|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (90), 2024 | | | | ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА | | | Гибадуллин М. З.
доцент Казанского государственного института культуры,
кандидат экономических наук
Нуриева А. Р.
Генеральный представитель ООО «Чжухай Яньсюэтан / Образовательные технологии» (г. Казань),
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье раскрывается особенности землевладения и землепользования в пореформенной деревне Казанской губернии. Показано территориальное размещение бывших казенных, помещичьих и удельных крестьян в административных границах Казанской губернии, представлена картина распределения земельного фонда региона между различными категориями крестьян и определена степень обеспеченности земельными ресурсами каждой из них. Рассчитана налоговая нагрузка на семейный бюджет крестьянских хозяйств различных категорий. | | Ключевые слова: земельный фонд, землевладение, землепользование, временно обязанные крестьяне, казенные крестьяне, налоговые платежи | | УДК 338 (091); ББК 65.03 Стр: 191 - 195 |
От авторов. В этом году исполнилось 99 лет (25.03.2024) со дня рождения доктору экономических наук, профессору, заслуженному деятелю науки Республики Татарстан, патриарху российской экономической науки, участнику исторического Парада Победы 24 июня 1945 г. в Москве, истинного патриота своей Родины — Файзулхаку Газизовичу Газизуллину. Свыше 60 лет Файзулхак Газизович отдал служению на ниве отечественного образования. Большая часть научно-педагогической деятельности ученого была связана с Казанским государственным педагогическим университетом. За это время под руководством профессора тысячи студентов освоили основы экономической науки. Его ученики работают сегодня во многих регионах страны.
Файзулхак Газизович первым в отечественной экономической науке поставил вопрос и разработал научно-теоретические и методологические подходы к изучению экономической мысли татарского народа и экономической истории Татарстана, стал основателем экономико-исторического направления в экономической науке Татарстана. Сегодня это направление развивается его учениками и последователями.
Данная статья является частью готовящейся к изданию книги «Очерки экономической истории Татарстана», посвященной Учителю, Наставнику, Педагогу и Ученому Файзулхаку Газизовичу Газизуллину.
Эволюция российского аграрного рынка во второй половине ХIХ в. являлась предметом научных дискуссии и в дореволюционный, и в советский периоды.
Основные направления научных изысканий, посвященных данной тематике, касались таких вопросов, как эволюция аграрных отношений и аграрных институтов в пореформенный период; размещение, структура сельскохозяйственного производства; движение цен на продукцию сельского хозяйства; особенности землевладения и землепользования в пореформенный период.
В то же время, ученые в недостаточной мере исследовали региональные особенности аграрного рынка России в период утверждения капитализма. Практически не изученными на сегодняшний день остаются динамика сельскохозяйственного производства в регионах России, формы хозяйственных укладов в аграрном секторе экономики российской провинции, механизмы вовлечения регионов в систему всероссийского рынка и целы ряд других вопросов.
Между тем, сельское хозяйство играло ведущую роль в структуре национальной экономики Российской империи на протяжении всего пореформенного периода.
Казанская губерния располагалась на Востоке Европейской части России и имела территорию около 5,8 млн десятин (56,5 кв. верст). К моменту отмены крепостного права 51,8% территории губернии было занято лесами, 33,9% пахотными землями, 7,1% лугами. Остальное пространство находилось под усадьбами, пастбищами и прочими категориями земель [1, с. 6].
Пахотные земли имелись во всех уездах губернии, но распределялись они неравномерно. Из 1,9 млн десятин пашни 16,4% находилось в Чистопольском уезде, 11% в Спасском уезде, немного меньше в Казанском уезде. На лесистые Козьмодемьянский и Царевококшайский уезды приходилось только около 5% пахотных земель.
В то же время необходимо подчеркнуть, что структура земельного фонда края, сложившаяся к 60-м годам Х1Х в., позволяет говорить о неполном хозяйственном освоении экономического пространства региона и наличии, вследствие этого обстоятельства, возможностей для экстенсивного типа расширенного воспроизводства в сельском хозяйстве.
