|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (77), 2021 | | | | ЕВРАЗИЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА: ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ | | | Чжан Ваньтин
директор Центра исследования «Один пояс, один путь» и ЕАЭС» при Северо-Западном университете (КНР, г. Сиань),
кандидат экономических наук
Селищева Т. А.
профессор кафедры экономической теории и истории экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
доктор экономических наук, профессор
Дятлов С. А.
профессор кафедры общей экономической теории и истории экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
академик РАЕН, доктор экономических наук
| |
| | | | | В статье дана характеристика глобальной цифровой экономики; анализируется уровень развития цифровых экономик Китая и стран-членов ЕАЭС и сделан вывод о наличии цифрового разрыва между ними; проанализирован цифровой потенциал евразийских стран, возможность и проблемы формирования Цифрового Шелкового пути. Вычленены шесть направлений, способствующих развитию Цифрового Шелкового пути в Евразии | | Ключевые слова: Цифровой Шелковый путь, Один пояс - один путь (ОПОП), Китай, ЕАЭС, сопряжение ОПОП и ЕАЭС, цифровая экономика, цифровой разрыв | | УДК 339.92; ББК 65.011 Стр: 14 - 20 |
Введение. В 2013 г. китайский лидер Си Цзиньпин выдвинул инициативу создания «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП) и «Морского Шелкового пути», которые позже объединили под единым названием «Один пояс — один путь» (ОПОП). В 2015 г. начало функционировать молодое интеграционное объединение Евразийский экономический союз (ЕАЭС) пяти бывших советских республик: Армении, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана и России. В том же 2015 г. между КНР и Евразийским экономическим союзом было подписано соглашение о сопряжении ЭПШП и ЕАЭС. Авторы данной статьи посвятили ряд своих публикаций исследованию влияния основных «коридоров» ЭПШП на экономическое развития как самого Китая, так и сопредельных государств, в том числе стран ЕАЭС [1], [2], [3]. В условиях быстрого роста цифровой экономики идет трансформация экономик Евразийского экономического союза [4] и Китая и на повестке дня встал вопрос о возможности формирования «Цифрового Шелкового пути» (ЦШП) между странами евразийской пятерки и Китаем. Цель данной статьи — на основе исследования уровня развития цифровых экономик Евразийского экономического союза и Китая — показать возможность и основные направления формирования Цифрового Шелкового пути как формы сопряжения ЕАЭС и ОПОП. Эта тема является достаточно актуальной и дискуссионной, авторы излагают свое видение этой проблемы.
Глобальная цифровая экономика. В последние годы в мире наблюдаются высокие темпы развития цифровой экономики: повышение уровня цифровизации традиционных производств, цифровая трансформация рынка труда, постоянный рост потребительского спроса на цифровые блага, что стало основным локомотивом высококачественного экономического развития по всему миру. Идет рост глобальной цифровой экономики как в экономической, так и социальной сферах. Согласно данным, опубликованного в октябре 2020 в докладе Китайского института коммуникаций CAICT, в 2019 году объем цифровых экономик 47 экономических систем по всему миру достиг 31,8 трлн долларов, что на 1,6 трлн долларов выше показателей 2018 года. Для сравнения: за этот период мировой ВВП вырос лишь на 1,2 трлн долларов [5], что свидетельствует о том, что объем глобальной цифровой экономики вышел на качественно новый уровень. Объем цифровой экономики в развитых странах вчетверо превышает показатели развивающихся стран, а доля глобальной цифровой экономики в национальных экономиках непрерывно повышается. На протяжении последних 15 лет рост глобальной цифровой экономики в 3,5 раза превышал рост мирового ВВП [6].
Доля цифровой экономики в 2018 г. в Великобритании составляла 61,2%, в США — 60,2%, в Германии — 60% от ВВП. В настоящее время цифровые технологии являются важным фактором экономического роста. Подсчитано, что один доллар инвестиций в цифровые технологии ведет к росту мирового ВВП на 20 долларов, а средняя рентабельность таких инвестиций в 6,7 раза выше, чем от капиталовложений в традиционные отрасли экономики [7]. Цифровые технологии становятся мощным драйвером мирового экономического роста.
