейшем можно использовать для определения типов инновационного поведения, приняты факторы «готовность к внедрению инноваций» и «глубина предпочитаемых инноваций».
При определении генерализованной готовности к внедрению инноваций можно исходить из существующих стандартизированных методик, в частности, использовать методику определения готовности к инновационному поведению по Пантелеевой-Кнышевой [24; 25; 26]. Для оценки глубины предпочитаемых инноваций применялся разработанный нами опросник, в основе которого лежат вопросы, позволяющие оценить выбор респондента между тремя градациями инноваций: частными, улучшающими и радикальными (революционными, прорывными). Максимум баллов, который может набрать респондент, отвечая на вопросы, составляет 240 баллов; минимум — 80 баллов. Интервал, в котором предпочитаемая глубина инноваций может оцениваться как низкая, предлагается установить в диапазоне 80–130 баллов; средняя — 140–170 баллов, значительная — 210–240 баллов.
Также предлагается ввести в исследование оценку такого параметра, как «приоритетные зоны инноваций». Под ними в рамках настоящей работы понимаются приоритетные, с точки зрения ЛПР, переменные среды системы, на изменении которых целесообразно сосредоточить усилия. В порядке движения от входа системы к ее выходу нами выделены три приоритетных зоны:
– инновации на входе системы (отношения с поставщиками ресурсов);
– инновации в рамках системы (изменение переменных внутренней среды предприятия — организации, техники и технологии, персонала, целей и задач системы);
– инновации на выходе системы (отношения с покупателями, маркетинговые, продуктовые инновации).
При проведении опроса респондентам предлагалось ответить на вопрос, как бы они распределили фиксированную сумму баллов (100 баллов, с шагом 5 баллов) между данными зонами инноваций по степени их важности (неотложности) осуществления на предприятии (чем больше баллов — тем выше приоритет данной зоны инноваций).
В группу ЛПР включены собственники — 20% (в выборке представлены субъекты МСБ; собственники крупных предприятий малочисленны, поэтому сложно сформировать соответствующую репрезентативную группу); руководители предприятий (генеральные директора — 30%, их заместители — 50%). Объем выборки — 100 респондентов, что позволяет использовать параметрические критерии при оценке статистических показателей выборки и взаимосвязи между ними.
В результате проведенных исследований оказалось возможным сделать ряд выводов. Во-первых, готовность к внедрению инноваций в исследуемой выборке оказалась достаточно низкой (таблица 1). В то время как возможные значения готовности к внедрению инноваций, измеренные с помощью методики, предложенной В.В. Пантелеевой и Т.П. Кнышевой, могут превышать 300 баллов, фактические значения данного показателя для исследуемой выборки ограничены максимумом в 219 баллов, что соответствует лишь среднему уровню готовности к осуществлению инноваций. Таблица частот, составленная по результатам проведенного опроса, отражает повышенную концентрацию случаев для интегральной оценки в интервале 160–200 баллов (62% случаев). Данные значения соответствуют низкой степени готовности к внедрению инноваций.
Таблица 1
Распределение случаев в выборкеПоказатель | Число
случаев | Удельный вес
случаев, % | Накопленный
процент случаев |
---|
Обобщенный показатель
(интегральная оценка готовности к инновациям) | 120 < x <= 140 | 4 | 4,00 | 4,00 | 140 < x <= 160 | 19 | 19,00 | 23,00 | 160 < x <= 180 | 33 | 33,00 | 56,00 | 180 < x <= 200 | 29 | 29,00 | 85,00 | 200 < x <= 220 | 15 | 15,00 | 100,00 | Эмоциональная готовность | 10 < x <= 20 | 3 | 3,00 | 3,00 | 20 < x <= 30 | 4 | 4,00 | 7,00 | 30 < x <= 40 | 37 | 37,00 | 44,00 | 40 < x <= 50 | 44 | 44,00 | 88,00 | 50 < x <= 60 | 11 | 11,00 | 99,00 | 60 < x <= 70 | 1 | 1,00 | 100,00 | Мотивационная готовность | 10 < x <= 20 | 4 | 4,00 | 4,00 | 20 < x <= 30 | 6 | 6,00 | 10,00 | 30 < x <= 40 | 19 | 19,00 | 29,00 | 40 < x <= 50 | 51 | 51,00 | 80,00 | 50 < x <= 60 | 19 | 19,00 | 99,00 | 60 < x <= 70 | 1 | 1,00 | 100,00 | Когнитивная готовность | 20 < x <= 30 | 2 | 2,00 | 2,00 | 30 < x <= 40 | 16 | 16,00 | 18,00 | 40 < x <= 50 | 39 | 39,00 | 57,00 | 50 < x <= 60 | 35 | 35,00 | 92,00 | 60 < x <= 70 | 8 | 8,00 | 100,00 | Личностная готовность | 10 < x <= 20 | 4 | 4,00 | 4,00 | 20 < x <= 30 | 5 | 5,00 | 9,00 | 30 < x <= 40 | 23 | 23,00 | 32,00 | 40 < x <= 50 | 42 | 42,00 | 74,00 | 50 < x <= 60 | 19 | 19,00 | 93,00 | 60 < x <= 70 | 7 | 7,00 | 100,00 | Организационная готовность | 10 < x <= 15 | 1 | 1,00 | 1,00 | 15 < x <= 20 | 10 | 10,00 | 11,00 | 20 < x <= 25 | 14 | 14,00 | 25,00 | 25 < x <= 30 | 18 | 18,00 | 43,00 | 30 < x <= 35 | 20 | 20,00 | 63,00 | 35 < x <= 40 | 19 | 19,00 | 82,00 | 40 < x <= 45 | 8 | 8,00 | 90,00 | 45 < x <= 50 | 9 | 9,00 | 99,00 | 50 < x <= 55 | 1 | 1,00 | 100,00 |
Изучение основных компонентов готовности к внедрению инноваций позволяет сделать следующие выводы: эмоциональная готовность к внедрению инноваций в исследуемой выборке средняя (в среднем 41 балл из 70 возможных); 81% случаев сосредоточен в интервале от 30 до 50 баллов. Поскольку эмоциональная готовность может свидетельствовать о наличии выраженного интереса к внедрению новых технологий, освоению новых способов деятельности, можно констатировать, что интерес к инновациям в исследуемой группе далек от высокого.
Среднее значение мотивационной готовности к внедрению инноваций незначительно отличается от показателя эмоциональной готовности и составляет 42,9 балла. В то же время, заметные отличия наблюдаются в распределении случаев относительно средней. Группа от 40 до 50 баллов, что соответствует средневысокой мотивационной готовности, набрала 51% случаев, и еще 19% случаев отмечены в интервале от 50 до 60 баллов, что соответствует достаточно высокой мотивированности респондентов к внедрению инноваций. Это свидетельствует о наличии у значительной доли респондентов достаточно сильных внутренних мотивов к участию в инновациях. Указанные мотивы в основном связаны с достижением успеха и, в меньшей степени, с самореализацией, чувством удовлетворения от процесса использования новшеств.
На относительно высоком уровне находится и когнитивная готовность к инновациям: в среднем по выборке данный показатель составил 49,1 балла (наибольшее среднее значение из всех включенных в анализ компонентов готовности к инновациям). Также характерным является сосредоточение результатов в высших интервалах: если в интервалах от 0 до 40 баллов накопленная сумма случаев составила всего 18 ед. (18%), то в интервале от 40 до 50 баллов число случаев составило 39 единиц, и в интервале от 50 до 60 баллов — 35 единиц, или 74% случаев. Таким образом, знания, умения и навыки управленцев, принявших участие в опросе, можно охарактеризовать как «вполне отвечающие требованиям времени».
По компоненту личностной готовности (среднее значение по выборке — 44,3 балла) можно отметить сосредоточение случаев в интервале от 30 до 50 баллов (65% случаев). Это соответствует среднему уровню готовности к инновациям: личностные особенности, повышающие склонность к инновационной деятельности (уверенность в себе, умеренная склонность к риску, практичность, радикализм, креативность), в исследуемой выборке проявлены отчетливо, но их уровень недостаточно высок.
Наименьшие оценки в выборке отмечаются по последнему компоненту — организационной готовности к инновациям. Среднее значение данного показателя по выборке — 32,5 балла при возможном максимальном значении 70 баллов следует признать довольно низким. Более половины случаев (53%) отмечены в интервале от 10 до 35 баллов, при этом наиболее часто встречаются значения в интервале от 30 до 35 баллов (20% от общего числа случаев).
Существуют несколько возможных вариантов интерпретации данного результата. Первый вариант — в действительно низкой организационной готовности к внедрению инноваций, вызванной действием объективных причин: консерватизм отраслей АПК, широкое распространение линейно-функциональных структур, обедненный стиль управления и управленческого мышления на многих предприятиях.
Второй вариант — ситуация перекладывания ответственности, характерная для предприятий с низким уровнем организационной культуры: оценивая собственную готовность к инновациям как относительно высокую или среднюю, респондент получает возможность переложить часть своей ответственности на некоторую безликую «организацию», на «систему». Какой из этих вариантов встречается чаще — предмет будущих исследований, однако низкую оценку организационной готовности регионального АПК к внедрению инноваций можно считать фактом.
Относительно взаимосвязей между параметрами, включенными в план исследования, и их последующей оценки с помощью инструментария корреляционно-регрессионного анализа можно отметить следующее.
С достоверностью не менее 95% (p < 0,05) можно утверждать, что существует достаточно сильная (коэффициент корреляции r = 0,631) прямая взаимосвязь между общей готовностью к внедрению инноваций (ГВИ) и глубиной предпочитаемых инноваций (ГПИ), которую мы оценивали с помощью программно-статистического комплекса Statistica 6.0:
ГПИ = 0,9511*ГВИ – 33,609 (1)
Об адекватности построенной модели говорит значение t-критерия Стьюдента, равное 0,01, а также и близкое к нормальному распределение остатков.
В отношении такого параметра как зоны предпочитаемых инноваций также удалось выявить ряд статистически достоверных закономерностей.
Так, существуют достоверные связи между параметром глубины предпочитаемых инноваций и предпочтениями респондентов в отношении зоны инноваций (на входе системы/процесса (ЗПИ-1), внутри «стеклянного ящика» системы/процесса (ЗПИ-2), и на выходе системы/процесса (ЗПИ-3)).
Следует отметить, в первую очередь, существование достоверной (p<0,05) и средней по силе (коэффициент корреляции r = -0,498) обратной зависимости между параметрами глубины предпочитаемых инноваций (ГПИ) и средней оценкой привлекательности зоны на входе системы (ЗПИ-1) при осуществлении инноваций:
ЗПИ-1= -0,309*ГПИ + 65,690 (2)
Таким образом, чем выше глубина предпочитаемых инноваций, тем менее привлекательным является для респондентов такая расстановка приоритетов, при которой в первую очередь планируются и осуществляются инновации на входе системы.
В отличие от инноваций на входе системы, инновации внутри системы показывают слабую (коэффициент корреляции r = 0339), но достоверную (p < 0,05) прямую зависимость от глубины предпочитаемых инноваций (ГПИ):
ЗПИ-2 = 0,227*ГПИ + 8,707 (3)
Как можно заметить, при движении по оси ГПИ растет склонность к расстановке приоритетов в зонах инноваций таким образом, чтобы в первую очередь осуществлялись инновации внутри (и, предположительно, на выходе) системы.
Таким образом, по результатам проведенного исследования была дана оценка общей степени готовности к внедрению инноваций лицами, принимающими решения о степени инновационной активности в АПК Курганской области. Можно говорить о том, что подтвердилась одна из гипотез исследования, согласно которой на инновационную активность предприятий АПК оказывают существенное влияние не только объективные, но и субъективные, связанные с личностными особенностями ЛПР и стилем управления факторы. В целом по анализируемой выборке готовность к внедрению инноваций можно охарактеризовать как средненизкую, при этом особенно низкий результат отмечается в сфере организационной готовности к внедрению инноваций.
Заслуживают внимания выделенные зависимости включенных в исследование параметров, особенно таких, как готовность к внедрению инноваций и глубина предпочитаемых инноваций, а также способ расстановки приоритетов по зонам инноваций.
Можно заключить, что, несмотря на долгие годы усилий по формированию корпуса управленцев, способных к ускоренному внедрению передовых достижений научно-технического прогресса, до окончательного решения данной задачи еще достаточно далеко. Не менее важным выводом является возможность поставить под сомнение «хрестоматийные» модели экономического поведения «частных собственников», «эффективных хозяев» в рыночных условиях. Поскольку в исследование были включены представители малого и среднего агробизнеса, и не было выявлено бимодального распределения оцениваемых параметров, можно заключить, что и собственники средств производства в АПК далеки от активной инновационной деятельности. Это позволяет поставить вопрос о практической применимости моделей типового поведения собственников в рыночных условиях. И, наконец, выявленные закономерности инновационного поведения ЛПР в АПК, особенно преобладание пассивного типа инновационного поведения, позволяют поставить вопрос о целесообразности изменения подходов к управлению инновационным процессом в АПК, в частности, о целесообразности смещения приоритетов в сторону большей директивности инновационного процесса, большей вовлеченности государства в управление инновационными процессами в АПК, например, за счет установления нормативов инновационной активности предприятий и увязки возможностей получить значимую, ощутимую государственную поддержку, в том числе с участием субъекта поддержки в капитале объекта поддержки, с выполнением указанных нормативов. |
| |
|
|