Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 4 (76), 2020
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ И МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Тумашев А. Р.
доцент кафедры экономической теории и управления ресурсами
Казанского национального исследовательского технического университета (КАИ) им. А.Н. Туполева,
кандидат экономических наук

Тумашева М. В.
доцент кафедры экономической теории и управления ресурсами
Казанского национального исследовательского технического университета (КАИ) им.А.Н. Туполева,
кандидат экономических наук


Геополитический контекст развития национальной экономики России
В статье рассматриваются международные, политические, экономические и стратегические факторы, влияющие на развитие национальной экономики России в условиях кризиса глобализации. Особое внимание уделяется эволюции международных финансово-экономических отношений на рубеже ХХ–ХХI веков, обострению социальных противоречий и расколу элит государств-лидеров мировой экономики
Ключевые слова: глобализация экономики, мировая экономическая система, мировой экономический кризис, мировое лидерство, цивилизационный проект, финансово-экономические отношения
УДК 332.1; ББК 65.01   Стр: 50 - 55

Первые десятилетия ХХI века ознаменовались существенными изменениями в системе мирового хозяйства, механизмах доминирования лидеров экономического развития, формах их политического влияния. Необратимо меняется структура системы субъектов мировой экономической политики. Страны Востока — Китай, Индия, Турция, Иран — в исторической ретроспективе рассматривавшиеся как объект экономического воздействия государств-лидеров западного мира, превращаются в субъекты экономического и политического действия, влияние которых опирается на их возрастающий производственный и военный потенциал. Традиционным лидерам мирового сообщества приходится учитывать новую реальность.
Сложившаяся ситуация характеризуется тем, что мировая экономика так и не смогла преодолеть кризис 2007–2008 годов, центры ее финансового и экономического управления смогли лишь сгладить его наиболее острые симптомы, прибегая к массированной кредитной эмиссии, обозначенной термином «количественное смягчение» (Quantitative Easing). Мировое сообщество находится в ожидании новой волны глобального кризиса, который затронет идеологические, системные основания существующего миропорядка, вызовет столкновение элит, сформировавшихся в рамках уходящего экономического уклада, с нарождающимися новыми управляющими структурами. Антикапиталистическим пафосом был отмечен даже юбилейный доклад Римского клуба [1] — влиятельной организации, учрежденной при непосредственном участии миллиардера, основателя Chase Manhattan Bank Дэвида Рокфеллера и последовательно придерживающейся либеральных позиций в отношении принципов организации экономики, концепции «нулевого роста» и необходимости ограничения численности населения планеты. Доклад «Come On! Капитализм, близорукость, население и разрушение планеты», подготовленный под руководством Эрнста Вайцзеккера и Андерса Вийкмана, содержит открытую критику капитализма, финансово-спекулятивной деятельности, призывает отказаться от упрощенного понимания мира, обратиться к новому духовно-нравственному мировоззрению для построения гармоничного общества будущего. Призывая к смене парадигмы развития человеческой цивилизации, авторы доклада предлагают альтернативные модели экономики. Общий вывод авторов сводится к тому, что экономика будущего должна стремиться к устойчивости, а не к росту и увеличивать общее благо, а не максимизировать частную выгоду [2].
Мировое экономическое развитие после развала СССР сделало очевидной необходимость нового социального устройства, опирающегося на возможности, открывающиеся разработками в области информационных и цифровых технологий, молекулярной биологии и генной инженерии, новых форм и методов управления сознанием. С одной стороны, эти технологии формируют потенциал технологических прорывов в развитии человечества, возрастания его технико-технологической мощи, с другой — создают потенциальную возможность старой элите трансформировать методы доминирования и сохранить свое влияние в меняющейся реальности. Их возможности разрешать свои экономические проблемы, достигать стратегических целей и решать тактические задачи определяются комплексом факторов внутреннего и внешнего характера, которые с определенной степенью условности можно разделить на три взаимосвязанные группы.
Первая группа факторов определяется традиционной геополитической конкуренцией крупнейших и наиболее сильных по своему влиянию государств и региональных союзов. Основную роль в формировании будущего развития мира продолжают играть решения, принимаемые лидерами экономического развития. Не случайно, что внимание ученых привлекают вопросы мирового лидерства [3], взаимодействие в геополитическом пространстве США, Китая и России [4].
Вторая группа факторов связана с расколом национальных элит, выбором новой национальной стратегии. Дифференциация элит происходит в большинстве стран, но наибольшее значение для судеб мира в настоящее время имеет раскол и противостояние элит США. Сегодня это противостояние выходит за рамки принятых правил и «конвенциональных» методов внутриполитической борьбы.
