|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (23), 2007 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ | | | Баширов Х. Г.
заведующий кафедрой информатики и менеджмента Махачкалинского филиала Ростовского государственного экономического университета «РИНХ»,
кандидат экономических наук
| |
| | | |
Традиционная модель экономического роста развитых стран к настоящему времени себя исчерпала. Сложившийся тип развития и соответствующий ему характер производства и потребления уже не является устойчивым для высокоразвитых государств и не может быть использован развивающимися странами и странами с переходной экономикой.
В современных условиях основой формирования нового типа экономического роста становится парадигма устойчивого развития – быстро развивающаяся и весьма популярная теория последнего десятилетия. Практически все государства мира выразили стремление следовать принципам устойчивого развития, главным из которых является максимальный учет социальных и экологических последствий принимаемых хозяйственных решений. Или, говоря другими словами, – качественное развитие экономики и технологий в направлении минимизации уровня отрицательной антропогенной и, главным образом, техногенной нагрузки на природу. Предпринимательские проекты, приносящие быстрые и большие выгоды, без учета долгосрочных последствий в перспективе, как правило, оказываются убыточными. Если такие проекты осуществлять в соответствии с общими природными закономерностями, то на длительном временном интервале они оказываются более экономичными и эффективными. Разработка данных проектов требует нового теоретического видения целей, основных направлений и механизмов их реализации. По существу встает задача переоценки фундаментальных основ экономической деятельности на базе экологического и нравственного императивов, примата идей коэволюции – согласованного и гармоничного развития.
Проблемам устойчивого развития регионов в переходных рыночных условиях посвящено незначительное число исследований и работ. В российской экономической литературе пока недостаточно изучены факторы, модели и механизмы качественного роста региональной экономики на основе принципов устойчивого развития. Еще меньше таких исследований на уровне первичного производственного звена – промышленного предприятия. Стратегии устойчивого развития, даже если они формулируются предприятиями, то рассматриваются узко, односторонне, без учета перспектив и последствий.
История рыночной экономики насчитывает 400 лет (первая буржуазная революция произошла в Голландии в 1604 году), а новому российскому рынку – всего 15 лет. В максимально короткие сроки экономика России описывает траекторию, которую развитые страны Европы осуществляли столетиями.
Коллапс времени четко обозначил различные этапы становления в России рыночной экономики: от полной свободы предпринимательства, анархии и крупномасштабного структурного кризиса в начале 90-х гг. до стабилизации и макросистемного государственного регулирования – с 2000-х гг.
Темпы и векторы такого ускоренного развития рыночных отношений обусловили возникновение новых, неожиданных проблем. Спонтанное развитие бизнеса заметно опережает процесс формирования гражданского общества. Бесконтрольность действий государственных органов серьезно препятствуют формированию цивилизованной рыночной экономики. Способность бизнеса и общества защищать свои интересы должны определять характер дальнейшей эволюции российской экономики [1].
Российская специфика заключается в многообразии и неповторимости. Это превалирование надстройки над базисом, материального над духовным, силы над беспомощностью, невежества над культурой, алчности над милосердием, политического над экономическим, государственного над гражданственным, власти над законом. Пирамида общественного развития, рассматриваемая в контексте примата гуманитарной эволюции, нравственного, духовного, культурного развития – перевернута «с ног на голову». Экономическая и политическая устойчивость становятся неадекватными феноменами. Первая склонна к латентности, закрытости, вторая – к транспорентности – открытости. Политика преподносит себя через открытую публичность, экономика – через жесткую корпоративность.
Острота и разнообразие региональных проблем, нарастающие социально-экономические различия между ними, появление проблемных регионов неизбежно ведут к общей дезинтеграции регионального экономического пространства. Поэтому проблемы устойчивого развития тесно связаны с исследованиями различных типов регионов в рамках единой экономики страны.
Особенно ярко это видно на примере являющегося окраиной России Дагестана, к которому приклеен ярлык «депрессивного региона» (табл.1).
