Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 2 (30), 2009
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА
Расков Н. В.
профессор кафедры стратегического и международного менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук,
Заслуженный деятель науки РФ,
ответственный редактор журнала «Вестник СПбГУ. Серия “Менеджмент”»


Ненаблюдаемая экономика как потенциальный ресурс развития
рыночнго хозяйства
Ненаблюдаемая экономика включает неформальную, скрытую (теневую) и незаконную (нелегальную) производственную деятельность. В статье обосновывается тезис о том, что главной особенностью ненаблюдаемой экономики является то, что она не оснащена должным образом рыночными институтами и формальными правовыми актами. Это ограничивает возможности эффективного использования ресурсов, находящихся в этой сфере. Масштабы ненаблюдаемой экономики во многом свидетельствуют о степени завершенности переходного периода в посткоммунистических странах и качестве сложившейся там рыночной капиталистической системы хозяйства. Завершенность институциональных преобразований позволит включить в единый хозяйственный оборот значительную часть ресурсов, что положительно скажется на динамике экономического роста и социальных преобразований
Ключевые слова: ненаблюдаемая экономика, неформальная экономика, теневая экономика, натуральное хозяйство, рыночные институты

Ненаблюдаемая экономика в посткоммунистических государствах является важным потенциальным ресурсом роста производства и социального прогресса. Масштабы ненаблюдаемой экономики во многом свидетельствуют о степени завершенно­сти переходного периода в посткоммунистических странах и качестве сложившейся там капиталистической системы хозяйст­ва. Качество и полнота институциональных преобразований предопределяют характер экономического развития.
Ненаблюдаемая прямыми статистическими методами экономика включает неформальную, скрытую (теневую) и незаконную (нелегальную) экономическую деятельность, а так же виды деятельности, неучтенные вследствие недостатков в программе сбора основных статистических данных. Масштабы ненаблюдаемой экономики в основном определяются в результате выборочных обследований и различных экспертных оценок, что приводит к расхождению конкретных данных, полученных в разное время с использованием различных методик. Но независимо от конкретных величин, показатели, измеренные по одной методике, всегда свидетельствуют о том, что в странах с развитой рыночной системой уровень неформальной экономики ниже, чем в развивающихся и бывших социалистических государствах. Официальные статистические ведомства оценивают только неформальную и скрытую экономическую деятельность. Оценки незаконной экономики в показатели ВВП официально не включаются. Хотя определить границы различных видов ненаблюдаемой экономики можно лишь условно. Например, «скрытая оплата труда наемных работников определяется балансовым методом, как разница между суммарными расходами на все нужды домашних хозяйств, включая прирост их финансовых активов, и формально зарегистрированными доходами». (14, с.310) Каковы источники незарегистрированных доходов, совершенно не ясно, как не ясно, почему это именно скрытая оплата труда, а не иные источники. Целью настоящей статьи, однако, не является разбор методик определения масштабов ненаблюдаемой экономики, а институциональная значимость этого явления для развития рыночного хозяйства.
По официальным данным Международного статистического комитета СНГ в 2002-2003 гг. доля ненаблюдаемой экономики в ВВП оценивалась в Армении, Грузии, Молдове, Узбекистане в диапазоне 29–33%, в Казахстане, России, Таджикистане, Туркменистане — 22–27%, в Азербайджане, Кыргызстане, Украине — 17–19%, в Белоруссии — 11%. (12, с.61) Примерно на таком же уровне оценивалось значение ненаблюдаемой экономики и в 2005 г., «от 10% в Беларуси до 30% в Таджикистане». (11, с.38) Это означает, что в странах СНГ до одной трети ВВП представляет собой расчетную величину, которая должным образом не учтена в официальных документах, следовательно, не включенную в правовую систему стран и ограниченно включенную в воспроизводственный процесс национального хозяйства.
Соотношение между теневой и неформальной экономикой в России в целом и по отраслям производства приведены в статье Масаковой И.Д.
Таблица 1

Валовая добавленная стоимость ненаблюдаемой экономики в России в 2002 г., в %
Источник: Масакова И.Д. Современная практика оценки ненаблюдаемой экономики и проблемы по ее измерению в условиях модернизации национальных классификаторов // Вопр. статистики. — 2004. — № 10. — С.4.

Как видно из приведенных данных, наибольший объем ненаблюдаемой экономики отмечался в сельском хозяйстве, в торговле, жилищном хозяйстве. На жилищное и сельское хозяйство приходится наибольшая доля неформальной деятельности, в торговле и коммерческой деятельности отмечался наибольший объем теневых сделок. В целом в ненаблюдаемом секторе российской экономики на долю теневой деятельности приходилось 57%, и 43% на неформальный сектор. Наибольший объем ненаблюдаемой экономики в России приходится на сферу услуг.
