|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (83), 2022 | | | ЕВРАЗИЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА: ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ
(Из материалов Третьего Казанского международного конгресса евразийской интеграции — 2022) | | | Гаврилов А. Н.
доцент кафедры общей экономической теории и истории экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье выявлены тенденции развития глобальной экономики в условиях ее нестабильности. Дана характеристика факторов, определяющих евразийскую интеграцию, и обоснована необходимость модернизации структуры экономик стран ЕАЭС в контексте их интегрирования | | Ключевые слова: евразийская интеграция, глобализация, глобальная экономика | | УДК 339.92 Стр: 47 - 49 |
На каждом этапе развития человечества глобальные субъекты развития (страны, группы стран и локальные цивилизации), конкурируя между собой, выявляют победителя, который формирует смыслы, ценности и принципы бытия и объявляет их универсальными для всего человечества в целом.
Победитель предыдущего этапа глобальной конкуренции (условный коллективный Запад), используя неолиберальные принципы развития и комплементарные им институты, преуспел в создании новых продуктов и стандартов потребления, используя наиболее качественные экономические ресурсы и технологии, создав благоприятные условия по их привлечению в рамках неолиберальной модели глобализации. Не западные страны в этих условиях получали определенные преимущества, но становились объектами глобального доминирования лидера и занимали подчиненное положение в международном разделении труда, а варианты их развития определялись глобальными тенденциями, сформированными лидером.
Однако современный этап неолиберальной глобализации, который разворачивается на фоне нарастания глобальной нестабильности, может привести к большому мировому кризису, который качественно трансформирует мировую экономику, а причины и выход из него, по мнению известного французского экономиста Ж. Сапира, могут развиваться по следующим двум сценариям [1].
Первый сценарий — финансовый кризис, вызванный мировым ростом государственной задолженности и общим ослаблением банковской и финансовой систем, который приведет к системному дефолту нескольких банков или правительств.
Второй сценарий — связан со значительным ростом цен на сырьё и на некоторые промышленные товары, который может привести к нехватке ключевых ресурсов и рецессии в промышленно развитых странах и социальным волнениям в развивающихся странах или странах с низким уровнем доходов [1].
Будет ли развиваться мировая экономика по этим двум или по какому-то другому сценарию — неважно, считает ученый, главное другое, «что мы переживаем конец глобализации, какой мы знали её с конца 1980-х годов», здесь происходит уменьшение влияния стран «Большой семёрки» и рост значимости стран — участниц БРИКС. В результате трансформация мировой экономики связана с ее альтернативным развитием: «Либо остаться в мире, отмеченном сильной экономической взаимозависимостью, — но там нельзя игнорировать такого важного производителя сырья и полуфабрикатов, как Россия. Либо двигаться к миру, в котором взаимозависимость рассматривается как уязвимость и распад глобальной экономики на замкнутые в себе экономические регионы неизбежен» [1].
Борьба с описанным выше сдвигом международного баланса сил, ведётся США, как субъектом глобального доминирования, по всему земному шару политическими, экономическими и военными средствами. На евразийском континенте она выражается в организации или поддержке акций протеста в Белоруссии, вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе, массовых протестов в Ереване, противостояния власти и оппозиции в Кыргызстане и Казахстане, спровоцированной Западом специальной военной операции России на Украине.
Это связано с тем, что страны Запада (и прежде всего США) опасаются усиления ресурсной, пространственной и военной мощи России, а также ее союзников и партнеров, в результате ее интеграции со странами бывшего Советского Союза и с ведущими не западными странами мира, такими как Индия, Иран и Китай.
Так, например, в декабре 2012 г. во время встречи с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым в Дублине госсекретарь США Хиллари Клинтон, по сообщению The Financial Times, заявила о намерении США противодействовать процессу интеграции на территории бывшего СССР. «Мы отмечаем некий сдвиг в сторону повторной советизации региона, — утверждает Клинтон. — Но, конечно, это не будет называться именно так. Это будет называться Таможенным союзом, называться Евразийским союзом или что-то в этом роде. Мы знаем, в чем заключается цель, и мы стараемся разработать эффективные способы того, как замедлить это или предотвратить это» [2].
Более того, в этой недружественной позиции нет ничего необычного и странного, т.к. после победы в холодной войне постсоветское пространство рассматривалось США, как сфера ее жизненных интересов, где не должно было быть никаких неподконтрольных ей реальных интеграционных процессов. Как отмечает в связи с этим профессор М.И. Кротов, «все интеграционные проекты, предусматривающие ведущую роль России, торпедировались США и их союзниками. И наоборот, Запад поддерживал любые интеграционные инициативы стран СНГ, исключающие участие России» [3].
Однако, до недавнего времени, эти опасения Запада, на наш взгляд, были несколько преувеличены. Связано это со следующими двумя обстоятельствами.
