|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (32), 2009 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Журавлева Н. А.
директор Санкт-Петербургского института прикладной экономики и бухгалтерского учета железнодорожного транспорта,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье рассматривается роль инфраструктуры в социально-экономическом развитии общества и тенденции ее развития в условиях глобализации и информатизации экономики | | Ключевые слова: инфраструктура, глобализация, социально-экономическое развитие |
Термин «инфраструктура» стал широко использоваться в экономической литературе лишь во второй половине ХХ века, однако уже А.Смит в своей работе «Исследование о природе и причины богатства народов» (гл. 9) отмечал необходимость создания общественных сооружений и учреждений, нужных для всеобщего производства, но невыгодных для частного капитала. Развивая эту идею, К.Маркс выдвинул идею о всеобщих условиях производства [18, С. 22]. Первоначально под этими условиями подразумевались транспорт и энергетика, а также государственная почта и другие учреждения, выступавшие в качестве фундамента (базы) производства.
Большая советская энциклопедия определяла инфраструктуру как совокупность отраслей и видов деятельности, обслуживающих как производственную, так и непроизводственную сферу экономики в качестве основы (фундамента) их нормальной деятельности. [4, C. 358–359]
Развитие концепции инфраструктуры в последние десятилетия происходило по следующим основным направлениям.
1. Выделение глобального, национального, регионального и локального (фирменного) уровней — мега, макро, мезо, микро инфраструктуры. Еще в 80-х гг. предлагалось разделение ультраструктуры (НИОКР, управление, подготовка кадров) и инфраструктуры (энергетика, транспорт, связь), первая из которых находится над, а вторая — под собственно производством. [2, С. 96–97] В учебнике «Экономикс» в инфраструктуре выделяется макроуровень, обеспечиваемый государством, и микроуровень, где действуют также частные фирмы.[17, C. 388]. Ф. Котлер [15, С.85] также выделяет микроуровень — инфраструктуру компании, включающий управление, планирование, финансирование, учет, юридическое обеспечение, отношения с властью и общественностью.
2. Расширение представления об инфраструктуре как всеобщего условия производства не только материальных продуктов, но и многообразных, в т.ч. социальных услуг. А. Смит и Д. Рикардо, а впоследствии и другие экономисты [22, C.156–157] рассматривали производство исключительно как создание предметных материальных благ, отделяя от него сферу услуг и непроизводственную сферу. Под производственной инфраструктурой как продолжением материального производства в сфере обращения при этом понимались всеобщие условия лишь материального производства — промышленности, сельского хозяйства, строительства. Сюда относился только грузовой транспорт, производственные коммуникации и энергетика, не включалась социальная, жилищно-коммунальная, научная и другая инфраструктура.
В постиндустриальной экономике это разделение не имеет смысла, поскольку наука, образование, здравоохранение, культура выступают равноправными и даже доминирующими агентами производства, а услуга рассматривается как невещественный товар. В современной системе национальных счетов материальные продукты и услуги суммируются как равноправные результаты труда. Тот же подход используется при анализе обслуживающей их инфраструктуры.
3. Инфраструктура в современных условиях может рассматриваться как особый общественно-рыночный институт. Инфраструктура играет ключевую роль в формировании единого экономического пространства со свободным перемещением товаров, трудовых, материальных и финансовых ресурсов на основе правопорядка, установленного и поддерживаемого государством. Поэтому А.Смит и его последователи отводили государству особую роль в развитии и регулировании инфраструктуры.
В ХIХ–ХХ вв. предметом интенсивных исследований стала рыночная инфраструктура. Она была в основном представлена финансовыми посредниками — банками, биржами, инвестиционными, пенсионными, страховыми, хеджевыми фондами. В ее состав входили также различные компании: аудиторские, консалтинговые, юридические и рейтинговые — в основном негосударственные (за исключением центральных банков). Согласно классической экономической теории, они должны были быть частными. В США эмиссией доллара занимаются Казначейство и частные банки, входящие в 12 округов Федеральной резервной системы (ФРС). В условиях глобального финансового кризиса (2008–2009 гг.) банковские системы развитых и развивающихся стран были вынуждены не только снизить ставки кредита, но и национализировать ряд системообразующих банков.
Однако для противопоставления государственной и рыночной инфраструктуры нет оснований [25]. Интернет — ведущий элемент глобальной инфраструктуры не является ни государственной, ни частной собственностью. Современной и основной формой организации инфраструктуры становится общественно — частное партнерство (Private Pablic Partnership — PPP). Глобальная финансовая, энергетическая и транспортная инфраструктура, как показал кризис, также нуждается в регулировании, которое нельзя считать ни чисто рыночным, ни государственным.
