|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1/2 (17/18), 2006 | | | | ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ | | | Боенко Н. И.
доцент кафедры социологии культуры и коммуникации факультета социологии
Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | |
На фоне недостаточно благоприятной социально-экономической ситуации в стране не всегда замечается один из позитивных моментов настоящего времени - возможность свободного научного поиска. Между тем в работах представителей разных специальностей все чаще просматривается общий, хотя и независимо выработанный, принцип: синтез противоречащих друг другу (и отвергаемых на определенных этапах научной эволюции) подходов. Такой синтез, вбирающий в себя достоинства и отвергающий недостатки прежних подходов, возможен при переходе с микроуровня научных дисциплин на макроуровень. Так, например, происходит в биологии - дискуссия сторонников теории естественного отбора Ч. Дарвина и ее противников сменяется новой для эволюционной биологии концепцией целенаправленного развития (2). Развивается реалистическая философия, связывающая материалистический и идеалистический подходы (9). Социологи, противопоставляющие позитивизму `качественные` методы исследования, склоняются, в конечном счете, к их объединению. Все эти попытки, как представляется при ближайшем рассмотрении, сходны двумя моментами: во-первых, выявлением, зачастую непреднамеренным, взаимосвязи явлений и процессов разной природы в контексте единых основ бытия, т. е. обнаружением многомерности, многоуровневости и одновременно единства мира; во-вторых, стремлением определить связь предмета вышеуказанных и других наук с человеком. Точнее, с влиянием человека на изучаемые явления и процессы, оказываемым на уровне поведения и все чаще - сознания, которые, в свою очередь, опосредованы как социальными и психофизиологическими свойствами личности, так и внешними обстоятельствами. Эволюция социума и его адаптация к трансформирующемуся миру происходит через взаимное изменение человека и внешней среды, меняющее сущность экономических явлений.
Экономисты переосмысливают `экономикс`, теорию Маркса, маржиналистские концепции, создают экономическую синергетику (6) и т. п. Вот и в нашем Семинаре `препарируют` теорию трудовой стоимости, взгляды маржиналистов и другие известные подходы. А.В. Орлов ищет в энергосодержащих продуктах ценность жизненных средств (8) и т. д. Читая опубликованные доклады (и отклики на них) участников Семинара, можно испытать подлинное удовольствие, наблюдая за тем, как осознанно или невольно перекликаются точки зрения, обнаруживаются дискуссионные коллизии и возникает мощная волна интеллектуального дискурса. Впечатление такое, что возникает новый жанр - некое коллективное `экономико-духовное` поле, где знание, изложенное конкретными авторами, существующее в дискретной форме, откликается в структуре целого синергетическим эффектом истинности. Каждая публикация наталкивает на целый ряд размышлений. Это относится и к опубликованным в предыдущем номере докладам проф. И.К. Смирнова и проф. В.Я. Ельмеева.
Однозначно справедливым представляется положение И.К. Смирнова о перспективности развития философии хозяйства, определенным вкладом в которую и является обсуждаемый содержательный доклад. Уже само обращение к термину `хозяйство` свидетельствует о расширении горизонта экономического через введение, пусть и неявное на данной стадии, человеческого, социального. В этой связи заслуживают внимания положения автора о том, что `философия хозяйства имеет своим предметом понятие хозяйства в его самореализации`, а самореализация осуществляется на трех логических уровнях: явления без сущности, сущности без бытия и являющей себя сущности.
Доклад представляет собой блестящий пример диалектического развертывания понятия ценности как сущности экономических благ, которая `скрыта их наличным бытием`. Анализ понятия ценности, осуществленный попеременно применительно ко всем трем стадиям, в соотнесении с теориями трудовой стоимости и полезности дает весьма интересные результаты. Это выводы, во-первых, о том, что труд - экономическое благо и в этом качестве обладает видовой и родовой ценностью; во-вторых, о правомерности применения понятия `ценность` к `экономическому человеку`. Наконец, о целесообразности рассмотрения в качестве исходной экономической категории всеобщности экономического блага.
Доклад вызывает немало мыслей `по поводу`, особенно в контексте размышлений, изложенных в начале статьи. Прежде всего, хотя и понятно, что нельзя `объять необъятное`, возникает непреодолимое желание `услышать продолжение`, вызванное в первую очередь тем, что подобный анализ невольно конструирует `образ целого`, поскольку сама диалектическая триада, по существу, есть не что иное, как дискретные моменты целостного контура знания. Между тем автор в большей мере делает акцент на анализ понятия `экономическое благо`, а не понятия `ценность`. Последнее не фигурирует в стадии `являющей себя сущности`. Однако в рамках философии хозяйства, предложенных самим И.К. Смирновым, трудно избежать соблазна задаться вопросом, исчерпывается ли экономическое благо экономическим содержанием. Безусловно, всеобщность (многообразие) экономических благ - это ценность. Но только ли во всеобщности экономических благ заключается ценность? Подобно тому, как абстрактный труд является моментом конкретного труда, воплощенного в изобилии вариантов, всеобщая сущность экономической ценности входит в состав исторически особенных экономических ценностей.
