Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 4 (84), 2022
ЭКОНОМИКА И УПРАВЛЕНИЕ В СФЕРЕ УСЛУГ
Пашкус Н. А.
профессор кафедры отраслевой экономики и финансов
Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (г. Санкт-Петербург),
доктор экономических наук

Пашкус В. Ю.
профессор кафедры экономической теории и экономической политики
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук

Мальцева Ю. М.
доцент кафедры культурологии, философии культуры и эстетики
Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат философских наук

Куликова Д. А.
младший научный сотрудник-хранитель Государственного Эрмитажа (г. Санкт-Петербург)

Культурная идентичность городов: концептуальные подходы, бренды и глобальная конкурентоспособность
В статье рассматривается проблема формирования культурной идентичности города, достижение которой позволяет развить сильный бренд города и обеспечить его глобальную конкурентоспособность. Проанализированы основные концептуальные подходы к выявлению культурной идентичности города и сделан вывод о том, что достижение уровня имперского и глобального города позволяет оказать влияние на развитие его культурной идентичности и будет способствовать росту ценности его бренда. Показано, что имперская сущность и глобальная ориентация могут быть присущи городам не на всем протяжении их истории, а на определенный период истории города, но при изменении культурного контекста и ослабевании его влияния в культурном, экономическом и социальном пространстве, город утрачивал и свой имперский или глобальный статус. Выявлены новые закономерности формирования ключевых атрибутов бренда города и развития его культурной идентичности. Выявленные закономерности применены в системе оценки глобальной конкурентоспособности города при реализации им стратегии прорывного позиционирования на рынке территорий. В соответствии с предложенной системой оценки разработана модель конкурентоспособности городов. Модель апробирована на четырех городах, имеющих сильные бренды, выраженную культурную идентичность и применяющих стратегию прорывного позиционирования. Получены новые рекомендации по реализации прорывного позиционирования брендов городов на основе их культурной идентичности, включающей имперскую сущность и глобальный охват города.
Ключевые слова: бренд территории, культурный бренд, культурная идентичность, имперский город, позиционирование территории
УДК 338.48; 339.138; ББК 65.433, 65.050   Стр: 156 - 160

В современном мире постоянно растет роль неощутимых активов, что проявляется как в цене товаров и услуг, так и в «инвестиционном капитале» таких специфических объектов, как территории. Информационная экономика и интеллектуальный капитал становятся все более важными факторами экономического роста [1; 2]. В современном медийном мире уровень представленности территории в сети, сформированное вокруг нее информационное поле и отраженные в общественном сознании образы формируют миф, лежащий в основе бренда территории.
Проблематика развития неощутимых активов территорий и формирования их брендов становится все более привлекательной. Действительно, сформированный позитивный имидж и развитый бренд могут обеспечить приток на территорию различных групп посетителей, включая туристов и деловых посетителей, привести к росту инвестиционной привлекательности территории, создать условия для комфортного проживания и ведения бизнеса. Следовательно, брендированная территория имеет шансы быть высоко узнаваемой и привлекательной, а отсутствие бренда может привести к отсутствию территории в «списке выбора» у потребителей.
Понятие бренда территории трактуется очень по-разному. В частности, разные авторы, такие как Ари-Векко Антироко [3], Мигелис Каваратзис и Мэри Йо Хатч [4], Элина Норванен, Кристина Голдинг [5], Кевин Лайн Келлер [6], Саския Сассен [7] предлагают рассматривать четыре понятия, связанных с лидерством: имперский город, глобальный город, сильный бренд территории, прорывная территория. В данной работе будем рассматривать взаимосвязанность и пересечения этих понятий. Рассмотрим все эти четыре подхода в разрезе смысловых доминант территории.
Теоретическая база: культурная идентичность имперского и глобального города. Итак, начнем анализ с концепции имперского города.
Имперский город представляет собой:
• Город с имперской архитектурой и имперским имиджем;
• Город с имперской ментальностью, которую разделяют жители и все его стейкхолдеры;
• Город с развитой институциональной инфраструктурой, знаковыми и символическими структурами, скрепляющими империю.
Можно сказать, что имперский город задает в культурной, социальной и других плоскостях своеобразную меру, в соответствии с которой и создается, развивается, изменяется культура империи [8]. Имперский город может развиваться по данному типу в определенный период истории, но многие города не способны удержать имперский тип развития в долгосрочной перспективе или утрачивают свое влияние из-за распада империи [9; 10]. В результате, такие города теряют не только своё сильное влияние на мировую историю, но и отдельные компоненты имперского стиля, инфраструктуры или восприятия.
Афины долгое время были центром греческого мира, а благодаря военным походам и политике Александра Македонского стали сосредоточием общественного порядка и знакового восприятия имперского мироустройства. В то же время, с распадом империи Александра Македонского, погружением в хаос преобразованных империей территорий и разделом нового интегрированного пространства, Афины утратили не только мировой контроль, но и свой имперский дух. И, несмотря на то, что остатки имперской архитектуры древних Афин до сих пор остаются невероятно притягательными для различных типов потребителей, а имидж города многократно усилен его бесплатным продвижением в учебниках истории древнего мира и эпосе «Легенды и мифы древней Греции». Свою имперскую функцию этот город давно утерял.
Аналогичная ситуация характерна была и для Константинополя. Город, ставший центром Византийской империи и принявший на себя функции Афин и Рима, потерянные ими после распада греческой и римской империй, будучи захваченным, в один момент утерял и роль имперского города. Однако, в дальнейшем этот город снова приобрел свой имперский облик, стиль и инфраструктуру, но уже в приложении к новой империи, центром и сосредоточием которой он стал уже под современным названием Стамбул.
Сила турецкого влияния в мире определялась передовыми военными технологиями, принятием культурных функций утратившей свое мировое влияние Персии, но и в имперской сущности Стамбула. Однако, в результате революционных процессов и турецкая империя пошатнулась. На длительное время Стамбул утратил свою имперскую ментальность, столица Турции переместилась в Анкару, маргинальные явления негативно отразились на имидже города и его имперской сущности. В середине XX века мир ужаснулся Стамбулу после выхода в прокат фильма «Полуночный экспресс», показавшего жестокое обращение с заключенными в стамбульских тюрьмах и тяготы жизни города. Город на долгое время приобрел криминальную славу.
Сегодня Стамбул снова смог восстановить свой привлекательный имидж и вернуть себе в какой-то степени имперскую ментальность (вернув себе глобальное влияние). Значительную роль в этом новом имперском представлении города сыграли местные жители, влюбленные в свой город и донесшие эту любовь до всех потребительских аудиторий и стейкхолдеров. Новым бестселлером для имиджа Стамбула стал фильм «Город кошек», отразивший отношение горожан к пушистым жителям города, составляющим одну из знаковых символических структур современного имперского Стамбула.
Теперь обратимся к концепции глобального города, берущего свое начало в трудах Саскии Сассен [11]. Под глобальным городом надо понимать:
• Город, который непосредственно влияет на экономический, политический, социальный, технологический или культурный аспекты существования глобальной экономики;
• Город, активно формирующий и изменяющий мировую историю.
Тем самым, это понятие совмещает в себе, как экономическую структуру, определяющую на определенный момент времени форму глобальной централизации и полюс притяжения в системе действующего на данный момент времени мироустройства, так и историко-культурный спектр глобализационных процессов. Рим — типичный глобальный город. Несмотря на то, что Рим давно перестал был центром империи, утерял рычаги влияния и зачастую не может продемонстрировать высокую эффективность хозяйственной жизни и реализуемых проектов, он все-равно остается и глобальным, и имперским городом.
В значительной степени глобальная ориентация города связана с наличием в центре Рима государства Ватикан, являющегося центром притяжения католического мира. Кроме того, Рим и Ватикан являются сосредоточием такого количества объектов культурного наследия мирового масштаба, которое делает город центром культурной жизни мира и своеобразным архитипом культурного города. Огромное количество стереотипированных образов города и сильных атрибутов его культурного бренда поддерживает высокую лояльность потребителей, широкую известность концепта города через художественное творчество, обаяние городской среды и широкое разнообразие городских доминант, реализует свое глобальное позиционирование и восприятие. [12; 13]
Причем Рим — живой, динамично развивающийся город и не является мемориалом. Город активно живет в глобальной экономике, он меняется и меняет окружающее. Город привлекает не только туристов и ценителей искусства, он постоянно формирует новые концепты в сфере искусства, моды, дизайна, технологий: он силен, как в формировании инфраструктуры, так и в создании новых смыслов, зачастую вступающих в спор с насаждаемыми всему миру американскими бизнес-моделями и связанными с ними принципами мироустройства.
Глобальным городом однозначно может считаться Лондон. Этот город долгое время являлся также имперским, сосредотачивая вокруг себя не только подчиненные Великобритании колонии, но и огромные экономические ресурсы. Город с максимально обособленной экономической и, тем более, социальной системой, по многим направления проводил экстернальную политику. Город выступал проводником с миром Востока, активно инициировал исследовательские экспедиции различного профиля. Фактически с начала XIX в., а иногда и ранее, город проводил мировой трансферт технологий и своего культурно-соцального мироустройства.
Несмотря на то, что на современной экономической арене, казалось бы, сильное глобальное влияние США и, прежде всего, еще одного глобального города — Нью-Йорка, Лондон активно двигал «в мир» свои арт-программы и аукционные дома, формировал элитарные, как сам город бренды своих университетов, своих фэшн-компаний, рейтинговых структур и самих рейтингов в разных сферах. Еще одним важным ресурсом глобального влияния стало продвижение английского языка на роль языка мирового общения, которое реализовалось в полной мере только в XX веке. В результате, даже когда технологическое превосходство Лондона начало затормаживаться, город еще имеет значительный политический и экономический ресурс для мирового влияния.
И, несмотря на то, что смысловые структуры Лондона на сегодняшний день сильно смещены, при всем огромном вложении капиталов в продвижение, город реализует довольно противоречивую концепцию брендинга и неоднократно пытался осуществлять ребрендинговые проекты, показавшие свою несостоятельность [14].
Теоретическая база: сильный бренд и понятие прорывной территории. Теперь остановимся на понятии сильного бренда территории, который представляет собой [15; 16]:
• Сумму всех смыслов и образов территории, определяющих поведения игроков рынка территорий, и оказывающих давление на потребительское поведение;
• Бренд, формирующий список выбора потребителя, зачастую даже ассоциирующийся с категорией территорий (городов);
• Бренд, обеспечивающий высокую лояльность потребителей и развитие крепких связей со всеми игроками рынка территорий, которые зачастую сами становятся маркетологами по совместительству, продвигая брендированную территорию через свое восприятие бренда.
Однозначно, все перечисленные города имеют сильные бренды, и во всех этих брендах культурная доминанта является определяющей. Самым слабым брендом из всех перечисленных ранее городов обладают Афины, что и отражается на недостаточно высокой лояльности городу разных потребительских аудиторий, неадекватной инфраструктуре города и его неспособности удержать актуализацию бренда, его однозначное толкование и соответствие обещаниям [17]. Необходимо отметить, что сильным брендом может обладать город, никогда не бывший имперским и не оказывающий существенного глобального влияния (например, Страсбург, Сен-Поль-де-Ванс, Канны, Сан-Ремо). Ни один из этих городов не является ни имперским, ни глобальным, и даже несмотря на значительную известность, популярность и влияние на мировые процессы, например, посредством Страсбургского суда, ключевой роли в глобальном мире они не играют. При этом бренд этих городов хоть и уступает, например, Стамбулу, Лондону или Риму, но однозначно перекрывает силу бренда Афин.
Самая сильная и продуманная маркетинговая стратегия, реализуемая из всех упомянутых ранее городов, принадлежит Нью-Йорку [18]. Нью-Йорк, также как и Лондон, широко использует привязку бренда к деятельности на арт-рынке, в культуре и в искусстве. Город стал пионером брендинга территории, а реализовав успешный проект брендирования еще в 70-х гг. XX века, позднее неоднократно дорабатывал свою концепцию бренда. Бренд Нью-Йорка оказался столь удачным, а его символика и знаковые элементы послужили образцом для концепций брендов многих городов мира [19].
И последнее понятие из заявленных в качестве лейтмотива данной статьи, это понятие прорывного позиционирования территории. В соответствии с данной концепцией, прорывная территория — это:
• территория, обладающая уникальным сочетанием атрибутов, отражающих представленность стратегии развития территории в технологическом и стилистическом пространстве;
• территория, обеспечивающая уникальный способ решения социальных проблем, реализующая перспективные технологические концепты развития и способная сформировать эффективные экономические условия, предоставляющие всем потребителям и стейкхолдерам территории комфортную среду для проживания, пребывания, осуществления хозяйственной деятельности, а также формирующая высокую инвестиционную привлекательность территориальных проектов;
• территория, являющаяся своеобразным генератором дополнительной ценности, которая правда не всегда носит исключительно монетарный характер, но обеспечивает потребителям территориального продукта высокую удовлетворенность и отсутствие когнитивного диссонанса от процесса потребления;
• территория, целенаправленно формирующая потребительское поведение и направляющая развитие территориального рынка.
Прорывная территория в случае реализации удачной концепции позиционирования способна развить сильный бренд и получить значительный прирост ценности территории для всех типов целевых потребителей [20; 21]. Прорыв может строиться на разных технологических и стилистических доминантах развития территории, использовать разные эмоциональные и мотивационные механизмы воздействия на восприятие территории целевыми потребителями. Также как и в отношении концепции формирования бренда территории, прорывные проекты могут быть направлены, как на глобальные и/или имперские города, так и на незначительные в мировой истории и политике города [22; 23].
Например, концепция была успешно реализована в отношении сравнительно небольшого города Вологодской области — Великого Устюга. Город стал продвигаться за счет идеи создания легенды о родине Деда Мороза, собирательного образа славянских верований, народных сказок, героя литературных произведений и художественных образов, ставшего главным символом новогодних праздников. Идея позиционирования легла на существующую социальную потребность в олицетворении этого важного новогоднего персонажа с конкретным местом в России. Великий Устюг стал российской альтернативой финской Лапландии, где около деревни Рованиеми живет Йоулупукки, для всего мира ассоциирующийся с Санта-Клаусом. Концепция прорывного позиционирования Великого Устюга буквально легла на социальную потребность, технологии продвижения территорий в тот период стали активно использоваться в мире, а для России это было абсолютно новое явление.
В результате же экономической поддержки проекта государством он смог быстро выйти на высокий уровень отдачи. В настоящее время, в сравнении с периодом запуска проекта в 1998 г., Великий Устюг увеличил свою потребительскую аудиторию в 74 раза, причем успеху города не помешала даже пандемия COVID-19. В городе развита современная туристическая инфраструктура, которая способствует расширению привлекательности территории еще и на летнее время. Количество занятых в туристическом бизнесе в городе составляет 2,8 тыс. человек, а в ближайшие периоды прогнозируется рост этой цифры до 3,9 тыс. человек. При этом уже сейчас, в соответствии с прогнозируемым ростом туристического потока преобразуется и адаптируется туристическая инфраструктура города [24].
Великий Устюг никогда не был ни глобальным, ни имперским, да и скорее всего никогда таковым не станет. В то же время, он уже сейчас имеет сильный локальный территориальный бренд, шансы на дальнейшее развитие и глобализацию бренда при дальнейшем продвижении русской культуры, мифологии и формировании новых смысловых ориентиров мировой культуры.
Методология: оценка конкурентного потенциала городов. Оценка конкурентного потенциала города строится на авторской модели [21], сочетающей механизмы прорывного позиционирования, матричные стратегические модели оценки, такие как McKinsey [25], метод анализа иерархий (МАИ) [26] и рейтинговые процедуры. В рамках процедуры оценки выделяются две группы критериев оценки города. Первая группа критериев определяет силу конкурентного статуса города и откладывается по горизонтальной оси. Эта группа включает критерии:
1. Имиджевое позиционирование и его глобальный охват;
2. Инвестиционная привлекательность;
3. Конкурентное доминирование в привлечении инвестиций, получение приоритета на размещение объектов, реализацию проектов, а также внимание потребителей всех типов;
4. Сила инновационного или технологического атрибута развития бренда города;
5. Сила культурного атрибута города;
6. Сила влияния арт-рынка и его связей с атрибутами бренда города;
7. Приоритетность стратегии продвижения города, выраженность его смысловых концептов.
Вторая группа критериев откладывается по вертикали и дает интегральную оценку привлекательности рынка города в целом:
1. Уникальность в географическом пространстве;
2. Уникальность среды города, влияющей на доминантность выбора города любой потребительской аудиторией;
3. Уникальность и привлекательность в историческом и культурном контексте, включая глобальные и имперские атрибуты;
4. Барьеры потребления при ведении деятельности на территории;
5. Инвестиционное доминирование;
6. Выраженность атрибута стабильности и безопасности.
По каждой системе критериев, отражающей внутренние возможности города, его имперскую сущность, глобальную ориентацию и выбранный способ прорывного позиционирования бренда, а также привлекательность рынка территорий данного типа в глобальном пространстве, проводилась оценка маргинальных коэффициентов замещения критериев, т.е. показателей значимости, и каждый анализируемый город оценивался в системе заданных показателей по авторской модификации процедуры МАИ. Результаты оценок городов по каждой из групп критериев наносятся на плоскость авторской модификации матрицы McKinsey для случая прорывной стратегии позиционирования городов. Надо отметить, что этот тип позиционирования наиболее привлекателен с точки зрения достижения успешной конкурентной позиции, но и наиболее опасный с точки зрения возможных стратегических недочётов.
Результаты. Приведем результаты исследования, проведенного авторами, в рамках которого изучались конкурентные позиции четырех, имеющих сходные атрибуты позиционирования городов, объединяющих в себе все из анализируемых в данной работе концепций. Лондон, являясь глобальным городом, утратил свою имперскую сущность. Венеция, являясь имперским городом, теряет свою роль в глобальной экономике. Нью-Йорк и Санкт-Петербург сочетают в себе признаки глобального и имперского города. Все города в разной степени и в разные периоды применяли концепцию прорывного позиционирования и имеют сформированный сильный глобальный бренд.
Результаты применения модели оценки конкурентоспособности города приведены на следующей диаграмме (рис. 1).
Рис. 1. Матрица стратегической конкурентоспособности брендов городов

Ни один из исследуемых городов не обладает приоритетным прорывным лидерством. Наиболее выгодные конкурентные позиции занимает Лондон, позиционируемый в области «Псевдо-дойной коровы». «Псевдодойная корова» — это город, достигший лидерства на определенный период времени, а затем из-за ослабевания внимания к важным атрибутам или выбора неверной стратегии развития бренда начавший терять лидерскую позицию. В отличии от типичной «дойной коровы», период лидерства бренда был слишком кратковременным, бренд города еще не наработал высокую лояльность потребителей и устойчивые ассоциации, в результате те дополнительные финансовые активы, которые приносит городу бренд будут скорее всего неустойчивыми. Конкурентная позиция Венеции, позиционируемой в области «Латентных (несостоявшихся прорывных)» тоже не столь уж плоха. «Латентный (несостоявшийся прорывной)» — это город, который обладал всеми предпосылками для закрытия SET-разрыва (социальные, экономические и технологические составляющие бренда), но так и не смог это сделать, выбрал неверные атрибуты или еще не успел реализовать эффективную стратегию продвижения. Нью-Йорк оказался проигравшим №1, а Санкт-Петербург — проигравшим №4. Необходимо обратить внимание, что полученные позиции не означают упадка или несостоятельности городов на глобальной арене территорий, но определяют возможности и слабости выбранных ими атрибутов позиционирования, необходимость новых подходов к городскому развитию [27, 28].
Так, конкурентные позиции Лондона ослабли в силу ослабевания его имперской сущности, смешанности смыслов, роста нерешенных экономических проблем города (в том числе, проблем с электричеством, отоплением и снабжением продуктами), усиления его политической и социальной нестабильности. В последние годы Лондон все более теряет и свою позицию технологического лидерства (и не способен закрыть SET-разрыв). В то же время его доминирование определяется глобальным влиянием на мировом арт-рынке и в культурной сфере в целом.
Венеция, несмотря на свою огромную туристическую привлекательность, теряет позиции и не способна поддержать рыночный прорыв из-за нерешенных экономических проблем и неадекватного продвижения города. Основные проблемы продвижения связаны с отсутствием системности проводимых мероприятий, их противоречивости и ростом барьеров рынка. При правильном использовании имперских и глобальных атрибутов, а также развитии более тесной связи с культурными доминантами и арт-рынком, город имеет шансы на второй прорывной рывок.
Нью-Йорк утерял свои позиции в силу стирания уникальных смыслов имперского влияния и глобальной ориентации города. Более того, он стал заложником политической экспансии США, которая вызвала по всему миру волну недоверия и негативной реакции. Технологическое лидерство, как в культурном пространстве, так и в целом города значительно просело.
Позиции Санкт-Петербурга в прорывном лидерстве наиболее шаткие, так как город позже других стал реализовывать эту стратегию. Связи города с арт-рынком и сферой культуры хоть и очевидны, но в силу слабости российского арт-рынка в целом, позиции города довольно невысоки. С другой стороны, эта позиция для старта может быть перспективной, ибо город может выбрать правильные атрибуты развития, используя свое глобальное влияние, имперскую сущность, сложившийся бренд, а также положение второй (менее противоречивой из-за десантирования от власти) столицы России. Однако это возможно только при скоординированном участии всех городских комитетов, всех стейкхолдеров города и активизации всех его потенциалов позиционирования, в том числе и на уровне экономической политики государства [29, 30].
Заключение. Результаты исследования показывают, что наличие как минимум трех позиций (имперского и глобального города с сильным брендом) дает отличную возможность реализовать четвертую (прорывное позиционирование). На самом деле, ситуация не так проста, как может показаться.
Во-первых, каждая из приведенных концепций достаточно молода (как и сам брендинг территорий), что не позволяет сформировать полную картину ее применения на практике. Тем более, что сами концепции гораздо шире, чем рассмотрено в статье и на данный момент подвергаются критике (критические замечания в статье не рассматриваются, ибо в противном случае можно было бы только на одних критических замечаниях к концепциям глобального и имперского города написать монографию).
Во-вторых, каждая из концепций ставит во главу угла свой фокус (город как процесс и поток; город как пространство смыслов взаимодействия с миром; город как миф; город как стержневая компетенция) и не всегда эти фокусы не противоречат друг другу.
В-третьих, качественный анализ в обсуждаемых концепциях не очень-то и соотносится с необходимостью количественно определенных мероприятий, направленных на повышение конкурентоспособности, что является проблемой для государственной политики и анализа ее эффективности.
Таким образом, культурная ориентация бренда города, его связи с арт-рынком, выраженность имперских смыслов, глобальная ориентация города, его культурная доминанта и выбор правильных атрибутов позиционирования способны вывести город на более привлекательные конкурентные позиции на мировом рынке территорий. Сочетание же всех четырех концептов в городе позволит сформировать устойчивое конкурентное преимущество на глобальном рынке территорий в долгосрочной перспективе.
Необходимо постоянно уделять внимание реализуемой стратегии брендинга города, грамотно осуществлять его продвижение и проводить комплексную политику по закрытию SET-разрывов. Данные вопросы должны получить ответы в будущем, что позволит лучше проработать концепции и обеспечить их применение на практике.


Статья поступила в редакцию 05.09.2022.

Список использованных источников:
1. Kamenica, E. Information economics // Journal of Political Economy. — 2017. — Vol. 125(6). — Рр. 1885–1890.
2. Segerstrom, P. Innovation, imitation, and economic growth // Journal of Political Economy. — 1991. — Vol. 99(4). — Рр. 807–827.
3. Anttiroiko, A.-V. The Political Economy of City Branding. — London: Routledge, 2014. — 228 р.
4. Kavaratzis, M., Hatch, M.J. The dynamics of place branding: an identity-based approach to place branding Theory // Marketing Theory. — 2013. — Vol. 13(1). — Рр. 69–86. doi: 10.1177/1470593112467268
5. Närvänen, E., Goulding, Ch. Sociocultural brand revitalization: The role of consumer collectives in bringing brands back to life. European Journal of Marketing. — 2016. — Vol. 50 (7/8). — Рр. 1521–1546. https://doi.org/10.1108/EJM-05–2014–0328
6. Keller, K.L. Economic and behavioral perspectives on brand extension // Marketing Science. — 2012. — Vol. 31(Sept.-Oct.). — Рр. 772–775.
7. Sassen, S. When National Territory is Home to the Global: Old Borders to Novel Borderings // New Political Economy. — 2005. — Vol. 10(4). — Рр. 523–41.
8. Mirzoeff, N. How to see the world. — London: Pelican, 2015. — 256 p.
9. Социально-культурная сфера в новой экономике: от развития образования до арт-рынка. Коллективная монография / Под ред. Н.М. Старобинской. — СПб.: КультИнформПресс, 2019. — 164 с.
10. Rogov, M., Rozenblat, C. Urban Resilience Discourse Analysis: Towards a Multi-Level Approach to Cities // Sustainability. — 2018. — Vol. 10(12). — Р. 4431. https://doi.org/10.3390/su10124431
11. Sassen, S. The Global City: Introducing a Concept // Brown Journal of World Affairs. — 2005. — Vol. 11(2). — Рр. 27–43.
12. Baumgarth, C., O’Reilly, D. Brands in the arts and culture sector // Arts Marketing: An International Journal. — 2014. — Vol. 4(1/2). — Рр. 2–9. https://doi.org/10.1108/AM-08–2014–0028
13. Kotler, P., Gertner, D. Country as brand, product, and beyond: a place marketing and brand management perspective // Journal of Brand Management. 2002. Vol. 9 (4–5). Рр. 249–261. doi: http://dx.doi.org/10.1057/palgrave.bm.2540076
14. Epstein D., Jackson R., Braithwaite P. Delivering London 2012: Sustainability Strategy // Civil Engineering. — 2011. — Vol. 164(5). — Рр. 27–33.
15. Pashkus, N.А., Pashkus, V.Y., Pashkus, M.V. Evaluation of City Brand in the Global Economy: Techniques and Perspectives // Globalization and its Socio-Economic Consequences. 16th International Scientific Conference Proceedings. ZU — University of Zilina, 5th–6th October 2016, Rajecke Teplice. — Zilina, Slovakia, 2016. Рр. 1635–1641
16. Keller, K.L. Building Rich Brand Relationships: Research Dialogue on Brands As Intentional Agents // Journal of Consumer Psychology. — 2012. — Vol. 22(2). — Рр. 186–190.
17. Dinnie, K. City Branding: Theory and Cases. Palgrave Macmillan, 2011. — 269 p.
18. Greenberg, M. Branding New York: How a City in Crisis Was Sold to the World. — Routledge Taylor & Francis Group, 2008. — 358 р.
19. Anholt, S., Hildreth, J. Brand America: The Making, Unmaking and Remaking of the Greatest National Image of All Time. — London: Marshall Cavendish Corporation, 2010. — 192 p.
20. Cagan, J., Vogel, C.M. Creating Breakthrough Products. Innovation from Product Planning to Program Approval. London: FT Press, 2001. — 302 p.
21. Pashkus, V., Pashkus, N., Pashkus, M. Strategic positioning of territories in the global economy: brand development in accordance with the matrix of competitiveness of territories // Globalization and its Socio-Economic Consequences. 18th International Scientific Conference Proceedings. — Zilina, Rajecke Teplice, Slovak Republic, 2018. — Рр. 2727–2734.
22. Foroudi, P. et al. A framework of place branding, place image, and place reputation: Antecedents and moderators // Qualitative Market Research: An International Journal. — 2016. — Vol. 19(2). — Рр. 241–264 https://doi.org/10.1108/QMR-02–2016–0020
23. Medway, D., Warnaby, G. Alternative perspectives on marketing and the place brand // European Journal of Marketing. — 2008. — Vol. 42(5/6). — Рр. 641–653
24. Черевичко Т.В. Бренд туристской территории как конкурентное преимущество // Вестник Саратовского национального исследовательского государственного университета. — 2018. — № 5. — С. 118–121
25. Стратегический маркетинг: учебник и практикум для бакалавриата и магистратуры / Н.А.Пашкус, В.Ю.Пашкус и др. — М.: Издательство Юрайт, 2016. — 225 с.
26. Saaty Th. L. Relative Measurement and its Generalization in Decision Making: Why Pairwise Comparisons are Central in Mathematics for the Measurement of Intangible Factors — The Analytic Hierarchy/Network Process // Review of the Royal Spanish Academy of Sciences. Series A: Mathematics. — 2008. — Vol. 102, Iss 2. — Рр. 251–318.
27. Волкова А.В., Алмакучуков К.М., Старобинская Н.М. Новые технологии городского развития и управление арт-рынком: опыт Санкт-Петербурга // Проблемы современной экономики. — 2020. — № 1. — С. 173–176.
28. Кошкин А.В. Политика правительства города, направленная на развитие креативных индустрий (на примере Санкт-Петербурга) // Маркетинг MBA. Маркетинговое управление предприятием. — 2022. — Т. 13, № 2. — С. 28–38.
29. Кольцова А.А. Налоговое стимулирование развития интеллектуального капитала // Бизнес. Образование. Право. — 2019. — № 1. — С. 181–186.
30. Алиаскарова Ж.А. Эволюция промышленной политики современной России // Маркетинг MBA. Маркетинговое управление предприятием. — 2021. — Т. 11, № 4. — С. 4–21.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия