|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3/4 (15/16), 2005 | | | | ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ | | | Ельмеев В. Я.
профессор кафедры экономической социологии Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор философских наук, доктор экономических наук,
заслуженный деятель науки РФ
| |
| | | |
Обычно в состав перечисляемых ценностей относят явления, к которым человек относится как к ценностным объектам. Сам же он выступает как субъект, от которого исходит определение ценности и того или иного явления. Человеку как бы придается статус "меры всех вещей" (Протогор), но сам он, якобы, как оценивающий субъект остается вне этой "меры". Следовательно, встает вопрос: является ли ценностью сам человек? Если "да", то кто или что его определяет как ценность? Кто вменяет ему ценность?
Субъективистская школа неокантианского типа, те, которые сводят ценность к отношению "субъекта к субъекту" (без объекта) обычно исключают из ценностей человека и его непосредственную жизнь. Имея в виду эти обстоятельства, В.П.Тугаринов в последних своих работах о ценности, в отличие от прежних определений ценностей, к ним отнес и человека (личность), его непосредственную жизнь, представив их как величайшую и не с чем несравнимые ценности.1
Определить понятие ценности человека не так- то легко. Если следовать методу движения от абстрактного к конкретному, то мы должны в начале представить ценность человека в форме абстрактной всеобщности, как ценность человека вообще, и двигаться в рамках этой всеобщности до тех пор, пока не перейдем к характеристике особенного - экономического определения ценности человека, что является основным предметов нашего дискурса.
Всеобщность в своей изначальной форме предстает в рамках определения человека как субъекта в виде его самоценности. Индивид как бы имеет в самом себе бесконечную ценность, что выражается в известных суждениях: "все для человека, все во имя человека"; "достоинство и ценность человеческой личности" составляют исходную основу прав человека ("Всеобщая декларация прав человека").
Кроме как для себя сущей ценности человек является таковой в качестве высшего творения природы и самого человеческого общества. Свою сущность общество обнаруживает через производство и воспроизводство человека, его однородной с обществом сущности как совокупности общественных отношений. В этом смысле человек и общество односущностны.
Ценность человека, однако, обнаруживается в его отношениях к другим людям. В некотором смысле, замечает К.Маркс, человек напоминает товар. Он родится без зеркала в руках и не как фихтианский философ, заявляющий "Я есмь я". Человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку. Вместе с тем и Павел как таковой, во всей своей павловской телесности, становится для него формой проявления рода "человек".2
Из этого сравнения следует, что свою ценность человек приобретает в обществе и посредством общества.
В итоге желательно, чтобы, с одной стороны, каждый человек в своем лице и в лице всякого другого относился к человечеству как к цели, а не как к средству (категорический императив Канта), а с другой - человечество и общество рассматривали бы человека как цель и самоцель своего развития, и никогда - как средство. Можно сказать, что признание всестороннего и гармоничного развития человека в качестве цели общества и идеала общественного развития представляет собой признание человека в качестве высшей ценности, и что это признание совпадает с гуманизмом античного коммунизма. К этому склоняется и ООН в своей программе человеческого развития.
Обладает ли абстракция "ценность человека вообще" объективным содержанием?
Понятие ценности вообще и ценности человека, как и понятие истины, при всей своей абстрактной всеобщности имеют такое содержание, которое существует в действительности и которое по своей объективности не зависит ни от сознания человека, ни от человечества. Именно практика входит в определение понятия того или иного предмета не только как критерий истинности, но и как определитель связи предмета с тем, что человеку и обществу нужно.3 Именно практика подтверждает объективность понятия ценности человека, поскольку практика обладает достоинством осуществляться по законам или правилам не субъектно-ментальных оценок, даже общезначимых, а объективной действительности. Соответственно объективность самой общественной практики, общественной деятельности, хотя последняя и складывается из действий обладающих сознанием и чувствами людей, заключается в том, что эти действия приводят к положительным результатам, если они осуществляются по объективным законам природы и общества. Так, в общественной практике человек оказывается поставленным в отношение к мере всего человеческого рода, к общественной мере, посредством которой определяется ценность отдельного человека: он может превышать эту меру или, наоборот, не достигать ее и в соответствии с этим будет определяться его ценность. Поэтому практику следует считать объективным определителем (критерием) ценности самого человека. В более узком смысле таким критерием является общественный труд. Не праздность украшала и украшает человека. Наоборот, она, если судить по Библии, являлась причиной первородного греха человека, и чтобы его искупить, человек должен постоянно в поте лица своего добывать свой хлеб. "Библейское предание гласит, что отсутствие труда - праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятье все тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать свой хлеб, но и потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны"4
Анализ содержания понятия "ценность человека" не исчерпывается его абстрактно всеобщим определением. Важно его конкретизировать, дополнив определенностью его особенности, причем эту особенность рассматривать в том же ритме: в форме всеобщности, особенности и в их итоговом единстве, но взятых по отношению к исторически определенным состоянием человека как ценности.
