| | Проблемы современной экономики, N 1/2 (13/14), 2005 | | ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ | | Лемещенко П. С. заведующий кафедрой теоретической и
институциональной экономики
Белорусского государственного университета (г. Минск),
кандидат экономических наук
| |
| | Как показывает даже предварительный анализ, мифы всегда сопровождают научные исследования, чередуясь с разного рода гипотезами. Глобализация не является исключением. Скорее наоборот, потеря современной гуманитарной наукой своих классических оснований создает гносеологические условия для всевозможных мифов и очередных догм. Понятие "глобализация", во-первых, не самым лучшим образом фиксирует качественные и количественные изменения, произошедшие и происходящие в мире как системе1 . Во-вторых, уже на сегодняшний день этот термин накопил немало воображаемого или же желаемого. В-третьих, неточность определения порождает массу выводов, вытекающих из чисто конъюнктурных соображений (то ли околонаучного, то ли политического характера). Причем многие наблюдения и выводы нельзя ни доказать, ни опровергнуть. А это, как известно, свидетельствует либо о научности, либо о ненаучности выдвигаемых выводов. Декарт в свое время сказал: разберитесь в понятиях и вы исключите из своего сознания и жизни огромную суету и неразбериху.
Кроме "модности" темы у рефлексирующих интеллектуалов нельзя не заметить и парадокса "интерпретативной рациональности". Суть его состоит в том, что всякое неизвестное получает некую интерпретацию у "специалистов", "авторитетов", после чего этот смысл принимается уже многими людьми. Как в свое время говорили классики, идея становится материальной силой, если она овладевает массами. Люди, желая не разочаровываться в своих суждениях или выводах, стараются следовать тому, что они себе представили или вообразили. В этом нет ничего удивительного, поскольку идеальный образ рано или поздно должен предшествовать реальности. Усвоенные нормы мышления, мировоззренческие конструкции становятся рамками практического поведения, которое уже можно контролировать и прогнозировать, рассматривая варианты деятельности, например, политиков или отдельных социальных групп.
Глобализация попала в разряд идей мировой революции, вброшенных в социальную среду частью научной мировой элиты и попавших в структуру (явную и неявную) международных институтов. Она подается как жестко детерминированная неизбежность, которой следует подчиняться государствам и народам, и сопровождается рядом мифов.
Первым мифом, глубоко проникшим в общественное сознание, можно считать утверждение о всеобщем характере глобализации, качественно изменившей современную мирохозяйственную систему. Сегодня можно наблюдать всего лишь очередной этап формирования мир-системы, в котором компьютерные технологии смогли обеспечить новую сеть - информационную. Но надо заметить, что сеть эта, невзирая на растущее число пользователей Интернет, крайне усеченная. К тому же в ней информация структурирована с точки зрения доступа к различным базам данных. Новый метод коммуникации породил удивительное сочетание правды и вымысла, что само по себе подрывает доверие к данному источнику информации. А без этого, как известно, серьезная аналитическая деятельность теряет свою основу и перспективы для применения.
Миф второй - это представление о глобализации как неизбежном процессе, в котором имеет место абсолютное влияние на унификацию и регламентированные рамки хозяйственных процессов. Безусловно, пространство сокращается, видоизменяя свои формы, а время уплотняется под влиянием развития технологий и средств коммуникации. Однако если оценивать возможность современного человека по отношению к своим целям, желаниям, то она остается более или менее неизменной.
Глобализация "поражает" те сферы и регионы, которые уже имеют некоторую однородность развития и, следовательно, степень унификации. Но поскольку современный мир представлен крайне неравномерными уровнями развития, то и глобализация по-разному воздействует на отдельные регионы, страны, сферы, хозяйствующих субъектов. Собственно, соответствовать или не соответствовать духу глобальных процессов является делом их участников. Следует лишь просчитывать выгоды и издержки от данного явления. Так, Республика Беларусь значительно меньше пострадала от финансового кризиса 1998 г. по элементарной причине - слабой интеграции в мировые финансовые структуры.
Международные институты и сообщества могут пытаться и пытаются установить единые стандарты поведения участников этих процессов. И понимание их причин и содержания вполне может обеспечить в переговорных отношениях приоритет умнейшему, создающему страховочные защитные комплексы. Парадокс состоит, однако, в том, что в силу ряда обстоятельств государственное мышление как у политиков, так и у населения многих стран исчезло. Представляющие их политики не просчитывают ни издержек, ни выгод, а руководствуются лишь личными интересами, подписывая соглашения об участии в деятельности тех или иных международных организаций. Особенно это относится к так называемым постсоциалистическим странам. Патриотизм национальный заменяется патриотизмом корпоративным, коалиционным и клановым.
