|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (90), 2024 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ И МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ | | | Богомазов Г. Г.
профессор кафедры экономической теории и истории экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук,
почетный профессор университета, заслуженный работник Высшей школы РФ
| |
| | | | | Статья посвящена проблемам глобализации в современном мире и рассматриваются такие вопросы как определение самого понятия «глобализация» как процесса интернационализации экономических отношений, факторы, способствующие и препятствующие ее развитию, и социально-экономические последствия осуществления. Анализ основывается на базе методологических понятий как «всемирно- и локально-историческое развитие» и «культурно-исторические типы». | | Ключевые слова: глобализация, интернационализация экономических отношений, локально-историческое развитие, культурно-исторические типы | | УДК 330.8 Стр: 14 - 19 |
Давней традицией отечественной экономической науки является рассмотрение любого вопроса теории и практики хозяйствования таким образом, чтобы понять природу изучаемого процесса или явления, установить его истоки и проанализировать возможные варианты дальнейшей эволюции. Думается, с этих позиций следует подходить и к проблеме глобализации.
Поскольку этот процесс неоднозначен по своим политическим и социально-экономическим последствиям и в то же время затрагивает интересы многих стран, выступающих на международной арене, вот уже не одно десятилетие идут незатихающие дискуссии, в ходе которых о глобализации высказываются такие мнения и оценки, которые носят, как правило, альтернативный характер. При этом та часть ученых и политиков, которые положительно оценивают этот процесс, говорит в основном об экономической его составляющей. Однако те выгоды и преимущества, на которые они указывают, носят вероятностный характер и приводят к неоднозначным последствиям. Те же, кто негативно оценивает перспективы глобализации, не ограничиваются проблемами экономического характера, а сосредоточивают акценты на проблемах мировоззренческого свойства, на судьбах национальных культур, исторически сложившихся традиций, вопросах национального духа и характера народов.
Впервые о глобализации стали говорить американцы. Первым этот термин употребил в своих работах Т. Левитта, обозначив им процесс слияния рынков отдельных продуктов, производимых крупными многонациональными корпорациям. Более пространное значение этому термину придали в Гарвардской школе бизнеса. Инициатива в данном случае принадлежала консультанту этой школы японскому ученому К. Оме, опубликовавшему в 1990 г. книгу «Мир без границ». Он исходил из того, что мировая экономика определяется ныне взаимозависимостью трех центров — ЕС, США и Японией и утверждал, что экономический национализм отдельных государств становится бессмысленным, ибо экономический климат на планете устанавливают «глобальные фирмы».
Многие ученые исходят из того, что процесс глобализации начался давно и в основе своей имеет чисто экономические причины. И с этим трудно не согласиться. Так, например, глава французской исторической школы Ф. Бродель полагал, что то, что сегодня понимают под глобализацией является непосредственным продолжением интернационализации капитала, начавшейся еще в XV–XVII веках. Философы нередко ссылаются на авторитет И. Канта, который в XVIII в. выдвинул идею вечного мира и перспективу образования единого мирового правительства. Б. Бади, профессор Парижского института политических исследований, также исходит из того, что глобализация развивается уже на протяжении многих столетий и неизбежно ведет к гомогенизации, т.е. к организации жизни всего человечества по единым принципам, приверженности к единым ценностям, установлению единых обычаев и норм поведения. Неизбежным следствием всего этого, считает Б. Бади, станет разрушение национального государственного суверенитета.
С другой стороны, Р. Буайе, один из разработчиков теории регуляции, считает концепцию глобализации ошибочной, поскольку, как он полагает, новые феномены, возникшие в экономике в конце ХХ в., не укладываются в строгое понятие единопланетарности. Более подходящим определением современной жизни на планете он считает термин «запутанный порядок».
В любом случае все участники дискуссии, признающие глобализацию как реальное явление современной истории, исходят из того, что современный этап ее развития в большей или меньшей степени охватывает все сферы жизни мирового сообщества — экономику, политику, культуру, социальные отношения.
Ответ на вопрос о том, что такое глобализация и что она несет человечеству важен прежде всего потому, что он дает ключ к пониманию современного этапа мировой истории в целом, а отсюда и к пониманию множества частных вопросов существующего мирохозяйственного порядка и места в нем каждой отдельной страны. Без этого невозможно строить грамотную и эффективную как внутреннюю, так и внешнюю государственную политику.