Поуездная детализация степени сельскохозяйственной эксплуатации территориального пространства губернии показывает, что вовлеченность ее уездов в аграрное производство было неравномерным. Рассчитав коэффициент сельскохозяйственного освоения территории для каждого уезда по показателю «доля земель, отведенных под пашню», и приняв общий для региона показатель равный единице, получим, что по отношению к нему наибольшую степень сельскохозяйственного освоения территориального пространства имели Свияжский, Тетюшский и Ядринский уезды. Коэффициент освоенности территории для этих уездов составил соответственно 1,63; 1,51; 1,42. Выше среднего, по губернии, показатель использования территории под нужды сельского хозяйства имели также Чистопольский, Свияжский, Спасский, Тетюшский, Цивильский и Ядринский уезды. Низкую степень сельскохозяйственного освоения территориального пространства имели Царевокошайский, Козьмодемьянский, Мамадышский и Чебоксарский уезды (табл. 1).
Таблица 1
Освоение территориального пространства уездов Казанской губернии в 60-е годы ХIХ в.| Уезды | Коэффициент
хозяйственного
освоения
территории | Обеспеченность
пахотными землями
на душу крестьянского
населения (десятин) |
|---|
| Казанский | 1,22 | 1,2 | | Козьмодемьянский | 0,67 | 1,2 | | Лаишевский | 0,96 | 1,2 | | Мамадышский | 0,78 | 0,8 | | Свияжский | 1,63 | 1,46 | | Спасский | 1,31 | 1,7 | | Тетюшский | 1,51 | 1,3 | | Царевококшайский | 0,42 | 1,1 | | Цивильский | 1,37 | 1,25 | | Чебоксарский | 0,92 | 1,44 | | Чистопольский | 1,17 | 1,5 | | Ядринский | 1,42 | 1,2 | | По губернии | 1,00 | 1,3 |
Составлено авторами по: [2, с. 215].
При такой структуре использования земельного фонда вполне естественным выглядит низкая норма обеспеченности сельских товаропроизводителей земельными ресурсами. При общей численности крестьянского населения обоего пола в 1,4 млн чел., среднедушевая обеспеченность пахотными угодьями по Казанской губернии составляла 1,3 десятины. С недостатком земель сельскохозяйственного назначения сталкивались крестьяне Мамадышского (0,8 десятины на душу крестьянского населения) и Царевококшайского (1,1 десятины на душу крестьянского населения) уездов. Ненамного лучше обстояло дело в Казанском, Лаишевском, Козьмодемьянском и Ядринском уездах (1,2 десятины на душу крестьянского населения). В Спасском, Свияжском и Чистопольском уездах ситуация выглядела более благополучно, но и в них земельный фонд в расчете на душу крестьянского населения не превышал 2 десятины (см. табл. 1).
До отмены крепостного состояния, в Российской империи наличествовали три системы землевладения: казенное землевладение, т.е. земли, принадлежавшие фонду государственных имуществ, частно-помещичье землевладение, т.е. земли, принадлежавшие помещикам и удельное землевладение, т.е. земли, принадлежавшие правящей династии.
Трем категориям землевладения соответствовали три категории зависимого крестьянского населения: казенные, помещичьи и удельные. Каждая из них выводилась из крепостной зависимости отдельными установлениями и с особыми оговорками, касавшимися сроков и порядка освобождения, условий урегулирования отношений с бывшими владельцами, наделения землей и др.
Первыми из состояния крепостной зависимости были выведены крестьяне, приписанные к казенному ведомству. К эпохе «Великих реформ» они уже крепостными не считались [3, 4]. Более того, реформой 1838 г., известной как реформа П.Д. Киселева, казенные крестьяне получили ряд гражданских прав. Но окончательно вопросы землепользования и землевладения казенных крестьян правительством были урегулированы только в 1866 г. [5]
В удельной деревне, аграрные реформы начали реализовываться в 1858–1859 гг., но завершились только в 1863г. с принятием «Положения о крестьянах, водворенных на землях имений государевых, дворцовых и удельных» [6, 7].