Цифровые экономики Китая и ЕАЭС как основа Цифрового Шелкового пути
Цифровые технологии играют большую роль в развитии сопряжения китайской концепции «Один пояс — один путь» (ОПОП) и ЕАЭС путем продвижения Цифрового Шелкового пути XXI века, способствующего развитию цифровой экономики и совершенствованию самих цифровых технологий. 2 декабря 2020 г. председатель правительства РФ Михаил Мишустин заявил о необходимости начать создание системы цифровых коридоров между странами Евразийского экономического союза и Китаем [9]. Исследование процесса развития цифровых экономик стран-участниц Евразийского экономического союза и Китая имеет огромное практическое значение для совместного создания «Цифрового Шелкового пути». Страны-участницы Евразийского экономического союза — не только страны, по которым проходит «Древний Шелковый путь», но и важное звено при создании Цифрового Шелкового пути. Развитие цифровых экономик стран-членов ЕАЭС и Китая позволит создать новый стимул для продвижения «Экономического пояса Шелкового пути». Кроме того, опыт и технологии в области цифровой экономики, которыми обладает Китай и страны ЕАЭС, являются важным фактором развития Цифрового Шелкового пути и формирования взаимосвязанного цифрового пространства в евразийском регионе.
В 2019 году цифровая экономика Китая продолжила развиваться стремительными темпами, идя в ногу с передовыми странами мира, уровень ее развития продолжает расти. Согласно докладу Китайской национальной канцелярии по развитию интернет-технологий «Доклад о развитии цифровых технологий в Китае (2019 г.)», в 2019 году заметно повысились качество и эффективность китайской цифровой экономики, ее масштаб увеличился до 35,8 трлн юаней, что составляет 36,2% ВВП Китая. С 2014 по 2019 годы, за шесть лет, вклад цифровой экономики в темпы прироста ВВП Китая составлял более 50% [11], благодаря чему она стала одним из ключевых импульсов роста китайской экономики. Степень влияния цифровой экономики на темпы роста ВВП Китая заметно выше, чем у таких традиционных областей хозяйства, как сельскохозяйственная отрасль, промышленность и сфера услуг. Согласно прогнозам IDC (Internet data centre), к 2030 году 51,3% ВВП Китая будет иметь прямую или косвенную связь с цифровой экономикой [10]. В настоящий момент продолжает развиваться и совершенствоваться структура цифровой экономики КНР. Добавленная стоимость отраслей хозяйства, перешедших на цифровые технологии, составляет 80,2% доли цифровой экономики. Китай активно продвигает цифровое преобразование промышленности и расширение производства цифровых технологий, создает кооперацию между цифровой и реальной экономиками, стимулирует их высококачественное развитие. В будущем, вслед за развитием цифровых технологий и усилением кооперации с реальным сектором, цифровая экономика осуществит третью революцию в китайской экономике и ее роль в развитии народного хозяйства страны будет все более возрастать.
В настоящее время идет цифровая интеграция стран-членов ЕАЭС, законодательной основой для которой стали «Основные направления реализации цифровой повестки Евразийского экономического союза до 2025 года», которые были утверждены на заседании Высшего Евразийского экономического совета ЕАЭС в октябре 2017 г. Реализация поставленных в этом документе целей, по расчетам Всемирного Банка, позволит дополнительно получить прирост до 1% в год совокупного ВВП стран ЕАЭС. Это в 2 раза больше, чем был бы прирост ВВП, если бы каждая страна проводила в жизнь исключительно свою национальную программу развития цифровой экономики. Кроме того, реализация Цифровой повестки дня позволит создать дополнительно 8 миллионов рабочих мест и сэкономит издержки бизнесу в размере 50 млрд долларов [12].
Каждая из стран ЕАЭС приняла свою стратегию развития цифровой экономики: Россия — «Стратегию развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы»; Армения — «Повестку цифровой трансформации Армении на 2018–2030 годы», Беларусь — Декрет Президента № 8 «О развитии цифровой экономики», Казахстан — Государственную программу «Цифровой Казахстан», Кыргызстан — «Национальную стратегию развития Кыргызской Республики на 2018–2040 годы». В настоящее время формируется цифровое пространство пяти государств-членов ЕАЭС, к которому в будущем смогут подключаться другие станы. Образование единого цифрового пространства необходимо для эффективного участия в глобальной цифровой конкуренции, для которой очень важен масштаб цифровизации.