Представляется, что глобализация в основе своей это, прежде всего, новая, более высокая ступень интернационализации хозяйственной жизни в планетарном масштабе, непосредственно связанная с углубляющимся общественным разделением труда, концентрацией и централизацией капитала на международном уровне и порождающая тенденцию к интернационализации множества других сторон жизни современного человечества. В глубинном ее понимании это объективный и закономерный процесс, на который очевидное и далеко не всегда позитивное влияние оказывают факторы субъективного порядка, направленные на его ускорение, на то, чтобы наиболее развитым странам и, прежде всего, США добиться своей абсолютной гегемонии в решении и экономических, и политических проблем современности, при этом в ущерб другим странам. А это уже не глобализация, а неоколонизация.
Однако существуют такие объективные явления, которые неизбежно тормозят и будут препятствовать процессу глобализации в ее абсолютном варианте. Прежде всего, к числу этих явлений относятся существующие типы цивилизаций.
Известно, что и ныне в мире сохраняются два основных типа цивилизаций — так называемые «традиционные» и «европейская». Они и сегодня сохраняют свои родовые черты. И если первые имеют весьма консервативный характер, ориентированы, прежде всего, на окружающий мир и стремятся сохранить его таким, каким он был и есть, то второй тип направлен в основном на человека, на постоянное изменение, преобразование природы и общества. В данном случае национальные традиции и национальный менталитет не проявляется столь ярко, как, скажем, в восточных и азиатских странах, т.е. там, где господствуют традиционные цивилизации.
В то же время в странах, которые относятся к европейской цивилизации, как правило, более развиты производительные силы, выше уровень образования и жизненный уровень, значительно выше уровень концентрации производства и капитала вплоть до образования мощных транснациональных корпораций.
В силу вышесказанного, есть основание судить о том, что, во-первых, носителями идеологии и практики глобализации являются наиболее развитые в экономическом отношении страны, а, во-вторых, что они являются очевидными проводниками либеральной экономической идеологии. Как нам представляется, последняя, в свою очередь, имеет принципиальную связь с так называемым либертарианством, своеобразной идеологией свободы человеческой личности. Определяя смысл либертарианства, один из его современных идеологов и пропагандистов Дэвид Боуз пишет, что это «убеждение в том, что каждый человек имеет право жить так, как он хочет, если уважает права других» [1, с. 2].
Своими корнями либертарианство уходит в философию «естественного права», т.е. право на жизнь, свободу и собственность, которым люди обладают изначально в связи с существованием государства, а последнее в качестве своего призвания должно неукоснительно исполнять функцию защиты этого права. Поскольку же современное государство, независимо от типа управления, явно не справляется с этой своей функцией, то либертарианцы и выдвигают в качестве основной задачи общества ограничение функций и роли правительства во всех областях жизни нации и, прежде всего, экономической.
По мнению современных либертарианцев, истоки их идеологии следует искать в древнем мире, имея виду Грецию, Израиль и еще раньше — Китай. В связи с этим они называют имя китайского философа, жившего в 6 в. до нашей эры Лао-Цзы, известного своим сочинением «Дао Дэ Цзин. Книга о Пути и Силе», в которой он писал: «Народ, не получив ни от кого приказа, сам между собой уравняется». Однако первым настоящим либералом и отцом современного либерализма либертарианцы считают Джона Локка, опубликовавшего в 1690 г. великий, по их мнению, труд «Второй трактат о правлении», где утверждалось, что закон природы является вечным руководством для всех людей, в том числе и для правителей.
Вторым отцом либерализма считается Адам Смит, изложивший начала своих либеральных идей в труде «Теория нравственных чувств» и развивший их, перенеся в область экономической сферы в своей классической работе «Исследование о природе и причинах богатства народов». С этого и началась истинная история экономического либерализма, хотя, видимо, не правомерно было бы забывать, что свой знаменитый лозунг «Laisse — faire, laisse — passe» Франсуа Кене сформулировал значительно раньше.