В неформальном секторе экономики России, куда включается юридически неоформленные производители, по некоторым расчетам в 1994 г. было занято 5,9% от общего числа занятых, в 2003 г. — 18,8% (если в 1994 г. в неформальном секторе значилось 4,1 млн чел., то в 2003 г. — уже 18,8 млн чел.). В некоторых субъектах Российской Федерации неформальная занятость достигала 30–40% общей численности занятых. (13, с.37)
Наибольшая часть досчетов на неформальную экономику делается по следующим сферам производства: производство сельскохозяйственной продукции для собственных нужд в личных подсобных хозяйствах населения; строительство и ремонт жилья и других построек домашними хозяйствами для себя и на заказ; производство в домашних хозяйствах продуктов питания, алкоголя, производство одежды, обуви, мебели, услуги по ремонту автомобилей и бытовой техники; мелкая торговля на продовольственных и вещевых рынках, включая «челночную» торговлю; услуги частных врачей, дополнительная плата врачам и другому персоналу медицинских учреждений; перевозка пассажиров индивидуальным автомобильным транспортом; образовательные услуги частных репетиторов и воспитателей. (6, с. 4)
Из приведенных данных следует, что ненаблюдаемая экономика в странах СНГ, в частности в России, составляет существенную часть национальной экономики. Следовательно, страны располагают большими денежными, материальными активами и трудовыми ресурсами, которые не оснащены современными рыночными институтами, а то и вовсе находятся вне норм официальной правовой системы: зарегистрированной собственности, банковского депозита, займа, акционерного капитала, пассивов и активов фирмы. А это означает, что средства ненаблюдаемой экономики лишь ограниченно попадают в национальный и международный оборот товаров, капиталов и кредитов. Значит, они не могут в нужный момент получить необходимые ресурсы для развития бизнеса, совершить необходимые следки с целью максимизации доходов или приобретения необходимых технологий и благ. Им трудно предложить свои средства, произведенные товары на открытых конкурентных рынках для получения наибольшей выгоды. Прозрачный бизнес и безличностные сделки для них не в полной мере доступны. Их выбор и круг возможных альтернативных решений очень ограничен, он по большей части основан на личном доверии и персонифицированным сделкам. Тем самым активы ненаблюдаемой экономики ограничены в выборе наиболее эффективных сделок и нередко просто застаиваются, вместо того, чтобы совершать движение в форме товаров и капиталов. В теневой и неформальной экономике есть деньги, но им трудно влиться в каналы легального национального бизнеса, там есть объекты недвижимости, но их ценность не может должным образом проявиться на рынке и в кредитной сфере, там занято немало трудовых ресурсов, но ценность их труда и социальная защищенность работников не опираются на закон. Подобные активы, — по определению Де Сото, — «остаются мертвым капиталом, запертым в границах внелегального сектора». (18, с. 214). В этом проявляется принципиальная неполноценность ненаблюдаемой экономики, она не может достичь эффективности, характерной для активов, обеспеченных и защищенных институтами рынка, правовой системой и официальными зарегистрированными документами.
Вывести ненаблюдаемую часть экономики на «белый свет», означает, оснастить ее институтами капиталистической экономики, защитить ее нормами современного права, с помощью которых она обретет необходимые силы для динамичного развития. Завершить переходный период от административно управляемой к полноценной капиталистической рыночной экономике, а вместе с тем создать условия для преодоления экономической отсталости, не удастся при сохранении значительной части национального хозяйства в правовой тени, где господствуют институты «по понятиям».
Экономика нуждается в определенных правилах, руководствуясь которыми рыночные агенты совершают сделки с наименьшими рисками. В ненаблюдаемой экономике, соответственно, формируются ненаблюдаемые институты, свои правила признания прав собственности, законности, достоверности сделок и их защиты. Институты ненаблюдаемой экономики могут функционировать при формировании нелегальных учреждений. Еще хуже, когда одни и те же учреждения гарантируют соблюдение и легальных, и нелегальных институтов, когда вполне респектабельные банки, торговые заведения, государственные учреждения «отмывают» «грязные» активы. Значительный объем ненаблюдаемой экономики свидетельствует о незавершенности институционального строительства рыночной экономики и демократического общества. Не только экономика, но и все общество имеет ненаблюдаемую подсистему отношений. Тем самым разрушается единство экономической и институциональной системы общества.
Институты обеспечивают трансакции товаров и ресурсов экономики. Совершая трансакции, экономические агенты, несут издержки. Законные институты в развитых экономиках в принципе обеспечивают наибольшую экономию затрат при совершении рыночных сделок. В несовершенной институциональной среде, где существенную роль играют явные и неявные институты, экономические агенты при совершении сделок несут большие риски и высокие трансакционные издержки. Условно говоря, экономическим агентам нередко приходится «кормить двух господ». И это касается не только тех, кто находится в сфере ненаблюдаемой экономики, но нередко и тех, кто функционирует в открытой легальной сфере. Ненаблюдаемая экономика не находится в закрытых резервациях, в определенном смысле она составляет подсистему единой экономики, и так или иначе взаимодействует с наблюдаемой экономикой. В таком случае больше или меньше осуществляется взаимодействие легальных и нелегальных институтов и учреждений.
Агенты ненаблюдаемой экономики уклоняется от уплаты налогов, но платить все равно приходится за нахождение в ненаблюдаемом институциональном пространстве, там надо содержать свои «крыши» и «авторитеты». Можно, конечно, сопоставить прямые издержки функционирования в открытой и ненаблюдаемой экономике, но дело не только в этом. Главное, что ненаблюдаемая экономика имеет ограниченный доступ к легальным ресурсам и преимуществам правовой защиты и, следовательно, проигрывает им в среднесрочной и долгосрочной перспективе.
Переходный характер экономики не будет преодолен до тех пор, пока значительная часть ресурсов будет оставаться в сфере ненаблюдаемой экономики и, соответственно, руководствоваться правилами и учреждениями, находящимися за рамками официального права.
Как уже было сказано, ненаблюдаемая экономика включает неформальную и скрытую (теневую) экономику. Что касается скрытой экономики, то речь идет о сокрытии части оборота и доходов от официального учета, то есть она, по определению, товарная. Неформальная экономика, с точки зрения экономического анализа, включает два принципиально различных сектора: натуральное хозяйство и незарегистрированное мелкое товарное производство товаров и услуг. При дальнейшем анализе ненаблюдаемой экономики рассмотрим отдельно, на сколько это возможно, натуральный и товарный сектор ненаблюдаемой экономики.
Нерыночное, натуральное хозяйство является частью ненаблюдаемой экономики, составляя в основном ее неформальную экономическую деятельность. Из опубликованных Росстатом в 2007 г. данных обследования 42,2 тыс. домашних хозяйств россиян следует, что в 2004 г. натуральные доходы в среднем составляли 7,0% их валовых доходов, в городских семьях этот показатель составил 4,8%, в сельских — 17,2%. В самой бедной децильной группе сельских домашних хозяйств на долю натуральных доходов приходилось 30,4% валовых доходов, а в самой богатой децильной группе на долю натуральных доходов приходилось 11,4%. В целом же, в наиболее благополучной децильной группе сельских домашних хозяйств объем натурального дохода был на 60% выше, чем в самой неблагополучной децильной группе. (1)
Неформальные производители в секторе домашних хозяйств в таком развитом регионе России, как Ленинградская область по некоторым оценкам создают около 40% продукции сельского хозяйства и 54% добавленной стоимости этой отрасли. Объем скрытого и неформального сектора в строительстве Санкт-Петербурга определялся в 5,6%, а в Ленинградской области — 22,2% от выпуска отрасли. (10, с. 11)
Как следует из табл. 1, в России две третьих экономики сельского хозяйства функционирует в неформальном секторе, такое положение вещей нельзя оценить иначе, как катастрофическое. Раз большая часть ресурсов и производства в сельском хозяйстве существует в неформальной форме, то ему и недоступны национальные и международные рынки товаров, услуг и капиталов. В такой ситуации о серьезном развитии сельского хозяйства говорить не приходится.
Данные Межгосударственного статистического комитет стран СНГ свидетельствуют о существенном значении натурального хозяйства в странах СНГ и дальнейшем его расширении. «Вследствие значительного роста количества индивидуальных предпринимателей и увеличения производства в личных подсобных хозяйствах населения с целью самообеспечения, наблюдался постоянный рост производства валовой добавленной стоимости сектором домашних хозяйств, и в настоящее время в Кыргызстане им производится более половины валовой добавленной стоимости, в Азербайджане и Таджикистане — более трети» (12, с. 13) Строго говоря, никакой добавленной стоимости самообеспечивающиеся домашние хозяйства не производят. Здесь речь идет об оценке объема производства, эквивалентного добавленной стоимости.
Косвенным свидетельством высокого уровня сохранения натурального хозяйства в переходных экономиках, является относительно низкий уровень наемного труда в общей численности занятых. В 2005 г. доля работающих не по найму в общей численности занятого населения в Азербайджане составила 66,2%, в Киргизии — 59,2%, в Таджикистане — 49,1%, в Армении — 48,3%, в Молдавии — 37,0%, в Казахстане — 36,1%, в Польше — 27%, в Украине — 18,2%, в России — 7,3%, в Белоруссии — 6%. Для сравнения доля таких лиц в США, Норвегии, Швеции составляла 7–10%, в Великобритании, Германии — 12–14%, в Канаде, Японии — 15%, в Мексике и Турции — соответственно 38 и 49%. (16, с. 25, 322–323) В период реформ во всех странах СНГ снижалась доля наемного труда в общей численности трудоспособного населения. Высокий уровень занятых наемным трудом — характерная черта развитого капитализма. Во всех странах СНГ доля наемного труда в общей численности занятого населения в период рыночных реформ снижалась. Если исходить из того, что уровень товарности труда является одним из важнейших критериев развития капитализма, то динамика наемного труда свидетельствует о слабой институционализации капитализма в ряде стран СНГ.
Из приведенных данных следует, что натуральное производство является важным сегментом переходных экономик, и оно нуждается в серьезном внимании общества и властных структур. Натуральное производство является противоречивым объектом экономического анализа и сложным сектором реформирования. Во-первых, в современном обществе оно является объектом частной собственности, то есть находится в рамках права. Во-вторых, это неформальное производство, то есть оно не оснащено в должной степени правовыми институтами. В-третьих, это нетоварное производство, тем самым оно представляет экономику прошлых эпох, не получает единой рыночной денежной оценки. В-четвертых, это некапиталистиче­ское производство, его активы не являются капиталом. В-пятых, натуральное хозяйство служит своеобразным амортизатором, смягчая негативные последствия переходных экономик. При относительно низком уровне доходов населения, натуральный характер производства сохраняется, как за счет полной, так и частичной занятости. Имея невысокие доходы по найму, относительно низкие пенсии и пособия, люди пытаются дополнить свои доходы за счет дополнительных усилий, производя натуральные блага для собственных нужд. Это касается не только продовольствия, но и строительства, ремонта, бытового обслуживания.
Натуральный сектор хозяйства в переходных экономиках целиком и полностью относится к частной собственности. Здесь нет проблем приватизации. Частные собственники имеют все права, соответствующие данному статусу, но не реализуют их в системе рыночных отношений и капиталистического производства. Здесь частные собственники не являются ни товаропроизводителям, ни капиталистами, ни лицами наемного труда, ни работодателями. Они владеют средствами производства, имуществом, но не владеют капиталом.
Натуральное хозяйство в современной рыночной экономике это, прежде всего, производство домашних хозяйств для собственного конечного использования. В этом случае, организация производственной деятельности, потребление продуктов производства, накопление материальных благ не включены в рыночный обмен. Обмен материальных благ и услуг между натуральными хозяйствами отчасти тоже осуществляется в натуральной форме. В натуральной форме может производиться оплата наемного труда, аренда.
Производство и потребление в натуральном секторе хозяйства не опосредуется национальным рынком, носит относительно замкнутый характер в обособленных хозяйственных ячейках. Само оно не представляет собой некой целостности, носит раздробленный характер. Хозяйственные ячейки слабо взаимодействуют между собой и с национальным рынком. Продукт производства не включается в кругооборот национального хозяйства, не получает общественную форму товара. Следовательно, не имеет единой меры стоимости. Не имеют единой денежной оценки факторы производства: труд, орудия и средства труда, земля. В этом случае нельзя оценить затраты и результаты производства, определить эффективность натурального хозяйства.
Законы рынка в натуральном хозяйстве не действуют и не могут быть его регуляторами. Кредитно-денежные рычаги государственного регулирования не могут оказывать существенного влияния на их состояние. Натуральное хозяйство существует как бы само по себе, вне времени и хозяйственной системы.
Продукты производства, собственность натуральных хозяйств не имеют общепризнанных символических форм капиталистического богатства, не отражаются в количестве знаков стоимости, не отражены в официальных документах в формах денег или финансовых инструментов: долговых обязательств, требований, ссуд, векселей, залоговых бумагах, арендных договорах, рентных платежей, ипотеке, акциях, облигациях и т.п. Руководствуясь логикой Эрнандо де Сото, можно сказать, что активы натурального хозяйства не могут быть превращены в капитал, и тем самым, обрести его силу и динамику развития.
Натуральное хозяйство во многих странах с переходной экономикой представляет собой огромный потенциал ресурсов развития, который остается за рамками рыночных преобразований, не включен в процесс становления капиталистического хозяйства. До тех пор, пока натуральное хозяйство остается существенной частью экономики переходных обществ, они не смогут включить его в общественный процесс воспроизводства капитала, придать динамический характер развития и обрекают себя на вечное отставание. Переходный характер экономики и общества, в таком случае, длится бесконечно долго, используя терминологию Р. Капелюшникова, можно сказать, что натуральное хозяйство является элементом стационарно переходной экономики.
Занятые натуральным хозяйством, выпадают из активной части гражданского общества, политического процесса, они не могут быть опорой для развития демократического общества. Все это для них чуждо и может восприниматься не только безразлично, но и враждебно, как угрозу сложившемуся укладу жизни. В то же время, ими можно манипулировать, они склонны воспринимать самые невероятные идеи, следовать за умелыми «кукловодами» куда угодно. Авторитарные режимы легко обретают общественную опору в натуральных обществах. Их отношения с властью не опосредуются законами рынка, властью денег и властью права, верховенство закона для них не имеет значения. Они не обладают достоинством самостоятельного товаропроизводителя, собственника капитала. Они воспринимают власть в ее физической форме, как неизбежную часть персонифицированных отношений. Отношения «по понятиям» для них являются естественной формой коллективного бытия. Поборы, кумовство, клановый характер отношений, преклонение, страх, покорность перед властью любого уровня для них является естественным состоянием.
И все же, натуральное хозяйство является частью национальной экономики, является источником трудовых ресурсов, которые, так или иначе, оказываются во всех сферах экономики и общества. В итоге, все экономические, общественные, политические структуры и отношения переходных систем меньше или больше, проникаются образом жизни натуральных обществ. Реформаторы, обученные новейшим теориям, созданным в развитых демократиях и рыночных экономиках, провозглашая радикальные экономические и общественные преобразования, используя риторику и словарь новейших политических и экономических течений, на деле «идут своим путем», воспроизводя на политическом, экономическом и даже бытовом уровне образ жизни традиционных обществ. Происходит мутация всех форм политической и экономической жизни. По форме президент — на деле вождь, по форме акционерное общество — на деле клан, по форме благотворительное общество — на деле форма легальной коррупции, по форме подарок — на деле подкуп, вместо правоохранительных органов, органы личной охраны и т.д.
Страны с переходной экономикой должны иметь специальные программы по преодолению натурального характера производства, это принципиальный вопрос развития, экономического и социального обновления общества. Задача эта намного сложнее, чем, например, провести приватизацию государственной собственности. Здесь должны быть осознанно разработаны долгосрочные системы мер, комплекс государственных мероприятий, направленных на то, чтобы преодолеть натуральный характер хозяйства, придать ему товарную форму и содержание, открыть возможности капиталистического развития, включить в единый народнохозяйственный процесс производства. Эту работу в той или иной мере проделывает сам рынок, но без сознательной деятельности государственной власти, как это видно на примере развивающихся стран, этот процесс может длиться столетиями. К тому же рыночные силы могут носить разрушительный характер. Во многих странах с переходной экономикой происходит просто разрушение сельского хозяйст­ва, запустение деревень, уход молодежи в города. Задача же состоит в том, чтобы вдохнуть новую жизнь в отживающие формы хозяйствования, включить их в национальную экономику в качестве производителей товаров, провести, если так можно сказать, капитализацию традиционных обществ.
Для начала надо всячески содействовать тому, чтобы как можно больше произведенной продукции из сектора натурального хозяйства попало на рынок. Здесь достаточно того, чтобы рынок стал доступен и безопасен для крестьянских и ремесленных хозяйств. Между тем, движение к рыночной экономике в странах СНГ ознаменовалось, как правило, тем, что крестьянская и ремесленная торговли были свернуты. При коммунизме крестьянские рынки были довольно развиты, но в период рыночных реформ очень скоро они были фактически ликвидированы. И дело не в том, что их вытеснила коммерческая торговля, обилие сельскохозяйственной продукции, поступившей по линии импорта. В определенной мере это имело место. Но крестьян­скую торговлю задавил, главным образом, рэкет, криминальное регулирование рыночной торговли, административные запреты и поборы, дороговизна торгового места и транспортных расходов, отсутствие дешевых гостиниц (постоялых дворов) при рынках. Вывозить продукцию мелкого крестьянского хозяйст­ва стало опасно, рискованно и бессмысленно. Натуральный характер производства усилился. Чувство безысходности, безвыходности поразило огромные слои населения, что усилило распад и гибель, а не преобразования крестьянских хозяйств. Развитие фермерского хозяйства, например, в России идет крайне медленно, в 2006 г. они произвели всего 6,4% продукции сельского хозяйства, а на долю хозяйств населения (приусадебные хозяйства и садоводства) приходилось 52,7% продукции, остальная продукция производилась крупными предприятиями. (15, с. 231) Можно считать, что половина сельскохозяйственного производства осуществляется вне рамок рыночного и капиталистического хозяйства.
Исключительно важную роль для мелкого крестьянского и фермерского хозяйства в развитых экономиках играют кооперативы и специализация производства. Там нет многоотраслевых мелких фермерских хозяйств. Каждая ферма включена в единый национальный хозяйственный процесс посредством системы кооперативов, контрактных отношений, государственных гарантий и государственного регулирования условий и объемов производства, квотирования, специализации посредством товарно-денежных и кредитных отношений под залог земли, жилищ, урожаев, скота и иного имущества. Это не столько стихийный, сколько сознательно направляемый процесс.
Складывается впечатление, что в странах с переходной экономикой натуральное производство находится за пределами внимания общества и властных структур. Между тем это огромный хозяйственный ресурс, который используется весьма примитивно, так как исключен из современного товарного капиталистического производства и рыночной институциональной системы. Натуральное производство является не только свидетельством, но и условием относительной неразвитости стран с переходной экономикой, как и всех развивающихся государств.