Особенностью Дагестана является то, что этот регион представляет Российскую Федерацию в миниатюре, и поэтому его можно рассматривать в качестве своеобразной экспериментальной базы, полигона для отработки тех или иных социально-экономических новаций.
Дагестан, как и Российская Федерация, – многонационален. И отличается от других регионов тем, что каждая коренная национальность в республике является субъектообразующей, обладающей правом экономического и политического участия в решении своей судьбы. С другой стороны, многие экономические и социальные проблемы в республике обострены до предела в связи с депрессивным характером ее развития. Такое положение в республике обосновывает настоятельную необходимость поиска новых, нестандартных путей и подходов для их разрешения и является хорошим подспорьем для тиражирования накопленного опыта по Южному федеральному округу и всей России.
Состояние экономики и социальной сферы Республики Дагестан исключительно сложное и остро нуждается в глубоком анализе и объективной оценке.
Дагестан занимает выгодное геостратегическое положение, является самым южным регионом России и имеет прямой выход к международным морским путям. Республика граничит по суше и морю с пятью государствами – Азербайджаном, Грузией, Казахстаном, Туркменистаном и Ираном. Общая протяженность территории с юга на север составляет около 400 км, с запада на восток – 200 км. По территории (50,3 тыс. кв. км) и численности населения (2,6 млн. человек) – самая крупная республика на Северном Кавказе.
Основу экономического потенциала республики составляют сельское хозяйство и пищевая промышленность, топливно-энергетический и транспортный комплексы, машиностроение, легкая промышленность и промышленность строительных материалов, связь, туризм и рекреация.
Топливно-энергетический комплекс (ТЭК) является базисом всей промышленности республики, от которого зависит экономическое благополучие. Потенциал Дагестанской электроэнергетики – это гидроэнергетика, основанная на широком использовании энергии многочисленных горных рек, общая потенциальная энергетическая мощность которых составляет 6300 МВт, а суммарная выработка электроэнергии оценивается в 55,2 млрд. кВт/ч. в средний по водности год, что составляет около 40% потенциала рек Северного Кавказа. К настоящему времени освоено лишь около 10% гидроресурсов республики при очень низком потреблении электроэнергии на душу населения – 1550 кВт/ч. против 5342 кВт/ч. в среднем по России. По степени освоения экономически эффективных гидроресурсов Дагестан, как и Россия в целом, значительно уступает экономически развитым странам. Так, освоенный гидроэнергетический потенциал во Франции составляет 94%, Швеции – 89%, Австрии – 76%, Норвегии – 60%, США – 45% [2].
Важнейшими ресурсами для республики являются нефть и газ. Потенциальные запасы нефти и газа достаточно велики и составляют: нефти с газовым конденсатом – 510 млн. тонн, из них на суше – 170 млн. тонн; естественного газа – 880 млрд. куб.м, из них на суше – 340 млрд. куб. м. Важным резервом для наращивания запасов и добычи углеводородов является шельф Каспийского моря.
Население республики на начало января 2003 г. составляет 2,6 млн. чел. На территории республики проживают 60 наций и народностей, в том числе более 30 коренных народностей и этнических групп, говорящих на разных языках. Средняя плотность населения составляет 51,7 чел. на один квадратный километр (6-е место по ЮФО и 20-е место по РФ). Республика занимает 1-е место в России по естественному приросту населения, уровень смертности является одним из самых низких в РФ.
Коэффициент рождаемости по республике составляет 18,5 промилле (на 1000 населения) против 10,4 по России и 12,1 по ЮФО (1-е место по ЮФО и РФ). Коэффициент смертности составляет 7,2 промилле против 16,4 по России и 14,1 по ЮФО (наилучший показатель в России после Ингушетии и Ямало-Ненецкого АО), естественный прирост составляет +11,5 промилле против 6,0 по России и 2,0 по ЮФО. В сельской местности рождаемость в 1,5 раза выше, чем в городах. В результате свыше 35% населения составляют дети дошкольного и школьного возраста, около 74% семей имеют детей моложе 18 лет. Численность населения за последние 50 лет более чем удвоилась и в 2003 г. составляла 243% к 1960 г., 181% к 1970 г., 157 % к 1980 г.[3].
Следует особо подчеркнуть, что разразившийся в 1990-х гг. на всем экономическом пространстве России системный кризис по ряду объективных и субъективных причин в Дагестане был более глубоким, а его последствия более разрушительными, чем в целом по России.
Учитывая, что в условиях рыночных отношений коренному изменению подвергаются содержание и целевые установки деятельности предприятия и, как следствие, их поведение в экономической среде, вытекает объективная необходимость выработки системы алгоритмов адаптации предприятия к факторам внешней среды с целью достижения благоприятных результатов. Ибо, став реальным субъектом товарно-денежных отношений, получив полную экономическую самостоятельность, предприятия неизбежно должны формировать свои собственные стратегии и системы управления, которые обеспечивали бы им достаточную степень эффективного функционирования, конкурентоспособности и устойчивого положения на рынке, при этом не нанося ущерб природе и будущим поколениям.
В полной мере эта проблема затрагивает производственную сферу экономики как генерирующего фактора устойчивого развития региона и требует разработки такой промышленной политики, которая способствовала бы скорейшей трансформации экономического состояния региона из депрессивного в устойчивое, причем преимущественно за счет внутреннего потенциала с максимально эффективным использованием собственных ресурсов, возможностей и специфики.
Исследования, проведенные автором, показали, что на сегодняшний день сложившиеся представления и факторы рыночной среды в Республике Дагестан не соответствуют духу и букве концепции устойчивого развития экономики и не способствуют устойчивому функционированию и развитию ее промышленных предприятий, отраслей и комплексов.
С 1991 по 1998 гг. объем производства в промышленности республики снизился на 83,3%, в сельском хозяйстве – на 37%. С 1999 г. происходит стабилизация и восстановление отдельных отраслей и в целом всей экономики.
За 1999–2005 гг. ежегодный индекс роста объема продукции составлял по промышленности от 106 до 123%, но при этом он в 2005 г. едва достиг одной трети уровня 1990 г. При высоких ежегодных темпах роста, объем производства в 2005 г. составлял в легкой промышленности 22% уровня 1990 г., в пищевой – 35%, в нефтедобывающей – 67% и т.д. При ежегодных темпах прироста, например, 10%, промышленность Республики Дагестан выйдет на уровень 1990 г. лишь к 2017 г. Это означает, что промышленность республики будет по существу топтаться на месте еще почти десять лет, а чтобы к 2010 г. выйти на уровень 1990-го, промышленность должна увеличивать объем производства в среднем на 17% в год [3].
Можно совершенно определенно сказать, что пока идет рост производства при низкой конкурентоспособности продукции, т.е. продолжается рост без развития, без коренного технического совершенствования производства и улучшения качества продукции. Конкурентоспособность многих видов промышленной продукции не обеспечена не только на мировом, но и на российском рынке.
Исторически сложилось так, что Дагестан в своем развитии резко отставал от России. Перед общим кризисом (1990 г.) по обобщающему показателю производства валового внутреннего продукта (ВВП) на душу населения Дагестан отставал от России в 2,7 раза, в 2000 г. этот разрыв составил 4,4 раза, а в 2005 г. – 4,6 раза. Если учесть, что Россия отстает от развитых стран мира в 5–7 раз, то дагестанская экономика отстает от мирового уровня в десятки раз. По этому показателю Дагестан от средних показателей ЮФО отставал в 2000 г. в 2,3 раза и в 2005 г. в 1,9 раза [3].
Серьезным тормозом развития экономики республики являются существующие макроэкономические диспропорции. Самая опасная из них – несоответствие экономического потенциала республики численности населения. Экономика республики не самодостаточна, а экономический потенциал не адекватен численности населения и ее экономически активной части.
При росте численности населения, инвестиций в основной капитал в расчете на душу населения в последние десятилетия производилось в 2–3 раза меньше, чем в среднем по России. По этому показателю Дагестан катастрофически отстает, особенно в последние годы. Инвестиций в основной капитал в расчете на душу населения производилось меньше, чем в РФ, в 1999 г. – в 5,5 раза, в 2000 – в 5,0 раз, в 2005 – в 3,7 раз. От среднего показателя по Южному федеральному округу отставание составляло по указанным годам в 4, 4 и 3 раза соответственно.
Поэтому фондовооруженность одного трудоспособного жителя Дагестана в 2 раза меньше, чем в России. В этом и состоит основная причина слабости экономического потенциала и хронического депрессивного состояния региона. С этим же связана исключительно серьезная диспропорция между числом рабочих мест и численностью населения в трудоспособном возрасте [4].
О неразвитости индустрии республики говорит тот факт, что основные фонды промышленности составляют лишь 44,0 млрд.руб. (по балансовой стоимости), их удельный вес в основных фондах равен 18,1%, или в 1,5 раза меньше, чем в России. В промышленности республики в 2005 г. было занято всего 75,5 тыс. человек, или 9,7% к общей численности работающих, т.е. в 2,3 раза меньше, чем в России [3,13].
Существенную угрозу устойчивому развитию республики представляет деформированная отраслевая структура народного хозяйства. Дагестан является аграрно-промышленным регионом России с депрессивным сельским хозяйством и исключительно слабой промышленностью. На селе проживает 57,1% населения, а в сельское и лесное хозяйство вовлечено 36,7% (2002 г.) занятого населения, или относительно к общему числу занятых в 3 раза больше, чем в России (12,2%) [3,13].
Серьезнейшим последствием хронической региональной депрессии остается глубокая дифференциация районов и городов Дагестана по уровню экономического и социального развития. Различия по уровню экономического и социального развития по районам составляют 16,5 раза, а по городам (по показателю производства продукции промышленности на душу населения) – 44 раза.
Закономерным следствием депрессивной экономики является финансовая зависимость республики. За последние 15 лет (1992–2005 гг.) от 71 до 87% доходной части бюджета Дагестана составляли поступления из федерального центра. Дотации и субвенции из федерального бюджета в доходах консолидированного бюджета Дагестана составляли в 2000 г. 84%, в 2001 г. – 83%, в 2002 г. – 78%, в 2003 г. – 79% и в 2004 г. – 83%, 2006 г.– 76%. При такой «паразитирующей» динамике развития, финансово-инвестиционная зависимость республики будет продолжаться еще многие десятилетия, что представляет серьезную угрозу экономической устойчивости и социально-политической безопасности региона [3,13].
Дагестан обладает рядом особенностей, наложивших отпечаток на характер социально-экономического и политического развития общества.
Основными проблемами социально-экономического развития республики по-прежнему являются высокий уровень безработицы (22,5% экономически активного населения, по методологии МОТ) и бедности населения (52,7% живут на доходы ниже прожиточного минимума). Данные проблемы являются сдерживающими факторами экономического роста, препятствуют проведению эффективной экономической политики в республике, отрицательно влияют на общественно-политическую обстановку в регионе.
Современный рынок труда сформировался в условиях реформирования российской экономики и продолжает испытывать негативное воздействие социально-экономического кризиса 90-х гг., обусловившего спад в промышленном секторе и сельском хозяйстве, снижение спроса на рабочую силу, рост общей и регистрируемой безработицы.
Структурные изменения и сокращение спроса на рабочую силу в 90-е годы вызвали рост общей безработицы, которая достигла максимума в 1999 г. (после финансового кризиса 1998 г.) – 240,7 тыс. чел. (или 28% экономически активного населения). По городам средний уровень безработицы составил 2,3%. В сельской местности, на которую приходится около 84% зарегистрированных безработных, уровень безработицы почти в 6 раз превышает среднероссийский показатель [3].
Безработица и бедность откладывает свой отпечаток на политическое развитие республики. Это видно по темпам и глубине социальной поляризации между основной массой населения, с одной стороны, и имущественной и властной элитой, сложившейся в республике в ходе трансформации новейшего времени.
