|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (81), 2022 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Степанова Т. Д.
аспирант кафедры политической экономии
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова
| |
| | | | | Создание креативных кластеров, движение к креативной экономике, развитие креативного класса — задачи, часто фигурирующие в планах по экономическому развитию многих стран. В то время, как ежегодно ученые всего мира представляют всё новые исследования креативного класса своих государств, существует недостаток в анализе творческих работников по миру в целом. Автор фокусирует внимание на современном состоянии креативного класса в мире, проводя сравнение его динамики между странами с учетом их социально-экономических особенностей. В статье приводится количественный анализ работников творческого труда за 2019 год, включающий 112 стран. | | УДК 330.101.2; ББК 65.011 Стр: 41 - 44 |
С середины ХХ века, с тех пор как внимание экономистов было впервые сфокусировано на изучении человека как нового фактора производства, фактора развития экономики, концепция развития человеческого потенциала была широко распространена и развита до такого уровня, что стала одной из ключевых позиций развития в рамках стратегий множества стран и мира в целом. Теперь же экономическую политику начала захватывать еще и концепция креативной экономики, делая меры по созданию благоприятной среды для творческих работников и креативных кластеров одними из ключевых в ряде развитых стран.
Концепция креативного класса, как и любая теория, не лишена противоречий и ряда критических наблюдений. Небезосновательна критика самой категории в отношении разумности употребления термина «класс» по отношению к исследуемой группе людей; есть немалая толика размытости в определении творческих профессий, что дает погрешность в вычислениях; стереотип о представлении креативного класса в виде беззаботной, ставящей себя выше других богемы, еще не до конца ушел из работ экономической теории и т.д. [2]. Этот аспект не является ключевым в данной статье, поэтому автор предлагает ориентироваться на несколько определений креативного класса, которые позволят вникнуть в суть представленного ниже текста.
В основном определения креативного класса, разработанные Р. Флоридой и его соавторами, так и не свелись к какому-то единому набору признаков и характеристик. От работы к работе автор приводит одну или несколько черт, так или иначе помогающих в понимании сути творческого труда: например, участие работника в решении сложных проблем, часто требующих большой доли независимого суждения в повседневной работе, а также высокий уровень образования и/или человеческого капитала работника [8, с. 625]. Как ни странно, лучшее представление о категории «креативный класс» в неоклассической литературе можно составить по эмпирическим статьям, поскольку вычисления требуют четкого понимания, кого все-таки считать креативным работником. Если объединить описания разных групп творческих работников, то получится следующее описание: профессии, связанные с информационными технологиями, высшей математикой и кибернетикой; архитекторы и инженеры; занятые в естественной и социально-экономической науке; профессии, связанные с образовательной, обучающей деятельностью, а также библиотечные должности; художественные и дизайнерские, спортивные и медийные профессии, а также другие сложные и знаниеёмкие профессии, включая часть занятых в менеджменте, совершающих деловые и финансовые операции, занимающих юридические должности (требующие высокого уровня образования), медицинских работников [8, 6].
Безусловно, сама по себе идея подсчета креативного класса по профессиям несет в себе существенный недостаток: нет такой профессии, в которой абсолютно все были бы заняты творческим трудом или абсолютно никто. Например, в креативный класс принято включать высший медицинский персонал, хотя в наше время сложно найти поликлинику, где хотя бы о 50% специалистов были хорошие отзывы. В то же время, обязанности среднего медицинского персонала воспринимаются как рутинные, не требующие творческого подхода, а ведь именно с этой категорией работников пациенты в больницах проводят больше всего времени и от них во многом зависит настрой, бодрость духа, уверенность пациента. Это касается всех профессий. Даже простой рабочий может проявить изобретательность и выполнять свои обязанности куда более креативно, нежели профессор, который на протяжении 20 лет читает одинаковые лекции, не обращая внимания на отклик аудитории.