В 2018 г. объем цифровой экономики России, как крупнейшей страны ЕАЭС, составил 5,1% от ВВП. Согласно «Цифровой повестке дня до 2025 г.», доля цифровой экономики в ВВП стран ЕАЭС к 2025 г. должна составить 20–30% [13]. Предполагается довести средний уровень проникновения широкополосного интернета в странах-членах ЕАЭС до 30%, что даст возможность дополнительно создать 3–4 млн новых рабочих мест, в том числе 1 млн рабочих мест — в сфере ИКТ. Предусмотрено достичь 3% занятости в секторе ИКТ к 2025 г., что в целом повысит уровень занятости по странам-членам Евразийского экономического союза на 2,4% [14].
Для стран-членов ЕАЭС существует проблема цифрового неравенства (цифрового разрыва, информационного неравенства (digital divide), которое определяется как неравенство доступа к цифровым технологиям. Обычно оно тесно связано с социально-экономическим неравенством стран. Так, например, в 2019 г. разрыв по номинальному ВВП между Россией и другими странами ЕАЭС составил: с Кыргызстаном 219 раз, с Арменией — 138, с Республикой Беларусь — 28, с Казахстаном — 9,2 раза. При этом 86,5% совокупного ВВП стран ЕАЭС в 2019 г. приходилось на Россию. ВВП стран-членов ЕАЭС в 2019 г. был в 7 раз меньше, чем ВВП Китая [15]. Неравномерность социально-экономического развития влечет за собой и цифровой разрыв между странами-членами ЕАЭС и Китая, например, по показателю «число пользователей сети интернет на 100 человек (см. табл. 1)
Таблица 1
Число пользователей сети интернет на 100 человек в странах-членах ЕАЭС и в Китаев 2014–2019 гг. [16], [17]| Страны | 2014 | 2015 | 2016 | 2017 | 2018 | 2019 |
|---|
| Китай | 49 | 50 | 52 | 53 | 57 | 69,9* | | Армения | 52 | 55 | 59 | 64 | 65 | 67 | | Беларусь | 55 | 59 | 62 | 71 | 74 | 79 | | Казахстан | 63 | 66 | 71 | 75 | 76 | 79 | | Кыргызстан | 25 | 28 | 30 | 37 | 38 | 40 | | Россия | 67 | 71 | 73 | 73 | 76 | 81 |
* сентябрь 2020 г.
Из табл. 1 видно, что среди стран-членов ЕАЭС по числу пользователей на 100 человек отстает Кыргызстан, но в то же время наблюдается тенденция к улучшению ситуации. В 2019 г. Россия, Казахстан и Беларусь имели близкие значения по этому показателю. В Китае, по данным Китайского сетевого информационного центра (CNNIC), в сентябре 2020 г. насчитывалось 989 млн человек пользователей сети интернет, что в расчете на 100 человек составило около 69,9; из-за большой численности населения данный показатель у Китая чуть ниже, чем у России, Казахстана и Беларуси.
Существует большой разрыв в развитии рынка интернета вещей в Китае и России. В 2020 г., по данным заместителя главы Китайской академии информационно-коммуникационных технологий Хэ Гуйли, объем рынка интернета вещей составил 610 млрд долларов [18] при объеме глобального рынка IoT 1,3 трлн долларов США (т.е. 46,9% от глобального рынка IoT) [19]. Согласно данным всемирного исследовательского института McKinsey, к 2025 году объемы интернета вещей в мире будут составлять около 4 трлн долларов, а в России достигнет показателя в 21 млрд долларов. Это значит, что доля России будет составлять около 0,52% [20]. Для Китая в данном случае положительную роль играет фактор большого населения, использующего интернет вещей.
Интерес представляют данные о конкурентоспособности в цифровой среде Китая и стран-членов ЕАЭС, представленные в докладе «Исследовательский отчет о национальной конкурентоспособности в цифровой сфере за 2019 год», опубликованного исследовательским институтом Tencent и Институтом статистики Китайского Народного университета (см. табл. 2).
Таблица 2
Критерии конкурентоспособности Китая и стран-членов ЕАЭС в цифровой среде в 2019 г. (по данным статистики Китайского Народного университета, в баллах) [21]| № | Критерий
конкурентоспособности | Китай | Страны-члены Евразийского экономического союза |
|---|
| Россия | Армения | Беларусь | Казахстан | Кыргызстан |
|---|
| 1 | Цифровая инфраструктура | 69,78 | 73,29 | 53,08 | 57,69 | 43,31 | 56,49 | | 2 | Обмен цифровыми ресурсами | 92,44 | 87,42 | 71,38 | 73,43 | 89,64 | 66,69 | | 3 | Использование цифровых ресурсов | 63,99 | 75,22 | 44,58 | 63,94 | 66,27 | 47,47 | | 4 | Обеспечение цифровой безопасности | 79,61 | 87,83 | 25,28 | 67,83 | 52,22 | 31,31 | | 5 | Развитие цифровой экономики | 89,14 | 47,48 | 42,24 | 50,53 | 43,09 | 33,92 | | 6 | Предоставление цифровых услуг населению | 89,68 | 92,54 | 54,50 | 80,46 | 88,62 | 45,96 | | 7 | Международная цифровая торговля | 98,77 | 57,13 | 42,14 | 45,16 | 37,80 | 38,57 | | 8 | Внедрение цифровых инноваций | 80,56 | 57,80 | 37,04 | 49,58 | 53,66 | 52,25 | | 9 | Управление цифровыми услугами | 72,06 | 87,46 | 76,08 | 84,97 | 71,83 | 66,82 | | 10 | Цифровая рыночная среда | 78,16 | 66,16 | 73,85 | 87,9 | 84,66 | 49,01 |
Как видно из приведенных в табл. 2 данных, Россия по 6 из 10 критериев: цифровой инфраструктуре, обмену цифровыми ресурсами, использование цифровых ресурсов, обеспечению цифровой безопасности, предоставлению цифровых услуг населению, управлению цифровыми услугами, — находится примерно на одном и том же уровне в баллах по отношению к Китаю. Среди стран Евразийского экономического союза она имеет наиболее высокую конкурентоспособность в цифровой среде и в 2019 г. занимала 24-е место из 139 стран.
Беларусь и Казахстан по 5 критериям цифровой конкурентоспособности (обмен цифровыми ресурсами, использование цифровых ресурсов, предоставление цифровых услуг. населению, управление цифровыми услугами и цифровая рыночная среда) находятся примерно на одном уровне с Китаем и Россией; Армения по 2 критериям конкурентоспособности (управление цифровыми услугами и цифровая рыночная среда) сравнима с уровнем Китая. Слабая конкурентоспособность у всех стран-членов ЕАЭС, по сравнению с Китаем, наблюдается по критериям: развитие цифровой экономики, международная цифровая торговля и внедрение цифровых инноваций; Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан имеют более низкий уровень конкурентоспособности в области цифровой инфраструктуры, чем у Китая и России. Кыргызстан по всем 10 показателям цифровой конкурентоспособности отстает и от других стран ЕАЭС, и от Китая. Неравномерность цифрового развития осложняет цифровую интеграцию ЕАЭС и Китая.
Китай активно оказывает помощь в формировании инфраструктуры центрально-азиатским странам-членам ЕАЭС, что создает новые возможности развития экономики и точек роста. Например, в сентябре 2019 года, компания с ограниченной ответственностью «Хуавэй Технолоджи Казахстан» совместно с казахстанской телекоммуникационной компанией создали пилотную зону 5G в столице Казахстана Нур-Султане и провели тестирование качества мобильных услуг 5G с использованием новейшего поколения 5G смартфонов; по результатам проверки были достигнуты хорошие показатели [22]. В области подготовки квалифицированных кадров также были предприняты новые шаги. В ноябре 2017 года компания Хуавэй выдала двум университетам Казахстана квоту на 10 человек по программе «Семена будущего» и объявила о ее официальном запуске в 2018 году на территории Казахстана [23]. Данная программа помогает студентам со всего мира, обучающимся в области ИКТ, повысить свои профессиональные навыки, расширить международный кругозор, углубить исследования, что дает толчок в создании умного общества будущего. Узбекистан имеет в настоящее время только статус наблюдателя в ЕАЭС. В сентябре 2016 года в Ташкентском университете информационных технологий был создан Институт информационных и интернет-технологий «Хуавэй (СHAINA)», это совместный проект компании Хуавэй и Ташкентского университета информационных технологий и первый Институт информационных и интернет технологий, открытый компанией Хуавэй в Средней Азии.
Сравнительный анализ индекса сетевой готовности (Network Readiness Index (NDI)) Китая и стран-членов ЕАЭС также дает представление о развитии цифровых экономик ЕАЭС и Китая (см. табл.3).
Таблица 3
Индекс сетевой готовности (Network Readiness Index (NDI)) Китая и стран-членов ЕАЭС в 2019–2020 гг. [24]| Страна | 2019 | 2020 |
|---|
| Индекс NDI | Место в рейтинге
(121 страна) | Индекс NDI | Место в рейтинге
(134 страны) |
|---|
| Китай | 57,63 | 41 | 58,44 | 40 | | Армения | 49,84 | 62 | 51,91 | 55 | | Беларусь | 50,34 | 61 | 49,16 | 65 | | Казахстан | 50,68 | 60 | 51,38 | 56 | | Кыргызстан | 39,72 | 91 | 38,6 | 94 | | Россия | 54,98 | 48 | 54,23 | 48 |
Как видно из табл.3, в 2020 г. Китай занял 40-е место по индексу NDI, Россия — 48-е, Армения — 55-е, Казахстан- 56-е, Беларусь — 65-е и Кыргызстан — 94-е место. Если между Россией и Китаем разрыв по индексу сетевой готовности составил 8 позиций, то между Россией и Кыргызстаном — 46 позиций. Что опять-таки подчеркивает большой цифровой разрыв между участниками ЕАЭС.
Между странами-членами ЕАЭС и Китаем также наблюдается цифровое неравенство по индексу ЮНКТАД по цифровой коммерции. Так, по индексу E-commerce B2C в 2019 году, который рассчитывался по 151 стране, государства-члены ЕАЭС заняли следующие места: Беларусь — 37-е место, Россия — 40-е, Китай — 56-е, Казахстан — 57-е, Армения — 78-е, Кыргызстан — 111 [25].
В странах-членах ЕАЭС среднегодовые темпы роста цифровой торговли составляют 30% в год, опережая среднемировые темпы роста. Это можно объяснить, во-первых, догоняющим характером развития цифровой торговли в странах Союза за счет эффекта низкой базы и высокой вовлеченности населения в цифровое пространство. Во-вторых, на быстрый рост цифровой торговли влияет высокий уровень открытости рынка, что дает возможность глобальным игрокам через новые цифровые каналы входить на рынок стран Союза. В-третьих, пандемия «Covid-19» резко ускорила темпы развитие цифровой торговли. По данным CNNIC, Китай уже восьмой год подряд — с 2013 по 2020 гг. — занимает лидирующее место в области электронной коммерции: в 2020 году объем розничных онлайн-продаж в стране превысил 11,76 трлн юаней ($1,81 трлн), увеличившись на 10,9% [17]. По итогам 2020 г., рост рынка e-commerce в России составил 34% (2,7 трлн рублей) [26]. В рамках цифрового взаимодействия стран-членов ЕАЭС и Китая необходимо сформировать условия для внедрения электронной сертификации во взаимной торговле по ряду товаров.
Представление об уровне цифрового развития стран дает индекс развития электронного правительства (e-Government Development Index, EGDI) (см. табл. 4). Индекс EGDI основан на средневзвешенном значении трех индексов: Индекс телекоммуникационной инфраструктуры (ИТИ) (по данным Международного союза электросвязи (МСЭ); Индекс человеческого капитала (HCI) (по данным ЮНЕСКО); Индекс онлайн-услуг (OSI) (данные ООН), который оценивает уровень национального онлайн-присутствия всех 193 государств-членов ООН.
Таблица 4
Индекс развития электронного правительства
(e-Government Development Index, EGDI) в Китае и в странах ЕАЭС в 2018–2020 гг. [27]| Страна | 2018 | 2020 |
|---|
| EGDI | Уровень развития | Место
в рейтинге | EGDI | Уровень развития | Место
в рейтинге |
|---|
| Китай | 0,6811 | высокий | 65 | 0,7948 | очень высокий | 45 | | Армения | 0,5944 | высокий | 87 | 0,7136 | очень высокий | 68 | | Беларусь | 0,7641 | очень высокий | 38 | 0,8084 | очень высокий | 40 | | Казахстан | 0,7597 | очень высокий | 39 | 0,8375 | очень высокий | 29 | | Кыргызстан | 0,5835 | высокий | 91 | 0,6749 | высокий | 83 | | Россия | 0,7969 | очень высокий | 32 | 0,8244 | очень высокий | 36 |
Как видно из табл. 4, очень высокий уровень развития электронного правительства в Казахстане (29-е место), в России (36-е место), Беларуси (40-е место), в Китае (45-е место) и Армении (68-е место); в Кыргызстане (83-е место) высокий уровень.
Одной из причин отставания стран-членов Союза от передовых цифровых экономик мира можно назвать недостаточно благоприятную среду для внедрения инноваций, низкие инвестиции в НИОКР, недостаточно интенсивный уровень применения цифровых технологий в бизнесе, невысокую эффективность правового регулирования в цифровой среде. В то же время, постоянное внедрение инноваций является неотъемлемым требованием развития цифровой экономики. В связи с этим, следует сравнить страны-члены ЕАЭС и Китай по инновационной активности с использованием глобального индекса инноваций (The Global Innovation Index (GII) (см. табл. 5). Индекс GII разрабатывается совместно международной бизнес-школой INSEAD (Франция), Корнельским университетом (США) и Всемирной организацией интеллектуальной собственности (ВОИС) и оценивает эффективность по развитию инноваций в той или иной стране по более чем 80 показателям.
Как видно из табл. 5, Китай с 2015 по 2020 гг. резко поднялся в рейтинге и занял в 2020 г. 14-е место из 131. Страны-члены ЕАЭС в 2020 г. в рейтинге глобального индекса инноваций занимали позиции в основном во второй половине списка стран, за исключением России (47-е место), Это тревожная тенденция, поскольку в условиях цифровой трансформации стран ЕАЭС резко возрастает необходимость внедрения новых цифровых технологий.
Таблица 5
Глобальный индекс инноваций (The Global Innovation Index (GII) Китая и стран-членов ЕАЭС в 2015–2019 гг. [28]| Страна | 2015 (141 страна) | 2020 (131 страна) |
|---|
| Индекс | Рейтинг | Индекс | Рейтинг |
|---|
| Китай | 47.47 | 29 | 53,28 | 14 | | Армения | 37.31 | 61 | 32,64 | 61 | | Беларусь | 38.23 | 53 | 31,27 | 64 | | Казахстан | 31.25 | 82 | 28,56 | 77 | | Кыргызстан | 27.96 | 109 | 24,51 | 94 | | Россия | 39.32 | 48 | 35,63 | 47 |
Все вышеприведенные цифры и факты свидетельствуют о том, что элементы цифровых инфраструктур стран Евразийского экономического союза и Китая находятся на разных уровнях зрелости; особенно отстает цифровая экономика Кыргызстана, что осложняет цифровую интеграцию. В январе 2020 г. для содействия процессам оцифровки экономик стран-членов ЕАЭС создан Фонд цифровых инициатив, входящий в Евразийский банк развития. Планируется, что весь электронный оборот в странах-членах Евразийского экономического союза должен работать на базе единых стандартов, на единой цифровой платформе, что усилит качество интеграционных процессов [29]. В 2021 г. новыми направлениями сотрудничества между странами в ЕАЭС станут электронные платежи и электронные деньги. В будущем платежные инструменты государств-членов Союза можно будет не только использовать в торговых точках или снимать наличные деньги с кассовых аппаратов, но и осуществлять межличностные платежи. В рамках двусторонних соглашений государства-члены Союза смогли добиться взаимосвязи платежных систем друг с другом. Электронные платежи и электронные деньги выгодны для того, чтобы избавиться от системы финансовой гегемонии, где доминирует доллар, и способствовать региональному развитию. Страны-члены ЕАЭС планируют создание собственной криптовалюты, построенной на технологии блокчейн. ЕАЭС стремится сохранить свою суверенность и самостоятельность, его участникам нельзя целиком зависеть от использования чужих технических и технологических продуктов.
В этой связи следует упомянуть об инициативе Института исследования цифровых валют Народного банка Китая, который совместно с международной системой SWIFT занимаются исследованием цифрового юаня как международного платежного средства и возможности его использования в трансграничных платежах. Предполагается, что цифровой юань войдет в оборот в 2022 г., к зимним Олимпийским играм в Пекине. В связи с этим, видимо, одной из проблем Цифрового Шелкового пути станет проблема согласования цифровых валют и системы платежей ЕАЭС и Китая.
Цифровая экономика оказывает влияние на все стороны социально-экономического развития стран и глобального управления. В условиях цифровой экономики снижаются барьеры для проникновения информации, ускоряются материальные и денежные потоки, становится более эффективным механизм согласования спроса и предложения. Это способствует координации развития различных стран. Цифровая экономика способствует более эффективному использованию ресурсов и развитию «зеленой» экономики. Она создает возможность для согласованного взаимодействия в экономическом развитии [30]. При этом остро встает вопрос национальной безопасности. Необходимо выработать глобальные правила безопасности цифровых данных. Китай выдвинул «Глобальную инициативу по безопасности цифровых данных». Одним из рисков для стран ЕАЭС является значительная зависимость от внешнего рынка цифровых технологий и цифровых услуг, на котором лидирующие позиции занимают ведущие компании США и Китая. Цифровое неравенство стран ЕАЭС приводит к росту угроз для цифрового суверенитета, информационной и экономической безопасности. Эта проблема также должна быть согласована в рамках создания Цифрового Шелкового пути.
Входя в эпоху цифровой экономики, Евразийский регион сталкивается с необходимостью усиления информационной инфраструктуры нового поколения, дальнейшего увеличения уровня распространения интернета, непрерывного уменьшения «цифрового разрыва» в процессе применения и расширения «интернет+», что позволит народам, живущим в пределах Цифрового Шелкового пути, совместно пользоваться выгодами цифровых технологий. С другой стороны, развитие цифровой экономики в регионах Евразии, где она слабо развита, дает этим странам доступ к новым рынкам, что создает огромный потенциал для развития экономик стран-участниц ЦШП.
Основные направления совместного создания Цифрового Шелкового пути
Цифровизация оказывает большое влияние на трансформацию и развитие всех сторон экономики и стимулирует создание новых точек роста. Можно выделить несколько проблем, которые требуют своего решения при формировании Цифрового Шелкового пути.
Во-первых, следует повышать уровень цифровой интеграции стран-членов ЕАЭС с целью снижения цифрового неравенства между ними. Элементы цифровых инфраструктур стран Евразийского экономического союза находятся на разных уровнях зрелости, что не позволяет обеспечить их «бесшовность». В основе цифрового разрыва лежит дифференциация в социально-экономическом развитии, поэтому на первое место встает вопрос о проведении неоиндустриализации экономик стран Союза на базе технологий четвертой промышленной революции. Странам Союза необходима единая наднациональная промышленная политика технологической модернизации экономик стран-членов ЕАЭС.
Во-вторых, необходимо совершенствование цифровой инфраструктуры стран-членов ЕАЭС, развитие новых собственных ИКТ-технологий, что позволит повысить цифровую конкурентоспособность Союза среди глобальных торговых экосистем, стимулировать рост торговли товарами и услугами как внутри ЕАЭС, так и с третьими странами. Весь электронный оборот в странах-членах Евразийского Союза должен работать на базе единых стандартов, на единой цифровой платформе, что усилит качество интеграционных процессов внутри ЕАЭС и создаст более благоприятные условия для участия в Цифровом Шелковом пути.
В-третьих, в настоящий момент информационные технологии нового поколения в Евразийском регионе используются в экономической и социальной отраслях разных стран, что играет важную роль в процессе их экономического роста и трансформации общества. Это потребует от стран Цифрового Шелкового пути расширить исследования и разработки в области мобильных коммуникационных технологий нового поколения, интеллектуальных терминалов и других областей; развивать такие цифровые отрасли, как электронная коммерция, облачные вычисления, сетевая безопасность; углубить использование интернет-технологий, технологий биг-дата и искусственного интеллекта в реальных секторах экономики; развивать промышленный интернет, интеллектуальное производство, дистанционную медицину; стимулировать трансформацию традиционных отраслей производства и так далее. Для этого страны Евразийского региона должны развивать кооперацию в развитии цифровых технологий в производстве, финансовой сфере, социальной сфере; улучшать инновационную среду, агрегировать инновационные ресурсы. Кооперация в рамках Цифрового Шелкового пути требует взаимного регулирования и согласования национальных законодательств в области цифровой экономики.
В-четвертых, для эффективного функционирования цифровой экономики Евразийского региона и формирования Цифрового Шелкового пути необходимо расширение подготовки кадров в области цифровой экономики в странах Евразийского региона, осуществление высокоуровневого планирования в подготовке кадров для перехода на цифровые технологии. Самый большой вызов в развитии цифровой экономики — подготовка кадровых ресурсов, осуществляющих развитие цифровой экономики и обладающих глубокими профессиональными знаниями и навыками. В настоящий момент страны ЕАЭС и Китай сталкиваются с явным дефицитом кадров в области технологий биг-дата и искусственного интеллекта; углубленного анализа данных и цифрового маркетинга. Кроме того, в таких обширных областях, как производство, строительство, сельское хозяйство, сфера услуг, тем более необходимы новые кадры, которые способны работать в таких областях, как интеллектуальное производство и строительство, экологичное сельское хозяйство, интеллектуальный транспорт, цифровые развлечения и так далее. В них не только необходимо профессиональное оборудование для обучения и программы обучения, но также необходима системная и масштабная практическая подготовка. Евразийские страны должны принять соответствующие программы и меры, чтобы усилить подготовку высококвалифицированных трудовых ресурсов в регионе, стимулировать активную их агрегацию и мобильность. В то же время, необходимо развивать подготовку кадров по базовым наукам, опираться на крупные инженерные проекты, стимулировать сотрудничество между компаниями, осуществлять поддержку ВУЗов в развитии специальностей, имеющих отношение к технологиям искусственного интеллекта, ориентировать профессиональные учебные заведения на подготовку технических кадров, необходимых в настоящий момент.
В-пятых, необходимо использовать общие ресурсы Евразийского рынка. Согласно закону «автаркии больших пространств», выведенному еще в XIX веке немецким экономистом Фридрихом Листом, достаточно крупное, экономически интегрированное пространство способно к полноценному экономическому развитию; при этом в большей степени положительный эффект получает наиболее развитая страна [31]. Для рынка всегда важна пространственная составляющая. В данном случае, при формировании Цифрового Шелкового пути речь идет о расширении цифрового пространства Евразии, куда войдут не только Китай и страны Евразийского экономического союза, но и другие евразийские страны. Это согласуется с выдвинутой Президентом России В.В. Путиным в 2017 г. инициативой формирования многоуровневой интеграционной модели в Евразии — «Большой Евразии»[32], основой которой является сопряжение ЕАЭС и китайской инициативы «Экономический пояс Шелкового пути», участниками которого, помимо Китая и стран Евразийского экономического союза, являются другие государства Евразии. В рамках формирования Цифрового Шелкового пути необходимо активное создание Евразийской площадки цифровой торговли. Цифровая торговля — новый двигатель мирового экономического развития, новая возможность осуществить рывок для стран, участвующих в Цифровом Шелковом пути. Это дает возможность на основе имеющихся в странах Евразийского региона интернет-технологий, трансграничной электронной коммерции стимулировать создание цифровой инфраструктуры, системы интеллектуальных платежей и логистики, что, в свою очередь, даст толчок в развитии механизма сотрудничества и сыграет роль нового двигателя международного сотрудничества. Цифровая торговля дает возможность использовать выгоды самой низкой себестоимости, наиболее эффективные пути, чтобы стимулировать углубление развития международной торговли между странами «Одного пояса — одного пути», объединить логистические, информационные и коммерческие потоки, построить тесные взаимосвязи и стимулировать развитие основных направлений цифровой интеграции.
В-шестых, для развития Цифрового Шелкового пути необходимы определенные институциональные изменения. Требуется согласование национальных законодательств по регулированию цифровой экономики, информационной безопасности, соблюдению цифрового суверенитета стран и другие.
Заключение. Анализ состояния уровня развития стран-членов ЕАЭС и Китая показал, что существует цифровой разрыв между экономиками рассматриваемых стран по разным критериям цифровой конкурентоспособности. В то же время, создание Цифрового Шелкового пути, кооперация стран в области развития цифровых технологий, инноваций; формирование Евразийской площадки цифровой торговли, создание условий для подготовки кадров позволит странам-участницам проекта определить новые точки экономического роста в своих странах, создать дополнительные рабочие места как в цифровых, так и в традиционных отраслях, повысить благосостояние населения. Отметим, что 90% использования интернета в будущем будет приходиться на развивающиеся страны. Это означает, что развитие цифровой экономики стран Цифрового Шелкового пути будет иметь стойкую тенденцию к росту. В качестве постановки вопроса авторы статьи обозначили шесть направлений развития Цифрового Шелкового пути. Это может стать предметом дискуссии для других авторов на страницах журнала. |
| |
|
|