Во-первых, для большинства высокотехнологичных отраслей РФ не способна сформировать конкурентоспособные цепочки полного цикла и выступить в качестве евразийского интегратора кооперационных цепочек добавленной стоимости. В результате радикальных реформ 1990-х гг., РФ во многом разрушила собственную научную и производственную базу, а значительная часть советской промышленности была объявлена не эффективной, создающей отрицательную добавленную стоимость и практически уничтожена, что привело к масштабной деиндустриализации национальной экономики и примитивизации ее структуры. Поэтому, несмотря на то, что интегральный индекс участия России в глобальных цепочках создания стоимости превосходит аналогичные показатели США, Германии, Китая, Индии [4], Россия в основном выступает в качестве поставщика сырья и энергоресурсов на мировые рынки.
Второй причиной является неуклонное снижение интереса к России как партнера по интеграции. Профессор Кротов так объясняет эту тенденцию: в течение 30 лет происходило ослабление интеграционно-притягательной роли России, причины которого состоят в следующем: деиндустриализация бывших советских республик существенно ослабила заинтересованность в промышленной кооперации; девальвация рубля снизила количество трудовых мигрантов, работающих в России; диверсификация поставок нефтегазовых ресурсов существенно уменьшила транзитную зависимость от России; накопление постсоветскими странами огромных финансовых долгов перед иностранцами привело к тому, что они теперь вынуждены выполнять геополитические установки кредиторов; выросло новое поколение, которое не жило в СССР и не имеет достаточной позитивной информации об опыте своей страны в советский период [3].
Что касается России: несмотря на то, что вводимые против нее Западом санкции болезненны, они не только избавляют нашу страну от иллюзий насчет Запада, но и повышают шансы выбрать надежных союзников в деле развития национальной экономики за счет углубления кооперации на базе евразийской интеграции.
Дело в том, что санкционное давление западных стран на Россию и Белоруссию, бьёт по экономическим интересам других стран — участниц-ЕАЭС. Для них наступает момент истины, поскольку именно сейчас выясняется, чем, на самом деле, являлась действующая в настоящее время индивидуальная для каждой страны модель интеграции в ЕАЭС: удобным симулякром и способом маневрирования (для получения льгот и привилегий от России) или осознанным выбором настоящего союзника и партнера.
Анализируя процесс евразийской интеграции Л.Б. Вардомский сделал следующие выводы о том, что в «основе модели евразийской интеграции лежал опыт ЕС, однако в ходе ее становления она довольно сильно отошла от прототипа. В ней преобладает национальный уровень управления, необязательна унификация институтов управления государствами, она предполагает изъятия из таможенных установлений и сохранение большого числа нетарифных ограничений для взаимной торговли, а также членство в ВТО на разных условиях. Действующая модель интеграции, по существу, представляет собой баланс между объективной необходимостью интеграции и объективными же ограничениями для нее» [5].
На наш взгляд, трансформация российской экономики происходит в условиях недостаточного спроса на факторы производства и инновационные товары, оторванности интересов субъектов финансового сектора от нужд реального сектора экономики, низкого уровня благосостояния общества и уровня развития технологий, непонятно как достижимых приоритетов промышленного развития без реальной системы стратегического планирования.
Реальная интеграция стран участниц Евразийского экономического союза должна осуществляться на базе новой индустриализации евразийского пространства, которая предполагает: координацию развития и стратегическое планирование национальных экономик стран — участниц Евразийского союза как единого целого, на базе модернизации материально-технической базы производства.
Только после этого возможно создание кооперационных и технологических цепочек инновационных для евразийских стран продуктов, формирование точек производственного и технологического роста в форме региональных и отраслевых кластеров.
Факторами, определяющими потенциал евразийской интеграции, на наш взгляд, являются: физические параметры, определяющие текущее состояние экономики и общества стран участниц; предшествующая траектория их развития; положение страны в международном разделении труда; уровень технологического суверенитета и организационной структуры производства; величина спроса на инновации; уровень развитости системы формирования человеческого капитала и других институтов развития.
Для ускорения собственного развития Российская Федерация должна вначале создать привлекательный образ будущего для стран участниц Евразийского союза, выступить в качестве инициатора, интегратора и гаранта интеграционных процессов.
«Организационная, финансовая, технологическая слабость большинства компаний Евразийского союза, особенно в сфере разработки и использовании высоких технологий ведет к снижению их конкурентоспособности, потере рыночной доли, желанию встроиться, практически на любых условиях, в технологические цепочки стран за пределами Евразийского союза. Поэтому повышение конкурентоспособности компаний и стран участниц Евразийского союза, и прежде всего Российской Федерации, невозможно без их интеграции. Дополнительные ресурсы и рынки, усилят эффект масштаба и повысят конкурентоспособность стран участниц» [6, с. 298].
Переход России в статус страны лидера, возможен при условии формирования нового индустриального общества, построенного на знаниях, которое предполагает: разработку и внедрение в производственный процесс технологий мирового уровня; эффективно работающего механизма расширенного воспроизводства благ и неэкономических ресурсов, рост общественного сектора и человеческого потенциала. |
| |
|
|