Пожалуй, нигде в России нет столь значительного расхождения в доходах между основной массой населения и узким кругом богатейших фамилий. По большинству социальных показателей Дагестан занимает последние места среди регионов России, причем разница с самыми «богатыми» субъектами федерации составляет восьмикратную величину. Среднедушевой доход дагестанцев ниже прожиточного минимума, установленного в РФ. Средняя зарплата по Дагестану составляет одну треть среднероссийской и уступает любой территории ЮФО. Растет безработица. До последнего времени действовал эффективный «амортизатор», смягчающий социальные последствия безработицы, – это рост неформального сектора (коммерческой деятельности населения). Основная масса граждан после потери работы обращалась к челночному бизнесу, мелкооптовой и розничной торговле. Однако сейчас этот сектор насыщен до предела и больше не может вобрать новых участников [5].
Особенно значителен рост безработицы в сельских районах Дагестана. Молодежь села устремляется в города, где пополняет ряды, в лучшем случае, неформальных предпринимателей. О состоянии, в котором находится население Дагестана, свидетельствует тот факт, что сейчас в сельских регионах считаются «зажиточными» семьи, в которых много пенсионеров и детей, поскольку они имеют государственные пособия. Семьи, в которых много лиц трудоспособного возраста, не имеют перспектив существования в дагестанском горном селе. Сельское хозяйство горных районов с экономической точки зрения в условиях рыночных отношений бесперспективно.
На другом полюсе дагестанского общества произошла невиданная для общества концентрация материальных средств и власти в руках незначительной части населения. Вместе с тем общий рост социальной дезорганизации, сопровождавший все перемены последнего десятилетия, выдвинул в состав элиты также и новых людей. Ими оказались молодые и энергичные люди, с выдающимися качествами неформальных, харизматических лидеров, способных на решительные, в том числе и рискованные, действия. Старая элита в конкурентной борьбе между собой не только не могла противостоять продвижению новых людей, но и нуждалась в их поддержке для укрепления своего нового статуса.
По ориентировочным подсчетам экспертов, в Дагестане сейчас 200 фамилий концентрируют в своих руках огромные средства и определяют систему внутриполитических отношений. Это составляет приблизительно 1000 семей с охватом 6500 человек, что составляет 0,3% населения республики. Еще порядка 5–7% населения существенно улучшили свое материальное положение и обеспечивают опору для высшей имущественной элиты. Следующей категории (20–25%) населения республики удается удерживать свое материальное положение на уровне в 2–5 раз выше прожиточного минимума. Основная масса населения республики, около 70%, живет в бедности [5].
Проблема бедности относится к числу глобальных проблем человечества, поскольку она в той или иной форме проявляется в любом обществе.
В России же в последние десятилетия дискредитированы важнейшие для экономического развития общества категории – труд и заработная плата. В 1999 г. в среднем по стране вознаграждение за труд приблизилось к черте социального пособия по выживаемости [6].
Ход реформ 90-х гг. заметно увеличил существовавшую и ранее региональную дифференциацию уровня жизни населения. По подсчетам экономистов, в 1996 г. величина совокупных доходов на члена семьи по отношению к среднему показателю, взятому за 100%, по РФ составила: в Москве – 298, в Тюменской области – 203, в Карачаево-Черкесии – 47, Кабардино-Балкарии – 54, в Калмыкии – 43, в Дагестане – 34. Таким образом, в 90-е гг. уровень душевых доходов москвичей и жителей отдельных регионов ЮФО различался в 6–8 раз [7].
По сведениям Росстата, на период октября 2004 г. 26 млн. россиян (18% от общего состава населения) живут ниже прожиточного минимума. Пять лет назад в 1999 г. количество бедняков было выше – 29,9%. По данным социологических исследований, 17% населения не хватает денег на еду, 52% – на одежду, 87% – на бытовые товары длительного пользования [3,4,9]. По мнению некоторых экономистов, 50% россиян просто не дотягивают до международного порога бедности (3711 руб., или 129 долларов в месяц) [7].
Источниками решения проблемы бедности могут стать: 1) удвоение ВВП страны к 2010 г.; 2) использование средств Стабилизационного фонда. Для преодоления бедности предлагается ввести показатель – минимальный социальный бюджет, рассчитанный на основе потребительской корзины 1991 г. Для мужчин он составит в месяц 9,5, а для женщин и детей – более 10 тыс. рублей [9].
Полномочный представитель президента Российской Федерации в ЮФО Д. Козак назвал ситуацию в социально-экономической сфере ЮФО не иначе, как «вопиющей». В регионе самые низкие доходы граждан. Из 13 субъектов ЮФО 10 являются высокодотационными [8].
Таким образом, проблема бедности в России, ее регионах и особенно в Дагестане, приобрела в последние десятилетия весьма угрожающий характер.
Современный подход к проблеме влияния характера распределения дохода на процесс устойчивого развития постулирует, что равенство стимулирует инвестиции в человеческий капитал и увеличивает темпы экономического роста. Неравенство в доходах при ограничениях на кредиты становится угнетающим экономический рост фактором. При высоком уровне неравенства стимулы к накоплению слабее [10].
Так, лауреат Нобелевской премии Самуил Кузнец пришел к выводу, что относительно низкая дифференциация населения по величине доходов характерна для беднейших и высокоразвитых стран [11]. Другими словами, неравенство в доходах возрастает на ранних стадиях экономического развития и снижается на более поздних стадиях.
В обзоре МВФ [12] обращается внимание на то, что в быстро растущих странах Восточной Азии доход распределяется более равномерно, чем в имеющих более низкие темпы роста западных странах. Это наблюдение трактуется как свидетельство того, что неравенство препятствует устойчивому социально-экономическому развитию и качественному росту.
Таким образом, массовая бедность или существенная дифференциация в имуществе и доходах ухудшают экономическую среду, оказывают угнетающее воздействие на сбережения и накопления, являются источником политической нестабильности, социально-экономической неустойчивости и, как следствие, хронической депрессии.
Можно сделать вывод, что сегодня большего внимания требуют социальные условия перехода к устойчивому развитию. Уровень жизни населения – это конечный результат и вместе с тем важнейший показатель устойчивого стояния экономики и преодоления региональной депрессии. В настоящее время перед страной и ее регионами как одна из самых приоритетных поставлена задача борьбы с бедностью. Для Дагестана борьба с бедностью и повышение уровня жизни населения не просто приоритетная, а острейшая проблема. Попытаться ее решить, как и прежде, за счет федеральной помощи, дотаций бесперспективно. | | | | Таблица 1 Соотношение предельно-критических и реальных показателей развития Республики Дагестан |  | | Источник: Перспективы развития дагестанской экономики в ХХI веке. Махачкала, 2002, с.183–184. |
Подводя итог сказанному и опираясь на проведенный выше анализ показателей социально-экономического развития Республики Дагестан, было бы целесообразно выделить систему критериев (индикаторов) устойчивого развития депрессивных регионов, которую также можно экстраполировать и на относительно благополучные регионы страны. Критерии устойчивого развития – это показатели, отражающие социальные, экономические, институциональные и экологические параметры развития общества в едином комплексе. Критерии устойчивого развития можно классифицировать по спектру следующим образом:
1. Группа социальных индикаторов: уровень бедности; разрыв между доходами самых богатых и самых бедных; демографическая динамика населения; досуг и здоровье людей; развитие науки, образования и просвещения; достойное материальное и духовное развитие и качество жизни.
2. Группа экономических индикаторов: международная кооперация; ВНП на душу населения, уровень занятости; доля экологически чистых технологий.
3. Группа экологических индикаторов: сбережение водных ресурсов; захват морей и прибрежных территорий; комплексный подход к нормированию и рациональному использованию земельных ресурсов; рациональное управление различными экосистемами; борьба с опустошением и засухой; сбережение лесов и биоресурсов; сохранение атмосферы; экологически чистое управление твердыми и радиоактивными отходами, сточными водами, токсичными химикатами.
4. Группа институциональных индикаторов: адекватность государственного планирования и управления проблемам сохранения окружающей среды, нравственности, морали. К институциональному регулированию относятся также и политический выбор, и социальная ответственность бизнеса, и деловая этика, и созидание гражданского общества. |
| |
|
|