Однако, отмена крепостного права в России связывается, как правило, с ликвидацией личной зависимости помещичьих крестьян, объявленной Манифестом 19 февраля 1861 г. [8, 9, 10] С прекращением отношений крепостной зависимости за крестьянами закреплялись гражданские права и обязанности. Но сельского жителя, чье материальное благополучие было неразрывно связано с земледелием, не меньше, чем вопрос получения личной свободы, интересовало решение вопроса о земле. Ключевое значение, в этом смысле, имели ст. 3 и 4 «Общего положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», согласно которых, помещики сохраняли за собой право собственности на все принадлежавшие им прежде земли, а крестьянам, на правах «постоянного пользования», предоставлялись усадебная оседлость, поля и прочие угодья, с обязательным исполнением в пользу землевладельцев установленных повинностей (работой или деньгами). Далее в ст.11 устанавливалось право крестьян выкупать свою усадебную оседлость и прекращать с помещиком обязательные поземельные отношения. До этого момента бывшие крепостные крестьяне официально именовались «временно обязанными». После выхода из временно обязанного состояния, крестьяне становились «собственниками» и с согласия помещика, дополнительно могли прикупить к своей усадьбе полевые земли и угодья.
В аграрном секторе экономики страны помещичьи крестьяне не составляли доминирующей прослойки зависимого населения, хотя численность их и была очень значительной. Согласно подсчетам, проведенным в свое время В.М. Кабузаном по материалам Х ревизии, частновладельческих крестьян по империи состояло в записи 11,3 млн человек или 47,2% от общей численности крепостного крестьянства, в то время, как закрепленных за государством крестьян, насчитывалось 11,7 млн человек что в относительных цифрах составляло 48,9% крепостного крестьянства [11, с.167–178].
В Казанской губернии соотношение между казенным и частновладельческим секторами сельского хозяйства в значительно большей степени отражало доминирующую роль государства в экономике региона. Казенное землевладение преобладало здесь и по размеру земельных владений, и по численности крестьян, находившихся под контролем казны, о чем свидетельствуют следующие цифры: по губернии, в целом, казенному ведомству принадлежало 4,2 млн дес. земли, что составляло 72% от общей площади земель всех категорий, в том числе пахотных земель — 1,4 млн дес. или 73,6% от общего фонда земель сельскохозяйственного назначения.
Земли казны преобладали во всех уездах губернии, за исключением Спасского и Лаишевского уездов, где их доля не превышала 43% и 40% от общей площади пахотных земель, соответственно. Если же принимать во внимание земли всех категорий, то казенное землевладение не имело доминирующего положения только в Лаишевском уезде. Во всех остальных уездах, земли казны составляли более половины земельной площади (табл. 2).
Нетрудно заметить, что казенное землевладение преобладало в уездах со значительным представительством автохтонного населения края.
Крепостное население Казанской губернии по своему составу также отличалось от состава крепостного населения империи.
Доля крепостных крестьян в крае составляла более 87,5% от общей численности ее населения, из которых 83,6% принадлежали казенному ведомству, т.е. являлись государственными крепостными крестьянами.
Государственные крестьяне, как видно из приведенной таблицы, составляли подавляющую часть крестьянского населения во всех уездах губернии, за исключением, все того же, Лаишевского уезда. Больше всего казенных крестьян концентрировалась в уездах Чистопольском, Казанском и Мамадышском.
Из данных табл. 2 следует, что самую высокую степень зависимости от государства имели крестьяне Козьмодемьянского, Ядринского, Цивильского, Мамадышского и Чебоксарского уездов. Самый низкий показатель «огосударствления» крестьянства имели Лаишевский, Спасский и Свияжский уезды.
Вторая крупная категория земельных собственников, представленная в Казанской губернии — это частные землевладельцы, преимущественно помещики. Однако, как видно из табл. 3, частное землевладение в регионе имело второстепенное значение. Помещикам принадлежало в губернии немногим более 1,4 млн дес. земли (17,8% земель всех категорий), в том числе 410,2 тыс. дес. пахотных земель, что составляло 21% от всей площади пахотных земель обрабатывавшихся в губернии на тот период.
Таблица 2
Государственный сектор в сельском хозяйстве по уездам Казанской губернии в 60-е годы ХIХ в. [2, с. 134–146]| Уезды | Доля пахотных земель принадлежавших казне от общего по уезду | Доля земель всех категорий, принадлежавших казне от общего по губернии | Распределение казенных крестьян по уездам в % | Доля крестьян, принадлежавших казенному ведомству в общей доли крестьянского населения уезда населения уезда |
|---|
| Казанский | 70,4 | 71,0 | 11,6 | 82,7 | | Козьмодемьянский | 99,2 | 95,0 | 6,2 | 99,1 | | Лаишевский | 40,0 | 40,2 | 5,4 | 49,5 | | Мамадышский | 95,2 | 83,3 | 11,7 | 96,3 | | Свияжский | 65,8 | 58,1 | 5,6 | 70,9 | | Спасский | 43,2 | 52,2 | 6,3 | 63,5 | | Тетюшский | 81,5 | 61,6 | 9,0 | 87,4 | | Царевококшайский | 94,5 | 90,1 | 6,2 | 90,1 | | Цивильский | 94,6 | 84,9 | 8,8 | 96,7 | | Чебоксарский | 92,4 | 88,3 | 6,3 | 94,0 | | Чистопольский | 75,0 | 72,6 | 14,1 | 86,2 | | Ядринский | 96,9 | 90,3 | 8,8 | 97,6 | | По губернии | 73,6 | 72,4 | 100,0 | 83,6 |
Таблица 3
Помещичье землевладение в уездах Казанской губернии в 60-е годы ХIХ в. [2, с. 134–146].| Уезды | Доля пахотных земель принадлежавших помещикам от общего по уезду | Доля земель всех категорий, принадлежавших помещикам от общего по уезду | Доля временно обязанных крестьян, от общего числа крестьянского населения в уезде |
|---|
| Казанский | 17,9 | 16,7 | 12,1 | | Козьмодемьянский | 0,8 | 0,48 | 0,58 | | Лаишевский | 51,5 | 50,4 | 16,9 | | Мамадышский | 3,1 | 7,1 | 3,0 | | Свияжский | 34,1 | 37,4 | 21,8 | | Спасский | 55,1 | 45,9 | 36,2 | | Тетюшский | 15,6 | 14,2 | 5,9 | | Царевококшайский | 1,7 | 2,4 | 2,1 | | Цивильский | 5,1 | 5,3 | 2,2 | | Чебоксарский | 7,6 | 4,7 | 5,9 | | Чистопольский | 22,2 | 23,9 | 8,5 | | Ядринский | 3,8 | 1,9 | 1,7 | | По губернии | 21,3 | 17,8 | 10,2 |
Немногим более половины земель сельскохозяйственного назначения помещики имели только в двух уездах: Лаишевском и Спасском. Несколько меньше половины в Свияжском и Чистопольском уездах. В Козьмодемьянском и Царевококшайском уездах помещикам принадлежало менее 1% от общей площади пахотных земель.
Численность крестьян, находившихся во временно обязанных отношениях с бывшими владельцами на 1863 г. составляла 149,8 тыс. душ обоего пола или 10,2% от общей численности крестьянского населения края. Самый высокий удельный вес этой категории крестьянства имели Свияжский и Спасский уезды губернии.
Большинство частных поместий были небольшими, в пределах 100–200 дес. земли. Но в Казанской губернии имелись и земельные латифундии, принадлежавшие родовитым дворянским родам. Крупным землевладельцем края являлся князь Гагарин. Ему в Свияжском уезде принадлежало несколько поселений (с. Теньки, с. Лабышкино, д. Буртасы, д. Вараврино) с общим числом душ обоего пола 4540 чел. и земли 20069 дес. Владения наследников помещика Кандильцева располагались в селениях Лаишевского уезда (д. Мельничный, с. Шумбут, сц. Степановка и сц. Ипанчеевка) и составляли, в общей сложности 13228,2 дес. земли и 2208 крестьянских душ обоего пола. Маркиза де Траверси владела в Лаишевском и Казанском уездах землями в 9298,3 дес. и прикрепленными к ним крепостными, обоего пола, в числе более тысячи человек. В собственности наследников помещика Баратынского имелось 5648,1 дес. земли и 1770 душ крестьян обоего пола (с. Каймары и с. Рус. Айша Казанского уезда). Среди владельцев крупных поместий числились также: майор А.Е. Лебедев (с. Балахчино и с. Кускино Лаишевского уезда), которому принадлежало 639 душ крестьян и 4098 дес. земли; помещик В.В. Обухов (с. Кураловское Свяжского уезда — 850 душ и 3713 дес. земли); помещик и предприниматель Г. Осокин (с. Любкино и с. В. Любкино Лаишевского уезда — 793 души и 4037 дес. земли); помещица В.Н. Пыхачева (с. Кулаево Казанского уезда — 725 душ и 3156,3 дес. земли); наследники помещика Данаурова (с. Урай Лаишевского уезда — 780 душ и 3391,9 дес. земли); господа Козины (с. Байтеряково Лаишевского уезда — 779 душ и 3266,1 дес. земли).[12, с.3–88]
Незначительную роль в хозяйственной структуре региона играло удельное ведомство. Оно владело земельными угодьями в Казанском, Лаишевском, Мамадышском, Чистопольском, Спасском и Царевококшайском уездах. Общая площадь пахотных земель, принадлежавших двору, составляла 54,4 тыс. дес. (или 2,8% от общей площади пахотных земель по губернии), а численность крестьян обоего пола, принадлежавших уделу, составляла более 31 тысячи душ (2,2% от общего количества крестьян).