Третий миф - о доминанте наднациональных интересов, которыми пытаются подменить национально-государственные.
Следует разграничивать действительно возникшие интересы мир-системы, обусловленные ее целостностью и глобальными проблемами, и интересы национальных культур и экономик. От того, что возникли монополии, не исчезла конкуренция. Она усложнилась, приобрела новые проявления, формы, изменились ее последствия. На глобальном уровне возникла проблема согласования национальных интересов тех стран, которые хотя бы заявляют о своих интересах. Очевидно, ООН перестала выполнять данную функцию. Но появились другие международные институты, которые свои нормы и принципы без всякого обсуждения навязывают всем странам, руководствуясь, якобы, всеобщим интересом.
В теоретическом отношении здесь обнаруживается ряд проблем. Первая связана с необходимостью более или менее реалистичного прогноза развития экономики хотя бы на ближайшие два-три десятка лет. Не сценария, которых сейчас предлагается немало, а именно прогноза на основе сложившихся тенденций. К сожалению, наука "геоэкономика" лишь формирует свой предмет, методологические подходы, инструменты. Вторая проблема заключается в изменении закономерностей институционального устройства мировой социально-экономической системы, национальных институтов, механизма экспорта-импорта, в особенностях неконфликтного формирования метаинститутов. Задача последних состоит в осуществлении реальной институциональной интеграции, которая позволит снизить трансакционные издержки и увеличить общий полезный эффект за счет снятия национальных ограничений. Однако неразработанность этого вопроса создает возможность перекладывать издержки на отдельные государства или регионы и извлекать глобальную ренту другим государствам или их группировкам. (Примером может служить и ситуация на западной границе Беларуси, которая в основном поддерживается за счет белорусского бюджета, но политико- и социально-экономическими ее результатами пользуются соседи и справа, и слева.)
Четвертый миф заключается в распространенном представлении о том, что глобализация, имея четко очерченные контуры, кем-то (?!) искусно управляется и координируется. Здесь, как говорится, на всякого мудреца довольно простоты. Но существует, действительно, онтологическая составляющая, которая внесла существенные изменения в причины, механизм и последствия эволюции технико-технологической, социально-экономической, природно-экологической и политической систем. "Случайные величины" приобрели доминирующее значение по отношению к линейным детерминантам развития. Неопределенность, которая царит в современном мире, полностью подтверждает это. Можно наблюдать, вместе с тем, "накопление случайных величин", позволяющих ряду стран создавать современную технико-экономическую базу для своего устойчивого развития, внутренний "порядок" среди всеобщего "хаоса". Если абстрагироваться от того, что практически каждая страна представляет собой уникальную систему, можно условно выделить две модели: европейскую и американскую, которые отличаются друг от друга приоритетом ценностей. В первой целью являются вещи, а деньги средством. Американская же модель ориентирует, прежде всего, на деньги, а на вещи потом. Однако ни одна из них не является живой моделью хозяйствования.
В связи с этим не следует забывать о России, Китае, Индии, в том числе и Беларуси, в которых с разной степенью эффективности функционируют специфические модели хозяйствования2 и существует свой приоритет ценностей, которым отдают предпочтение народы этих стран. Существует и конфликт между религиозными ценностями в этих странах, отрицающих рыночное стяжательство, нормы "чистого" экономизма. Между тем предлагаемые международными организациями правила игры закладывают основу для неравной конкурентоспособности стран и их производителей. Следствием этого является развитие теневого сектора, периферийного капитализма, коррупции. "Второстепенные" страны пытаются просто выжить, за что и критикуются законодателями международного экономического порядка, пытающимися подстроить международные правила под интересы так называемых развитых стран.