Впоследствии идеи экономического либерализма защищали такие авторитеты в экономической науке как Дж.Ст. Милль, Ф. Бастиа, Л. Фон Мизес, Ф. Хайек, П. Самуэльсон, М. Фридман и многие другие При этом, некоторые из них имели реальное влияние на формирование государственной политики. Так, Фридрих фон Хайек консультировал Маргарет Тэтчер, а Милтон Фридман являлся советником Рональда Рейгана.
Итак, несмотря на то, что глобализацию можно рассматривать как закономерный процесс, он не носит исключительно стихийного, не управляемого характера и на его протекание сильное влияние оказывают различного рода факторы, в том числе и факторы субъективного институционального свойства. Как уже было сказано, часть из них действует в пользу глобализации и даже стимулирует ее углубление, а другая оказывает противодействующее влияние и превращает ее по существу в тенденцию.
Рассмотрим сначала факторы, которые способствуют развитию глобализации. В качестве первого из них, хотя и не основного, мы назвали бы активно разрабатываемую и пропагандируемую идею экономического либерализма, о которой только что шла речь выше. Второй фактор — это углубляющийся процесс международного разделения труда. При этом, к сожалению, далеко не всегда ныне действующая хозяйственная специализация отдельных стран определяется принципами теории сравнительных преимуществ, разработанной еще Д. Рикардо. Тем более, что в системе Д. Рикардо национальный капитал торгующей страны не покидал ее пределов. Сегодня же капитал необычайно подвижен, а его владельцы ставят перед собой задачу абсолютного преимущества на рынках любых товаров и во всех странах мира.
Наиболее развитые страны и представляющие их на международной экономической арене транснациональные корпорации по существу монополизировали реально существующую закономерность и используют ее в своих корыстных, в том числе и политических интересах. Они целенаправленно стремятся к тому, чтобы за ними оставались производства с высокими технологиями, сохранялись ведущие направления научно-технического прогресса. И пока им это удавалось. До сравнительно недавнего по историческим меркам времени пятая часть государств мира распоряжалась 84,7% мирового ВВП. На их долю приходилось 84,2% мировой торговли и 85,5% сбережений на внутренних счетах. С 1960 г. по настоящее время разрыв между богатейшими и беднейшими странами более чем удвоился [2]. Вместе с тем, вследствие бурного роста экономик Китая и Индии указанное соотношение стало меняться.
Так называемые не титульные народы, призваны сохранять свою, как минимум относительную техническую отсталость, осуществлять производственную деятельность, связанную с «грязными» технологиями, выполняют функции сырьевых придатков и поставщиков дешевой рабочей силы Именно такую тенденцию в развитии процесса глобализации мы все еще наблюдаем в современном мире.
В этой связи заметим, что идеологи глобализма, выделив народы Запада в особую группу, всех остальных подразделили на народы второго сорта и народы-изгои. Первые из них должны поставлять сырье, производить товары, являющиеся результатом «грязных производств», заниматься захоронением ядерных и химических отходов, являться источником дешевой рабочей силы. Вторые же — это внешние враги, необходимые для сплочения Запада. Против них вводятся разного рода санкции и ограничения в международных отношениях, в том числе и для того, чтобы народы второго сорта знали, какая их ждет судьба в случае неисполнения ими той роли, которая им отведена.
Третий фактор — исключительно быстрое развитие инфраструктурных составляющих современной жизни, как, например, система электронной коммуникации, средства космической связи, развитие разнообразных видов транспорта, совершенствование системы почтовой связи и т.д. Так, например, электронные средства позволяют крупным фирмам работать в режиме on line, используя так называемые «сетевые технологии» и привлекать таким образом наиболее крупных специалистов к разработкам из разных концов света. Это резко сокращает время проектирования и создания новых видов продукции, экономит производственные затраты и в то же время постоянно сокращает количество занятых сотрудников. В итоге, пишут немецкие ученые Г.П. Мартин и Х. Шуманн, «занятие на всю жизнь уступает место случайной работе, и люди, еще вчера полагавшие, что карьера им гарантирована, обнаруживают, что их квалификация, превратилась вдруг в бесполезные занятия» [2, с.137].
Четвертый фактор связан с усложнением и масштабностью современных экономических и технических проектов, требующих огромных финансовых, материальных и интеллектуальных ресурсов, осуществление которых, подчас, недоступно отдельным государствам, тем более в относительно короткие сроки. Это и освоение космического пространства, и строительство таких сетей как нефтепроводы, газопроводы и т.д.
Пятый фактор — проблемы и угрозы, затрагивающие интересы всего человечества. Это проблемы экологии, глобального климата, масштабных стихийных бедствий, разного рода пандемий, международного терроризма, криминальной экономики и других общемировых проблем. Все это заставляет народы и правительства объединять свои усилия для их решения.
Однако, этот фактор, как и многие другие, носит противоречивый характер, он имеет и негативную сторону. Глобализация, приводящая к свободе передвижения капиталов, товаров и людей, активно используется представителями криминального бизнеса и террористами. Не случайно в последние годы международный терроризм получил весьма широкое развитие и с ним так трудно бороться. Что же касается криминального бизнеса, то масштабы его распространения на международных просторах не могут не поражать воображения. Так, по данным МВФ, под сенью различных офшорных зон, а они, как известно, являются порождением неолиберализма, сосредоточено свыше двух триллионов долларов «грязных денег, недоступных для стран их происхождения».
Шестой фактор — относительно свободная миграция рабочей силы и не только в рамках межгосударственных экономических союзов и договоренностей, что опять-таки имеет двойственный эффект. С одной стороны, это является своеобразным залогом свободы человека, решает проблемы обеспеченности фирм и организаций необходимой рабочей силой, а с другой — неизбежно ведет к росту масштабов безработицы, прежде всего, в среде национальных рабочих кадров. Правительства особенно малых стран, вступивших, скажем, в Евросоюз, это прекрасно понимают и пытаются хотя бы отсрочить обострение ситуации на рынке труда, ограничивая масштабы этой миграции. Такие меры предпринимала, например, Финляндия и ряд других стран.
Естественным следствием проявления вышеперечисленных факторов является, во-первых, формирование и развитие институтов мирового хозяйства. В данном случает речь идет о многонациональных корпорациях, о разного рода международных экономических институтах, скажем ВТО, о международных финансовых институтах, таких как Мировой банк, Международный банк реконструкции и развития, различного рода фондах. Совершенствуется система международных расчетов, куда мы относим клиринговую торговлю, функционирование мировых или региональных валют, все шире используются так называемые электронные деньги, расчеты в национальных валютах.
Во-вторых, возникают региональные экономические и даже международные образования с согласованными параметрами хозяйственной и правовой деятельности, наиболее ярким примером может служить Европейских союз, который имеет даже единую валюту, СНГ, ВТО, NAFTA — торговый союз между США, Канадой и Мексикой, ОДКБ, БРИКС, АТЭС, АСЕАН, ШОС и другие.
В-третьих, как все мы прекрасно знаем, происходит унификация процесса образования, главным образом в высшей школе в форме так называемого Болонского процесса, в который с осени 2003 г. включилась Россия (в настоящее время Россия выходит из Болонской системы образования). С одной стороны, это открывает определенную возможность для студентов различных стран получать, так называемое включенное или полное образование в университетах других стран, что само по себе не так уж и плохо. С другой же, очевиден тот факт, что преимущественной притягательностью обладают высшие учебные заведения наиболее богатых с экономической точки зрения стран, которые имеют возможность постоянно совершенствовать материальную базу учебного процесса, приглашать на преподавательскую работу наиболее квалифицированные кадры ученых и т.д. Следствием этого является широкая возможность для этих стран отбирать для работы в своих фирмах, научных и образовательных учреждениях наиболее талантливых ученых и специалистов. При этом далеко не только тех, кто учился в этих странах, что, естественно, экономит ресурсы, направляемые на образовательную деятельность. Все это позволяет им и в дальнейшем поддерживать свое технологическое превосходство и конкурентоспособность на международной арене. Более того, привлекая в свое жизненное и образовательное пространство молодых людей, ведущие страны мира стремятся оказывать на них идеологическое и политическое воздействие.
Таким образом, мы видим, что каждый из перечисленных факторов имеет противоречивый по своим последствиям характер и приводит к неоднозначным результатам.
Какие же можно выделить факторы, противостоящие процессу глобализации или хотя бы тормозящие его? Их в общем то немного, но они весьма существенны.