Принадлежность крестьян к той или иной категории крепостного населения имела значение с точки зрения возможности обеспечения сельских товаропроизводителей земельными участками после завершения крестьянской реформы. Как видно из табл. 4, при условии полного распределения всех пахотных земель, степень обеспеченности земельным наделом бывших зависимых крестьян различных категорий владельцев сильно отличалась. В целом по губернии на душу крестьянского населения (обоего пола) приходилось: в когорте «казенные крестьяне» — 1,17 дес. пашни, в когорте — «частновладельческие крестьяне» 2,73 дес., а в когорте «удельные крестьяне» 1,71 десятины.
Таблица 4
Обеспеченность земельными ресурсами крестьянского населения по категориям бывших владельцев в 60-е годы ХIХ в. [2, с. 134–146]| | На душу крестьянского населения
об. пола приходилось
пахотных земель (дес.) |
|---|
| Уезды | у казенных
крестьян | у бывших
помещичьих
крестьян | у удельных
крестьян |
|---|
| Казанский | 1,03 | 1,78 | 2,75 | | Козьмодемьянский | 1,43 | 1,63 | Нет | | Лаишевский | 0,98 | 3,7 | 1,16 | | Мамадышский | 0,84 | 0,88 | 1,87 | | Свияжский | 1,36 | 2,25 | Нет | | Спасский | 1,18 | 2,65 | 2,03 | | Тетюшский | 1,24 | 3,45 | 1,75 | | Царевококшайский | 1,16 | 0,93 | 0,07 | | Цивильский | 1,22 | 2,93 | Нет | | Чебоксарский | 1,42 | 1,86 | Нет | | Чистопольский | 1,36 | 4,1 | 1,62 | | Ядринский | 1,2 | 2,66 | Нет | | По губернии | 1,17 | 2,73 | 1,71 |
Из бывших казенных крестьян самая низкая норма обеспеченности пашней приходилась на аграриев Лаишевского и Мамадышского уездов (менее 1 дес. на душу крестьянского населения). Самая высокая норма обеспеченности землей приходилась на бывших казенных крестьян Козьмодемьянского и Чебоксарского уездов. В группе «бывшие частновладельческие крестьяне» самая низкая норма обеспеченности пахотной землей, также менее 1 дес., приходилась на крестьян Мамадышского и Царевококшайского уездов. Более высокий показатель обеспеченности земельным наделом имели бывшие частновладельческие крестьяне Чистопольского и Лаишевского уездов. Но, по всем уездам, за исключением Царевококшайского, бывшие частновладельческие крестьяне находились в более выгодном положении, чем бывшие казенные крестьяне.
Удельные крестьяне были обеспечены пахотными землями лучше, чем государственные крестьяне, но хуже, чем частновладельческие. Однако в Козьмодемьянском, Свияжском, Чебоксарском и Цивильском уездах удельные крестьяне пахотными землями обеспеченны не были, поскольку двор не имел в этих уездах собственных сельскохозяйственных угодий.
В результате реформ произошло перераспределение земельного фонда между собственниками и пользователями земельных ресурсов. Большинство исследователей отмечают, что крестьяне всех категорий, по итогам аграрных преобразований, получили в свое распоряжение меньше земли, чем было в их пользовании до отмены крепостного права. Так, по расчетам Н.М. Дружинина и Ю.И. Смыкова, земельные наделы бывших помещичьих крестьян уменьшились в Казанской губернии с 3,0 до 2,7 дес. на ревизскую душу, а бывших удельных крестьян с 4,4 до 3,9 дес. земли на ревизскую душу. Земельные наделы бывших государственных крестьян составляли в среднем 5,2 дес. [13, с.117; 14, с. 20, 25, 28]
В трудах татарстанских исследователей подчеркивается дискриминационный характер политики царизма в отношении нерусских народов. В рамках реализации аграрных реформ 60-х годов Х1Хв. эта политика нашла отражение в значительно меньшем наделении нерусских крестьян земельными наделами, по сравнению с русскими. Но такая постановка вопроса справедлива лишь отчасти. Следует отметить, что в законодательных актах, составлявших правовую основу реформ по отмене крепостного права, ущемление прав крестьян по национально-вероисповедальному признаку не предполагалось. В основе реформ был заложен принцип экстерриториальности. Он означал, что все крестьяне на данной территории освобождались из крепостного состояния на общих условиях, независимо от национально-конфессиональной принадлежности. По крайней мере, это правило применялось для губерний Центральной России.
Приведенные выше расчеты показывают, что относительно меньший земельный надел автохтонные народы Казанской губернии получали в силу объективных причин, исторически сложившихся особенностей территориального расселения нерусских народов в административных границах своего региона.
Вклад каждой категории крестьянского населения в валовую продукцию сельского хозяйства (озимых и яровых хлебов) не был пропорционален тем производительным ресурсам, которыми они располагали. Так в 1863 г. из общего сбора зерновых культур государственные крестьяне собрали около 73% (при этом их доля в общей численности крестьянского населения составляла 83,6%, а количество пахотных земель, находившихся во владении казны составляло 73,6%); временно обязанные крестьяне собрали со своих полевых наделов 24% от общего урожая (но их доля в общей численности крестьянского населения составляла лишь 10,2%, а доля помещичьей земли, в общем фонде пахотных земель составляла 21,3%). Удельные крестьяне давали не более 2,5% от валового сбора зерновых культур.
В следующие два года это соотношение поддерживалось с незначительными изменениями.
Продуктивность труда государственных крестьян была ниже, чем временно обязанных и удельных. Объяснение этому явлению дал один из современников: «Удельные крестьяне, хоть плохо пашут, но порядочно удабривают, потому что удельный голова строго смотрит за вверенными его подчинению крестьянами и лентяю спуску не дает. От того у удельных крестьян хлеб родится немного лучше, на такой же точно земле, как и у крестьян государственных, на которых видно волостные головы вовсе не обращают внимания» [15].
Крестьянская реформа имела много недостатков, была не последовательной, ею не были в полной мере удовлетворены ни помещики, ни крестьяне.
Крестьяне нередко выражали свое недовольство открытыми и скрытыми формами протеста. Широкий общественный резонанс имели события апреля 1861 г. в с. Бездна Спасского уезда. Здесь недовольство крестьян вышло из-под контроля местных властей и переросло в открытый бунд, подавить который удалось только с применением силы.
В апреле того же года крестьяне с. Русс. Бурнашево Свияжского уезда самовольно произвели порубку леса в заказной роще помещицы Бестужевой, а крестьяне с. Косяково помещика Левашева, с. Айбада помещика Еремеева, с. Панова помещика Лентьева, с. Киреево помещика Юматова отказались исполнять барщину. В с. Теньки Свияжского уезда крестьяне кн. Гагарина отказались выплачивать оброк и другие подати в пользу своего бывшего хозяина, а в с. Маркваши крестьяне помещика Тилле не вышли на барщину и самовольно произвели вырубку барского леса. В Лаишевском уезде различные формы неповиновения крестьян бывшим владельцам были зафиксированы в д. Княжи помещицы Асановой, д. Ходяшево помещика Ухтомского, дер. Чемодуровка помещицы Кеслер [16, с. 350–370]. И, хотя во всех этих и многих других случаях, властям все же удалось усмирить недовольство крестьян, они со всей очевидностью говорят о разочаровании, которое испытали бывшие крепостные условиями своего освобождения.
Для крестьянского недовольства имелись весомые основания. Тяжелым бременем на семейные бюджеты податного сельского населения ложились обязательства по оплате различных налоговых и неналоговых платежей.
И государственные, и временно обязанные крестьяне, и крестьяне-дарственники облагались подушным налогом (он составлял 1 руб. 78 коп. для всех категорий крестьян), государственной земской повинностью (0,87 руб., также единой для всех категорий крестьян), губернской земской повинностью (9,7 коп. для государственных крестьян и 6,6 коп. для временно обязанных крестьян и дарственников), уездной земской повинностью (45 копеек для государственных крестьян и 28,3 коп. для временно обязанных крестьян и дарственников) и вносили обязательный сбор на содержание сельской администрации (46,3 коп. единый для всех категорий крестьян). Кроме того, государственные крестьяне уплачивали лесной налог (4,2 коп.) и общественный сбор (39 коп.) [17, с. 48–49]. Но самым весомым изъятием из дохода крестьянской семьи являлись выкупные платежи (для временно обязанных крестьян), которые сокращали крестьянский бюджет иногда на 60%, и оброчные подати (для государственных крестьян за пользование земельным наделом, предоставленным государством), которые уменьшали доходную часть семейного бюджета этой категории крестьян на 40%.
За крестьянами сохранялись также натуральные повинности, которые они обязаны были исполнять в пользу государства: дорожная, подводная, рекрутская и др.
Несмотря на то, что условиями реформ не были довольны ни крестьяне, ни помещики, отмена крепостного состояния, тем не менее, имела огромное значение для дальнейшего экономического развития страны.
Прежде всего, падение крепостного права изменило основу и характер экономических отношений в русском обществе. И помещичье, и крестьянское хозяйства теперь должны были идти по пути развития товарно-денежных отношений, ориентироваться на рынок. Одной из целей реформ являлось создание крепкого класса земельных собственников, умеющих и желающих организовывать капиталистическое сельскохозяйственное производство. Как отмечает Л.Г. Захарова: «Помещики-предприниматели и часть зажиточных крестьян, сумевших воспользоваться новой ситуацией, в некоторых регионах страны активно развивали товарное хозяйство» [18].
Частное землевладение стало распространяться и в Казанской губернии. К 1863 г. по губернии численность земельных собственников превысила 58,4 тыс. человек (или около 3,6% от всего крестьянского населения края). Наибольшее их число — 33,8 тыс. человек или 57,8%, находилось в Лаишевском уезде; около 9 тыс. человек (15,4%) в Чистопольском уезде; 6,9 тыс. человек (11,8%) в Свияжском уезде; 5,7 тыс. человек (9,7%) в Тетюшском уезде; 1,2 тыс. человек (2%) в Цивильском уезде. В Мамадышском, Ядринском и Козьмодемьянском уездах число крестьян собственников было невелико (743, 649 и 181 человек соответственно) [2, с. 134–146].
Уже вскоре после реформ среди крестьян появилась состоятельная прослойка частных собственников, имевших по несколько десятков десятин земли, т.е. гораздо больше того, что передавалось им в рамках реформ. Так, например, в одном только Свияжском уезде земельные участки свыше 60 десятин имели крестьяне Л. Маркелов (443 дес.), бр. Козьма и Никонор Мамоновы (157 дес.), П. Матросов (241 дес.), Х. Абдулсалимов (70 дес.), А. Амиров (68 дес.), Н. Борисов (61 дес.), Даутов (66 дес.), Манасып Денисов (65 дес.), А. Мухаметрахимов (66 дес.), Х. Хайбуллин (68 дес.), А. Султанмратов (70 дес.), Г. Сайфуллин (66 дес.), В. Хамзин (61 дес.), М. Юмадеев (66 дес.) [19]. В Лаишевском уезде крупными землевладельцами, из числа бывших крепостных, стали Мухамет Даутов (156 дес. в д. Тат. Кабаны), Николай Ефимов (134 дес. в с. Кудаково) [20]. Конечно, таких богатеев из числа крестьян было немного. Большая часть крестьян имела в своем распоряжении небольшие наделы. Так в с. Шамптуг Царевококшайского уезда, в котором проживало 127 душ обоего пола (63 муж. и 64 жен.), в распоряжении крестьян имелось 63 дес. пахотной земли и 5 дес. усадебной земли, т.е. чуть более 1 дес. на ревизскую душу [21]. |
| |
|
|