В приведенной автором цитате Гегеля утверждается, что `всеобщность вещи <:> есть ценность вещи, в которой ее истинная субстанциональность определена и есть предмет сознания`. Цитата, на наш взгляд, примечательна тем, что ценность здесь трактуется не непосредственно через объективную констатацию субстанции вещи. Наоборот, Гегель прямо заявляет, что субстанция вещи есть предмет сознания. Сознание же - атрибут человека, поэтому действия последнего, как правило, осознанны и зачастую оценены им самим с точки зрения какого-либо критерия - успешности, правильности, нравственности и т.п. Кроме того, сознание включает в себя эмоции, сопровождающие результат действия. Более того, действие, в том числе экономическое, как утверждал М. Вебер, может иметь своим мотивом состояние аффекта. Да и само экономическое действие - лишь частный случай действия социального, которое может быть также традиционным, целерациональным или `ценностно-рациональным, основанным на вере в безусловную - эстетическую, религиозную или любую другую - самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет` (3, с. 625). Интересно, что М. Вебер исследует целесообразность действий (свойство, которое, напоминаем, ставится некоторыми биологами в центр биологической эволюции), а социальным отношением называет `поведение нескольких людей, соотнесенное по своему смыслу друг с другом и ориентирующееся на это` (5, с. 630).
Экономическая, рациональная, функция материального блага - воспроизводство жизненных сил человека. Однако трудно представить, что после получения, например, крупного бонуса или премии Оскара человек, не испытывая эмоций, всего-то и говорит себе: `Ну, вот уж теперь я восстановлю свои жизненные силы!`. Если рациональность (полезность) - это атрибут экономики, то неотъемлемое свойство хозяйства и трудового процесса - целесообразность, т. е. соотнесенность с образом сознательно конструируемого должного или желаемого. Высшая целесообразность - соотнесенность со структурой Жизни в целом, предполагающая и эмоциональное переживание обретения смысла (жизни, поведения, поступка). Психотерапевты считают, что именно потеря смысловой направленности жизни вызывает негативные состояния современного общественного сознания - диссоциации, депрессии, отчужденность; а осмысленность жизни придают три группы ценностей: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения (4, с. 145).
Трудовые процессы также связаны с указанными ценностями. Участвующий в дискуссии Д.Ю. Миропольский пишет о психологических оценках продуктов в процессе обмена, которые определяются `не просто утилитарной непосредственной полезностью продукта, его способностью восстановить какое-то количество часов потенциального труда. Психологические оценки находятся, кроме того, под влиянием норм и идеалов` (7, с. 58). Еще более объемную картину универсумной целесообразности представляет Г.П. Выжлецов, утверждающий, что `ценностные отношения - это межсубъектные, межчеловеческие отношения по поводу объектов-носителей ценности`, которые становятся таковыми, `лишь получив социокультурную значимость на основе исторически сложившихся и функционирующих в обществе норм и идеалов:` (4, с. 49).
Ценность труда признает и автор второго из вышеупомянутых докладов, также опубликованного в последнем номере, В.Я. Ельмеев. Одним из основополагающих положений данного, не менее содержательного и диалектичного, доклада выступает утверждение, что `ценность человек приобретает в обществе и посредством общества`. Отсюда вытекает чрезвычайно важное, с нашей точки зрения, высказанное автором следствие о желательности взаимного отношения человека к обществу и общества к человеку как к цели, а не средству, развития. Следствие, безусловно, на наш взгляд, соответствующее как биологической концепции целесообразности эволюции, так и концепции межсубъектных ценностных отношений Г.П. Выжлецова. Справедливо и замечание о том, что `перекос в сторону самоценности отдельного человека становится все более очевидным`. Трудно не согласиться и с предложением В.Я. Ельмеева выйти `за рамки стоимостных мерок при оценке человека` и определять ценность живого труда `потребительной стоимостью его результатов`. Это дает возможность, как считает автор, говорить о потребительной стоимости, превосходящей затраты на собственное воспроизводство, включающие и вложения в человеческое развитие.
Высокая степень удовлетворенности от изучения доклада В.Я. Ельмеева, как и в первом случае, по отношению к докладу И.К. Смирнова, сочетается с желанием расширить круг дальнейшего научного поиска в данном направлении. Представляется перспективным расширить понятие потребительной стоимости за счет признания социального, а не только чисто экономического, смысла экономических ценностей. Необходимость подобного подхода обусловлена изменением социокультурных и экономических характеристик современного мира. Во-первых, чрезвычайно расширившиеся еще в индустриальную эпоху технико-технологические возможности экономики развитых стран позволили перейти большинству их населения от психологии выживания к экономическим стратегиям улучшения качества жизни. Потребление здесь перестало исчерпываться материальной, и даже престижной, составляющей. Согласно Ж. Бодрийяру, в современном мире оно представляет собой процесс самореализации личности и формирования человеческих отношений, выражаясь в `стиле жизни` (2). В самое последнее время стало возможным говорить и о потреблении как приобретении новых ощущений (нового смысла).
Во-вторых, глобализирующийся мир ставит проблему соотнесения на равноправной основе интересов не только человека и общества, но и различных обществ, суверенитетов народов, в декларации прав которых, как дальновидно замечает В.Я. Ельмеев, нуждается мировое сообщество. Указанные обстоятельства, создающие новые условия жесткой конкуренции, требуют усиления внимания к результатам труда, улучшенным за счет не только технико-технологических инноваций, но и нового типа организации трудовых процессов, сокращающего трансакционные издержки. Для уровня фирм - это интеграция на основе социального партнерства, например, в форме бизнес-групп; для внутрифирменного уровня - организационная культура. В этой связи можно говорить о перспективной роли таких экономических ценностей, являющихся составляющими коллективного трудового процесса, как доверие, солидарность, приверженность компании. Не случайно в среде зарубежных предпринимателей существует мнение, что конкурируют не фирмы, а их организационные культуры, а хорошие менеджеры создают смысл существования для работников. Тип мотивации труда как вида экономического поведения, формирующей отношение к труду как средству самореализации (по Веберу, преимущественно ценностно-рациональное поведение), также можно отнести к ценностям труда и человека, что требует дальнейшего исследования. |
| |
|
|