Можно утверждать, что синкретизм деятельности первобытного человека, его слияние с общиной (родом) представляет исходную абстрактную всеобщность как таковую, но в лице исторически особенного человека. Она отрицается определенностью разделенного на классы человека, т.е. ценность человека приобретает форму классовой определенности. Так, например, раб для рабовладельца перестает быть личностью и в этом отношении - ценностью, хотя как работник он не теряет качеств личности и ценности. И, наоборот, если исходить из критерия труда, праздность рабовладельца лишает его свойства носителя ценности.
Итогом будет возвращение понятия ценности из социально-классовой различенности и особенности личности к ее целостности, приобретение ею конкретной всеобщности. Это означает переход к свободной личности, в которой снимается прежняя ее ограниченность, и возникает тотальная ценность человека будущего общества.
Движение определенности, особенно применительно к ценности человека как работника, в экономическом отношении можно представить аналогичным образом: от а) носителя труда как потребительной стоимости в условиях господства в производстве в качестве его цели удовлетворение жизненных потребностей человека; к б) носителю труда как источнику меновой стоимости и превращении рабочей силы в товарную стоимость в условиях господства капитала над трудом; в) и, наконец, к освобождению труда от отчуждения и человеческой рабочей силы от значения меновой стоимости и превращению свободного человека труда в истинное богатство и величайшую ценность общества.
Первоначально работник функционирует в той общности, которая связывает людей друг с другом и с продуктами их труда, служащими непосредственно удовлетворению их потребностей. Эти личностные связи людей как работников затем замениваются всеобщей зависимостью и безразличностью по отношению друг к другу. Их общественные связи опосредуются обменом меновых стоимостей.
Что касается стоимости самого человека, то таковую он приобретает, если продается. Будучи рабом, например, он выступает как меновая стоимость. Что касается рабочего как носителя наемного труда, то он сам и его труд не является стоимостью. Стоимостью может быть лишь рабочая сила, покупаемая возможность распоряжаться трудом рабочего, причем свойство меновой стоимости самой потребительной стоимости рабочей силы рабочего придается (вменяется) капиталом. От имени меновой стоимости(переменного капитала) к рабочему обращается вменяющий ему стоимость капиталист. Что же касается труда рабочего, то он противостоит капиталу "как чистая потребительная стоимость, которая самим своим владельцем предлагается в качестве товара взамен ... меновой стоимости этого товара, взамен монеты, которая, правда, становится действительной в руках рабочего только в своем определении всеобщего средства обмена, а в остальном исчезает".5 И ни в коем случае не становится, добавим мы, капиталом рабочего, "человеческим капиталом", как сегодня хотят представить дело защитники капитала от имени экономической науки. При этом сам капиталист освобождается от свойства иметь в своей собственности свою рабочую силу.
Рассмотрим, какой предстает ценность человека в основных экономических концепциях, главным образом в стоимостном и потребительностоимостном (полезностном) измерении. Задача заключается в том, чтобы применить имеющиеся в экономической науке концепции к характеристике человека как ценности. В этой связи возникает прежде всего вопрос о полезности человека как предпосылке его меновой ценности (стоимости).6 Именно полезность человека делает его богатством общества. Здесь важно иметь в виду высказанный еще Ф.Галиани и принятый К.Марксом тезис о том, что истинным богатством является сам человек.
Однако этот тезис не нашел своего развития в последующих теориях предельной полезности. В этих теориях человек оказался на стороне оценивающего, придающего значение (ценность) другим благам, но не самому себе. Соответственно и человеческий труд и другие средства, затрачиваемые на производство благ, исключались из факторов, оказывающих непосредственное влияние на ценность самого конечного блага. "Ни затраченные на производство блага, ни необходимое для его воспроизводства количество труда или других благ, не является моментом, определяющим меру ценности благ; таковым является величина значения тех удовлетворений потребностей, по отношению к которым мы сознаем свою зависимость от наличия в нашем распоряжении блага".7
С этой точки зрения труд сам по себе не является благом и не составляет ценности. В лучшем случае его относят к отрицательной полезности (У.Джевонс). Средства существования, на которые выменивается труд, тоже не могут служить ни непосредственной причиной, ни определяющим принципом цены труда, как и "труд не является сам по себе и при всех обстоятельствах благом, тем более благом экономическим, он не представляет неизбежно ценности".8
С противоположных позиций решается проблема ценности человека в трудовой теории стоимости, в частности, в трудовой теории стоимости. В ней предлагается реальная основа для включения человека в систему ценностей и для измерения ценности человека трудом. Такую возможность можно найти уже в работе В. Пети "Ценность людей". Для него ценность людей как носителей труда определяется стоимостью необходимых жизненных средств, т.е. издержками, необходимыми для удовлетворения жизненных потребностей, в частности, стоимостью среднего дневного пропитания взрослого человека.9
А.Смит, а затем, Д. Риккардо дали развернутое обоснование положения о том, что ценность (стоимость) благ (товаров) определяется количеством общественно необходимого труда, затрачиваемого на их производство. Этот основополагающий принцип был распространен и на труд, следовательно, и на его носителей - людей. Стоимость труда, согласно Д.Рикардо, определяется теми жизненными средствами, которые по традиции являются необходимыми в данном обществе для содержания рабочих и продолжения их рода. В то же время Д.Рикардо, в отличие от А.Смита, полагал, что нельзя стоимостью жизненных средств определять стоимость обмениваемого на них живого труда. Стоимость, представленная в овеществленном труде, есть нечто другое, чем стоимость покупаемого живого труда.
А.Маршалл, следуя классической традиции, предложил схему исчисления стоимости индивида (рабочего). Для этого нужно "дисконтировать" стоимость всех результатов его будущего труда, сложить их и затем вычесть из полученной суммы сумму "дисконтированных" стоимостей всего того богатства и всех прямых услуг, которые им будут потреблены. Можно, по его мнению, исчислять стоимость индивида по денежным издержкам его производства. "Можно, например, - пишет он, - предположить, что общая сумма, израсходованная на то, чтобы вырастить среднего ребенка, принадлежащего к менее обеспеченной части трудящегося класса, скажем из 2/5 населения, составляет 10 фунтов стерлингов; для следующей 1/5 населения можно предположить сумму 175 фунтов стерлингов, для следующей 1/5 - 300 фунтов стерлингов; для 1/10 населения - 500 фунтов стерлингов и для оставшейся 1/10 населения - 1 200 фунтов стерлингов, или в среднем - 300 фунтов стерлингов".10 Средняя же стоимость индивидуума вообще приравнивается А.Маршаллом к 200 фунтам стерлингов.
