Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 4 (80), 2021
ЭКОНОМИКА И РЕЛИГИЯ
Беккин Р. И.
ведущий научный сотрудник Института Африки РАН (г. Москва),
профессор Института востоковедения РГПУ им. А.И. Герцена (г. Санкт-Петербург),
доктор экономических наук, профессор РАН

Хамидов Е. Н.
старший преподаватель кафедры религиоведения
Института социально-философских наук и массовых коммуникаций
Казанского федерального университета


Отношение мусульманских богословов Волго-Уральского региона к страхованию в начале XX в. (на примере фетвы Зайнуллы Расулева «О дозволенности страхования дома, иного имущества и жизни от различных невзгод»)
В статье рассматривается восприятие института страхования в среде мусульман Волго-Уральского региона в начале XX в. Авторы анализируют аргументацию богословов, считавших страхование дозволенным с точки зрения шариата и опиравшихся на теорию ихтилаф ад-дар, согласно которой Волго-Уральский регион в условиях Российской империи представлял собой дар ал-харб (территорию войны). В статье рассматриваются особенности похода традиционалистов (кадимистов) и модернистов (джадидов) к вопросу о дозволенности страхования с точки зрения шариата. Проводятся параллели с позициями ученых из других регионов мусульманского мира. В конце статьи дается перевод фетвы Зайнуллы Расулева «О дозволенности страхования дома, иного имущества и жизни от различных невзгод»
Ключевые слова: страхование, Зайнулла Расулев, фетва, дар ал-ислам, дар ал-харб, исламское страхование, такафул
УДК 348:297; ББК 67.4+Х2(0)416   Стр: 216 - 219

Введение
В июне 2012 г. в Казани ОАО ИСК «Евро-Полис» начала продажи полисов страхования лиц, выезжающих за рубеж. Это был первый в России страховой продукт, структурированный с соблюдением ограничений, налагаемых мусульманским правом на финансовые контракты. Полисы исламского страхования (такафула) продавались на базе двух офисов — Казанского и Нижегородского. У клиентов компании была возможность купить полисы КАСКО, ВЗР, страхования имущества физических и юридических лиц, структурированные в соответствии с требованиями шариата. В частности, одним из объектов исламского страхования имущества юридических лиц выступило здание мечети Марджани — старейшего в Казани мусульманского культового здания, одного из символов города1.
Но уже во второй половине 2013 г. проект по такафулу в «Евро-Полисе» был фактически свернут, продолжали действовать только ранее заключенные договоры. В дальнейшем другими российскими страховщиками обсуждались попытки реализации механизмов и принципов исламского страхования, но ни один проект так и не был реализован. Данный факт, в виду недостатка эмпирических данных, не следует интерпретировать как однозначное свидетельство того, что среди мусульман в России в целом и в Волго-Уральском регионе, в частности, отсутствует спрос на услуги исламских страховщиков. Скорее можно говорить о том, что значительное число мусульман не видит проблемы в пользовании услугами традиционных (неисламских) страховых компаний и не рассматривает страхование как недозволенную с точки зрения шариата деятельность.
Совсем по-иному обстояло дело в начале XX в., когда страхование еще не стало частью повседневной жизни для значительного числа последователей ислама. Анализ того, как решался вопрос о дозволенности страхования с точки зрения шариата мусульманскими богословами и правоведами в России более ста лет назад, важен для понимания того, как такафул воспринимается в среде мусульман в наши дни.

Теория ихтилаф ад-дарайн и проблема дозволенности страхования с точки зрения шариата в начале XX в.
В среде мусульман Волго-Уральского региона страхование получило распространение в самом начале XX в. К 1903 г. клиентами Московского страхового от огня общества были представители известных купеческих семей Казани: Алкины, Апанаевы, Сайдашевы, Хусаиновы и др.2 Некоторые представители упомянутых семейств избирались в правления страховых обществ3. В 1910-е гг. среди объектов страхования часто встречаются мечети, медресе, дома служителей культа и др.4
Для того, чтобы заручиться доверием мусульман, страховые общества обращались к мусульманским религиозным деятелям с просьбой высказать свое суждение по вопросу о дозволенности страхования с точки зрения шариата. Ответы мусульманских теологов в форме небольших заметок, реже — богословско-правовых заключений (фетв), появлялись на страницах мусульманской печати того времени5.
Так, в частности, в № 5 журнала «Икъстисад» за 1910 г. была опубликована короткая заметка «Страхование», в которой раскрывались принципы работы коммерческой страховой компании (страхового общества)6. Неназванный автор не затрагивал вопросы дозволенности страхования с точки зрения шариата, но положительно оценивал значение страхового бизнеса для общества. Автор другой заметки «Банковские операции, страхование и шейх уль-ислам»7 мулла Мутигулла Тухфатуллин из Уральска также выступал в поддержку страхования и других современных ему финансовых институтов8.
По мнению Тухфатуллина, страхование необходимо мусульманам, независимо от того, в какой стране они живут. Автор заметки призывал читателей заботиться друг о друге, как это предписано в Коране. Проявлением такой заботы он называл, помимо прочего, страхование9. В заметке автор также говорит, что при решении вопроса о страховании не нужно пытаться определить, где какая территория («дар»), что мир един10. Тухфатуллин имеет в виду теорию, получившую название ихтилаф ад-дарайн (букв. — различия между территориями). Суть этой теории, получившей развитие в ханафитском мазхабе, распространенном среди последователей ислама в России, сводится к тому, что мусульманское право применяется по-разному в зависимости от того, где находится мусульманин в мусульманских странах (дар ал-ислам — территория ислама) или на землях немусульман (дар ал-харб — территория войны).
Теория ихтилаф ад-дарайн имеет принципиальное значение для рассматриваемого нами вопроса. Согласно ханафитскому мазхабу, нормы мусульманского права по-разному применяются в зависимости от юрисдикции, от нахождения субъекта права.
Вопрос о том принадлежит ли Россия к дар ал харб или дар ал-ислам, оставался дискуссионным для мусульман-ханафитов Российской империи вплоть до 1917 г. Дискуссия во многом носила не только и быть может не столько богословско-правовой, сколько политический характер. В конце XVIII — первой половине XIX в. все упиралось в вопрос о признании легитимности российской власти и поставленных ею специальных чиновников — муфтиев, призванных управлять религиозными делами правоверных: «Восприятие того, что, несмотря не христианскую власть, мусульмане живут в дар ал-ислам, можно считать взглядом официальных ученых Поволжья и Приуралья. Символами принадлежности к дар ал-ислам стали пятничные молитвы... и праздничные молитвы... Вопрос о том, сохраняют ли эти молитвы свою легитимность и в Поволжье, и Приуралье при господстве русских, явился яблоком раздора между фракцией муфтиев и “оппозиционными» учеными”«11. В начале XX в. дискуссия о принадлежности России к дар ал-ислам или дар ал-харб велась уже между мусульманскими традиционалистами (кадимистами) и модернистами (джадидами). И те, и другие соглашались с дозволенностью страхования и других финансовых сделок с точки зрения шариата. Но представители этих групп выдвигали разную аргументацию в защиту своей точки зрения. Кадимисты считали, что договор страхования является недозволенным, но поскольку Россия является дар ал-харб, то на ее территории мусульманам допустимо пользоваться страховыми услугами. Джадиды, будучи представителями и выразителями взглядов молодой мусульманской буржуазии, объявляли страхование дозволенным, но настаивали на том, что мусульмане должны страховаться в компаниях, владельцами которых являются их единоверцы12.
По мнению основателя и эпонима ханафитского мазхаба Абу Ханифы, дар ал ислам становится дар ал-харб, когда «[во-первых], вводится судебная практика политеизма (ахкам аш-ширк); [во-вторых], когда он примыкает к дар-ал харб и между ним и дар ал-харб не остается более ни одного места (миср) для мусульман; [в-третьих], когда в нем не остается ни одного мусульманина и ни одного опекаемого человека (зимми), который был бы уверен в своей защите после первого объявления об этом (ам инан»)13. Однако у учеников Абу Ханифы — Абу Йусуфа и Мухаммада аш-Шайбани — говорится: «Если они [мусульмане. — Р.Б.] исполняют предписания политеизма, он [дар ал-ислам. — Р.Б.] превращается в дар ал-харб, вне зависимости от того, присоединяется ли он к дар ал-харб, и от того, остаются ли там еще мусульмане или зимми, которые чувствуют себя защищенными после первого заявления о его защите»14. Таким образом, уже на ранних этапах развития ханафитского мазхаба между мусульманскими правоведами существовали различия в интерпретации понятий дар ал ислам и дар ал-харб.
К теории ихтилаф ад-дарайн в дальнейшем обращались многие авторы, рассматривавшие проблему легитимности тех или иных финансовых контрактов с точки зрения шариата. В вопросе о соответствии страхования мусульманскому праву эту теорию впервые применил ханафитский правовед Ибн ‘Абидин (1784–1842), живший в Османской империи. Этот ученый был первым в мусульманском мире, кто вынес фетву, касающуюся страхования. Ибн ‘Абидин считал, что контракт страхования является недействительным (фасид), так как он делает обязательным то, что не является обязательным согласно (Божественному) праву15. Согласно ученому, страховая компания фактически выплачивает возмещение при наступлении события, за которое она не несет ответственности16.
Однако во времена Ибн ‘Абидина страховые услуги уже получили широкое распространение в средиземноморской торговле (прежде всего, морское страхование). Мусульмане, вовлеченные во внешнеэкономические отношения с участием партнеров из Европы, вынуждены были по условиям сделок заключать договор страхования. Поэтому Ибн ‘Абидин, опираясь на теорию ихтилаф ад-дарайн считал, что если заключение контракта страхования требовалось по условиям договора с немусульманской стороной, то такой договор можно было заключить только на территории европейского государства, — то есть не в дар ал-ислам, а в дар ал-харб17. В дальнейшем другие ученые, опираясь на теорию ихтилаф ад-дарайн, объявляли страхование дозволенным с точки зрения шариата. Например, Верховный муфтий Египта, ханафит Мухаммад Бахит ал-Мути‘и (1854–1935) в своей фетве, изданной в 1906 г. — когда он еще служил кади (шариатским судьей)18. Ирония здесь, как метко заметил датский исламовед Якоб Сковгор-Петерсен, состоит в том, что во времена Бахита вопрос о том, является ли Египет дар ал-ислам уже не звучал столь однозначно19. На протяжении 40 лет, с 1882 по 1922 г. Египет был протекторатом Великобритании.
Египет был одним из первых регионов мусульманского мира, где перед мусульманскими правоведами остро встал вопрос о легитимности различных финансовых сделок с точки зрения шариата. Принято считать, что египетский реформатор Мухаммад ‘Абдо (‘Абду) был первым, кто одобрил договор страхования в своих фетвах. Исследователи насчитывают как минимум три фетвы ученого, затрагивающие интересующую нас проблематику: от 30 мая 1901 г., 4 марта 1903 г. и мая 1903 г.20 Все они представляли собой ответы на запросы представителей западных страховых компаний.
Принято считать, что в этих фетвах ‘Абдо однозначно объявляют практику страховых компаний соответствующей шариату. Однако, как указывает Я. Сковгор-Петерсен на примере фетвы, изданной в мае 1903 г., все не так однозначно. Прежде всего, из текста данного документа не вполне понятно, о какого рода операции идет речь. Фразы в ответе ‘Абдо сформулированы таким образом, что рассматриваемый и одобренный им контракт можно понимать как известный в исламском праве договор мудараба21: «После выплаты всех платежей, человек (о котором идет речь в вопросе) имеет право получить накопленную сумму, включая полагающийся ему доход. Также после его смерти его наследники или другое лицо, уполномоченное распоряжаться его имуществом, имеют право получить деньги и доход»22. Таким же обтекаемым способом был сформулирован и вопрос. В дальнейшем одна из западных страховых компаний работавшая в мусульманском мире поместила фетву ‘Абдо на свои рекламные буклеты. Таким образом, из-за недобросовестности определенного страховщика получила распространение точка зрения, что ученый однозначно одобрил практику коммерческих страховых компаний23.

Фетва Зайнуллы Расулева о дозволенности страхования
В России страховые общества также обращались к наиболее авторитетным богословам за фетвами. В 1909 г. на страницах газеты «Вакыт» появилась фетва Зайнуллы Расулева (1833–1917) «О дозволенности страхования дома, иного имущества и жизни от различных невзгод».
К концу XIX в. Расулев становится одним из крупнейших неформальных лидеров российских мусульман, а его медресе становится важным центром суфийского тариката накшбандийа. Несмотря на то, что в вопросах организации преподавания Расулев использовал методику джадидов, в богословско-правовых вопросах он стоял на платформе, близкой кадимистам. К его мнению прислушивались как традиционалисты, так и модернисты. По словам татарского языковеда и педагога А-Х. Максуди «одно из больших свершений, сделанных хазретом [Расулевым. — Р.Б.] для нации, состоит в том, что он давал на любой из вопросов современности ответ, соответствующий шариату»24. Одним из таких вопросов, который был поставлен перед Расулевым представителями страхового общества «Россия», был вопрос о дозволенности страхования с точки зрения шариата.
В начале фетвы Расулев излагает суть договора страхования со слов кого-то из своих информантов (возможно, представителя общества «Россия»): «я расспросил людей о страховании»25. Далее богослов указывает, что такой договор является дозволенным с точки зрения шариата, так как Россия является территорией дар ал-харб. Таким образом, Расулев при вынесении своего решения следует той же логике, что и Ибн ‘Абидин. Страхование рассматривается как вынужденное зло, с которым мусульманам приходится мирится, коль скоро они живут не в дар ал-ислам. Эта точка зрения радикально отличается от той, которую озвучил мулла Тухфатуллин, настаивавший, что страхование дозволено по шариату per se, так как является угодным Аллаху.
К сожалению, в фетве не приводятся аргументы в пользу отнесения России к дар ал-харб, не удалось нам обнаружить доводы в пользу такой точки зрения и в других известных сочинениях Расулева — как опубликованных, так и не опубликованных26. Можно сказать лишь одно: в начале XX в. в среде известных мусульманских богословов такая точка зрения не была общепринятой. В примечании к фетве Расулева редактор газеты «Вакыт» отмечал: «Вместе с выходом этой фетвы уважаемый Муса эфенди в газете «Байан ал-хакк» опубликовал ответ (раддийа), в котором привел доводы в пользу того, что эта фетва не верна с точки зрения Шариата. К сожалению, мы не смогли найти эту статью Мусы эфенди. При всем нашем уважении к шейху, нам кажется, что он не прав. Мы полагаем, что относить Россию к “дар ал-харб” в это спокойное время, может привести к доселе невиданным непотребствам и порочности. Редактор». Такое примечание вполне закономерно в издании, главным редактором которого был Риза Фахретдинов — один из видных представителей джадидизма.
Упоминающийся в примечании Муса Бигиев действительно критиковал Расулева и тех ученых из лагеря кадимистов, которые относили Россию к категории дар ал-харб: «Вся земля—это одна страна относительно шариатских норм, неприкосновенности прав. На мой взгляд, слова имама имамов Абу Ханифы не могут быть ориентиром в этом вопросе. Скорее, они относятся к военному времени и состоянию войны. После заключения договора положение о немусульманской стране (дар ал-харб) теряет силу, имущество, жизнь, кровь каждой из сторон становятся неприкосновенными (ма‘сум)»27.
Бигиев и другие джадиды считали, что, рассматривая Россию как дар ал-харб мусульманские богословы фактически поощряли развитие ростовщичества (риба) и обращение мусульман к банкам, принадлежавшим иноверцам. В качестве иллюстрации можно привести историю имама и богослова Исмаила б. Утямыша, изложенную в труде Фахретдина «Асар»: «Он [Исмаил б. Утямыш. — Р.Б.] говорил, что Казанская губерния — это дар ал-харб, и утверждал, что в дар ал-харб взимание процентной ставки не рассматривается в качестве риба (ростовщичества) [и, следовательно, не запрещено мусульманским правом]. Свои собственные средства он разместил на депозит в банк. Один или два раза в год он приезжал в Казань получать свою прибавочную стоимость»28. Таким образом еще в 1880-х гг. в Поволжье были мусульманские религиозные деятели, которые не только объявляли банковские услуги дозволенными с точки зрения шариата, но и сами являлись клиентами банков.
Однако повторюсь: было бы неверно считать, что кадимисты (традиционалисты) выступали за легализацию финансовых сделок, содержащих элемент ростовщичества, а джадиды (модернисты) — нет. Проблема в глазах джадидов была не столько в самом факте взимания процента, сколько в том, что мусульмане пользуются услугами немусульманских банков.
Тогда, в начале XX в., еще не было сформулировано концепции исламского банка. Мусульманские ученые и бизнесмены в разных частях мусульманского мира выступали за создание т.н. мусульманских банков — кредитных учреждений, работавших на процентной основе, но принадлежавших мусульманам29. Муса Бигиев (1871–1949) был одним из первых авторов, кто писал на эту тему. В цитировавшейся выше книге «Закят», опубликованной в 1916 г., Бигиев предлагал модель мусульманского банка, финансового учреждения, владельцами и основными клиентами которого выступают мусульмане. По вопросам о соответствии страхования шариату Бигиев также выступал, но в более позднее время: в 1944 г. в Бхопале была опубликована его брошюра «Страхование жизни и имущества» на арабском языке30.
Однако до появления первой исламской страховой компании, зарегистрированной в 1979 г. в Судане, оставалось еще тридцать лет.

Приложение 1
Зайнулла Расулев. О дозволенности страхования дома, иного имущества и жизни от различных невзгод [несчастных случаев]31

Некоторые из наших братьев мусульман задаются вопросом дозволенности с точки зрения шариата страховать дом, иное имущество, а также жизнь от различных бедствий; [поэтому] я расспросил людей о страховании. Оказывается, страхование дома, иного имущества и жизни, согласно уставу страхового общества обозначает следующее: после того, как тот, кто страхуется, каждый год отдает определенную сумму денег страховому обществу, если этому застрахованному [имуществу] будет нанесен какой-либо ущерб, без умысла на то, то со стороны страхового общества, опираясь на договор, тому, кто был застрахован, выплачивается определенная сумма денег. Если же, кто-либо застрахует жизнь, в случае наступления старости или недееспособности по причине немощности, то тому, кто был застрахован, [или,] в случае его смерти, его наследникам, со стороны страхового общества, согласно их договору, будет выплачена определенная сумма, как оказалось.
Согласно мнению факихов32, имущество тех, кто относится к дар ал-харб, в дар ал-харб, в случае если оно получено любыми путями кроме обмана, кражи или грабежа, дозволено для мусульман. Россия относится к дар ал-харб, страховые общества относятся к этому дар ал-харб, [следовательно] получать от страховых обществ [оговоренную] в договоре сумму денег является дозволенным с точки зрения шариата.
Имам 5-й соборной мечети города Троицк, мулла Зайнулла б. Хабибулла Расулев.
30 апреля 1909 года.
Эта фетва опубликована от имени страхового общества «Россия».


Список использованных источников:
1. Беккин Р.И. Мусульманский банк как историческая категория: опыт создания кредитных учреждений для мусульман в первой половине XX в. // Вестник МГИМО-Университета. 2020. № 13 (5). С. 149–167.
2. Беккин Р.И. Опыт развития исламского страхования в России // Проблемы современной экономики. 2013. № 2 (46). С. 324–325.
3. Бигиев М. Закят. [Предисл. пер. и коммент. И.А. Зарипов]. Наб. Челны: Духовно-деловой центр «Ислам Нуры», 2013. С. 114.
4. Габдрафикова Л.Р. Татарское буржуазное общество: стиль жизни в эпоху перемен (вторая половина XIX — начало XX века). Казань: Татар. кн. изд-во, 2015. С. 183.
5. Зарипов И.А. Обзор публикаций по исламской экономике татарских богословов в конце XIX — начале XX вв. // Минбар. Исламские исследования. 2011. Т. 4. № 1. С. 33–44.
6. Кемпер М. Суфии и Ученые в Татарстане и Башкортостане. Исламский дискурс под русским господством / Пер. с нем. Казань: Российский исламский университет, 2008. С. 404.
7. Муса Джарулла (Бигиев). Та’мину-л-хайати ва-л-амлак. Бхопал, 1944.
8. Страхование // Икътисад. 1910. № 5. С. 133–134.
9. Төхфәтуллин М. Банкы мөгамәләсе, сигурта вә шәйхелислам // Шура. 1914. № 9. С. 271–272.
10. Фахретдин Р. Асар. 3 һәм 4 томнар. Казан: Рухият, 2010. Т. 3. С. 146.
11. Фахретдин Р. Шейх Зейнулла хәзрәтнең тәрҗемәи хәле [Биография шейха Зайнуллы хазрата]. Оренбург: тип. газеты «Вакыт». 1917. С. 46.
12. Хамидов Е.Н. О неизвестной рукописи шейха Зайнуллы Расулева // Казанское исламоведение. 2015. № 1. С. 108–109.
13. Skovgaard-Petersen J. Defining Islam for the Egyptian State: Muftis and Fatwas of the Dâr al-Iftâ, Social, Economic, and Political Studies of the Middle East and Asia. Leiden: E. J. Brill, 1997. P. 345.

Сноски 
1 Подробнее об этом см.: Беккин Р.И. Опыт развития исламского страхования в России // Проблемы современной экономики. 2013. № 2 (46). С. 324–325.
2 Габдрафикова Л.Р. Татарское буржуазное общество: стиль жизни в эпоху перемен (вторая половина XIX — начало XX века). Казань: Татар. кн. изд-во, 2015. С. 183.
3 Там же. С. 183.
4 Там же. С. 184.
5 Подробнее об этом см.: Зарипов И.А. Обзор публикаций по исламской экономике татарских богословов в конце XIX — начале XX вв. // Минбар. Исламские исследования. 2011. Т. 4. № 1. С. 33–44.
6 Страхование // Икътисад. 1910. № 5. С. 133–134.
7 Төхфәтуллин М. Банкы мөгамәләсе, сигурта вә шәйхелислам // Шура. 1914. № 9. С. 271–272.
8 Там же.
9 Там же.
10 Там же.
11 Кемпер М. Суфии и Ученые в Татарстане и Башкортостане. Исламский дискурс под русским господством / Пер. с нем. Казань: Российский исламский университет, 2008. С. 404.
12 Подробнее об этом на примере банковской деятельности см.: Беккин Р.И. Мусульманский банк как историческая категория: опыт создания кредитных учреждений для мусульман в первой половине XX в. // Вестник МГИМО-Университета. 2020. № 13 (5). С. 149–167.
13 Кемпер М. Суфии и Ученые в Татарстане и Башкортостане. Исламский дискурс под русским господством / Пер. с нем. Казань: Российский исламский университет, 2008. С. 401.
14 Там же. С. 402.
15 Skovgaard-Petersen J. Defining Islam for the Egyptian State: Muftis and Fatwas of the Dâr al-Iftâ, Social, Economic, and Political Studies of the Middle East and Asia. Leiden: E. J. Brill, 1997. P. 345.
16 Ibid. P. 346.
17 Ibid. P. 345.
18 Подробнее о позиции М. Бахита по вопросу о страховании см.: Skovgaard-Petersen J. Defining Islam for the Egyptian State: Muftis and Fatwas of the Dâr al-Iftâ, Social, Economic, and Political Studies of the Middle East and Asia. Leiden: E.J. Brill, 1997. P. 346–348.
19 Ibid. P 347–348.
20 Ibid. P. 358. Все три фетвы опубликованы в следующем издании: ‘Абду М. Ал-а‘мал ал-камила. Бейрут: Ал-му’ассаса ал ‘арабийа л-д-дираса ва-н-нашр, 1974. Т. 6. С. 251–252.
21 Мудараба — договор, по которому владелец денежных средств (рабб ал-мал) передает их в управление лицу, обладающему предпринимательским опытом (мударибу), для их эффективного использования. Полученный доход распределяется между рабб ал-малем и мударибу в соответствии с ранее заключенным соглашением о долях. Убытки несет владелец капитала, а мудариб в таком случае не получает вознаграждения за свою работу. В классическом договоре мудараба рабб ал-мал не имеет контроля над управлением проекта.
22 Цит. по: Skovgaard-Petersen J. Defining Islam for the Egyptian State: Muftis and Fatwas of the Dâr al-Iftâ, Social, Economic, and Political Studies of the Middle East and Asia. Leiden: E. J. Brill, 1997. P. 358.
23 Ibid. P. 359.
24 Фахретдин Р. Шейх Зейнулла хәзрәтнең тәрҗемәи хәле [Биография шейха Зайнуллы хазрата]. Оренбург: тип. газеты «Вакыт». 1917. С. 46.
25 Там же. С. 104.
26 Хамидов Е.Н. О неизвестной рукописи шейха Зайнуллы Расулева // Казанское исламоведение. 2015. № 1. С. 108–109.
27 Бигиев М. Закят. [Предисл. пер. и коммент. И.А. Зарипов]. Наб. Челны: Духовно-деловой центр «Ислам Нуры», 2013. С. 114.
28 Фахретдин Р. Асар. 3 һәм 4 томнар. Казан: Рухият, 2010. Т. 3. С. 146. Авторы признательны за это указание Михаэлю Кемперу. Исма’ил б. Муса б. ‘Абдаллах б. ‘Абдассалам б. Утямыш (ум. 1888) служил имамом и мударрисом в деревне Кашкара под Казанью.
29 Подробнее о мусульманских банках и их отличии от исламских банков см., например: Беккин Р.И. Мусульманский банк как историческая категория: опыт создания кредитных учреждений для мусульман в первой половине XX в. // Вестник МГИМО-Университета. 2020. № 13 (5). С. 149–167.
30 Муса Джарулла (Бигиев). Та’мину-л-хайати ва-л-амлак. Бхопал, 1944. В 1947 г. эта книга была переиздана на урду.
31 Фахретдин Р. Шейх Зейнулла хәзрәтнең тәрҗемәи хәле [Биография шейха Зайнуллы хазрата]. Оренбург: тип. газеты «Вакыт». 1917. С. 104–105.
32 Факих — мусульманский правовед. Прим. авторов.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия