|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (25), 2008 | | | | ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА | | | Гибадуллин М. З.
доцент кафедры мировой экономики
Татарского Государственного гуманитарно-педагогического университета,
кандидат экономических наук
Свердлова Л. М.
доцент Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета,
кандидат исторических наук
| |
| | |
| |
Более пяти веков Казань играла роль «торговой столицы Востока». В основу процветания города легла, главным образом посредническая, оптовая торговля. Товары, привезенные с Нижнего и Среднего Поволжья, Прикамья, Закавказья, Сибири и Урала здесь сосредоточивались, хранились и перераспределялись по городам и ярмаркам России для отправки за границу. Казань славилась и как крупный производитель кожи, мыла, свечей и сала, хлопчатобумажных и шерстяных тканей, находивших сбыт на российском и внешнем восточном рынках.
Немалое значение в экономическом развитии Казани сыграло ее географическое положение на пересечении сухопутных и водных путей, которые имели общероссийское значение. Казань расположилась «в средоточии больших дорог, необходимых для проезда в важнейшие города и места, из которой оные разделяются в Вятку, в Тобольск и во всю Сибирь, Оренбург, Уфу, Уральск, и во все степные места и крепости». * Через город был проложен старейший путь, соединявший столицы России с Уралом и Сибирью (Москва – Казань – Екатеринбург – Тюмень). Его начало – Московский тракт, связывал с российским центром не только столицу Казанской губернии, но и уездные города Свияжск, Чебоксары, а всех их – с Нижним Новгородом. Едва ли не единственной дорогой по суше из внутренней России в Оренбургский край, а оттуда в Ташкент, Самарканд, Бухару был Оренбургский тракт, который по территории губернии, кроме Казани, проходил через Лаишев и Чистополь. Царевококшайский тракт вел в города Вятской губернии, одного из главных торговых партнеров Казани, а Симбирский и Спасо-Симбирский тракты использовались купцами в торговле с городами, расположенными ниже по Волге. Через Казань был проложен и печально известный Сибирский тракт.
В середине XVIII века казанские татары, действуя через Оренбург, наладили постоянные торговые отношения со странами мусульманского Востока: Бухарой, Хивой, Ташкентом, Персией, а также с Индией, Тибетом и Кашгаром (Западный Китай). *Татарские купцы на среднеазиатском торге закупали для отправки в Казань, на российские ярмарки и в столицы персидские ткани, шали и ковры, у хивинских и бухарских купцов скупали бумажные халаты, ташкентскую выбойку (ткань), лучшую пушнину для последующей ее переработки на местных предприятиях, пряденную хлопчатую нить. У киргизов большими партиями татарские коммерсанты торговали говяжье и баранье сало, кожи, овчины, скот, в основном коней и овец. *
По общему мнению, самые тесные связи казанские татары установили с Бухарой – центром сбыта российских товаров в Средней Азии, власти которой покровительствовали им. Эмир распорядился с иноземных торговцев-мусульман брать пошлину в два, три раза меньшую по сравнению с той, что платили иноверцы. Не желая тратиться, русские купцы, заключив устный договор, посылали в Бухару с товаром казанских татар. Они, торгуя на свое имя, но на чужие капиталы, платили «зякет» по 2,5 процента. Посещавшие Бухару отмечали, что на базарах города торговало много казанских татар, и чувствовали они себя здесь очень уверенно. Наниматель же не мог проконтролировать работу комиссионера. *
Укреплению позиций национальной буржуазии на этом сегменте рынка способствовало то, что она практически не имела здесь конкурентов. Кроме того царское правительство, кровно заинтересованное в укреплении своего экономического и политического влияния в этом, стратегически важном для России регионе, всячески поощряло татарских купцов и оказывало им поддержку в осуществлении их коммерческой деятельности.
Так, в 1804 году, в качестве компенсаций за понесенные в ходе реализации торговой операции убытки, царским указом казанские купцы Шамуратовы были освобождены от уплаты налогов сроком на двадцать лет и получили другие льготы.
Нередко татарские купцы, посещавшие среднеазиатские ханства по торговым делам, выполняли важные дипломатические поручения, становились тайными агентами, информировали русское правительство о политической обстановке в регионе.
Наряду с азиатским направлением, татарские коммерсанты успешно осваивали рынки других стран и регионов. Они принимали активное участие в торговле с Китаем. На этом сколотили солидные состояния казанские купцы Г. Юнусов, М. Апанаев и Д. Усманов. С другой восточной страной Персией много и успешно торговал казанский первостатейный купец А. Измайлов. В 1812 г. он привез оттуда для реализации в Казани и других городах различных товаров на 3 млн рублей.
Главная ярмарка России – Макарьевская (с 1817 г. – Нижегородская) работала с 15 июля по 25 августа. В Нижний Новгород казанские купцы доставляли традиционные товары. Но к середине XIX в. на первое место выходят зерно, мука, ржаная и крупчатая, овес, различные крупы, семя льняное. Значительно увеличиваются поставки хлопчатобумажных тканей: китайки и кумача, валяной обуви, кулей, рогож, циновок, дорогих экипажей и дешевых телег, колес, поташа, шадрика. Казанцы закупали на ярмарке все, что пользовалось спросом на торгах Урала, Сибири и Средней Азии. * Большинство сделок совершалось в кредит, за наличные реализовывалось не более 10–20% товара.
С Нижегородской ярмарки многие казанские, московские, оренбургские и троицкие купцы торопились на Воздвиженскую ярмарку в Бугульму (14–22 сентября), где продавались «бумажный товар невысокого сорта», железо, чугунные изделия». * Следующий пункт торговли – Оренбург, где купцы приступали к подготовке караванов. С конца августа до начала ноября их выходило три. Ко времени привоза с этими караванами новых товаров купцы в Хиве и Бухаре стремились распродать старую партию, а что оставалось, направляли караваном дальше на юг в Кундуз, Кабул и Бадахшан.
Развитию торговли со Средней Азией мешали отсутствие правовой основы – договоров, различия денежных систем, мер и весов, обилие таможенных пошлин, взимавшихся по пути следования караванов, дополнительное обложение – ему подвергались купцы не мусульмане, раздоры, междоусобицы, войны, произвол эмиров, ханов и беков. Содействуя дальнейшему развитию торговли со странами Средней Азии, царское правительство в 1859 г. отменило пошлину на ввозимые в Бухару товары. Эмир оценил это и распорядился брать с русских купцов пошлину, равную плате мусульман. * Теперь русские купцы сами могли торговать на Востоке, они поставили под жесткий контроль тех, кого нанимали торговать от своего имени на среднеазиатских базарах. После вхождения в 1864–1865 гг. большей части Средней Азии в состав России и признания вассальной зависимости от нее Кокандским и Бухарским ханствами, казанские татары окончательно утрачивают монополию на среднеазиатскую торговлю, хотя и продолжают оставаться в числе главных торговых партнеров этого региона.
Одним из важнейших рынков, где сумели закрепиться казанцы, был китайский. К XVIII столетию относится завязывание постоянных экономических связей России с Китаем, основная торговля с которым шла через Сибирь. В начале это был казенный караванный торг. По трактату 1728 г. для ведения постоянной пограничной торговли выделили два пункта близко к китайской границе. На речке Кяхте в Верхнеудинском уезде Забайкальской области и при урочище Цурухай на реке Аргуни. Наибольшее значение получила Кяхта, которая к концу XVIII в. стала центром меновой торговли России с Китаем. Кяхтинская ярмарка проходила осенью с тем, чтобы по зимним дорогам доставить товар по назначению. В европейскую часть страны ездили по маршруту Кяхта – Иркутск (здесь работала таможня) – Томск – Тюмень – Казань – Москва.
Из Китая экспортировались: сахар-леденец, свежие плоды, рис, табак «шар», хлопчатая бумага, шелк-сырец, бумажные и шелковые ткани, фаянсовая и фарфоровая посуда, шитое платье, веера, картины. Однако сразу на первое место выходит чай. В обмен российские купцы предлагали пушнину (главный предмет промена в XVIII в.), сукна, плис (вышедшие вперед с 30-х гг. XIX в.), выделанную кожу (особенно ценилась кожа мелкого рогатого скота), сайгачьи рога, листовое железо, металлическую посуду, писчую бумагу, китайку, зеркала, мишуру. *
Несмотря на обоюдные выгоды, торговля на Кяхте несколько раз прерывалась «от несогласия нашего с китайцами». В 1762 г. ликвидировали государственную монополию, стесняющую российско-китайскую торговлю; с 1792 г. она налаживается окончательно и становится доступной для всех «желающих заняться коммерцией». *
С этого года торговлю с Китаем, по распоряжению властей, поставили под контроль так называемых компаньонов. Их главная задача состояла в ежегодном установлении единых для всех купцов из России цен и контроле над их соблюдением. И сразу же среди торговых людей, собиравшихся в Кяхте, верх взяли «компании из купцов... архангельских, вологодских, тульских, тобольских, иркутских, казанских и московских». * Именно их представители, по одному от каждой «компании», регулировали цены на кяхтинском, а значит, и на общероссийском чайном рынке. Общих капиталов «компании» не имели, объединялись по принципу землячества, торгуя сходными товарами. Кяхтинские «компании» действовали до 1800 г., когда правительство взяло на себя выработку «правил для мена» и учредило в городе таможню. Положение о чайной торговле подтвердило ее меновой характер, сохранило запрет на кредит, не допускало в Кяхту иностранных купцов. С 1807 г. право пограничной и портовой торговли присваивалось лишь первогильдейским купцам. *
К середине XIX в. Китай становится главным партнером России на Востоке, поглощая 60% экспорта и давая 43,8% импорта по всей «азиатской торговле». Сюда шло 53% от общероссийского вывоза козловой кожи, сафьяна и юфти. * Поэтому понятно стремление казанских предпринимателей закрепиться в Кяхте. Казанцы на чай, фарфор и фаянс, китайские ткани обменивали беличьи шкурки, сайгачьи рога, получаемые из Уральска, сафьян высших цветных сортов, выделанную козловую кожу, хлопчатобумажные ткани (китайку и кумач) и сукно местного производства, а также «немецкие и азиатские товары». Большинство предприятий Казани работали с учетом спроса на кожи и ткани на китайском рынке. Развивавшаяся в Кяхте под покровительством правительства меновая торговля на определенном этапе являлась своеобразным стимулом к расширению тех отраслей промышленности, продукция которых пользовалась повышенным спросом на ярмарке и, с одной стороны, способствовала развитию производства, с другой – делала предпринимателей заложниками российско-китайской торговли.
В начале 90-х гг. XVIII в. по описи шестигласной думы в Казани, без пригородов – сел Ягодное, Игумново, Бишбалта, Подмонастырской слободки зарегистрировано 39 кожевенных и козловых предприятий, из них 20 находилось в собственности татар. * В начале XIX в. на 52-х козловых заводах города обрабатывалось в год до 370 тыс. шкур на более чем 1 100 тыс. руб. * К этому времени крупнейшими местными производителями кож, значительная часть которых отправлялась на китайский рынок, были Л.Ф. Крупеников, братья Котеловы и татарские купцы Юнусовы, Апанаевы, Якуповы, Арсаевы. Об объеме торга можно судить по следующим данным: в 1811 г. татарский купец Ю.Б. Китаев привез в Кяхту «для промену на китайские товары» козловых кож на сумму более 80 тыс. руб., а Л.Ф. Крупеников сумел с 1812 по 1840 гг. увеличить вывоз этого изделия почти в 4 раза (с 17 8000 до 70 202 штук), доведя закупку чая до 2 млн. руб. *
Первым китаечным фабрикантом Казани стал А.И.Шогин, приступивший к выпуску ткани в 1813 г. Китайка казанской выработки появилась на ярмарках страны в 1823 г. и быстро завоевала популярность на российском и китайском рынках. В 1830-е гг. в городе действует 13 китаечных фабрик. * К 40-м годам XIX в. число российских купцов, занятых в кяхтинской торговле, возросло с 38 до 90. Казань в Кяхте представляли братья Апанаевы, Крупенниковы, Котеловы, Суеровы, Ю.Б. Китаев, Б. Аитов, М.М. Якупов, Цылбов, Ю.Ф. Арсаев, Г.М. Юнусов.
Если по сумме оборотов всех предприятий (532 856 руб) – казанцы среди 19 городов занимали шестое место, то по среднему обороту на одно предприятие (133 214 руб.) – стояли на тринадцатом. * Это говорит о том, что Казань представляло большее число чаеторговцев, по сравнению с другими городами, хотя и не такими крупными, как, скажем, Москва. Они входили в группу российских монополистов чайной торговли, которые, ведя переговоры с китайскими партнерами, добивались выгодных условий «промена», устанавливали цены на чайном рынке России, стремились ограничить круг лиц, допущенных к торговле чаем. К этому времени чай в коммерческой деятельности казанских купцов вышел на второе место после торговли хлебом.
При провозе товара на Кяхту и вывозе его на иркутской таможне купцы обязывались уплачивать пошлину, причем разрешалось вносить деньги после реализации товара. Страхуясь от возможного разорения торговца, власти требовали поручительства имуществом от других купцов. Например, в 1820 г. купец первой гильдии Г.М. Юнусов за вывезенные «на промен» на Кяхтинскую ярмарку товары должен был уплатить пошлину в 200 тыс. руб. и за него поручились своим имуществом «ратушские купцы первой гильдии Муса Апанаев, Башир Аитов, Губейдулла Суеров и магистратский Леонтий Крупеников», также торговавшие на Кяхте; 1826 г. с того же Г.М. Юнусова получили пошлин в сумме 100 тыс. руб., и за него внесли «залоги» Л.Ф. Крупенников, П.И. Котелов, М.М. Якупов и Ю.А. Арсаев. Сам Юнусов в тот год выступил поручителем М.М. Якупова. * Это может служить примером взаимодействия татарских и русских предпринимателей на китайском рынке и их взаимовыручки.
В конце 50-х гг. в Казань ввозилось чая на 1 980 000 руб. серебром, а вывозилось на 1 800 000 руб. К этому времени число торговцев чаем в Казани значительно возросло. К ним относились кожевенные и мануфактурные заводчики М.С. Верин, М.М. Азимов, Утямышевы, Аитовы, В.Ф. Подошевников, Юнусовы, Азметьевы, Крупениковы, М.М. Усманов, С.И. Пчелин, временные казанские купцы братья Шайкины, Апанаевы, Котеловы, Цыблов. С середины 50-х гг. XIX в. С.Е. Александрову принадлежала российская монополия на торговлю «кирпичным» чаем, который высоко ценился жителями Казанской, Астраханской губерний и Закавказья. После его смерти продажей кирпичного чая занялся В.Н. Унженин. *
Казань, наряду с Москвой, Нижегородской, Ирбитской и Мензелинской ярмарками, считалась крупнейшим чайным рынком страны. Учитывая, что крупные татарские предприниматели не занимались оптовыми операциями с зерном, чай становится для них первым предметом внешней торговли, вовлекая в торговый оборот значительные капиталы местного купечества.
Интересно, что вплоть до середины XIX в. за чаем на Нижегородской ярмарке сохранялось первенство. Ярмарочный торг не считался начавшимся до тех пор, пока не продадут чай купцы-оптовики. От цен на него зависела цена на кожи, пушнину, ткани и другие товары, закупавшиеся для торговли с Китаем и Сибирью. «Между 1 и 5 августа каждого года внимание купечества русского бывает устремлено на китайские ряды, где торговый шестигласный конгресс …решает вопрос о чае… Китайская торговля находится в руках оптовых торговцев. Вот их имена … казанские Мухамет Муса Апанаев, Губайдулла Мухамед Рахим Юнусов, Хасан Муса Апанаев и братья Крупениковы. *
В 1855 г. правительство разрешило продажу чая в Кяхте на деньги. Для казанских предпринимателей это означало сокращение выпуска кож, особенно козловых, кумача и китайки. Еще более ускорили процесс свертывания их производства события, развернувшиеся после 1861 г. В тот год правительство отменило решение 1822 г., запрещавшее привоз чая морем, и открыло все порты России. Доставка по морю оказалась вдвое дешевле сухопутной, да и товар доходил быстрее. Менее дорогой кантонный чай, как его называли, а отличие от кяхтинского, быстро завоевал российский рынок. И еще весьма существенное обстоятельство: кяхтинский чай продавался лишь раз в году на ярмарке в Кяхте, и его закупка требовала больших капиталов. Кантонный же чай подвозился весь год, торговля им не требовала больших затрат на хранение и закупку крупных партий.
Чаеторговцы, связанные с Кяхтой, чтобы выдержать конкуренцию воспользовались заключенным в 1860 г. с Пекином соглашением и стали отправлять караваны внутрь Китая для закупки товара из первых рук. Наиболее предприимчивые завели чайные плантации и основали фабрики по переработке сырья. Первыми российскими чайными промышленниками стали выходцы из Казани и городов Казанской губернии: Н.А. Иванов, Г.Е. Окулов и И.Т. Токмаков. Тогда же должность вице-консула в Ханькоу занял один из них – молодой и энергичный предприниматель, купец первой гильдии потомственный почетный гражданин Н.А. Иванов. *
Предпринятые купцами меры позволили снизить цены на кяхтинский чай, и на Нижегородской ярмарке он держал первенство, а Казань сохранила ведущие позиции в чайной торговле России. В 1870 г. местные купцы завезли в Казань разных сортов чая на сумму более 5 млн. руб. серебром, но кантонный чай составил в тот год 60% от общего его привоза в город. В 1873 г. все лавки в Нижнем Новгороде были забиты кантонным чаем, и его продавали в четыре раза больше кяхтинского. * Однако в России всегда оставались любители кяхтинского чая, который, по их мнению, отличался более тонким ароматом.
Резкое снижение спроса на китайку и козловые кожи в Кяхте совпало с понижением их общероссийского потребления. Вместо козловой кожи для изготовления обуви стали использовать опойку, лакированную, шагреневую кожи, лайку и др., а китайку вытеснил дешевый ситец фабричного производства. Если в 1861 г. в Казани действовало 12 козловых заводов и 8 китаечных фабрик, то через десять лет козловых предприятий осталось 6, а китаечных – 2. *
В конце XIX в. среди крупнейших чаеторговцев Казани выделялся А. Я. Сайдашев, находившийся в деле более 25 лет. Наследники чаеторговцев И.В. Савиных и В.Н. Унженина в 1895 г. получили право на расфасовку чая и «обандероливание разных сортов», что говорит о высокой торговой марке этих семейных торговых фирм. * Многие кожевенные и мануфактурные заводчики, по-прежнему, торговали чаем, а Апанаевы, Утямышевы, Юнусовы оставались в «деле» на протяжении четырех-пяти поколений.
Таким образом, в сферу интересов казанского купечества входили государства Средней Азии, Западного Китая, а также Персия. В первой половине XIX в. товарооборот Казани быстро растет: с 10–12 млн в начале столетия до 26 в 1823 г. и 58 млн рублей в 1852 г. *Город к середине XIX в. в экономическом отношении прочно занял ведущее положение в Поволжье. Но когда железная дорога обогнула Казань, город постепенно стал сдавать свои экономические позиции. Тем не менее, и в конце XIX в. Казань сохранила славу крупного порта бассейнов рек Камы, Белой и Волги. | |
|