К.Маркс в согласии с классическими представителями политической экономии, и прежде всего Д.Рикардо, признавал, ч то в условиях товарного обмена люди противостоят друг другу как субъективные меновые стоимости. Вместе с тем он пришел к выводу, что хотя труд при капитализме и является определителем меновой стоимости рабочей силы человека, сам человек не имеет стоимости и поэтому о меновой ценности труда тоже говорить нельзя. Кроме того, он не мог согласиться со вторым определением стоимости А.Смита, из которого вытекало, что стоимость труда равна стоимости произведенного им товара, т.е. стоимости продукта труда. Тогда производство индивида и его потребление в течение всей жизни должны были бы быть равны между собой, т.е. человек стоил бы столько, сколько стоимостей потреблял. К.Маркс не мог принять сведение ценности человека к его меновой стоимости, выводимой из стоимости труда, поскольку он отказался признать за трудом свойство стоимости. На этой основе, как показал К.Маркс, проблему ценности человека и стоимости его жизни не решить. Обмен живого труда на овеществленный в стоимости труд не предполагает их равенства, их нельзя отождествлять. Живой труд относится к потребительной, а не меновой стоимости.11 Ценность человека, поэтому, в рамках стоимостной парадигмы не имеет решения.
Тогда как же растолковать формулу о том, что человек есть ценность, которая определяется общественным трудом, а сам труд является всеобщей ценностью, что признавал, например, Г.Зиммель.12 С такой оценкой труда согласен и участвующий в данной дискуссии М.А.Румянцев: "С ценности труда, - заявляет он, - и начинается собственно экономический момент ценности хозяйственных благ".13
Как быть, если труд не имеет стоимости, то чем же является его ценность, а также ценность человека?
Нужно сказать, что на основе как стоимостной парадигмы, так и теории предельной полезности положительного решения этой проблемы не получить. Надо переходить от понятия ценности человека в форме его особенности, предполагающей его разделенность и ограниченность, к итоговому понятию (умозаключению), в котором ценность человека и его труда достигает единства своей сущности и ее явления, снимает свою ограниченность, т.е. возвращаясь из своей ограниченности и особенности, сохраняет трудовую сущность и в то же время возвышает исходное значение человека как высшей ценности. Но это не то абсолютное благо (Бог), от которого исходит вмененность человеку и его труду желаемой ценности. Проблема решается переходом на позиции трудовой теории потребительной стоимости (ценности), теории, заменяющей как стоимостную, так и субъективистскую полезностную парадигмы.
С начала о том, как определяется ценность труда как реализуемой рабочей силы с позиций этой теории, т.е. в чем состоит потребительная стоимость труда, рабочей силы? Чтобы определить ее, необходимо руководствоваться иным принципом - не принципом эквивалентности, на котором основаны стоимостные концепции экономической науки, но потребительностоимостным принципом превосхождения результатов труда над его затратами. В применении к потребительной стоимости рабочей силы это означает, что критерием оценки человека является превышение результатами его труда затрат, которых требует его (человека) воспроизводство. При этом под затратами понимаются не только условия, обеспечивающие производство и воспроизводство рабочей силы на минимально необходимом физиологическом уровне и материализующиеся в некотором наборе жизненных благ и услуг (потребительская корзина), но также условия, обеспечивающие высокий уровень развития человека. Под последними подразумеваются возможность и получение образования, наличие свободного времени, доступность медицинских услуг, и т.д. Таким образом, потребительная стоимость труда, рабочей силы определяется тем, насколько человек результатами своего труда превосходит издержки на собственное воспроизводство, вложения в человеческое развитие. А экономическая форма ценности человеческой жизни предстает как экономия рабочего времени по сравнению с затраченным трудом, т.е. как объем высвобождаемого трудом человека времени и его превращение в свободное время, которое должно использоваться для развития самого индивида и всех других людей. Мерой действительного богатства общества становиться свободное время.
Отсюда следует важный вывод о том, что экономическая ценность человеческой жизни, вопреки положениям трудовой теории стоимости, не равна стоимости жизненных средств, необходимых для ее производства и воспроизводства. Ценность человека проявляется в потребительной стоимости совокупного продукта его труда. Она превышает стоимость жизненных средств в той мере, в какой продукт труда человека превышает благодаря своей полезности, своим потребительным свойствам, затраты на воспроизводство жизни производителя. Последние включают, кроме затрат общественного труда, необходимых для производства благ, обеспечивающих воспроизводство собственно рабочей силы человека (т.е. поддержание жизнедеятельности работника на адекватном физиологическом уровне), также затраты, необходимые для производства благ, обеспечивающих всестороннее развитие личности.
Трудовая теория потребительной стоимости выводит на адекватное выражение ценности человека и его развития как результата трудовой деятельности общества: она предполагает вместо равенства этого результата с затратами на его достижение другое - превосходство над затратами. Именно величина этого превосходства и будет мерой ценности человека и определителем степени его развития. В этом отношении следует согласиться с Ж.-П.Сартром, согласно которому человек оценивается прежде всего превосхождением результата своей деятельности, ее условий и предпосылок, превосхождением достигнутых превосхождений.14
Использование трудовой теории потребительной стоимости позволяет преодолеть ограниченность стоимостной оценки человека, выражающуюся в рабочей силе общественно необходимым трудом, затраченным на ее воспроизводство, т.е. стоимостью нужных для этого жизненных средств. Преимуществом решения проблемы ценности человека и его жизни с позиций трудовой теории потребительной стоимости является не только выход за рамки стоимостных мерок при оценке человека, но и переход в оценке от человека как меры всех вещей к общественно- исторической практике, прежде всего труду как объективному критерию ценности человека.
Решение этого вопроса, однако, имеет свое продолжение: если ценность человека определяется общественным трудом, имеющим также ценность, то чем определяется сам этот труд, в том числе его ценность, необходимая величина? Трудовой теорией ничего другого для ответа не остается, как от потребительной стоимости рабочей силы (труда) обратиться к потребительной стоимости результата труда, в котором воплощается живой труд и все его условия. Соответственно, от теории, объясняющей эту ситуацию затратами труда, надо переходить к теории, которая за решением проблемы обращается к результатам труда, т.е. если стоимость рабочей силы определяется стоимостью жизненных средств, необходимых для ее производства, то ценность живого труда обуславливается потребительной стоимостью его результатов и выявляется в потребительной стоимости самого труда.
Это, однако, не значит, что ценность труда и его носителя определяется продуктом труда, взятом непосредственно в качестве потребительной стоимости. Имеется в виду дальнейшее движение этой потребительной стоимости - ее реализация, которая заканчивается высвобождением труда, экономией рабочего времени, которые превращаются в свободное время, т.е. в пространство для развития личности. Происходит, следовательно, возвращение к человеку, к его ценности, что и является конечным результатом труда, производящего первоначально обычный продукт, обычное благо.
Вывод из сказанного будет следующим: а) проблему действительной ценности человека можно решить лишь на основе трудовой теории потребительной стоимости (потребительной ценности), человек предстает в виде товарной ценности, что не совместимо с его оценкой как высшего продукта природы и как истинного богатства общества; б) эту проблему не решить без обращения к труду, без признания формул: "порождение человека человеческим трудом" и "производство (воспроизводство) труда трудом".
Из сказанного, однако, не следует, что характеристика человека как ценности, которая себя выявляет в обществе и посредством общества, исключает ценности фундаментальных составляющих общества, таких как семья, община, народ (нация), государство и т.д. Нельзя согласиться с теми авторами, которые исходят из безусловного, абсолютного приоритета отдельного индивида, самоценности и самодостаточности отдельной личности, что обычно выводится из парадигмы западной цивилизации - методологического индивидуализма. В настоящее время и у нас перекос в сторону самоценности отдельного человека становится все более очевидным: Конституция современной России наполнена правами человека и почти не содержит прав народа. Не случайно отдельные философы стали заявлять, что "определяющая роль человека в обществе абсолютна и принадлежит к числу его фундаментальных качеств".15 Поэтому вроде бы не общество придает ценность человеку, а наоборот, человек обществу. Между тем все то, что имеет человек в качестве ценностей, приобретается им в обществе. Соответственно, общественная жизнь имеет не меньшую, чем индивидуальная ценность. Среди ценностей общественной жизни особое место занимает жизнь народа, выраженная в такой фундаментальной ценности, какой является суверенитет народа. Он составляет основу всех прав народа, в декларации которых нуждается мировое сообщество. Это в первую очередь касается народов евразийской цивилизации, выросшей на почве общинного жизнеустройства. Именно на их плечи ложится задача разработки Декларации прав народов и утверждения на уровне Всеобщей декларации прав человека. |
| |
|
|