Третья группа обусловлена внутренними противоречиями социально-экономического характера, расхождением интересов экономических элит и профанируемого большинства в условиях новой глобальной реальности.
Противоречия внутри национальных элит имеют свои исторические основания. Они связаны с моделью мирового экономического устройства, установившегося после завершения Второй мировой войны. Начало ее формирования было положено Бреттон-Вудской конференцией, по итогам которой была принята Хартия МВФ и подписаны соглашения о создании Международного валютного фонда и МБРР, а также о принципах формирования валютных курсов. Автором проекта создания МВФ был один из руководителей конференции, высокопоставленный сотрудник министерства финансов США Гарри Декстер Уайт, а документы по созданию МБРР были подготовлены под руководством Джона Мейнарда Кейнса.
Результатом конференции стала разработка валютной системы, предусматривающей золотодолларовый стандарт национальных валют, привязанных к доллару. Его принятие в качестве международной валюты укрепило экономические позиции США и дало им источник эмиссионного дохода, позволившего безболезненно финансировать свой растущий государственный долг.
Несмотря на то, что представители Советского Союза принимали участие в выработке документов конференции, руководство СССР, исходя из данных советской разведки о деятельности предшественника МВФ — Банка международных расчетов — и оценки экономических последствий вхождения в мировую валютную систему, приняло решение о нератификации соглашения, неучастии в работе МВФ и Мирового банка и неприсоединении к Бреттон-Вудской валютной системе. Официально эта система просуществовала до 1978 года, но фактически прекратила свое действие в 1971 году, когда Ричард объявил о прекращении обмена долларов на золото для иностранных правительств.
Российский экономист М.Л. Хазин обосновал концепцию, согласно которой Бреттон-Вудская система представляет собой оформленную в нормах международного права практику расширения оборота долларов в мировой экономике [5][6]. Для реализации этой стратегической цели была создана система международных институтов, таких как группа Мирового Банка, МВФ, позднее — ВТО как преемница ГАТТ. Инфраструктура эмиссионной системы включала сеть коммерческих банков и хедж-фондов, решавших задачу распределения эмитированных средств в мире. Их роль состояла в размещении эмитированных ресурсов, а высокая доходность обусловила рост их доли в совокупной прибыли в экономике США. М.Л. Хазин предположил, что при создании Бреттон-Вудской системы была допущена ошибка — золото-девизная система, предполагающая привязку национальных валют к доллару, стала юридически и практически международной, а эмиссионный центр единой резервной мировой валюты — Федеральная резервная система — остался в национальной юрисдикции США. С этого времени членство в МВФ для других стран стало возможным, а участие в регулировании деятельности ФРС — нет. Представляется, что это было не ошибкой. а сознательным выбором создателей системы, следствием соотношения сил, сложившихся по итогам Второй мировой войны. В послевоенный период США вошли как самое мощное государство системного капитализма, добившееся отмены режима преференциальной торговли бывших английских колоний с бывшей метрополией, обеспечившее тем самым необходимые условия деятельности американских транснациональных компаний на их рынках. Одной из стратегических задач внешней политики США стало распространение использования доллара на Европу, Японию, Китай, Юго-Восточную Азию и другие регионы мира. Следствием такого расширения стало увеличение потребности в долларах, рост спроса на американскую валюту для трансакций и как средства формирования государственных резервов. Это определило возможность относительно безболезненной эмиссии доллара, товарным обеспечением которого стал не только ВВП США, но и ВВП других стран мира, использующих американскую валюту для расчетов в международной торговле. Сглаживание последствий долларовой эмиссии происходит не только в результате роста ВВП США и других стран, но и втягивания в сферу использования доллара новых государств на правах периферии системы.
Реформирование Бреттон-Вудской системы началось с подписания в 1976 году в Кингстоне соглашения, заложивших основу формирования новой международной валютной системы, предполагающей переход от фиксированных валютных курсов к плавающим, устанавливаемых не государствами, а международным валютным рынком. Официальный государственный валютный курс лишь фиксирует результаты торгов и используется для пересчета доходов от экспорта в национальную валюту.
Основные положения Ямайской валютной системы были оформлены в виде поправок к Уставу МВФ. Был отменен золотой стандарт и привязка национальных валют к золоту для внутренних и международных операций, утверждена демонетизация золота, введен аналог мировых денег — специальные права заимствования (SDR), эмитируемые МВФ. Государствам предоставлялось право самостоятельного выбора режима валютных курсов из нескольких возможных вариантов. В рамках Ямайской системы прямая связь денежного обращения с золотом оказалась прерванной.
Несмотря на существенное переформатирование международной валютной системы, практика расширенной эмиссии доллара как основной резервной валюты сохранилась. Этому способствовало достижение договоренности с Саудовской Аравией о продолжении продаж нефти исключительно за американскую валюту при встречных обязательствах США в вопросах военной безопасности и предоставления возможности инвестирования арабских нефтедолларов в финансовые активы на территории США.
Формальный переход от Бреттон-Вудской системы к Ямайской принципиально не изменил направленность долларовой экспансии — развитие мировой экономики во второй половине ХХ века поддерживалось расширением спроса. С начала 80-х годов эмиссионные центры США и Европы перешли к рефинансированию потребительских расходов без гарантий возврата выданных ссуд. Эмиссионная политика, проводимая ФРС США и эмиссионными банками Европы, обеспечивала условия роста потребления развитых государств и обеспечивала заказами развивающиеся рынки стран «третьего мира».
Привилегии, которые Соединенные Штаты получают благодаря сохранению американским долларом функций мировой валюты, на которую существует устойчивый спрос вне самих США, связаны с тем, что они целенаправленно устраняют политиков, которые пытаются осуществить дедолларизацию своих внешнеторговых связей. США и их сателлиты расправились с суверенными государствами Ближнего Востока и Северной Африки, как только их руководители заявили о намерении отказаться от долларов в международных расчетах.
Дополнительным резервом расширения оборота долларов был поиск сфер деятельности, в которых их можно было связывать, не допуская их фильтрации в реальный сектор экономики. Такой сферой стали фондовые рынки, капитализация которых зависела от ожиданий доходности вложений в перспективные проекты развития высоких технологий, рынки недвижимости и сырьевые рынки, особенно рынки углеводородного сырья, ставшего привлекательным после энергетического кризиса 1973 года, когда Организация арабских стран экспортёров нефти (OAPEC), контролирующая две трети мировых запасов нефти, объявила эмбарго на поставки нефти странам, поддержавшим Израиль в ходе четвертой арабо-израильской войны, и цены на нее выросли в четыре раза — с трех до двенадцати долларов за баррель. Темп роста цен на инструменты фондового рынка в этих секторах экономики продолжительное время превышал показатели инфляции.
По мнению М.Л. Хазина, к началу девяностых годов ХХ века возможности увеличения денежной массы без серьезных последствий для экономики достигли своего предела, и дальнейшая экспансия капитала столкнулась с трудностями на пути дальнейшего расширения системы. По данным, приведенным А.И. Фурсовым, в начале 1980-х годов по поручению Рональда Рейгана, вступившего в должность президента США, три группы экспертов, работавшие под руководством нобелевского лауреата физика-теоретика Марри Гелл-Мана (Murray Gell-Mann), экономиста и финансиста Билла Боннера (Bill Bonner), макросоциолога Рэндалла Коллинза (Randall Collins), провели независимый анализ и выдали схожие прогнозы перспектив мирового развития. Ожидались две волны экономического кризиса: первая — в 1987–1988 годах, а вторая — в 1992–1993 годах. Предполагалось, что социалистический сегмент мировой экономики пострадает меньше, чем Запад: падение производства в социалистических странах прогнозировалась на уровне 10–12%, а на Западе — в 20–25%. В условиях сокращения возможностей расширенного воспроизводства капитала в рамках сложившихся территориальных границ капиталистического мира, «уничтожение Советского Союза стало просто условием выживания капиталистической системы» [7]. Разрушение СССР открыло для западной экономики новые источники ресурсов, позволило продлить существование эмиссионной модели до 2006–2007 года. Через десятилетие бенефициары развала СССР вновь столкнулись с усиливающейся дестабилизацией мировой хозяйственной системы.
Внимание, которое уделяется экономистами оценке пределов эмиссионного финансирования роста экономики, объяснимо. Финансовые ресурсы играют важнейшую роль в развитии национальных экономик, позволяя им привлекать реальные ресурсы извне. Их поступление в страну создает возможности роста внутреннего потребления и реализации производственных проектов, а отток капитала ведет к суженному воспроизводству и, в перспективе, к стагнации и сокращению реальных доходов населения. Это подтверждается историей послевоенного экономического развития Японии, Республики Корея, Китая. С точки зрения классической политической экономии банковская система, играющая важную роль в регулировании общественного производства и создающая инструменты централизованного управления ею, все же не является сферой создания продукции и увеличения стоимости. Ее доходы формируются за счет перераспределения стоимости, созданной в реальном секторе, производящего товары и услуги производственного и потребительского назначения. Возможности генерирования доходов, связанные с эмиссионной экспансией, противоречат интересам производительного капитала, лишают его части доходов и ухудшают условия воспроизводства. Они ослабляют позиции американских компаний в конкуренции с иностранными товаропроизводителями, имеющими преимущества природно-климатического, экономико-географического и социального характера. Потребление населения развитых стран становится избыточным с точки зрения обоснованности затрат на воспроизводство рабочей силы, когда реальное производство в значительной части перемещалось в Китай и страны Юго-Восточной Азии. Стратегический успех китайских рыночных реформ, начатых в 1970-е годы Дэн Сяопином, был бы невозможен без массированного притока американского и европейского транснационального капитала, платой за который стало, с китайской стороны, открытое противостояние с СССР, а с американской — отток капитала и допуск на внутренний рынок китайских товаров, что нанесло удар по американскому промышленному развитию.
Промышленный капитал развитых стран деградирует, а занятые в нем работники рассматривают своих работодателей не столько как противников, сколько как союзников в борьбе за общее выживание. Длительное получение современной формы «сеньоранжа» позволяет поддерживать высокий уровень жизни населения, но в стратегической перспективе не предлагает большей части среднего класса и национальному промышленному и аграрному бизнесу благоприятных исторических перспектив.
В годы президентства Рональда Рейгана (1980–1988) в США предпринимались меры по оживлению инвестиционной активности путем сокращения социальных расходов и ослабления налогового бремени. Была уменьшена федеральная помощь штатам, ограничено бюджетное субсидирование частных фермеров и бедных слоев населения, с 70% до 28%. был снижен верхний уровень подоходного налога. Политика рейганомики привела к повышению деловой активности и сокращению безработицы с 7,5% до 5,3% (для сравнения, минимальное значение уровня безработицы в США в начале 2020 года составило 3,5% рабочей силы, в марте, в пике локдауна, связанного с пандемией COVID-19, — 14,7% [8], но полного преодоления бюджетного дефицита и прекращения его эмиссионного финансирования достичь не удалось, так как сократить социальные расходы оказалось значительно сложнее, чем снизить налоги.
После кризиса 2007–2008 годов в экономической политике США обозначились две политические группы, сформировавшиеся в результате раскола американской политической элиты.
Первая группа, которая может быть названа глобалистами, выражает интересы международных финансовых структур и транснационального капитала, оторванного от производственной основы и национального рынка в пользу мирового. Компании финансового сектора обладают огромной финансовой мощью и политическим влиянием, что не может игнорировать любой политический деятель. Учитывая опыт прошлого, открыто выступить против их интересов не рискнет большинство американских политиков. Данную группу поддерживают часть разведывательного сообщества, большая часть средств массовой информации и весомый сегмент IT сектора и шоу-бизнеса, а также различные меньшинства и слои населения, не занятые производственной деятельностью и живущие на пособия. Цель данной группы — установление контроля над национальным промышленным капиталом с последующим сокращением его части, избыточной с точки зрения построения общества нового типа. Ее геополитические устремления предполагают устранение реальных суверенитетов национальных государств путем их хаотизации, навязывания идей мультикультурализма, смешения народов. Условием достижения этой цели выступает сохранение либерального режима мировых торгово-экономических и финансовых отношений, вовлечение национальных государств в глобальные и региональные союзы как подсистемы мирового хозяйства. Это находит свое выражение в политике демократической партии США. В период президентства Барака Обамы (2009–2015) в монетарной сфере проводилась «мягкая» политика, учетная ставка ФРС с 5,25% в 2007 году опустилась до 0,25% к концу 2008 года и продержалась на этих значениях до августа 2015 года [9]. Процентная ставка Европейского центрального банка тоже снижалась с 4,25% до 0%, она сохраняется в этом значении до настоящего времени [10]. В экономику объединенной Европы ежегодно беспроцентно вливалось от 15 до 30 млрд долларов, что ставило ее в выгодное положение по сравнению с российской экономикой при ключевой ставке от 14% до 7,5%.
На либеральном посыле построена теория международного разделения труда, отрицающая необходимость производства в национальных государствах широкой линейки продукции, обеспечивающей устойчивость их экономики к внешним шокам и их стратегическую независимость. России в соответствии с изложенными критериями отводилась роль поставщика углеводородного сырья, черных и цветных металлов, древесины, минеральных удобрений, США — разработчика научно-технических решений в сфере финансовых услуг и высоких технологий, Германии и Японии — производителей машиностроительной продукции, Китаю, Индии и странам Юго-Восточной Азии с их недорогой рабочей силой — роль производственных кластеров мирового хозяйства.
С либеральной концепцией глобализации связана теория формирования новых элит, выступающих в качестве глобальной управленческой страты. Термин номады — «новые кочевники», по мнению Жак Аттали, лучше всего характеризует оторванность мировой элиты от национальных традиций, особый стиль жизни и культуру потребления в новом тысячелетии [11].
Вторая политическая сила, противостоящая глобалистской группе в элите США, представляет интересы национального капитала, в том числе военно-промышленного. Ее поддерживают Пентагон, РУМО, АНБ. Основные задачи данной группы состоят в сохранении производственной основы своего существования, деглобализации мира и его разделении на несколько макроэкономических регионов. Политиков, выражающих ее интересы, определяют как изоляционистов, которые намерены остановить деградацию промышленного сектора, устранить угрозу утраты научного и технологического лидерства США перед лицом развивающейся экономики Китая. Стратегическая цель «изоляционистов» — обеспечение лидирующих позиций США в новой картине мироустройства на основе развития американского научно-промышленного и военного потенциала. Своим стратегическим союзникам в Европе США предлагают оплачивать обеспечение их безопасности или самим решать свои проблемы.
В политическом спектре изоляционисты выступают как правые традиционалисты, неоконсерваторы. Предлагаемая ими стратегия не означает снятия контроля США над важными территориями, включая рынки Европы. Она преследует цель переложить финансирование общих оборонных расходов Запада на бюджеты своих сателлитов, использовать технологические преимущества, тарифные и нетарифные методы для защиты американского внутреннего рынка и сокращения дефицита торгового баланса. Своим глобальным конкурентам — Китаю и даже ключевому союзнику по НАТО — Германии — выдвигаются требования сократить положительное сальдо в торговле товарами с США путем заключения «добровольных соглашений о сдержанности».
Термин «изоляционисты» в отношении этой части американской политической элиты является условным. Она продвигает вариант нового глобализма, опирающийся не на либерализацию международных рынков и сферы финансовых спекуляций, а на сильное политическое и военное давление на своих геополитических конкурентов. Жесткие административные и институциональные меры предусматриваются в сфере регулирования трансграничного перемещения капитала с целью остановить его утечку и возвратить активы высокотехнологичных транснациональных компаний в США. Поддержка промышленного капитала обусловила победу Дональда Трампа на президентских выборах 2017 года.
Курс администрации Трампа изначально был направлен на восстановление и модернизацию реального сектора национальной экономики путем переформатирования мировой финансовой структуры и ослабления позиций финансового сектора. Новое американское руководство предприняло шаги, идущие вразрез с императивами либертарианской доктрины. Для устранения препятствий развитию американской экономики США вышли из Парижского соглашения, подготовленного вместо утратившего силу Киотского соглашения по климату [12]. Не было заключено, подготовленное администрацией Барака Обамы, соглашение о создании Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (TTIP), 23 января 2017 года США вышли из соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве (ТРР). Были приняты решения по защите внутреннего рынка стального проката от продукции европейских компаний. В аналогичных целях было пересмотрено соглашение о Североамериканской зоне свободной торговли США, Канады и Мексики (NAFTA), созданное для расширения рынка североамериканских корпораций. Вместо него 30 ноября 2018 года было подписано соглашение USMCA (United States — Mexico — Canada Agreement), в которое были внесены положения, касающиеся защиты интеллектуальной собственности, трудовых и экологических стандартов, прав автопроизводителей и положения о цифровой торговле.
В монетарной сфере была предпринята попытка радикально поменять курс, переместив центр принятия решений из руководства ФРС в Международный валютный фонд. Однако шаги, сделанные в этом направлении директором-распорядителем МВФ, французским социалистом Домиником Стросс-Каном, в 2011 году закончились провалом из-за целенаправленной дискредитации последнего. Выдвижение на должность главы ФРС в 2018 году Джерома Хайдена Пауэлла, рекомендованного президентом Трампом, определило повышение процентной ставки ФРС с 0,25% на 02.10.2015 года до 2,5% на конец 2018 года [9]. Был взят курс на укрепление доллара, репатриацию американских капиталов с рынков развивающихся стран и повышение доходности государственных облигаций.
Ужесточение монетарной политики имеет свои положительные и отрицательные последствия. Повышение учетной ставки ведет к росту стоимости кредитования бизнеса, поэтому воспользоваться заемными источниками для его расширения могут только предприятия с фактически положительной доходностью, обеспечивающей реальный рост. В условиях открытой экономики это предъявляет заемщикам высокие требования к снижению себестоимости продукции для поддержания конкурентоспособности, либо протекционистских мер государства по защите внутреннего рынка. С ужесточением условий финансирования с потребительского рынка снимается спрос несостоятельных покупателей, живущих в кредит без намерения и реальной возможности его погасить, что разрушает основы «общества массового потребления», предоставляющего несостоятельным заемщикам возможность жить в долг. В экономической литературе и аналитических обзорах почти перестал употребляться термин «золотой миллиард». «Финансовые пузыри», возникшие в период дешевого кредита при повышении ставок угрожают падением котировок корпоративных ценных бумаг, в том числе убыточных стартапов, способных существовать только при дешевом обслуживании кредитов. Несомненно, повышение учетной ставки ФРС отрицательно сказывается и на банках. Доходность банковского бизнеса снижается до параметров эффективности производительного сектора национальной экономики, доказывая объективную избыточность разросшейся банковской сферы для кредитования реального производства.
В результате принятых республиканцами мер был обеспечен невысокий по темпам, но продолжительный экономический рост. Позиции реального сектора США укрепились. К концу 2018 года безработица в стране находилась на уровне в 3,7% рабочей силы, а годовая инфляция на ноябрь 2018 года составила 2,2% [13], что незначительно превышало целевое значение ФРС. Темп экономического роста не дошел до целевых значений, но поднимался до 4,2% во втором квартале 2018 года, а в январе 2020 года составил 2,4% [14]. Весной 2020 года удар по американской экономике, нанес локдаун, связанный с эпидемией коронавируса. К июлю 2020 года ВВП США упал на 31,7%, что отразилось на настроениях американских избирателей. Тем не менее, консервативное ядро населения объективно заинтересовано в поддержании порядка в стране, что дает реальные основания для восстановления политического авторитета президента и эффективности его борьбы с транснациональным капиталом.
Проигрывая в стремлении построить единый мир на основе либеральной глобализации, транснациональные элиты потеряли часть своего влияния. Ослабли их экономические позиции на международной арене. Одной из причин неудачи транснационального капитала стало сопротивление национальных элит не западных государств, в том числе осознание руководством Китая опасности последствий радикального рыночного переформатирования для национальной экономики.
Получивший политическую власть национальный капитал осознает, что без военной силы ему не удастся удержать международные рынки в борьбе с геополитическими конкурентами, главным из которых объективно выступает Китай. Задача, поставленная Дональдом Трампом — превратить Америку в производственную сверхдержаву и покончить с ее зависимостью от Китая. Уже предпринятые шаги к достижению этой цели включают давление на последнего в ходе двухсторонних переговоров по проблеме сокращения дефицита внешней торговли США в отношениях двух стран, принуждение Китая к массовым закупкам американской авиапромышленной продукции, установлении тарифных барьеров на пути китайских товаров в США. Европейские военные союзники США не заинтересованы в противостоянии с Китаем, что стало одним из факторов кризиса НАТО. Североатлантический союз был создан для противостояния объединенного Запада Советскому Союзу в большой войне, что соответствовало послевоенным устремлениям послевоенных американских и западноевропейских элит и образу мыслей военных руководителей того времени. С развалом СССР основания для военного противостояния уменьшились, несмотря на сохранение традиционной западной русофобии. Страны Евросоюза в большей степени рассматриваются США в качестве потенциальных рынков сбыта и экономических конкурентов. Под политическими предлогами им навязываются поставки сжиженного американского газа, более дорогого, чем поставляемого по трубопроводам из России. Это должно, с одной стороны, снизить конкурентоспособность экспортно-ориентированной экономики Германии, с другой, снизить политическое влияние России в Европе и ослабить ее экспортный потенциал, сократить доходы от продажи углеводородного сырья, формирующие основу ее финансового благополучия.
Несмотря на то, что влияние финансового капитала в Старом Свете значительно, Европа не может заменить США в качестве лидера глобализма. Политически она дезорганизована, разложена мультикультурализмом. Расширение старой Европы за счет государств Восточной Европы не столько укрепило интеграционные структуры, сколько обострило их внутренние противоречия. Кроме того, военно-технический потенциал Европы недостаточен для ее позиционирования в качестве лидера глобального мира.
Экономический потенциал формально принято оценивать в показателях валового внутреннего продукта. На конец 2019 года перед наступлением экономических потрясений, связанных с эпидемией коронавируса COVID-19 ВВП лидеров мировой экономики составил следующие значения (табл.1).

Таблица 1
Крупнейшие страны по размеру валового внутреннего продукта по номинальному значению, 2019 г., по данным Мирового банка [15]
  ВВП
($US, млн)
Доля
в мире, %
 Весь мир87 751 541100,0
1Соединённые Штаты Америки21 427 70024,4
2Китай, без Гонконга14 342 90316,3
3Япония5 081 7705,8
4Германия3 845 6304,3
5Индия2 875 1423,3
6Великобритания2 827 1133,2
7Франция2 715 5183,1
8Италия2 001 2442,3
9Бразилия1 839 7582,1
10Канада1 736 4261,9
11Россия1 699 8771,9

В соответствии с этими данными США сохраняют формальное лидерство, опережая своего главного экономического конкурента — Китай. Поддерживать эту картину помогают методы, связанные с учетом приписной ренты, включением в ВВП большого объема финансовых услуг. Это поднимает статистические показатели доли США в произведенной в мире добавленной стоимости до 24,4%, но избыток финансового сектора делает ее неустойчивой к внешним шокам. Россия, как правопреемник СССР и наследник его промышленного потенциала, оказывается на одиннадцатой позиции, опережая Республику Корея и уступая Бразилии и Канаде, однако это место не отражает реального потенциала России.
Производственные результаты национальной экономики в большей степени выражают показатели ВВП, рассчитанные по паритету покупательской способности (табл.2).

Таблица 2
Страны-лидеры по размеру ВВП по паритету покупательной способности по данным Мирового банка [16]
  ВВП ($US, млрд)Доля в мире, %
 Весь мир135 516100, 00
1Китай, без Гонконга23 46019,25
2США21 37415,11
3Индия9 6127,98
4Япония5 4594,05
5Германия4 6603,13
6Россия4 2823,07
7Индонезия3 3292,64
8Бразилия3 2202,44
9Великобритания3 2552,21
10Франция3 3152,16
11Мексика2 6041,85

В данном рейтинге лидирует Китай, построивший с помощью привлечения иностранного капитала экспортно-ориентированную экономику, имеющий активный торговый баланс в торговле с США, превзошедший их в реальных объемах национального производства, но критически зависимый от внешнего рынка сбыта товаров, который даже в среднесрочной перспективе не может быть заменен внутренним спросом в силу сложившейся отраслевой структуры производства. Россия в данном варианте рейтинга занимает шестую позицию, уступая трем странам с наибольшей численностью населения в мире, а также Японии и лидеру объединенной Европы — Германии. На ее долю в мировой добавленной стоимости приходится немногим более 3%. В сравнении с СССР, представлявшую вторую в мире по объёму национального производства страну, на долю которой при расчете по паритету покупательной способности приходилось около 20% ВВП и 20% выпуска промышленной продукции, возможности Российской Федерации существенно снизились. Поддержанию активного торгового баланса выросшим бюджетным доходам страна во многом была обязана высоким ценам на углеводородное сырье.
При оценке геополитического влияния государств размер ВВП играет важную, но не решающую роль. Не меньшее значение имеют военно-технические возможности стран, а главное, исторически сложившаяся военная культура и состояние оборонно-промышленного комплекса. Научные и военно-технические школы формируются десятилетиями и представляют важную часть национального богатства.
США, как и Россия, понесли потери от экономических экспериментов, проведенных транснациональным финансовым капиталом. Если в России разрушение части национальной индустрии определили поступления от экспорта выросшей в цене нефти («голландская болезнь»), то в США схожую роль сыграли эмиссионные доходы. В результате США утратили часть своей индустрии, продукция американских производителей на внутреннем рынке была замещена китайскими товарами. Поддерживая свой стратегический потенциал, США не смогли полностью сохранить компетенции в производстве авиационной военной техники, танкостроении и судостроении. В США утеряны мощности, способные производить новые танки. Завод Joint Systems Manufacturing Center (Lima Army Tank Plant, LATP) в штате Огайо, осуществляет только модернизацию тяжелых танков «Абрамс» до уровня М1А2. США утратили возможность производить истребители пятого поколения F-22 «Raptor». Призванные заменить их F-35 оказались дорогими, и, по мнению многих зарубежных и российских экспертов, по боевым возможностям соответствующими последним модификациям F-15, впервые запущенным в серийное производство в 1974 году.
В докладе Пентагона о военной мощи Китая, представленном Конгрессу США в 2020 году, отмечается, что НОАК обошла Вооруженные силы США в области кораблестроения, производства баллистических ракет наземного базирования и крылатых ракет, а также интегрированных средств противовоздушной обороны (ПВО) [17].
Тем не менее, военный потенциал США остается одним из самых высоких в мире, а стратегические возможности сравнимы только со стратегическим потенциалом России. Несмотря на несомненные успехи в развитии и техническом оснащении НОАК, стратегические возможности Китая существенно уступают потенциалу России и США. Это является одной из причин заинтересованности Китая в военном сотрудничестве с Россией в условиях обострения китайско-американских экономических противоречий, вызревших в эпоху глобализации, использованной Китаем для рывка в экономическом развитии на основе привлечения транснационального капитала, научно-технических и технологических достижений компаний США, Европы и Азии.
В условиях, когда на смену эпохи глобализации приходит «эпоха беспорядка» [18], которая по мнению аналитиков Дойче Банка будет проходить под знаком холодной войны между Китаем и США, Китай и Россия становятся ситуационными союзниками, которых сближают не столько перспективы экономического сотрудничества, хотя и в этой области существуют взаимовыгодные проекты поставок углеводородов, развития международных транспортных коммуникаций, сколько общие угрозы. Следует отметить, что действующий генеральный секретарь ЦК КПК, председатель КНР, председатель Центрального военного совета КНР Си Цзиньпин представляет те силы в китайском политическом руководстве, которые привержены курсу на самостоятельное развитие страны, социалистическую идеологию и в наибольшей степени стремятся к экономическому сотрудничеству с Россией в дестабилизирующемся мире.


Литература
1. Weizsaecker, E., Wijkman, A. Come On! Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet. A Report to the Club of Rome // Springer, 2018. — 220 p.
2. Малахов Александр. «Come On!» — Юбилейный доклад римского клуба. Эксклюзивный обзор. — URL: https://malakhov.link/come-on-report
3. Абсалямова С.Г. Глобальный экономический кризис и изменение структуры мировой экономики // Вестник Казанского государственного финансово-экономического института. — 2010. — № 2 (19). — С. 75–78.
4. Глазьев С.Ю. Битва за лидерство в ХХI веке. Россия-США-Китай. Семь вариантов обозримого будущего. — М.: Книжный мир, 2017. — 352 с.
5. Кобяков А.Б., Хазин М.Л. Закат империи доллара и конец «Pax Americana». — М.:Вече, 2003. — 368 с.
6. Хазин М. Черный лебедь мирового кризиса. — М.: РИПОЛ классик; СПб.: ООО «Издательство «Пальмира», 2018. — 416 с.
7. Фурсов А.И. Кто кого отсечет от будущего. — URL: http://andreyfursov.ru/news/sejchas_vopros_stoit_po_leninski_kto_kogo_otsechet_ot_budushhego/2020-05-14-820
8. Уровень безработицы в США. — URL: https://ru.investing.com/economic-calendar/unemployment-rate-300
9. Процентная ставка Федеральной резервной системы. — URL: https://www.teletrade.ru/analytics/currency/stages/federalnaia-rezervnaia-sistema
10. Процентная ставка Европейского центрального банка — URL: https://www.teletrade.ru/analytics/currency/stages/evropeiskii-tcentralnyi-bank
11. Attali, Jacques. (2003) L’homme nomade. Paris: Fayard; FAYARD edition. — 484 p.
12. Easley, Jonathan. Trump cements ‘America First’ doctrine with Paris withdrawal, The Hill (June 2, 2017) — URL: https://thehill.com/homenews/administration/336014-trump-cements-america-first-doctrine-with-paris-withdrawal
13. Current US Inflation Rates: 2008–2018 | US Inflation Calculator. — URL: https://www.usinflationcalculator.com/inflation/current-inflation-rates/
14. United States GDP Growth Rate — URL: https://tradingeconomics.com/united-states/gdp-growth
15. https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.CD
16. https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.PP.CD
17. Military and Security Developments Involving the People’s Republic of China.2020. Annual Report to Congress — URL: https://media.defense.gov/2020/Sep/01/2002488689/-1/-1/1/2020-DOD-CHINA-MILITARY-POWER-REPORT-FINAL.PDF
18. The Age of Disorder — the new era for economics, politics and our way of life. — URL: https://www.db.com/newsroom_news/2020/the-age-of-disorder-the-new-era-for-economics-politics-and-our-way-of-life-en-11670.htm

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия