|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (71), 2019 | | | | ЕВРАЗИЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА: ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ | | | Львова Н. А.
профессор кафедры теории кредита и финансового менеджмента
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук,
Воронова Н. С.
профессор кафедры теории кредита и финансового менеджмента
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук
| |
| | | | | В статье поднимается вопрос о модальности, то есть необходимости и целесообразности устойчивого развития финансового рынка ЕАЭС. Значение такой постановки вопроса аргументируется в контексте современного этапа развития устойчивых финансов, приоритетов устойчивого развития и специфики неоконтинентальных финансовых систем стран ЕАЭС. Делается вывод о том, что определяющая роль в устойчивом развитии финансового рынка ЕАЭС должна принадлежать российским банкам и региональным банкам развития | | Ключевые слова: устойчивые финансы, устойчивое финансовое развитие, ЕАЭС, финансовый рынок ЕАЭС, финансовая интеграция ЕАЭС, неоконтинентальные финансовые системы | | УДК 336.02; ББК 65.261 Стр: 69 - 74 |
Актуальность постановки вопроса о значимости устойчивого развития финансового рынка ЕАЭС (далее также — Союз) предопределена целями и условиями финансовой интеграции. В среднесрочной перспективе планируется создать общий финансовый рынок. Но сформированы ли для этого необходимые условия? Анализ литературы показывает, что на фоне достигнутых успехов [1; 2] перспективы общего финансового рынка ЕАЭС расцениваются сдержанно [3, с. 29; 4, с. 433; 5, с. 110 и др.]. Причем дискуссия по этому вопросу в основном ограничивается рамками Союза, не привлекая заметного внимания других стран [см. подробнее: 6]. Многие авторы отмечают, что финансовое развитие в ЕАЭС неравномерно и по территориям, и по рыночным сегментам [в том числе 7, с. 50–51; 5, с. 110; 8, с. 4–5], поэтому финансовая интеграция должна быть гибким, асимметричными поступательным процессом [9], ведущая роль в котором отводится Российской Федерации.
В России сосредоточена преобладающая доля совокупных финансовых активов стран ЕАЭС (более 90% банковских активов и суммарной капитализации рынков акций), практически весь объем торгов на фондовых биржах, примерно 85% банков, 75% страховых компаний, 89% институтов финансовой инфраструктуры [10, с. 94; 8, с. 4–5; 11, с. 14]. Известно также, что в последние годы финансовая конъюнктура на российском рынке складывается неблагоприятно, что, очевидно, не способствует успешной финансовой интеграции ЕАЭС. В этих условиях процесс формирования общего финансового рынка продолжает настраиваться «сверху»[7, с. 50–51]. Неслучайно, несмотря на призывы к «активному диалогу с бизнесом» [12, с. 21; 13], внимание экспертов и научного сообщества сконцентрировано на гармонизации национального законодательства, координации денежно-кредитной и валютно-финансовой политики [14; 15; 3; 4; 9 и др.]. Предпринимаемые в этом отношении шаги, безусловно, чрезвычайно значимы. Но, по мнению авторов, они должны быть дополнены решениями, коррелирующими с актуальными для ЕАЭС вызовами и способными активизировать финансовую интеграцию ЕАЭС на новых, значимых для современного общества, принципах. Такие решения лежат на поверхности — их выбор предопределен целями устойчивого развития. В статье мы стремимся привлечь внимание к проблеме необходимости и целесообразности устойчивого развития общего финансового рынка ЕАЭС, анализируя связанные с этим предпосылки в контексте специфики современного этапа развития устойчивых финансов, приоритетов устойчивого развития и особенностей неоконтинентальных финансовых систем стран Союза.
Контуры устойчивых финансов на современном этапе развития. Модальность устойчивого развития финансового рынка ЕАЭС предопределена, прежде всего, спецификой современного этапа развития устойчивых финансов (англ. — sustainable finance).Данная специфика, пожалуй, характерна для этапа интенсивного роста любых сложных систем. С одной стороны, она выражается в динамичном и непропорциональном развитии — одни институты и инструменты рынка устойчивых финансовых услуг развиваются явно лучше других. К примеру, это касается рынков зеленых облигаций. С другой стороны, наступает этап теоретического осмысления процессов формирования нового явления, от которого наука уже не может абстрагироваться (табл. 1).
Что на сегодняшний день можно сказать о содержании устойчивых финансов? Во-первых, практика в значительной мере опережает теорию. По мнению Ю.А. Данилова, научная концепция устойчивых финансов активно развивается не более 4 лет [19, с. 42], тогда как отсчет эволюции устойчивых финансов на практике ведется минимум с начала двухтысячных [20, p. 24]. Во-вторых, несмотря на отчетливый научный интерес к отдельным аспектам проблематики (в том числе зеленые, климатические, социальные финансы), четкого понимания феномена устойчивых финансов не сложилось ни в академическом, ни в профессиональном сообществе. Зачастую сложно провести грань между зелеными и устойчивыми финансами. Точнее, сложно выявить, что входит в понятие устойчивых финансов, кроме их зеленой составляющей. Причем в России, в отличие от развитых стран, категории «устойчивые финансы» и «устойчивое финансовое развитие» только начинает входить в научный оборот. Об этой проблеме мы писали ранее, анализируя результаты поисковых запросов в E-library [11]: год назад поиск «устойчивых финансов» в заголовках научных работ давал единичные результаты. На данный момент количество русскоязычных статей, опубликованных с 2018 г., в которых феномен устойчивых финансов выступает главным или одним из основных вопросов исследования, по-прежнему не достигает десяти, включая [19; 21; 22]. Тем не менее, стоит ожидать перелома тенденции, поскольку становится все сложнее игнорировать новую практику. Неслучайно внимание на эту проблематику обратили ведущие российские журналы в области экономических наук.
Согласно исследованиям ЮНЕП (the United Nations Environment Programme, UNEP), эволюция устойчивых финансов была ознаменована четырьмя «волнами», которые пришлись на начало двухтысячных, середину первого десятилетия 21 в., 2012 и 2015 гг. [20, p. 24]. Вначале устойчивые финансы в большей степени ассоциировались с управлением репутационными рисками, привлекая внимание общества к этичному финансовому поведению. Основную поддержку данная концепция получила в развитии процессов ответственного инвестирования. На следующем этапе акцент концепции сместился к вопросам управления бизнес-риском с учетом ESG-принципов. Третий этап становления концепции устойчивых финансов ознаменовался интересом к активному поиску инвестиционных возможностей, соответствующих концепции устойчивости, что привело к формированию рынка устойчивых финансовых услуг. На четвертом этапе данный рынок перешел в фазу институционализации. Комментируя исследования ЮНЕП, Л. Худякова выделяет три этапа становления устойчивых финансов: до 2012 г., с 2012 по 2015 гг. и после 2015 г. [22, с. 4], подчеркивая, что фокус концепции смещается с управления рисками на поиск новых инвестиционных решений и возможностей.
Неоднозначность научных представлений о содержании устойчивых финансов в полной мере соответствует специфике этапа их развития. Однако концептуально новые подходы к принятию финансовых решений начинают все более активно влиять на спрос и предложение на финансовом рынке, что отражает стремление потребителей финансовых услуг к инклюзивному обществу, в котором механизмы преодоления экономических, социальных и экологических вызовов будут максимально гибкими и индивидуализированными[ср.: 19, с. 41].Зачастую именно процесс внедрения экологических, социальных и организационных принципов в процесс принятия финансовых решений и ассоциируется с устойчивыми финансами. Такой подход можно назвать инструментальным, поскольку в данном случае акцентируется инструментальная составляющая финансовых решений. Приоритетные вопросы в рамках данной трактовки: как применять ESG-принципы в отношении традиционных финансовых инструментов, и как конструировать новые финансовые инструменты на основе данных принципов?