Первое, о чем в данном случае можно говорить, это серьезные различия в уровне экономического развития различных стран. Глобализация по природе своей, как уже говорилось, основывается на либеральной экономической идеологии и предполагает, к примеру, хоть и не безграничную, но все-таки свободу внешнеэкономической деятельности, в частности, свободу торговли. Но это, как известно, могут позволить себе страны, как минимум со средним уровнем состояния производительных сил, имеющие в своем составе конкурентоспособные отрасли. А если их нет, или их слишком мало? В таком случае, во-первых, ввоз в страну более дешевых товаров окончательно губит национальные отрасли, производящие аналогичную продукцию и страна становится более уязвимой со всех точек зрения. Второе, что также нужно иметь в виду, что менее развитые страны торгуют, зачастую природными богатствами. А это означает, что они вывозят из страны товары с низкой добавленной стоимостью, а ввозят товары, произведенные из их же сырья, но с высокой добавленной стоимостью и с более высокой ценой. Налицо неэквивалентный обмен в пользу и без того богатых стран.
Например, недавний опыт Мексики показал, что такое либерализация в экономике и свобода торговли без применения превентивных мер. Вступление этой страны в NAFTA и либеральный курс правительства в целом привели к тому, что национальное производство не выдержало конкуренции и оно буквально рухнуло.
Но есть и другой пример — Япония, которая взяла на вооружение так называемый «принцип авианосца». Его смысл состоит в том, что страна устанавливает высокие пошлины и высокие требования к техническому уровню ввозимой продукции и тем самым блокирует дешевый импорт, защищая те отрасли национальной экономики, которые еще слабы и одновременно поддерживает высокий уровень занятости своего населения.
И, наоборот, японское правительство разнообразными способами стимулирует экспорт национальной продукции, предоставляя экспортерам разного рода льготы и поощрения, например, налоговые скидки, бесплатное предоставление объектов инфраструктуры и т.д. И это страна, как мы знаем, с весьма высоким уровнем хозяйственного развития. А может быть это как раз потому, что правительство Японии использует весьма гибкую внешнеэкономическую политику, включая протекционизм?
В принципе ничего нового, но очень полезная и прекрасно действующая система. Этому даже не надо учиться. Она широко применялась в практике хозяйственных отношений и в нашей стране еще в дореволюционное время. Вспомним так называемый «воспитывающий протекционизм» во времена С.Ю. Витте. Применялся протекционизм и в годы Советской власти. Однако и в перестроечные, и после перестроечные времена, вопреки здравому смыслу, эта практика категорически не использовалась доморощенными либералами, доводя страну почти до полного разорения.
Ныне практически все развитые в экономическом отношении страны используют различные приемы протекционизма, довольно жестко регулируют международные торговые связи и оговаривают, например, возможность вступления и работы в рамках ВТО разного рода условиями и требованиями, в том числе и политического характера. А ведь по логике вещей, это в общем то противоречит идеям экономического либерализма и свободы торговли. Выступая на словах против экономической деятельности государства, на практике она активно используется наиболее продвинутыми в хозяйственном отношении странами для достижения своих целей и обеспечения своих интересов. Поэтому вполне понятна озабоченность народов и правительств стран, не относящихся к так называемому «золотому миллиарду», развитием процессов глобализации, при этом не только в экономической сфере.
И тут мы можем перейти ко второму обстоятельству, которое серьезно осложняет восприятие процесса глобализации. Ведь реально он не только оказывает негативное влияние на экономику стран не самого высокого технологического уровня, но и угрожает их национальной культуре, разрушает их национальный менталитет, от которого многие народы не намерены отказываться. И тем не менее, если в прошлом внутриэкономические отношения в рамках государств были первичными, а международные вторичными, то ныне тенденция состоит в том, что они постепенно меняются местами. Если в прошлом национальные факторы в жизни народов играли ведущую роль, то теперь они подавляются интернациональными, навязываемыми в рамках либеральной идеологии как общечеловеческие ценности, освящаемые такими понятиями как демократия, свобода личности, права человека. Но свобода это, прежде всего, свобода выбора, а не свобода навязывания чьих-то идей и ценностей, не свобода насилия.
Однако в сознание людей настойчиво внедряется мысль, что только либеральная политика для любой без исключения страны, способна обеспечить экономическое и социальное процветание. На это работают целые исследовательские институты, например, Институт Катона, располагающийся в Вашингтоне. Одной из основных своих функций его ученые считают разработку и распространение по всему миру либеральной экономической идеологии, за которой видится, прежде всего, неограниченная свобода рынка. В частности, характерна тема исследования одного из сотрудника этого института Чарльза Мюррея — «Лессе-фэр капитализм, ограничение функций правительства и стремление к счастью». Тема бывшего российского либерала А. Илларионова — «Глобальная поступь экономической свободы». Он утверждает, что за последние 50 и даже сто лет те страны, которые проводили либеральную экономическую политику, добились процветания. Он приводит даже соответствующую статистику. Вероятно, она даже объективна. Но дело не только в либеральной политике, а в том, что практически все эти страны — это, во-первых, недавние метрополии, которые длительное время черпали свои богатства из обширных колоний, а, во-вторых, проводя по отношению к более слабым странам эту политику, занимаясь, как мы указывали выше неэквивалнтным обменом, и ныне выкачивают силы из многих стран современного мира. Что же касается Соединенных Штатов Америки, то их процветание наступило в основном после Второй мировой войны, в ходе которой они почти не пострадали, но за счет поставок оружия, снаряжения и продовольствия в воюющие страны скопили внушительный золотой запас и массу кредитных обязательств. Ко всему прочему, как мы уже говорили, все ведущие в экономическом отношении страны всегда в большей или меньшей степени проводили и проводят политику протекционизма.
Следует отметить, однако, что далеко не все западные ученые безоговорочно принимают идеи “laisse — faire> laisse — passe”. Вот что пишет в своей нобелевской лекции Джозеф Стиглиц: «Предполагалось, что в целом мы можем рассчитывать на рынки без государственного вмешательства. В лучшем случае государству отводилась ограниченная роль. Ряд идей, которые я представляю здесь, противоречат теории Смита и вытекающему из нее пониманию государства. Все они предполагают, что рука может быть невидимой лишь по той причине, что ее просто не существует, или, по крайней мере, если она есть, то дрожит» [3, с. 337].
Не менее интересна и позиция известного рыночного манипулятора Джорджа Сороса. Может показаться просто странным, что этот финансовый магнат, обязанный своим богатствам играм на международных финансовых рынках, в книге «Кризис мирового капитализма» в качестве основной причины неустойчивости и непредсказуемости современной капиталистической экономики называет «рыночный фундаментализм». Этот термин, который вводит в оборот Дж. Сорос, соответствует принципу «Laisse — faire», так как его понимали классики французской школы, и «невидимой руке» А Смита, за которыми стоит вера во всецело регулирующую роль рынка в экономическом развитии общества и отрицание регулирующих функций общества и государства. Дж. Сорос пишет: «Именно рыночный фундаментализм сделал систему мирового капитализма ненадежной» и что он «представляет большую опасность для современного общества и его судеб» [4, с. XVII, XIX].
Карл Поланьи в книге «Великая трансформация. Политические и экономические истоки нашего времени», которая хорошо известна нашему читателю, так же пишет о разрушительных последствиях слепой игры рынка и показывает, что банальных формул либерализма вроде «всеобщий мир через мировую торговлю» уже давно недостаточно.
Примеров такого рода суждений можно приводить еще довольно много. Однако вернемся к проблеме глобализации и укажем на то, что, по мнению многих ученых, в том числе и западных, существует реальная перспектива того, что со временем национальное будет вытеснено интернациональным, а оно может быть только чем-то стандартизованным, упрощенным и даже примитивным. И эту динамику мы уже наблюдаем в виде широкого распространения так называемой поп культуры — бездуховной в своей основе, асоциальной и аполитичной, не имеющей каких-либо определенных национальных корней, но активно навязываемой, прежде всего, молодежи во всем мире. Основной «поставщик» этой культуры — США. Но США не национальное государство. Это страна, где нет системообразующего этноса. Американец — это не национальность, а гражданство. И тем не менее, сегодня глобализация в области культуры и искусства принимает форму американизации. Вот против нее то и выступают многие видные представители национальных культур, ученые и широкие слои простых людей. В массе своей они еще не лишились национальных черт и такие понятия как Родина, родной язык, национальная история и культура не являются для них пустым звуком или анахронизмом.