Мифический парадокс наблюдается в результатах глобализации. С одной стороны, мировая экономика становится неким целостным образованием, приобретает новое качество, с другой - страны, ТНК, фирмы все более разобщаются, их существование становится все более неопределенным. Все большую депрессию, утрату смысла бытия чувствует и современный человек. Американский психолог А. Маслоу так характеризует современного западного человека: "Каждый век, кроме нашего, имел свой идеал. Все они были выдвинуты нашей культурой - святой, герой, джентльмен, рыцарь, мистик. А то, что предложили мы, - хорошо приспособленный человек. Это очень бледная и сомнительная замена" [1, с. 388]. Средний американец, по его оценке, - одинокий человек. Отсюда и неспособность сопротивляться алкоголизму, наркотикам, преступности. "Когда расширение производственного капитала в стране становится побочным продуктом деятельности игорного дела, - писал Дж. Кейнс, - трудно ожидать хороших результатов" [2, с. 224]. Люди-игроки всегда подозрительны по отношению друг к другу. Так же поступают и страны, фирмы, банки, биржи.
Страны, специализирующиеся на денежно-финансовых операциях и высоких технологиях, основательно обособились от других стран, особенно от стран, поставляющих на мировой рынок сырье и дешевую рабочую силу. К началу ХХI в. сложилась ситуация, при которой группа постиндустриальных стран уже не имеет полноценных конкурентов. По существу мировой рынок - это монополизированный рынок, рынок без конкурентов. Семь ведущих постиндустриальных держав обладают около 90% всей компьютерной техники, контролируют почти такой же процент зарегистрированных в мире патентов, имеют более 90% всех высокотехнологичных производств. Усиливается разрыв не только между богатыми и бедными людьми, но и между богатыми и бедными странами. На конец ХХ в. на 20% мирового населения богатейших стран приходилось 86% мирового валового продукта, на пятую часть беднейших - лишь 1%. Постиндустриальные страны, вместе с тем, лидируют по масштабам загрязнения окружающей среды. Сложилась ситуация, когда жить так, как расточительно живут богатые страны, ни сегодня, ни в будущем невозможно из-за угрозы техногенных катастроф.
Теоретическое осмысление всех этих процессов в настоящее время имеет значение, сопоставимое с критическими вехами в эволюции экономической науки. Решается вопрос о выборе стратегии развития стран и о поведении отдельных индивидов. Но пока имеет место лишь некоторое накопление идей и информации о глобализации. Общественное сознание оказалось более консервативно, чем динамичная хозяйственная практика.
Так часть экономической науки, которая основывается на философии позитивизма, получила определенные возможности для решения частных прикладных задач функционального типа. Эзотерическое же знание оказалось невостребованным, не нашло поддержки ни в среде элиты, ни у широкой общественности, поскольку не всегда является выгодным и уместным с точки зрения господствующей идеологии. (Это в полной мере относиться и к Западу, и к системе капитала, и к Востоку, и к бывшей системе социализма.) В то же время в неявном виде к системному, внутренне целостному и полному знанию правящие элиты стремились всегда. Но это было всегда определенное таинство, существовавшее в расчлененном виде. Предполагалось, что потребитель информации составит некий целостный образ по своему усмотрению. Следствием этого явился не только "дефект знания", подобный дефекту массы в физике, но и смысловая неопределенность информации. Мир-экономика, определяемая как целостная реальность, не получала адекватного целостного теоретического отражения даже по поводу ее общей конструкции. Каждая дополнительная информация, предлагавшаяся той или иной отраслью гуманитарного знания, не занимала свою гносеологическую нишу, а наслаивалась, создавая определенный хаос. Информацию, во-первых, нельзя было ни доказать, ни опровергнуть. Во-вторых, до сих пор нет законченности в процедуре накопления информации. В-третьих, в формирующейся теории геоэкономики не просматривается парадигмального ядра, которое сконцентрировало бы исследовательскую мысль на получении системного и органически целостного знания.
Современный этап интенсивного накопления информации о глобализации является периодом выработки парадигмы геоэкономики - науки, имеющей шанс получить и другое название. Пока же, на наш взгляд, выводы по глобализации, несмотря и на некоторые очень глубокие оценки, находятся где-то между мифами и реальностью. Конечно, без мифа нет науки. Но наука все-таки предполагает решение практических задач, повышение образованности и населения, и политиков. Следовательно, поиск истины по закономерностям, проявлениям глобализации должен быть продолжен. Выработка парадигмальной основы при этом является определяющим условием, поскольку решает и крайне важную проблему определения идеологии того или иного государства.
До сих пор, по ироническому замечанию Дж. Коллемана, то, чем занимается Римский клуб, "это не предсказание тенденций, а их создание" [4, с. 247]. Важно в то же время понимать, что мифологизация современных процессов глобализации - это гносеологическое условие извлечения глобальной ренты. |
| |
|
|