В институциональной трактовке устойчивые финансы обозначают те финансовые условия, которые обеспечивают достижение целей устойчивого развития. При этом главный акцент ставится на «дальновидное» управление рисками и сроками финансовых инструментов (считается, что устойчивые финансы призваны исключить финансовую близорукость — «шоттермизм»). Другим акцентом, который репризой звучит практически в каждой работе по устойчивым финансам, является оценка инвестиционных потребностей для достижения целей устойчивого развития(ресурсная трактовка), что позволяет рассмотреть исследуемую категорию через призму ответственного финансирования. Обратная сторона этого процесса — ответственные инвестиции (в иностранной литературе чаще обозначаются как социально-ответственные — Socially Responsible Investment, SRI), исследование которых в настоящее время дает, пожалуй, более четкое представление о содержании устойчивых финансов, чем инструментальный подход. Более того, концепция ответственных инвестиций в их широком понимании, которое не ограничивается практикой управления активами (asset management), интегрирует стратегию внедрения ESG-принципов в принятие финансовых решений, но этой стратегией не ограничивается.
Наконец, можно говорить о функциональной трактовке устойчивых финансов, отражающей трансформацию финансовых систем, которые в условиях устойчивого развития общества должны приобретать новые экономические, социальные, экологические функции, способствуя инклюзивному и устойчивому развитию общества[ср.:18, p. 13, 52]. В контексте функциональной трактовки в литературе ведутся дискуссии о развитии зеленых, этических, религиозных, инклюзивных, гендерных, преобразующих финансах, которые далеко не всегда позиционируются авторами как часть дискуссий об устойчивом финансовом развитии, но логично объединяются общим запросом на новую модель финансового развития, которая так или иначе соответствует признакам инклюзивности и устойчивости. Очевидно, что реализация новых функций, определяющих специфику этой модели, невозможна без новых институтов и инструментов. Таким образом, функциональная, институциональная и инструментальная трактовки устойчивых финансов неразрывно взаимосвязаны, отражают вектор развития рынка устойчивых финансовых услуг и позволяют провести лишь условные теоретические границы между существующими определениями и смыслами ключевых терминов.
Таблица 1
Основные сегменты рынка устойчивых финансовых услуг| Поставщики устойчивых финансовых услуг | Примеры устойчивых финансовых услуг и ответственного финансового поведения в секторе финансовых услуг |
|---|
| Банки | Зеленое и социальное кредитование, покупка зеленых и социальных облигаций, участие в проектном финансировании с учетом экологических, социальных и организационных принципов (ESG-principles); публикация отчетности по вопросам устойчивого развития (report on sustainable issues) | | Страховые компании | Долгосрочные инвестиции, в том числе в зеленые финансовые активы; включение ESG-принципов в управление рисками и в инвестиционную стратегию; публикация отчетности по вопросам устойчивого развития | | Пенсионные фонды | | Инвестиционные фонды | Внедрение ESG-продуктов, включение ESG-принципов в управление активами, применение стратегий ответственного инвестирования | | Фондовые биржи | Продвижение корпоративной отчетности по вопросам устойчивого развития (внедрение соответствующих требований и рекомендаций для эмитентов), открытие специализированных секций для зеленых, социальных и устойчивых облигаций, для компаний малой и средней капитализации, введение стандартов и рекомендаций по вопросам устойчивого финансирования для эмитентов ценных бумаг | | Специализированные центры устойчивых финансов | Формирование экосистемы для финансовых продуктов, финансового посредничества и вспомогательных финансовых услуг в области устойчивого финансирования (Green Finance Initiative в Лондоне, Green Exchange в Люксембурге, Finance for Tomorrow в Париже и др.). | | Специализированные институты финансовой информации (кредитные рейтинговые агентства, агентства по оценке рисков устойчивости др.). | Оценка экологических рисков и рисков устойчивости (Sustain alytics, Oekom, Vigeo-Eiris и др.), маркировка объектов ответственного инвестирования, включая зеленые инвестиции (в том числе Moody’s Green Bond Assessments, S&P Rating’s Green Bond Evaluation), информационные и аналитические услуги по ответственному инвестированию (например, FTSE Russell’s Low Carbon Economy Database), публикация специализированных биржевых индексов | | Центральные банки, другие финансовые регуляторы, стандарт о устанавливающие организации | Внедрение оценки рисков устойчивости в мониторинг финансовой стабильности, адаптация инструментария финансового регулирования с учетом целей устойчивого развития, разработка стандартов отчетности по вопросам устойчивого развития |
Сост. по: [16; 17; 18, p. 32].
К вопросу о приоритетах устойчивого развития финансового рынка ЕАЭС
Анализируя содержание концепции устойчивых финансов, важно подчеркнуть ее преемственность по отношению к концепции устойчивого развития, что делает возможной постановку вопроса об устойчивых финансах как о новой парадигме финансовой науки [11, с. 12–13], новой парадигме финансового развития [18; 20] и принципиально новом подходе к его научному осмыслению [19, c. 41–43]. Таким образом, признание значимости целей устойчивого развития (ЦУР) [23]неизбежно актуализирует вопрос об устойчивом финансовом развитии, и наоборот — игнорирование этого вопроса ставит под сомнение достижение ЦУР. Используя данную предпосылку, зададимся вопросом о социально-экономических и экологических приоритетах устойчивого развития финансового рынка ЕАЭС.
В исследовании ЮНЕП приводится карта данных приоритетов в зависимости от уровня развития финансовых систем [18, p. 65]. Однако эти приоритеты не отражают финансовые особенности отдельных стран. Воспользуемся другим подходом ЮНЕП, согласно которому представлена стоимостная оценка финансовых ресурсов для достижения ЦУР[18, p. 8]. Данный подход более релевантен, поскольку позволяет интегрировать задачи устойчивого развития финансового рынка ЕАЭС в систему целей устойчивого развития. В отличие от аналитиков ЮНЕП, ранжирующих приоритеты финансирования проектов в области устойчивого развития по объему необходимых затрат, рассмотрим приоритетные вызовы, с которыми сталкиваются страны Союза в достижении ЦУР (табл. 2).
Таблица 2
Приоритетные вызовы в достижении ЦУР для стран ЕАЭС в 2019 г.| | Страны, их место в международном рейтинге
достижения ЦУР, 2019 г. |
|---|
| Цели устойчивого развития | РБ
23-е место | КР
48-е место | РФ
55-е место | РА
75-е место | РК
77-е место |
|---|
| Цель 1 «Ликвидация нищеты» | | | | | | | Цель 2 «Ликвидация голода» | О | О | О | О | R | | Цель 3 «Хорошее здоровье и благополучие» | О | R | R | О | R | | Цель 4 «Качественное образование» | | | | | | | Цель 5 «Гендерное равенство» | | О | О | R | | | Цель 6 «Чистая вода и санитария» | | О | | О | О | | Цель 7 «Недорогостоящая и чистая энергия» | | | | | | | Цель 8 «Достойная работа и экономический рост» | R | О | О | R | | | Цель 9 «Индустриализация, инновации и инфраструктура» | О | R | О | О | О | | Цель 10 «Уменьшение неравенства» | | | R | R | R | | Цель 11 «Устойчивые города и населенные пункты» | О | | | R | | | Цель 12 «Ответственное потребление и производство» | | | О | | О | | Цель 13 «Борьба с изменением климата» | О | | R | | R | | Цель 14 «Сохранение морских экосистем» | – | – | О | – | – | | Цель 15 «Сохранение экосистем суши» | | О | О | О | О | | Цель 16 «Мир, правосудие и эффективные институты» | О | R | R | О | R | | Цель 17 «Партнерство в интересах устойчивого развития» | | | | О | О |
Примечания:
РБ — Республика Беларусь, КР — Кыргызская Республика, РФ — Российская Федерация, РА — Республика Армения, РК — Республика Казахстан; R (red — красный цвет на тепловой карте достижения ЦУР) — достижение цели входит для страны в число главных вызовов; O (orange — оранжевый цвет) — достижение цели относится к числу значимых вызовов.
Сост. по: [24]
Ранжируем выявленные вызовы в порядке убывания совместной значимости:
1) К числу приоритетных вызовов для всех стран Союза в настоящее время относятся цели №16 «Мир, правосудие и эффективные институты», №3 «Хорошее здоровье и благополучие» (для Кыргызстана, России и Казахстана они также входят в число главных вызовов, и ситуация кардинально не меняется), №2 «Ликвидация голода» (один из главных вызовов для Казахстана), №9 «Индустриализация, инновации и инфраструктура» (является одним из главных вызовов для Кыргызской Республики).
2) Приоритетными вызовами почти для всех стран Союза выступают цели №8 »Достойная работа и экономический рост» (один из главных вызовов для Беларуси и Армении; не входит в число приоритетных вызовов, но не теряет своей значимости для Казахстана) и №15 «Сохранение экосистем суши» (значимый вызов для всех стран ЕАЭС, кроме Республики Беларусь).
3) Для большинства стран Союза приоритетными вызовами являются цель №10 «Уменьшение неравенства» (один из главных приоритетов для России, Армении и Казахстана»), №13 «Борьба с изменением климата» (относится к главным вызовам для России и Казахстана, к значимым — для Беларуси), №5 «Гендерное равенство» (один из главных вызовов для Армении, значимый вызов для Кыргызстана и Российской Федерации), №6 «Чистая вода и санитария» (значимый вызов для Кыргызстана, Армении и Казахстана).
Выявление совместных вызовов в достижении ЦУР дает предварительное представление о значимых векторах развития общего финансового рынка ЕАЭС. Можно предположить, что именно для преодоления приоритетных вызовов в первую очередь будет востребовано внедрение концепции устойчивых финансов, согласно которой социально-экономическая значимость финансовых механизмов не ограничивается борьбой с неравенством доходов, повышением экономического роста и национального благосостояния. Данная концепция может быть востребована в реализации инфраструктурных проектов, борьбе с изменением климата, разрушением экосистем и гендерным неравенством и пр.Однако на данном этапе речь идет скорее о постановке гипотез о значении устойчивого финансового развития, проверка которых требует дальнейших исследований.
В частности, необходимо учитывать сравнительную значимость ЦУР для основных игроков на формирующемся общем рынке ЕАЭС. Как отмечалось ранее, преобладающая доля совокупных финансовых активов и финансовых институтов Союза приходится на Российскую Федерацию, что существенно влияет на выбор объектов инвестирования и тренды финансового развития. Важно принимать во внимание, что для России главными вызовами в достижении ЦУР являются «Хорошее здоровье и благополучие»,»Уменьшение неравенства», «Борьба с изменением климата», «Мир, правосудие и эффективные институты». Эти же цели входят в число главных приоритетов и для второго по значимости участника будущего финансового рынка ЕАЭС — Республики Казахстан. Значимыми приоритетами для России остаются «Ликвидация голода», «Гендерное равенство», «Достойная работа и экономический рост», «Индустриализация, инновации и инфраструктура», «Ответственное потребление и производство», «Сохранение морским экосистем» и «Сохранение экосистем суши».
Однако какие финансовые механизмы существуют для достижения данных целей? Какие цели и при каких условиях способны заинтересовать основных поставщиков финансовых ресурсов, будь то частный сектор, финансовые компании или бюджеты разного уровня? Ответы неоднозначны. Многие востребованные финансовые механизмы не вполне очевидны, что, к примеру, касается вызовов, связанных с целью достижения «Мира, правосудия и эффективных институтов», к индикаторам которого относятся индексы защиты прав собственности и восприятия коррупции. Неоднозначна и привлекательность инвестиционных проектов, связанных с достижением ЦУР, для потенциальных поставщиков финансовых ресурсов. Одни цели имеют явно выраженную социальную или экологическую направленность с отсроченным экономическим эффектом, другие — более отчетливый инвестиционный потенциал и, следовательно, более привлекательны для лиц, принимающих финансовые решения.
Тем не менее концепция устойчивых финансов способна предложить широкий спектр решений в неочевидных ситуациях. В русле концепции устойчивых финансов развиваются финансовые механизмы преодоления гендерного и экономического неравенства. Зеленые финансовые механизмы востребованы в борьбе с изменением климата, в реализации инфраструктурных проектов и проектов по восстановлению экосистем, в развитии ответственного производства и потребления. Не стоит забывать, что ЕАЭС занимает лидирующие позиции в мире по добыче нефти и газа, а также выработке электроэнергии (по итогам 2017 г. 14,6%, 20,9%, 11,2% в мировых объемах соответственно) — в этих же сферах осуществляются и крупнейшие инвестиционные проекты ЕАЭС [25], что актуализирует развитие зеленых финансовых услуг, объединяя сложившиеся приоритеты экономического развития с актуальным направлением устойчивого развития.
Драйверы устойчивого развития финансовых систем в странах ЕАЭС
Финансовые системы стран Союза функционируют по неоконтинентальной модели, для которой на фоне институциональных несовершенств, связанных с определяющим значением государственной собственности, нерыночных механизмов финансирования, низкой конкуренцией [26],характерны повышенная доля банковских активов, особая роль банков развития в инвестиционном процессе, неразвитость прямых механизмов финансирования, высокая рыночная концентрация, сравнительно небольшое разнообразие финансовых инструментов [27, с. 3; 28, с. 17–18; 29]. Удельный вес банков в общем объеме совокупных финансовых активов стран ЕАЭС приближается к 90% [10, с. 94; 11, с. 14]; финансовые рынки и небанковские финансовые посредники развиты относительно слабо, в том числе в Российской Федерации, которая значимо выделяется по уровню финансового развития [28].В литературе отмечается, что в странах ЕАЭС мало представлены институты коллективных инвестиций [30]; в целом доминируют валютные рынки, а рынки акций и корпоративных облигаций не развиты; срочные рынки, за исключением российского, отсутствуют или характеризуются единичными сделками [7, с. 50].
В последние годы ключевые признаки неоконтинентальных финансовых систем приобретают в странах Союза более отчетливый характер. В качестве интересной иллюстрации отметим, что Россия демонстрирует стабильное повышение уровня депозитов на фоне падения уровня капитализации рынка акций (по соотношению с ВВП). С 2013 г. финансовая глубина депозитных финансовых институтов в РФ превышает глубину рынка акций (ранее подобная финансовая структура наблюдалась только в начале 1990-х гг., когда, вопреки институциональным и эволюционным предпосылкам, в России было решено внедрять англо-саксонскую модель финансового развития [31, с. 172]). Наблюдаемое изменение финансовой структуры российской экономики свидетельствует не только о замедлении финансового развития, но и о снижении уровня национального финансового благосостояния, которое является значимым фактором прогресса на рынке финансовых услуг[см.подробнее: 32] (рис. 1).
Отметим, что доминирующие в финансовых системах ЕАЭС банковские секторы имеют высокую и сверхвысокую концентрацию(в России и других странах Союза соответственно), что негативно влияет на оценку их эффективности. При этом количество банков в странах Союза неуклонно сокращается, а концентрация активов — увеличивается (рис. 2).
В конечном счете, основная доля совокупных финансовых активов в ЕАЭС аккумулируется крупнейшими банками Российской Федерации, политика которых в значительной степени определяется государством как крупнейшим собственником. В контексте исследуемой проблематики это означает, что успех устойчивого развития финансового рынка ЕАЭС будет во многом зависеть от того, какую роль российские банки будут играть во внедрении концепции устойчивых финансов. Перспективы активной поддержки этой инициативы в настоящее время неопределенные. Ни один российский банк (как и ни один из банков-резидентов из других стран ЕАЭС)не присоединился к международным «Принципам Экватора»(Equator Principles, EP) [34], первая версия которых была опубликована еще в 2003 г., что препятствует внедрению концепции устойчивых финансов в практику проектного финансирования. Банки Союза не представлены в Глобальном банковском альянсе (функционирует с 2009 г.), способствующему внедрению концепции устойчивых финансов в банковскую практику (Global Alliance for Banking Values, GABV)[35]. Финансовые регуляторы и банковские ассоциации стран ЕАЭС (за исключением Кыргызстана) игнорируют участие в проекте устойчивого развития банков(Sustainable Banking Network, SBN) [36], который с 2012 г. реализуется для формирующихся рынков под эгидой Всемирного банка.
Если банки Союза в силу тех или иных причин не стремятся входить в международные финансовые объединения, можно предложить региональную альтернативу. Учитывая особенности неоконтинентальных финансовых систем, ведущую роль в объединении такого уровня могут играть банки развития, миссия которых предполагает финансирование инвестиционных проектов стратегической значимости [см. подробнее: 37, с. 223; 38, с. 175–177]. На региональном уровне речь в первую очередь идет о Евразийском банке развития (ЕАБР), функционирующем с 2006 г.Примечательно, что ЕАБР, специализируясь на проектном финансировании, подчеркивает свои высокие природоохранные стандарты и повышенный интерес к зеленым инвестициям[39]. Другим ключевым региональным финансовым институтом ЕАЭС выступает Евразийский фонд стабилизации и развития (ЕФСР, учрежден в 2009 г.). ЕФСР позиционируется как институт, способствующий не только экономической интеграции, но и долгосрочной финансовой устойчивости стран Союза [40], что само по себе отвечает концепции устойчивых финансов [ср.: 16, p. 12, 18; 17, p. 9]. Однако признание значимости данной концепции в документах ЕФСР не прослеживается, контрастируя с актуальными тенденциями в финансовой политике [41, p. 7–8]. По мнению авторов, разработка и внедрение принципов устойчивой финансовой деятельности под эгидой ЕАБР и ЕФСР способны привлечь внимание финансового сообщества ЕАЭС, мобилизуя новые драйверы финансовой интеграции.
Выводы
Исследование показало, что модальность устойчивого развития финансового рынка ЕАЭС предопределена спецификой современного этапа развития устойчивых финансов. К настоящему времени можно наблюдать отчетливые контуры отдельных сегментов активно растущего рынка устойчивых финансовых услуг. Наука уже не может оставаться в стороне от происходящих процессов, что постепенно находит отражение в литературе. Авторами выявлено три взаимосвязанных составляющих концепции устойчивых финансов: инструментальная, институциональная, функциональная. Таким образом, есть основания говорить о теоретических и практических предпосылках для внедрения концепции устойчивых финансов в стратегию финансовой интеграции ЕАЭС.
Концепция устойчивых финансов развивается в русле концепции устойчивого развития, что позволяет более предметно задаться вопросом о приоритетах финансового развития. В частности, мы предлагаем ранжировать совместные вызовы в достижении ЦУР для стран Союза, что дает предварительное представление о значимых векторах развития общего финансового рынка ЕАЭС. Гипотезы в этом отношении требуют дальнейших исследований с учетом соотношения национальных приоритетов и финансовых возможностей стран Союза, наличия необходимых финансовых механизмов, заинтересованности поставщиков финансовых ресурсов. Тем не менее, концепция устойчивых финансов способна предложить широкий спектр решений по экономическим, социальным и экологическим вопросам, включая борьбу с неравенством, разрушением экосистем и изменением климата.
Финансовые системы стран ЕАЭС развиваются по неоконтинентальной модели, характерные признаки которой в последние годы усиливаются. Учитывая пропорции финансового пространства ЕАЭС, значение устойчивого развития общего финансового рынка должно в первую очередь получить поддержку крупнейших российских банков, которые на данный момент не демонстрируют в этом активной заинтересованности, не присоединяясь, как и другие банки Союза, к профильным международным объединениям. По мнению авторов, в этой ситуации востребована региональная альтернатива под эгидой региональных банков развития. В завершение еще раз подчеркнем, что признание значимости целей устойчивого развития актуализирует вопрос об устойчивых финансах. Справедливо и обратное: игнорируя данный вопрос, мы ставим под сомнение достижение ЦУР. Поэтому значимость устойчивого развития общего финансового рынка ЕАЭС должна получить заслуженное внимание. | | |  | Рис. 1. Депозиты финансовой системы и капитализация рынка акций в Российской Федерации (% к ВВП)
Сост. по: [33] | | |  | Рис. 2. Удельный вес финансовых активов, приходящийся на 5 крупнейших банков
(% в общей сумме банковских активов) |
| |
|
|