Теперь обратимся к вопросу о том, как соотносится концепция глобализации с концепциями исторического развития человечества. И сразу скажем о том, что она вполне укладывается в рамки концепций всемирно-исторического пути развития, в соответствии с которыми история человечества представляет собой целостный процесс. Эти представления зародились, как минимум, в средние века. Скажем, христианской мысли издавна присуще понимание истории как в высшей степени единого процесса, что, впрочем, вполне объяснимо, ибо каждая религия претендует на исключительную истинность и универсальность, почти каждая из них утверждает, что Бог един, а потому един и путь всех людей на Земле.
Наука также утверждает, что, во-первых, существует всемирная история и, во-вторых, действуют общие закономерности исторического процесса. При этом он носит прогрессивно-поступательный характер. Именно в рамках этих представлений разрабатываются схемы исторической динамики, предлагаются идеалы будущего.
Наиболее зрелое представление идеи всемирно-исторического подхода было дано в учении Г.В.Ф. Гегеля, создавшего на объективно-идеалистической основе теорию диалектики. Он представлял историю как единый закономерный процесс, в котором каждая эпоха, будучи своеобразной, представляет собой закономерную ступень в общем развитии человечества. Он же весьма обстоятельно в своих «Лекциях по философии истории» рассматривал ее, как одно из направлений философской мысли. В числе этого рода концепций находится, в частности, марксистская теория формационного членения истории человечества, по которой все народы и страны должны пройти один и тот же путь от первобытнообщинного строя до коммунизма и далее. Из принципа либерализма и идеи всемирно-исторического пути развития народов исходили и классики буржуазной классической политической экономии. Ведь не случайно А. Смит назвал свою основную книгу «О природе и причинах богатства народов».
В концепции глобализма заложена, таким образом, идея мейнстрима — магистрального пути, равнозначная в данном случае, возникшей еще в эпоху Возрождения идее европоцентризма. Смысл идеи в том, что есть классический образец — Европа с ее историей и всеми основными нормами жизни, а все остальное только лишь отклонение от нормы, т.е. аномалия.
Однако, концепции всемирно-исторического пути развития поддерживаются далеко не всеми учеными как прошлого, так и настоящего. В большей степени эта часть исследователей склоняется к восприятию концепций локально-исторического развития, которые возникли позднее, в конце XIX — начале XX вв. В данном случае акцент делается на особенностях развития той или иной локальной цивилизации. Сторонники такого подхода исходят из того, что в истории нет смысла, который может быть однозначно понят и потому детальные глобальные прогнозы будущего не реальны. В Западной Европе идеи локально-исторического развития разрабатывались Ф. Ницше, О. Шпенглером, А.Д. Тойнби. В основе подхода этих ученых лежали концепции «философии жизни» и «критики исторического разума», согласно которым исторический процесс базируется на биологической модели. Смысл в данном случае состоит в том, что отдельные культуры или локальные цивилизации совершают круговорот, проходя стадии рождения, роста, расцвета и гибели.
В отечественной науке концепции локального подхода связаны с именами таких мыслителей как Н.Я. Данилевский и К.Н. Леонтьев. Они оперировали в своих исследованиях понятиями «культурно-исторические типы», каждый из которых подчиняется законам биологического цикла — зарождение, расцвет, гибель. Уже из самого названия типов мы видим, что здесь на первый план выдвигаются не показатели экономического характера, а различение культур народов, а если исходить из современного институционального подхода, не из институтов, которые носят относительно временный характер, а из характера институций, имея в виду культурные нормы данного народа, его национальный менталитет, нравы и обычаи, исторические особенности, религиозные верования.
В связи с осмыслением проблем глобализации большой интерес представляют идеи нашего великого соотечественника Николая Яковлевича Данилевского, представленные в его классической работе «Россия и Европа». Он был категорически против утверждения о том, что европейская цивилизация является единственной и общечеловеческой, определяющей универсально-единообразное развитие всех наций и народностей и не признающей объективную возможность существования разнообразных национальных цивилизаций. Он писал: «Общечеловеческой цивилизации не существует и не может существовать, потому что это была бы только невозможная и вовсе нежелательная неполнота» [5, с. 148]. На основе глубокого исследования истории России и народов Европы он пришел к выводу, что «естественная система истории должна заключаться в различении культурно-исторических типов развития». Ученому удалось показать огромное разнообразие человечества, проявляющееся в особенностях культурно-исторического облика народов и цивилизаций.
Что же понимал Н.Я. Данилевский под цивилизацией? Он говорил, что это «понятие более широкое, нежели наука, искусство, религия, политическое, гражданское и общественное развитие, взятые в отдельности, ибо цивилизация все это в себе заключает» [5, с. 153]. Типов цивилизации много и развиваются они по собственным законам, а потому их слияние невозможно. Это означает, что мы не можем ограничиваться, рассуждая о проблемах цивилизации, выделением только двух вышеназванных типов — европейской и традиционных. Более того, Н.Я. Данилевский был твердо убежден в том, что «цивилизация не передается от одного культурно-исторического типа другому и невозможно ее насильственное насаждение, ибо в таком случае «следовало бы народы и государства лишать силы противодействия, то есть политической самобытности (хотя бы посредством пушек или опиума, как говорится: не мытьем, так катанием) дабы обратить их со временем в подчиненный ... элемент мягкий, как воск и глина и принимающий без сопротивления все формы, которые ему заблагорассудится дать» [5, с. 122, 123].
Возможность абсолютной унификации культурных норм и традиций отрицает ныне и такой известный ученый как С. Хантингтон — директор Института стратегических исследований Гарвардского университета и председатель Гарвардской академии международных и региональных исследований. Он, также, как и Н.Я. Данилевский, считает, что для мировой цивилизации нет реальных культурных предпосылок. А без таковых не может осуществиться глобализация в абсолютном ее понимании.
И жизнь во многом подтверждает скорее именно эти представления. Во всяком случае пока мы можем говорить о глобализации как о реальном явлении в локальных масштабах и, прежде всего, в экономической области. Уже сегодня можно выделить несколько своеобразных центров притяжения сходных по цивилизационным признакам стран. Это европейские страны, объединившиеся в союз, латиноамериканские страны, Китай, Индия и тяготеющие к ним страны и, конечно, Россия.
И даже в этом случае ряд европейских авторов весьма негативно оценивают последствия интеграционных процессов. Примером может служить книга Ганса-Питера Мартина и Харальда Шуманна, о которых мы упоминали выше, с весьма символичным названием «Западня глобализации. Атака на процветание и демократию». Рассмотрев различные аспекты интернационализации экономической жизни современного общества, они пришли к следующему выводу: «Можно без труда показать, как нарастающее международное разделение труда помогает повышать производительность мировой экономики. Интеграция мирового рынка экономически очень эффективна. Но при невмешательстве государства глобальная экономическая машина абсолютно неэффективна в распределении производимого таким образом богатства: число проигравших намного превосходит число выигравших» [2, с. 303].
Генри Киссенджер также предупреждает: «Глобализация ... может привести к нарастанию гнетущего ощущения бессилия, поскольку решения, влияющие на судьбы миллионов, выходят из-под контроля национальных властей. Возникает опасность того, что современные политики Запада смогут не совладать с изощренным характером экономики и технологии» [6, с. 9]. Заметим, что опасения вполне обоснованы, однако дело не столько в «изощренном характере экономики и технологии», а в равноправии и учете национальных интересов всех входящих в тот или иной союз государств.
Итак, какой же итог можно подвести в заключение? Во-первых, представляется, что человеческое сообщество никогда не придет к полному единообразию в нормах культуры, поведения, нравов и обычаев, хотя бы потому, что для этого оно должно проживать в одной и той же географической зоне, заниматься примерно одним и тем же родом деятельности, иметь один и тот же менталитет, говорить на одном и том же языке и исповедовать одну и ту же религию. Но все это объективно невозможно по определению. Человеческий мир разнообразен, как и окружающая его среда. Как сказал Редьяр Киплинг, много лет проживший в Индии. «Запад есть Запад, Восток есть Восток и вместе им не бывать». Поэтому глобализация, хотя и развивается, но будет проявлять себя, прежде всего, в экономической сфере деятельности, как система международного разделения труда. Ее можно рассматривать, скорее, как тенденцию, нежели как непреодолимую закономерность, тем более, что даже в области экономики она приводит к ряду негативных последствий для народов даже высокоразвитых стран, не говоря уже об остальных государствах, которых, увы, большинство. Как долго они будут мириться с этими последствиями покажет время. |
| |
|
|