Электронная революция, преобразившая комплекс финансовых услуг, потребовала адаптации этого комплекса к условиям глобализации, усиления национального и международного регулирования финансовых услуг на основе обязательного раскрытия информации о консолидированном балансе материнской компании и аффилированных структурах, составе собственников и реальной эффективности бизнеса (information sharing). Только так можно избежать опасных для всей глобальной экономики злоупотреблений.
По концепции М. Вебера, которая до сих пор разделяется многими экономистами, государство в противовес рынку представляет собой организацию, которая продолжительное время удерживает монополию на легитимное насилие, юстицию и сбор налогов на определенной территории. Это позволяет ему регулировать хозяйственную жизнь, обеспечивая внешнюю безопасность, охрану общественного порядка, издавая законы и хозяйственные регламенты, контролируя их выполнение, собирая налоги и эмитируя единственное средство платежа. Для этого государство создает собственную инфраструктуру. Частные хозяйственные субъекты не имеют права выполнять эти функции.
В постиндустриальной экономике это противопоставление исчезает. С одной стороны, транснациональные корпорации (ТНК) по своей политико-экономической мощи превосходят многие государства, создают свои охранные структуры, систему корпоративных регламентов и трансфертных цен, многие виды инфраструктуры, эмитируют ценные бумаги, которые становятся средством платежа.
По данным ЮНКТАД, на долю ТНК приходится более половины мировой торговли и основная часть продаж в таких ведущих отраслях как компьютерная, автомобильная, авиационная, ракетно-космическая, металлургическая, нефтегазовая и т.д. По данным ЕБРР, в мире действует более 40 тыс. ТНК, имеющих более 250 тыс. дочерних компаний и отделений. В них занято более 75 млн сотрудников (10% общего числа занятых вне аграрного сектора) и производится свыше 1/4 мирового ВВП. При этом более 40% активов 100 крупнейших ТНК находится вне страны расположения материнской компании, они владеют 1/5 мировых зарубежных активов.
За последние 30 лет число ТНК выросло в 5 раз, а их доля в мировом ВВП — с 17 до 30%. 500 крупнейших ТНК контролируют 80% рынка электроники и химических продуктов, 95% — фармацевтики, 75% — машиностроения. Особенно велика эта доля в высокотехнологичных отраслях. По данным International Data Group, две ТНК — IBM и Майкрософт, конкурируя друг с другом, получают 90% доходов мирового рынка программного обеспечения. ТНК вкладывают за рубежом 2/3 своих капитальных затрат. У американской IBM эта доля превышает 50%, у Royal Dutch/Shell, Phillips, Exxon Mobil — 80%.
В список крупнейших корпораций мира Fortune-2009 в России входят 29 ТНК, в числе их лидеров — Газпром, Роснефть, Лукойл, Русал, Норникель, Система. Все они обладают собственной коммуникационной, энергетической, транспортно-логистической, инновационной, финансовой, социальной инфраструктурой.
Наряду с ТНК, основанными на имущественных отношениях, в условиях глобализации развиваются предпринимательские сети — организационные системы с коалиционным взаимодействием участников[9], организационные системы нового типа [19], позволяющие реорганизовать всю инфраструктуру на базе межфирменного взаимодействия, не требующего слияний, поглощений и других форм концентрации капитала.
По мнению зарубежных экономистов, они создают безграничные по масштабам взаимодействия глобальные инфраструктурные системы [23, С. 92–97], имеющие особое значение для развития инновационного процесса [49] и маркетинговой инфраструктуры [39].
Главной особенностью современных крупных компаний является их превращение из микроэкономической в мезоэкономическую структуру, выполняющую функции среднего звена управления. Главной тенденцией развития крупного бизнеса в современной экономике является его консолидация в мировом масштабе на основе использования глобальной инфраструктуры. Это относится не только к тяжелой индустрии, но и к производству потребительских товаров. Так, более 3/4 мирового рынка детского питания принадлежит 11 корпорациям, среди которых первые три контролируют 53,5%.
В России крупные торговые сети устанавливают 20–60% наценки за доступ местных производителей к прилавку. Не имея доступа к инфраструктуре, производители вынуждены нести высокие затраты на обязательную сертификацию своей продукции, согласование документации, экспертизу проектов, подключение к сетям и т.д. В строительстве и ЖКХ до 70–80% конечной цены составляют продукция и услуги естественных и организационных монополий, посредничающих в цепочках создания стоимости.
Сети создают новые формы развития глобальной инфраструктуры. Они позволяют с помощью электронных площадок выбрать по всему миру наиболее эффективных поставщиков, снизить трансакционные, а также организационно-управленческие расходы. [39] Малые и средние фирмы — участники сети получают доступ к лучшим технологиям и методам управления, минуя монопольных посредников. Поставщики и производители конечного продукта заинтересованы в минимизации издержек, а посредники — в их максимизации с целью увеличения своих доходов.
Современные телекоммуникации позволяют создать в сети логистический центр, управляющий производственными потоками, запасами и ресурсами в соответствии с условиями каждого контракта. При этом планомерность управления сочетается с конкуренцией альтернативных поставщиков и гибким приспособлением всей сети к меняющемуся спросу.
Предпринимательские сети позволяют малым и средним фирмам в разных странах перейти от обычной разовой купли-продажи к длительному сотрудничеству, предлагая покупателям не отдельные изделия и полуфабрикаты, а конечную продукцию, технологические комплексы с полным набором услуг [40]. В сетевой инфраструктуре создается новый тип конкуренции и контрактных отношений [41].
Таким образом, государство утратило монополию на владение институциональной инфраструктурой. С другой стороны, у него появилась новая инфраструктурная функция, определяющая качество экономического роста — предоставление домашним хозяйствам и деловым единицам общественных благ (инновационно-образовательных, здравоохранительных, экологических, социальных). Выделение этих благ осуществляется на недискриминационной основе и под общественным контролем. Общественно-государственное партнерство (ОГП) становится основой развития инфраструктуры.
Для России это имеет особое значение. Как показано в ряде исследований, симбиоз коррумпированных государственных и олигархических структур породил силовое предпринимательство, которое подавляет реальный бизнес. [5] Результатом этого симбиотического псевдохозяйства становится отсутствие стимулов для развития реального предпринимательства. В таких условиях и частный бизнес, и домохозяйства вкладывают деньги, в основном, в финансовые спекуляции, а не обновление производства, которое в условиях непомерной цены кредита намного менее рентабельно и более рискованно.
Главная проблема перехода России к конкурентной экономике — доступ к современной инфраструктуре. По оценке экспертов, половина работающих не обращается к врачам, даже нуждаясь в этом, из-за нежелания стоять в очередях и платить за официально бесплатные услуги. Отсутствие доступной системы непрерывного образования сдерживает социальную мобильность, усиливает социальную дифференциацию, приводит к деградации малых городов и сельских районов, где отсутствие сетей социальной безопасности лишает ряд социальных групп перспективы участия в инновациях. Из-за этого в России, в отличие от наиболее развитых стран, люди стремятся в мегаполисы, где есть развитая инфраструктура. Такая инфраструктура дает возможность для творческой деятельности и квалифицированного труда всем членам общества.
4. Функционирование инфраструктуры обладает рядом технологических и организационно-экономических особенностей, которые исследованы в ряде публикаций, по общей теории инфраструктуры [1; 10; 16] К ним относятся:
— публичный характер потребления многих услуг, наличие у них внешнего эффекта (экстерналий);
— высокая капиталоемкость, длительный срок окупаемости и рискованность вложений, связанная с тем, что инфраструктура производит промежуточный, а не конечный продукт, реализуемый на отраслевых рынках.
Некоторые виды инфраструктуры представляют собой естественную монополию, т.е. по определению Федерального закона «О естественной монополии» (147 ФЗ), состояние товарного рынка, при котором:
— удовлетворение спроса более эффективно (с точки зрения издержек, производительности и объема производства) в отсутствие конкуренции;
— продукт не может быть заменен в потреблении аналогом;
— спрос отличается низкой ценовой эластичностью, носит жизнеобеспечивающий характер.
Для естественных монополий характерна также неделимость, централизация управления производством. В ряде публикаций исследованы конкурентные позиции в российской инфраструктуре [24], пути реформирования естественных монополий [14, C. 115–133; 6, С. 137–146], в частности, в сфере электроэнергетики [8, C. 48–49; 11; 13, С. 88–101].
Государственное регулирование естественных монополий имеет целью:
— обеспечение недискриминационного доступа к продукту естественных монополий, определение потребителей, подлежащих обязательному или приоритетному обслуживанию для обеспечения национальной безопасности, установление минимального уровня их обеспечения, а также условий ограничения спроса отдельных групп потребителей в пиковые периоды;
— согласование интересов производителей и потребителей, не дающее возможности установления монопольных цен со стороны производителя и потребителя (монопсония) вплоть до прямого установления цен (тарифов) или их предельного уровня;
— обеспечение нормальной рентабельности и инвестиционной привлекательности естественных монополий при снижении издержек и повышении эффективности инвестиций;
— повышение качества и выравнивание условий обслуживания различных регионов и групп потребителей;
— соблюдение национальной и региональной безопасности.
Исходя из этих целей, реформирование естественных монополий в России предполагает:
— выделение конкурентных сфер на основе разделения естественной и искусственно созданной организационной монополии;
— выделение в составе естественной монополии самостоятельных видов деятельности (производство, транспорт, сбыт и т.д.) в виде дочерних зависимых обществ;
— ликвидация перекрестного субсидирования различных групп потребителей при информационно открытой адресной социальной поддержке незащищенных социальных групп и приоритетных видов экономической деятельности;
— разграничение компетенции федеральных, региональных и муниципальных органов власти;
— развитие правового и нормативного обеспечения механизма анализа издержек естественных монополий, регулирования цен, контроля финансовых и инвестиционных потоков;
— развитие регламентации отношений монополий с потребителями на недискриминационной основе при устранении избыточных посредников.
При решении вопроса о методах и целях реформирования системы естественных монополий в России неизбежно возникают острые дискуссии. Так, в ряде случаев считается, что предложения некоторых экономистов о приватизации и дезинтеграции естественных монополий, в первую очередь «Газпрома», об отмене тарифного регулирования в современных условиях глобальной конкуренции неприемлемы, т.к. резко ухудшат конкурентоспособность российской экономики.[7]. В то же время, заслуживает внимания опыт торгов за франшизу, когда активы остаются в собственности государства, а контракт на управление ими заключается с частной компанией при жестком контроле за ценами, качеством услуг и их ассортиментом [26].
5. Для постиндустриальной инфраструктуры особое значение приобретает регистрация интеллектуальной собственности и рационализация ее оборота.
В ряде исследований выделяются следующие черты интеллектуальной собственности как базы развития современной инфраструктуры.
1) Интеллектуальная собственность непосредственно не связана с рыночной экономикой, поскольку издержки производства и распространения новых знаний несут все рыночные субъекты, за счет налогообложения которых государство финансирует соответствующую инфраструктуру и производство нерыночных общественных благ.
2) Обращение объектов интеллектуальной собственности не подчиняется рыночным законам, т.к. они не отчуждаются от первоначального собственника, не уничтожаются в процессе потребления, а расходы и результаты их использования не могут однозначно и надежно оцениваться в стоимостной форме [12].
3) Рынок интеллектуальной собственности основан на самоорганизации и взаимном доверии, на многосторонней солидарной ответственности рыночных субъектов, государственных учреждений, некоммерческих и общественных организаций, создающих саморегулируемые профессиональные и общественные организации.
4) Принудительное отчуждение, национализация и экспроприация интеллектуальной собственности невозможны, т.к. она неотделима от творческой личности.
5) Владельцы интеллектуальной собственности руководствуются не только экономическими, но и в большей степени нравственными мотивами, стремлением к самовыражению и развитию личности. Это определяет неэффективность государственного администрирования интернета и других элементов информационной инфраструктуры.
6) Интеллектуальная собственность все в большей мере реализуется в новых объектах глобальной инфраструктуры, выходящих за рамки национально-государственной юрисдикции (Интернет, телекоммуникации, спутниковая навигация, глобальные энергосистемы и т.д.).
Основное противоречие использования интеллектуальной собственности в условиях рыночной экономики состоит в том, что необходимо утвердить право собственности на информацию. В то же время, необходимо обеспечить и возможность ее широкого распространения. Это делает особенно актуальной проблему обеспечения информационной безопасности при развитии инфраструктуры.
В России принята доктрина информационной безопасности, основанная на признании права на свободу информации в сочетании с государственным регулированием интеграции России в мировое информационное пространство и создания необходимой для этого инфраструктуры.
Российский бизнес можно считать одним из самых интеллектуальных в мире. 80% бизнесменов имеют высшее образование, среди крупных предпринимателей 40% имеют ученую степень. Однако реальный рынок интеллектуальной собственности в России, несмотря на принятие специального раздела в Гражданском кодексе, практически отсутствует из-за сложности и неупорядоченности патентных процедур, правил передачи и управления интеллектуальной собственностью, созданной на бюджетные средства, учета этой собственности и т.д. Отсутствует четкая регламентация трансферта технологий, созданных на средства государства. Весьма затруднена процедура спецификации прав на созданную интеллектуальную собственность, роялти и прочие выплаты ее создателям, организациям, где она была создана, государственному бюджету и фирмам, которые провели коммерциализацию этой собственности.
Доля продукции высоких технологий в мировой торговле за последние 10 лет выросла, по оценке Всемирного Банка, с 20 до 27%, мировой рынок высоких технологий превысил 2 трлн долл. По оценке В.В.Путина (2009 г.), доля США на этом рынке 39%, Японии — 30, ФРГ — 16, России — менее 1%. В мире на 1 ученого приходится 10 менеджеров, инфраструктурных и других организаций, которые отбирают идеи, патентуют, занимаются их продвижением на рынок. В России на 10 ученых приходится лишь 1 менеджер. Таким образом, для реализации цели инновационного развития страны требуется принципиально иная система постиндустриальной инфраструктуры в России.
За последние полвека в странах ОЭСР издано около 5 тыс. монографий по экономической теории инфраструктуры. Анализ публикаций 2003–2009 гг. позволил выявить наиболее актуальные для современной России проблемы. Первой из них следует считать обоснование ведущей роли инфраструктуры в технологическом прорыве, который начался в конце ХХ века и в ближайшие 10–20 лет приведет к коренному изменению технологического уклада на базе синтеза новых нано-, био-, информационных, энергетических, экологических и здравоохранительных технологий.
Исследования в этой области проводит Всемирный банк [33, 29, 36], научные центры Англии [45], Индии [32] и других стран. При этом подчеркивается органическая связь производственной и социальной инфраструктуры (образование, здравоохранение, социальные услуги, ЖКХ) и роль долгосрочного планирования, учитывающего социально-демографические сдвиги. Институт мира (США) разработал модели социально-экономических конфликтов, возникающих при развитии новой инфраструктуры [37]. ОЭСР опубликовала прогноз развития телекоммуникаций, энергетики, наземной, водной и городской транспортной инфраструктуры до 2030 г. [34] Следует отметить, что в России также опубликованы фундаментальные исследования и прогнозы инновационно-технологического развития на средне- и долгосрочную перспективу [3, 20, 21].
В США разработан и действует план защиты национальной инфраструктуры [47]. При этом выделяется «критическая», стратегически важная для общественной безопасности инфраструктура [44]. К ней относятся земельные участки, определяющие продовольственный и индустриальный ландшафт [31]. Вопросы управления недвижимостью постоянно обсуждаются на региональном и правительственном уровне [48].
К сожалению, в России земельные права подавляющего большинства производителей юридически не оформлены и земля не участвует в обороте капитала на легитимной основе. По оценке Министерства сельского хозяйства, из 12 млн. собственников земельных участков лишь 0,4 млн прошли госрегистрацию и ситуация «близка к обезземеливанию» (выступление министра Е. Скрынник в Госдуме в 2009 г.). За 15 лет площадь пашни сократилась на 10 млн га и более 30 млн га сельхозугодий не используется по назначению. Россия располагает 9% мировых сельхозугодий (0,85 га на душу населения — в 3,3 раза больше среднемирового уровня), но производит только 1,5% ВВП агрокомплекса.
Большое внимание ученых сегодня уделяется проблемам общественно-государственного партнерства в развитии инфраструктуры, включая развитие методологии перспективного планирования урбанизации [27]. Строительство новой инфраструктуры рассматривается как ключевое условие модернизации Ирака (к работам приглашены российские компании), Бразилии, Азиатско-Тихоокеанского региона, Анголы и других африканских государств, где также открывается широкое поле деятельности для российских компаний, имеющих успешный опыт транспортного и энергетического строительства за рубежом.
Всемирный банк исследовал роль приватизации, государственного регулирования и конкуренции в реформировании инфраструктуры [44]. Исследования Колорадского университета (США) показали, что при сотрудничестве с ТНК эффект развития инфраструктуры должен оцениваться не только по снижению трансакционных издержек, но и по социальным показателям.
Таким образом, за более чем 200 лет истории концепция «Инфраструктуры экономики» развивалась в экономической науке, законодательстве стран и практике бизнеса в направлении расширения функционального ее содержания, включения новых отраслей и секторов экономики, глобализации многообразия организационно — правовых и финансовых форм (схем, структур) к частно-государственному партнерству. |
| |
|
|