Алан Фриман, анализируя представленные в литературе определения креативного класса, выделяет один признак творческого труда, который с определенной точностью позволяет отличить креативных работников — их невозможно заменить машинами, т.е. творческий труд — это незаменимый машинами труд (это далеко не единственная характеристика, выделенная А. Фриманом, однако в контексте данной работы она основополагающая). В качестве одной из причин объективности своего суждения Фриман указывает на то, что творческий труд не является однообразным. Приводится пример дизайнерских вещей и одежды масс-маркета: в случае первых люди доплачивают за присутствие того самого незаменимого человеческого труда в вещи, в отличие от продукции, массово произведенной машинами. Таким образом, «творческий труд сочетает незаменимость с конкретными результатами (продукцией), а также с конкретными процессами, приводящими эти отрасли, основанные на них, к процветанию» [4, с. 42].
В отечественной литературе можно встретить немало критики и поддержки в отношении концепции креативного класса. В качестве одного из наиболее полного и конструктивного анализа можно привести работу А.В. Бузгалина и А.И. Колганова [1]. Кратко суммируя их идеи, нужно выделить несколько основополагающих тезисов: (1) нет никаких политэкономических оснований называть группу творческих работников Р. Флориды классом, поскольку причисляемые к креативному классу носители различных профессий включены в сферы деятельности, разнящиеся по месту и роли в общественном производстве, а также занимают неодинаковое положение в системе производственных отношений; (2) в креативном классе Р. Флориды смешаны две группы работников — те, кто заняты настоящим творческим трудом и посредством созидания производят общественно полезные продукты и услуги, и те, кто креативно создают абсолютно бесполезные или даже вредные блага (работники превратного сектора).
В этой работе все представленные расчеты были сделаны с попыткой учесть перечисленные теоретические и методологические нюансы, поэтому показатели могут отличатся от других исследований в данной предметной области.
В экономической литературе в целом сложно найти исследования креативного класса мирового масштаба. Основной причиной является отсутствие пригодных для анализа данных. Чтобы просто оценить долю креативного класса (не говоря о методе оценивания стран в рамках концепции «3Т» — технологии, талант, толерантность), необходимо, чтобы статистика каждой страны предоставляла данные по занятости по профессиям или хотя бы по профессиональным областям. Далеко не все страны собирают такие данные о своем населении. Далее мы встречаемся с проблемой универсализации этих данных. Последняя работа такого всеобъемлющего характера была написана в 2015 году Р. Флоридой, К. Мелландером и К. Кингом, в которой они оценили 139 стран, ранжировав их по индексу креативности [7]. В первую десятку по доле креативных работников тогда вошли: Люксембург (54%), Бермудские острова (48%), Сингапур (47%), Швейцария (47%), Исландия (45%), Австралия (45%), Швеция (45%), Нидерланды (44%), Канада (44%) и Великобритания (44%).
Автор данной статьи решил проанализировать динамику мирового креативного класса и провел схожее исследование за 2019 год. Временной момент выбран не случайно. 2020 год в значительной мере затронул все сферы экономики, а показатель занятости населения был одним из наиболее «пострадавших», и период пандемии в дальнейшем может послужить материалом для ответа на вопрос, какие профессии в большей степени подвергаются сокращениям в кризисные времена, однако это тема для отдельного исследования. Помимо этого, за 2020 год представлено существенно меньше данных, поэтому 2019 г. становится наиболее благоприятным для наблюдения за общими процессами.
В результате удалось собрать данные по 112 странам (см. рис. 1). К сожалению, ввиду разнородности статистики, невозможно избежать некоторой доли погрешности (в пределах 3 п.п.). По итогам 2019 года лидерами по доле креативного класса были Швеция (63,5%), Люксембург (63,4%), Норвегия (61,2%), Великобритания (57%), Исландия (56,5%), Дания (56,4%), Финляндия (55,7%), Сингапур (55%), Нидерланды (53,3%) и Канада (53%).
Страны, окрашенные в светло-серый цвет, не предоставляют данные, по которым можно было бы оценить долю креативного класса среди занятых. Среди прочих, было бы любопытно с экономической точки зрения нанести на карту данные по Китаю. После анализа китайской литературы по тематике креативной экономики удалось установить, что в 2014 году по примерным оценкам доля креативного класса составляла 22% [12]. Если сравнить это с результатами по другим странам за тот же год, то Китай можно было бы поместить примерно на 50 строчку рейтинга. Очевидно, что за последующие 5 лет перескочить к представленным лидерам он бы не смог (другие страны за тот же временной промежуток показали рост креативного класса в среднем на 7 п.п.).
Рис. 1. Доля креативного класса среди занятых по странам, 2019 г.
Составлено автором на основе данных МОТ [9] и исследований CCG [5]
На первый взгляд возникает ощущение, что доля креативного класса зависит от уровня экономического развития стран, однако это не совсем так. Обратимся к нескольким, наиболее часто используемым для сравнения стран показателям — ВВП на душу населения и индексу человеческого капитала (см. табл. 1). Данные собраны по тем же 112 странам, которые представлены выше, проранжированы по трём показателям в отдельности (в процессе были исключены еще 10 стран по причине отсутствия данных) и представлены в виде рейтинга по ВВП на душу населения в количестве первых 45 стран.
Таблица 1
Рейтинг стран по ВВП на душу населения, доле креативного класса и индексу человеческого развития за 2019 год. Составлено автором на основе данных МОТ [9] и Всемирного Банка [11].
| Страна | Классификация
ООН и МВФ | Рейтинг
по ВВП на душу
населения | Рейтинг
по доле
креативного класса | Рейтинг
по индексу
человеческого капитала |
|---|
| Люксембург | Развитая | 1 | 2 | 21 | | Сингапур | Развитая | 2 | 8 | 10 | | Катар | Развивающаяся | 3 | 102 | 38 | | Ирландия | Развитая | 4 | 16 | 2 | | Швейцария | Развитая | 5 | 11 | 3 | | Норвегия | Развитая | 6 | 3 | 1 | | США | Развитая | 7 | 12 | 16 | | Бруней-Даруссалам | Развивающаяся | 8 | 33 | 40 | | Дания | Развитая | 9 | 6 | 9 | | Исландия | Развитая | 10 | 5 | 4 | | Нидерланды | Развитая | 11 | 9 | 7 | | Австрия | Развитая | 12 | 22 | 17 | | Германия | Развитая | 13 | 19 | 5 | | Швеция | Развитая | 14 | 1 | 6 | | Бельгия | Развитая | 15 | 14 | 13 | | Австралия | Развитая | 16 | 18 | 8 | | Финляндия | Развитая | 17 | 7 | 11 | | Канада | Развитая | 18 | 10 | 15 | | Франция | Развитая | 19 | 13 | 23 | | Великобритания | Развитая | 20 | 4 | 12 | | Мальта | Развитая | 21 | 15 | 25 | | Новая Зеландия | Развитая | 22 | 20 | 14 | | Италия | Развитая | 23 | 31 | 26 | | Чехия | Развитая | 24 | 30 | 24 | | Япония | Развитая | 25 | 56 | 18 | | Испания | Развитая | 26 | 36 | 22 | | Израиль | Развивающаяся | 27 | 27 | 19 | | Кипр | Развитая | 28 | 38 | 29 | | Словения | Развитая | 29 | 24 | 20 | | Эстония | Развитая | 30 | 17 | 27 | | Литва | Развитая | 31 | 23 | 30 | | Португалия | Развитая | 32 | 28 | 33 | | Польша | Развитая | 33 | 29 | 31 | | Венгрия | Развитая | 34 | 37 | 35 | | Панама | Развивающаяся | 35 | 65 | 48 | | Словакия | Развитая | 36 | 35 | 34 | | Румыния | Развитая | 37 | 63 | 42 | | Латвия | Развитая | 38 | 25 | 32 | | Греция | Развитая | 39 | 47 | 28 | | Хорватия | Развивающаяся | 40 | 34 | 36 | | Малайзия | Развивающаяся | 41 | 57 | 51 | | Российская Федерация | Развивающаяся | 42 | 21 | 44 |
Серым цветом отдельно выделены ранги тех стран, которые имеют существенное несоответствие между своим мировым положением по разным показателям. Простого ранжирования оказалось достаточно, чтобы увидеть неравномерность развития в рамках отдельных государств. Мы здесь можем выделить несколько основных несоответствий и задуматься об основаниях сложившейся ситуации.
Высокое положение страны на мировой арене и уровень ее экономического развития — не залог формирования наиболее благоприятных условий для развития человеческого потенциала. Напомним, что индекс человеческого развития (а на сегодняшний день это самый близкий по смыслу индикатор человеческого потенциала страны) состоит из трех частей: (1) долголетие (уровень продолжительности жизни), (2) уровень грамотности (среднее количество лет, потраченных на обучение) и ожидаемая продолжительность обучения; (3) уровень жизни (ВНД на душу населения по ППС в долларах США). Исходя из этого, мы можем увидеть, что в ряде стран с высоким ВВП на душу населения и большой долей креативных работников присутствуют проблемы в сфере образования, здравоохранения и уровня жизни.
Еще больший интерес вызывают государства, где индекс человеческого развития высокий, а доля работников творческого труда низкая (например, Япония). Это служит косвенным аргументом в пользу того, что, во-первых, креативный класс и человеческий капитал — различные понятия, а во-вторых, что формирование креативных кластеров и креативной экономики — это нечто большее и качественно иное, нежели инвестиции в образование, здравоохранение и конкурентоспособность страны на мировой арене.
По этому же принципу выделяются государства с низким ВВП на душу населения, низким индексом человеческого развития и высокой долей креативного класса: выходит, вопреки пирамиде Маслоу, творчество и самореализация могут успешно развиваться там, где не удовлетворены базовые потребности. Если цели и мотивации «классического» Homo Economicus, представленного теорией человеческого капитала, — это максимизация отдачи от вложений (материальных, физических и ментальных) в свой капитал, погоня за успехом, который зависит от величины дохода и последующее «полноценное» вливание в общество потребления, то для Homo Creator в первую очередь важна возможность реализации своего стремления к творческому созиданию. Недаром большую часть креативного класса составляют «бюджетники» — врачи, преподаватели, ученые, экологи и т.д., — которые создают удивительные по уровню общественной значимости блага за скромную и/или нестабильную заработную плату. Не будем подробно останавливаться на этом вопросе, поскольку он находится за рамками предметной области данной работы.
Обратим внимание на то, что показанная неравномерность в различных экономических характеристиках населения подводит нас к необходимости исследования оптимальных условий развития человека творческого, что впоследствии позволит планомерно двигаться к креативной экономике. На настоящий момент, в рамках исследований Р. Флориды, можно вынести несколько путей решения данного вопроса.
Индекс креативности рассчитывается на базе концепции «3Т» (технологии, талант, толерантность) [3]. В параметр «технологии» входят уровень технологического, инновационного развития и инвестиции в науку; в «талант» — доля креативного класса и доля взрослого населения с высшим образованием; в «толерантность» — терпимость к другим расам, этносам и представителям ЛГБТ-сообщества. Считается, что только соблюдение всех условий обеспечивает развитие творческой индустрии. Тем не менее, если для авторов США и Западной Европы этот тезис кажется логичным и универсальным для всего мира, есть большие сомнения в том, что такая трактовка толерантности применима к странам Восточной Европы и Азии. К примеру, исследовательский центр PwC в 2016 году посчитал индекс креативного капитала по городам России [10]. Они старались придерживаться приведенной концепции, однако в блоке о толерантности и открытости во внимание было принято только отношение граждан к мигрантам и к представителям другого вероисповедания. Затем, по итогам 2018 года они добавили в параметр открытости космополитизм.
В первую очередь автор своим исследованием стремился продемонстрировать современное состояние креативного класса в мире с количественной точки зрения. Последнее подобное исследование проводилось в 2015 году (см. выше), и теперь есть возможность анализа креативного класса в динамике. Помимо этого, косвенно поднимается вопрос о развитии благоприятной для креативного класса среды. Нужно заметить, что методология, лежащая в основе индекса креативного капитала, имеет некоторое смещение оценок ввиду, во-первых, неоклассического подхода к анализу проблемы (поверхностное количественное сравнение без углубления в суть воспроизводства творческих трудовых ресурсов), и во-вторых, ценностных отличий западной культуры.
Также косвенно доказано, что для благоприятного формирования креативного класса требуются принципиально иные меры, нежели ранее внедренные в экономическую политику для развития человеческого потенциала. Мы наблюдаем поздний капитализм в преддверии новой научно-технической революции и развивающийся качественно новый класс работников. Это требует глубокого анализа его генезиса, места в системе производительных сил и производственных отношений, понимания его внутренней структуры (качественно иной, нежели простая классификация творческих профессий по уровню дохода и образования), мотивов миграции. Все это позволит нам развивать теорию креативного класса и максимизировать его вклад в рост и трансформацию экономики. |
| |
|
|