Скрытая (теневая) рыночная экономика включает теневой и частично неформальный сектор производства товаров и услуг, как в сфере крупного, так и мелкого бизнеса. Скрытая экономика составляет примерно половину ненаблюдаемой экономики. Теневая экономика имеет место в законных и доступных сферах производства, и представляет собой сознательно скрытую от официальной государственной регистрации часть оборота и доходов в целях уклонения от налогов, взносов социального страхования, уклонения от следования предусмотренным законодательством стандартам, нормам, административным процедурам. Производство в неформальном секторе охватывает незарегистрированный некорпорированный сектор, производящий рыночную продукцию и услуги.
Таблица 2

Доля теневой экономики в ВВП России, %
Источник: Елисеева И.И., Щирина А.Н., Капралова Е.Б. Определение объема теневой деятельности на основе макроэкономических показателей //Вопр. статистики. — 2004. — № 4. — С.21.

Оценки МВД, вероятнее всего, включают и незаконную (криминальную) экономику, которая не отражается в показателях Росстата. По расчетам и оценкам С.М. Меньшикова, на долю теневой экономики в России приходится приблизительно треть ВВП. (9, с. 225) В газете КоммерсантЪ от 11.04.2008 г. приводились следующие оценки о масштабах скрытого товарооборота в РФ: в 2006 г. фактический оборот розничной торговли был в 1,2–1,5 раз выше, чем официально фиксировался. В частности, государственные органы фиксировали только 43% компьютеров от фактически проданных, 45% ювелирных изделий, 46% табачных изделий, 50% бытовой химии, 51% телевизоров, 52% чая, 61% легковых автомобилей, 65% косметических и парфюмерных изделий, 80% бензина, 85% алкогольных изделий и пива, 87,5% мебели, 96% лекарств.(5)
Объем неформальной деятельности, скрытый товарооборот в Санкт-Петербурге оценивался в 28,5% отрасли, в том числе 17,3% приходилось на скрытый товарооборот и 11,3% неформальная деятельность. В Ленинградской области 33,1% товарооборота приходилось на скрытый товарооборот, в том числе 12,7% скрытый товарооборот и 20,4% — на неформальную деятельность. (10)
Неформальные «серые», теневые сделки в странах со слабой правовой системой, в частности в России, составляют постоянный элемент официального легального бизнеса. Поэтому «само разделение экономики на «стопроцентно легальную» и «теневую»,– по словам Г.А Явлинского, выглядит не вполне корректно». (19, с. 92). К теневым операциям можно отнести «прямую «неучтенку», завышение издержек, сокрытие доходов, проведение одних операций под видом других, создание фирм «однодневок», некорректное использование внутренних зон льготного налогообложения и трансфертных цен, «растаможка» по липовым документам, оплата фиктивных консультационных услуг, всякого рода «серые» зарплатные схемы и многое другое» (19, с.92) Хотя неформальная экономика в ряде стран с переходной экономикой по официальным данным составляет 20-30%, но так как легальная, открытая экономика «грешит» «теневыми» сделками, то в неформальную экономику включено гораздо больше бизнес-структур, по некоторым данным в России, например, этот показатель достигает 50–60%.
«В настоящее время теневую экономику следует рассматривать как мощный социально-экономический фактор, оказывающий серьезное влияние на все аспекты жизни общества. Теневой и официальный секторы экономики теснейшим образом переплетены, и бессмысленно рассматривать их в отрыве друг от друга». (2, с. 20)
Сами государственные структуры, чиновничий аппарат, включены в теневые операции, существуют так называемые «теневые» налоги, широко известная практика «откатов» при заключении сделок. «В таких сферах, как государственные закупки, строительные подряды, аренда государственной и муниципальной собственности, прозрачные и незаинтересованные отношения встречаются только в форме недоразумения». (19, с. 111)
Производить продукцию в теневом и неформальном секторе имеет смысл, если ее можно в том же секторе реализовать и получить скрытые доходы, теневые прибыли и трудовые доходы. Теневое производство порождает теневое строительство, теневые транспортные услуги, теневую торговлю и теневой банковский сектор. В целом формируется нелегальная подсистема воспроизводственного процесса. Во всех фазах воспроизводственного цикла, во всех секторах экономики существует официальная и теневая экономики. (2, с. 18-31; 17, с. 12–22)
Крупный нелегальный сектор экономики дополняется, а порою и порождает, нелегальную деятельность мелких и индивидуальных производителей товаров и услуг в сфере ремонта и строительства жилья, ремонта бытовой техники, жилищ, в сфере мелкой торговли, оказания транспортных услуг, услуг здравоохранения, образования, культуры, отдыха, туризма.
Скрытая теневая рыночная экономика по определению незаконна, хотя и осуществляется в легальных сферах бизнеса. Следовательно, она может существовать только с разрешения правоохранительных органов, налоговых служб и иных органов официальной власти. Представители официальной власти соответственно вознаграждаются за свои услуги ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не предпринимать. Так теневая рыночная экономика формирует прослойку закононепослушных граждан, которые к законам относятся избирательно. Что выгодно, то и законно. По данным официальной статистики России, доля скрытой оплаты наемного труда в общем объеме заработной платы равна 25% и составляет более 12% ВВП страны. (15, с. 165) В то же время, скрытые доходы в денежных доходах населения в Республике Дагестан оценивались в 45,3%, в Республике Ингушетия — 39,2%, в Самарской области — 33,2%. (7, с. 36) Это означает, что в теневой сектор экономики вовлечены миллионы как лиц наемного труда, так и предпринимателей. Оппортунизм становится моральной, этической нормой поведения в обществе. Уклонение от законов огромной частью общества не осуждается, а иногда считается доблестью.
С точки зрения экономической эффективности это означает, что определенная часть хозяйственного потенциала, доходов и собственности, а в некоторых странах с переходной экономикой весьма существенная часть, находится вне законно признаваемых прав и титулов собственности. Что сделки здесь носят чисто личностный, доверительный характер, официально не зарегистрированы, не учтены, не защищены. Этот бизнес не может получить должной общественной оценки, ему сложно включиться в финансовой оборот, обрести силу и эффективность обращаемых и официально признанных титулов собственности и ценных бумаг. Тем самым потенциал теневой экономики не может раскрыться в полную силу и в целом негативно влияет на эффективность использования имеющихся факторов производства.
Поскольку теневая экономика захватывает и государственный сектор, то легальному и законопослушному бизнесу очень трудно осуществлять свою деятельность, так как он тоже вынужден «отстегивать» часть доходов либо «на кормление» чиновников либо, на так называемые благотворительные цели и различные общественные нужды. Тем самым производственные, трансакционные издержки растут и в официальных документах должны оформляться, как затраты на иные цели. Теневая экономика проникает во все сферы бизнеса, как дополнительный элемент, а иногда и условие существования официальной экономики. Это, опять-таки, снижает эффективность использования имеющихся ресурсов. К тому же, не каждый может заниматься бизнесом в таких условиях, многие люди уклоняются от такой возможности, что снижает предпринимательский потенциал общества. Не случайно в некоторых странах с переходной экономикой отмечается весьма слабая учредительская деятельность, слабая динамика входа и выхода из сфер бизнеса.
Кому-то теневая экономика приносит реальные выгоды, кто-то не разумеет потерь, которые несет, находясь в сфере неофициальной деятельности, кто-то не в состоянии уклониться от «серых» и «черных» сделок, но в целом для национальной экономики потери гораздо больше, чем выгоды. Дело не только в том, что снижается уровень собираемости налогов, дело в неполном и не вполне эффективном использовании имеющихся материальных и денежных активов, которые не могут в полной мере превратиться в современные формы легального бизнеса, включиться в национальную и мировую экономику в современных формах капитала. «Теневые» операции, «теневые» доходы не имеют длительной устойчивой перспективы, так или иначе участники теневых схем рассматривают их как временные, то ли правила изменятся, то ли действующие лица поменяются. Отсюда их доходы, ресурсы весьма слабо включаются в легальную экономику. В развитых экономиках неучтенная рыночная экономика занимает весьма скромное место.
В открытой легальной экономике законы рынка проявляются более полно. Во-первых, как уже было сказано, субъекты рыночных отношений имеют больше выбора, большую доступность к ресурсам и больше вариантов принятия решений, что, в конечном счете, положительно сказывается на эффективности сделок. Во-вторых, конкуренция и открытость входа и выхода из экономического процесса, приводит к наиболее справедливому распределению произведенного продукта между трудом и капиталом, между собственниками и менеджерами, между кредиторами и должниками. Другими словами, в открытой экономике более интенсивно формируются равновесные рынки, так как существует меньше препятствий для перемещения трудовых и капитальных ресурсов. В-третьих, нелегальная экономика, по определению, персонифицирована, отягощена личной зависимостью. Чем больше рыночное хозяйство отягощено теневыми следками, тем труднее ему раскрыть свой потенциал, превратить ресурсы в эффективно действующий капитал.
Итак, теневая экономика — это сектор частной экономики, где господствует частная собственность, это рыночная экономика, которая, так или иначе, уклоняется от официальной регистрации сделок, официальной регистрации доходов и расходов, от уплаты налогов и иных обязательных платежей, неполной регистрации прав собственности. Задача состоит, следовательно, в том, чтобы вывести как можно полнее из тени эту часть рыночной экономики и раскрыть ее созидательный потенциал. Как это сделать? Видимо, следует, в первую очередь, воспользоваться опытом развитых стран с рыночной экономикой, какие там существуют институты, правила, процедуры, сводящие на нет теневую экономику. Для начала надо добиться чистоты учета сделок, доходов и расходов в сфере крупного и среднего бизнеса. Сложность, может быть, не столько в бизнесе, сколько в чиновниках и государственных службах, которые привыкли подпитываться за счет нелегальных доходов. Им надо пройти процедуру самоочищения, а это весьма трудно, практически невозможно, не имея развитой демократической системы.
Что касается нелегального (криминального) бизнеса, то его масштабы целиком определяются тем, насколько состоятельна государственная власть, насколько эффективно она способна выполнять свои функции по защите прав личности и общества.
В целом для всех видов ненаблюдаемой экономики характерна ограниченность контактов, относительно узкий круг обмена, следовательно, неполное использование возможностей выбора наиболее эффективных решений. При заключении контрактов выбор делается не в пользу самых эффективных, а самых безопасных сделок. Не все виды рыночных сделок в принципе доступны теневой экономике. Ненаблюдаемая экономика несет огромные трансакционные издержки и тем самым усугубляет собственные возможности развития. Ненаблюдаемая экономика уходит не только от налогов, но и от стандартов качества, безопасности, нанося ущерб общественному благосостоянию. Издержки ненаблюдаемой экономики несет все общество. Открытая экономика вынуждена нести избыточный налоговый груз, общество должно брать на себя нейтрализацию ущерба, который наносит ненаблюдаемая экономика.
Ненаблюдаемая экономика — это огромный резерв эффективного развития стран с переходной экономикой. Использовать его можно, в первую очередь, посредством совершенствования институциональных основ рыночной экономики и демократических основ государственного устройства. Необходимо завершить формирование единого рыночного и институционального пространства социально-экономической системы.


Литература
1. Доходы и расходы домохозяйств в зависимости от размера среднедушевых располагаемых ресурсов за 2004 год (на 100 лиц, рублей). — www.gks.ru, 30.12.2007.
2. Елисеева И.И., Щирина А.Н., Капралова Е.Б. Определение объема теневой деятельности на основе макроэкономических показателей // Вопр. статистики. — 2004. — № 4.
3. Иванов Ю.Н., Карасева В.Л. Проблемы измерения ненаблюдаемой экономики (о Руководстве по измерению ненаблюдаемой экономики, разработанном ОЭСР, МВФ, МОТ, Статкомитетом СНГ) // Вопр. Статистики. — 2003. — № 2.
4. Капелюшников Р. Где начало того конца? (К вопросу об окончании переходного периода в России) // Вопр. Экономики. — 2001. — № 1.
5. КоммерсантЪ. — 2008. — № 61. (11 апр.)
6. Королев М.А., Иванов Ю.Н., Карасева В.Л. Опыт стран СНГ в измерении ненаблюдаемой экономики // Вопр. статистики. — 2004. — № 11.
7. Литвинцева Г.П. Денежные доходы населения регионов России с учетом покупательной способности рубля и скрытых доходов // Вестн. статистики. — 2008. — № 6.
8. Масакова И.Д. Современная практика оценки ненаблюдаемой экономики и проблемы по ее измерению в условиях модернизации национальных классификаторов // Вопр. статистики. — 2004. — № 10.
9. Меньшиков С.М. Анатомия российского капитализма. — М..: Междунар. отношения. — 2008. — 464 с.
10. Никифоров О.Н., Федорова Л.М., Неманова Н.М. О проблемах учета элементов ненаблюдаемой экономики при исчислении валового регионального продукта // Вопр. статистики. — 2004. — № 11.
11. Обзор оценок ненаблюдаемой деятельности при расчете валового внутреннего продукта стран СНГ // Вопр. статистики. — 2008. — № 10.
12. Основные макроэкономические показатели стран содружества независимых государств. 1995-2004. Статистический сборник. — М., 2005.
13. Попов А.Д. Неформальный сектор в аспекте затрат труда в экономике России // Вопр. статистики. — 2005. — № 7.
14. Российский статистический ежегодник. 2003: Стат. сб. / Госкомстат России. — М., 2003. — 705 с.
15. Россия в цифрах. 2007. Крат. Стат. сб. / Росстат — М., 2007. — 494 с.
16. Статистический сборник. 15 лет СНГ (1991–2005) / Межгосударственный статистический комитет СНГ — М., 2006.
17. Шевяков А.Ю. Возможности и перспективы использования статистических данных в оценке масштабов скрываемых доходов // Вопр. статистики. — 2003. — № 6.
18. Эрнандо де Сото. Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире / Пер. с. англ. — М., 2001. — 272 с.
19. Явлинский Г.А. Российская экономическая система. Настоящее и будущее. — М.: Изд-во «Медиум», 2007. — 416 с.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия