|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (69), 2019 | | | | СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВ ЕВРАЗИИ И ДРУГИХ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН | | | Благих И. А.
профессор кафедры истории экономики и экономической мысли экономического факультета
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук, профессор
Аверьянова О. В.
доцент кафедры финансового права
Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | Статья посвящена исследованию модели социального государства, существующей в современной России. Показываются проблемы, нарастающие по мере ее функционирования в условиях рыночной экономики. Обращается внимание на то, что дальнейший раскол общества на крайне богатых и крайне бедных таит в себе угрозу существования России как успешного государства. На основе анализа официальных источников, трудов отечественных и зарубежных экономистов авторы предлагают иную теоретическую конструкцию модели социального государства, в большей степени соответствующую исторической траектории России и менталитету российского народа. В заключение сформулированы наиболее актуальные и перспективные, по мнению авторов статьи, направления современной социально — экономической политики России | | Ключевые слова: Россия, социальное государство, социально-экономическая политика, либеральная модель, социальная модель, социальный раскол, социальное сотрудничество, социальный капитал | | УДК 364.612 Стр: 162 - 165 |
Российская Федерация является социальным государством с рыночной экономикой. Меры социальной защиты и поддержки населения осуществляются государством на основе рыночных механизмов. Рыночная экономика усиливает социальные и экономические риски своей социально-экономической неопределенностью обусловленной «провалами рынка», ассиметричностью информации и характерными для капитализма непредвиденными обстоятельствами (кризисами, банкротствами, увольнениями, сокращениями, «оптимизациями» и т.д.).
При проведении либеральных реформ в «лихие 90-е» априори предполагалось, что в России будет реализована либеральная модель социального государства. Она строится на допущениях, что в результате снижения налоговой нагрузки и сокращения государственных социальных расходов в стране будет расти так называемый «средний класс», который будет в состоянии самостоятельно платить за медицину, образование, делать пенсионные накопления, нести риски потери кормильца, трудоспособности, последствий заболевания, производственной травмы, старости, безработицы, и т.д. Однако со временем стало приходить понимание того, что данная модель, как и российский либерализм в целом, оказался, «импортированной химерой» [1]. На деле она не только не разрешала противоречия между интересами человека, общества и государства, но и обострила до крайних пределов проблему социальной справедливости. В российском обществе, и это следует признать открыто, произошел глубокий социальный раскол [2]. В современной России богатые составляют 1–2%, средний класс — 9–11%, промежуточный слой между средним классом и бедными — 63–65%, бедные — 18–20%, социальное дно — 5–6% [3]. Поляризация опасна для общества не только сама по себе. Люди, чьи доходы сокращаются, отчетливо осознают противоречие между своими интересами и интересами государства. Так, по данным социологических обследований, 43,5% опрошенных отмечали, что государство в целом и лично Президент РФ В.В. Путин больше всего беспокоятся об экономических интересах богатых, а не всех граждан, 28,5% — отметили, что социально-экономическая политика государства отражает интересы руководства («начальства», как такового), 16,0% — что она защищает интересы крупного бизнеса. Только 7,0% отметили, что проводимая политика направлена на защиту интересов всех граждан, и 2,0% — что она отражает интересы «простых» людей [4].
Эти статистические данные показывают, что от вводимых Западом экономических санкций и кризисных явлений страдают в большей мере те, кто относился к среднему классу и промежуточному слою между средним классом и бедными. Это значит, что при существующей социально-экономической модели будет углубляться поляризация общества по уровню доходов и в получении социальных благ. Кроме того, эти данные свидетельствуют, что расслоение и поляризация общества усиливают недоверие людей к государству и властным структурам, проводящим социальную политику не в интересах большинства граждан.
Пока что недоверие порождает у людей абсентеизм — безразличие к государству, к работе, к движению вперед. Отсутствие лидерства в характере молодежи выросшей в условиях либеральной социальной модели — тоже одна из последствий политики, проводимой в интересах правящего меньшинства [5]. При этом правящая элита неоднократно заявляла, что российская модель социального государства будет решать проблемы ликвидации бедности и социальной справедливости, включая не только социальную помощь и систему страхования, но проблемы расширенного спектра, которые содействовали бы выравниванию уровня благосостояния, возможности накопления человеческого капитала всеми слоями населения, в том числе и социально уязвимыми группами [6].
В Послании Президента Федеральному собранию от 20 февраля 2019 года было уделено достаточно внимания социальной сфере, социальной справедливости, заботе о людях. Говорилось и о снижении барьеров доступа к общественным благам, достижении равных возможностей для всех социальных групп. Но характерно, что все предложенные в нем меры имели паллиативный характер. Это означает, что системных изменений в социальной модели «долгого государства Путина» [1] не будет. По умолчанию заключалось, что существующая социальная модель, как и государство в целом, состоялись. При этом Президент в своем докладе констатировал (но не стал объяснять) по каким причинам только за последнее время количество людей, живущих за чертой бедности, выросло с 15 млн до 19 млн человек [7]. Будет ли данная тенденция продолжаться? А если ее следует преодолеть, то каким образом?
Бедность не только подогревает социальную и межнациональную вражду, но и порождает воспроизводство бедных с одновременным формированием у них особой субкультуры бедности. Растет число трудоспособных людей, разуверившихся в своей нужности обществу. Этому способствует, в том числе неэффективная деятельность бирж труда. Их кадровый состав формируется в основном из лиц близких к чиновничеству и депутатскому корпусу, а не из специалистов. В показатели трудоустройства они включают направление нуждающихся в работе на обучение, после чего снимают зарегистрированных безработных с учета. Учебные же заведения, «приписанные» к биржам труда — не более чем «дочерние» предприятия самих чиновников от бирж. Официальная статистика занижает не только количество безработных, но и количество граждан с доходом ниже прожиточного минимума, поскольку занижается и сам прожиточный минимум. При этом двадцатикратная разница в обеспеченности между самыми богатыми и самыми бедными еще не учитывает скрытых доходов [7].
Копирование в современной России механизмов социальной сферы стран, где «протестантизм является религией капитализма» (Макс Вебер) было ошибкой, поскольку как свидетельствует экономическая история, в условиях множества малых, конкурирующих между собой религиозных общин, там веками было сформировано совершенно иное отношение и к «честному бизнесу» и к помощи брату по вере. В России так называемая «титульная нация» имеет совершенно другой менталитет. Она слишком доверчива. Десятки миллионов обманутых дольщиков и вкладчиков тому яркое подтверждение. Их количество продолжает пополняться, особенно в жилищной сфере и среди клиентов «микрофинансовых» мошенников. В этой связи следует отметить, что патернализм советского государства вырос эмпирически и не был теоретически заложен в трудах Маркса-Ленина-Сталина. Государство в СССР, провозгласившее труд высшей экономической ценностью стало не только юридическим образом вмешиваться во взаимоотношения людей, но и формировать в обществе нетерпимость к жульничеству и уважение к честному заработку. Особенно активно патерналистские институты стали формироваться на фоне злоупотреблений доверием людей в годы нэпа. Ильф и Петров в своих бессмертных романах ярко показали, что реабилитированные в наши дни Остапы Бендеры, Жорики Скумбриевичи и Корейки не являлись примерными гражданами, достойными подражания подрастающем поколением.
Идеологи современной России приложили немало усилий, чтобы дискредитировать модель распределения социальных благ и услуг, существовавшую при социализме, доказать ее нежизнеспособность и невозвратность. Однако если придерживаться критериев объективности, следует признать, что за тридцатилетие рыночных реформ (которые и сейчас все еще продолжаются в сфере ЖКХ, в мусорной тематике, в пенсионном обеспечении, в образовании и т.д.) многие положения о государственных социальных гарантиях вошли в современное российское законодательство благодаря тому, что существующее во властных структурах либеральное реформаторское крыло боялось их отменить.
Декларировав в Конституции, что Российская Федерация является социальным государством, архитекторы рыночной экономики как то не учли, что с проведением приватизации и разгосударствлением собственности возможности государства в производстве и распределении социальных благ, оказании социальных услуг, резко ограничились. В советские времена никого не удивляло бесплатное жилье, медицина и образование, бесплатные путевки в санатории и дома отдыха. Крупные предприятия имели свои Дома культуры, стадионы, поликлиники, детские сады, и, даже яхт-клубы. Финансирование социальной сферы осуществлялось из разнообразных источников, но главным была — общенародная собственность. Либеральные экономисты с пеной у рта объясняли, что она неэффективна [8]. Непонятно в каких показателях они измеряли социальную эффективность, т.е. эффективность ее для людей, но созданная ими социальная модель проигрывает предыдущей по всем мыслимым и немыслимым показателям.
Значительная часть современных капиталистов и предпринимателей, ставших собственниками и «командирами» производств, благодаря юридическим ухищрениям, не хотят не только оказывать помощь нуждающимся, но, и зачастую не выплачивают работникам ими заработанное — заработную плату. Будем надеяться, что правоохранительные органы заставят этих «эффективных собственников» соблюдать «железный закон заработной платы» (Фердинанд Лассаль). Гораздо сложнее, если не невозможно вообще заставить их выполнять социальные обещания. В отличие от государственных социальных гарантий работникам, существовавших ранее, свой «социальный пакет» рыночные собственники не гарантируют ничем.
«Социальный пакет» стал в современных условиях распространенным термином для определения набора социальной помощи и бонусов от предприятия. Многие работодатели в объявлениях о поиске сотрудников, пишут о социальном пакете, который будут получать работники при оформлении трудового договора. Однако следует иметь в виду, что хотя сам термин и относится к социальной сфере, ничего общего с социальными гарантиями он не имеет. Наше трудящееся население наивно путает термин «соцпакет» с социальными гарантиями, которые существовали ранее и квалифицировались трудовым законодательством как неотъемлемое право работника. В существующей модели социального государства государство практически не вмешивается во взаимоотношения хозяина и работника относительно соцпакета. Каждый руководитель предприятия или коммерческой структуры вправе сам устанавливать перечень помощи своим сотрудникам.
Эффективный менеджмент использует социальный пакет для стимуляции работника к дисциплинированности, к повышению производительности труда, к поиску полезных новаций, к инновационным производственным решениям[9]. Сотруднику, приносящему хозяину ощутимую прибыль, не только предоставят типичные льготы и оплату различных услуг за счет работодателя, но могут выделить престижную путевку на курорт, или отправить в заграничную поездку. В социальный пакет могут быть включены: оплата сотрудникам обедов, оформление медицинского страхования, «белая» заработная плата, «честные» пенсионные отчисления по страхованию за счет работодателя, отдельные выплаты — бонусы при потере трудоспособности на предприятии и дополнительная плата женщинам, уходящим в декретный отпуск, бесплатное предоставление автотранспорта для поездок на работу (например, от ближайшего метро), частичное возмещение стоимости проездных билетов, бесплатное предоставление детских новогодних подарков или билетов на новогодние елки, выделение средств на оплату санаторных путевок, в детские оздоровительные лагеря или пансионаты, частичная или полная оплата за содержание детей в дошкольных учреждениях, бесплатный наем жилого помещения для части своих сотрудников, предоставление беспроцентных займов (например, на покупку жилой недвижимости), приобретение за счет предприятия абонементов в спортивные секции, тренажерные залы, бассейны и т. п., организация бесплатных курсов повышения квалификации, семинаров, тренингов [10].
В принципе законодательство разрешает работодателю предоставить своим сотрудника практически любые льготы, если у него на эти цели есть свободные средства.
При этом никаких законных требований по обязательному обеспечению теми или иными льготами и преференциями просто нет. Все эти блага эффективный менеджмент предоставляет в первую очередь самому себе, а для видимости заботы о людях еще и своим приближенным. Следует сказать, что в условиях социальной модели прошлого тоже существовали «блат» и лица, близкие к начальству. Однако со случаями нарушения социальной справедливости боролось и само государство и различные общественники (профсоюзные и партийные организации, газета «Правда», журналы «Фитиль» и «Крокодил» и т.д.). В современных условиях общественность, например профсоюзы, столкнувшись с фактами несправедливости, предпочитают безмолвствовать. Они самих себя не могут защитить от зарвавшегося работодателя, не говоря уж о работниках, не получающих зарплаты или же ущемленных другим образом.
Практика показала, что в отданных в частное владение предприятиях, особенно в шахтах, постоянно нарушается техника безопасности, допускаются в забой неподготовленные люди и т. д., что приводит к авариям и гибели людей. Причина этих явлений понятна. Она заключается в безудержной погоне за сиюминутной прибылью. Владельцы предприятий ощущают себя временными, условными собственниками и ведут себя соответствующим образом. Доходит до того, что руководители авиакомпаний, речного и морского транспорта выпускают в рейсы аварийные суда, заправляют некондиционным топливом двигатели самолетов и т.д. Крупные частные владельцы скрывают от государства реальные прибыли, выводят денежные средства в оффшорные зоны, обкрадывая граждан страны дважды: как приватизаторы и как собственники. Зачастую менеджмент использует налоговые преференции, предоставляемые государством для обновления основного капитала в целях личного обогащения. За тридцатилетие рыночных реформ модернизация производства осуществлялась неприемлемо медленными темпами и заметна была лишь в госкорпорациях и в сфере ВПК. В чем то повторяется ситуация периода нэпа, когда временщики-нэпманы просто «добивали» переданные им предприятия, не заботясь об обновлении основного капитала [11].
Исходя из анализа углубляющихся негативных тенденций, ряд национально ориентированных экономистов предлагают создавать в ключевых отраслях производства, на транспорте, в добывающей промышленности, энергетике госкорпорации, финансовая деятельность которых должна постоянно находиться под контролем Счетной палаты и других компетентных органов. Доходы от этих отраслей дадут стабильный поток денежных средств в государственный бюджет и создадут устойчивую финансовую базу для решения основных вопросов социальной политики, в частности, создания социальной инфраструктуры, соответствующей конституционно закрепленному положению о социальном государстве. Что касается системы страхования, благотворительности, налогов с физических и юридических лиц, то их следует рассматривать как дополнительный, а не как основной источник поступления денежных средств в бюджет, направляемый конкретно на решение социальных задач [12].
При этом понятно, что такая деструктуризация экономики может быть достигнута только путем коррекции экономических отношений. Социальная деятельность государства (государственное финансирование научно-исследовательской деятельности, создание рабочих мест, сохранение и развитие культуры, охрана окружающей среды и т.д.) также как и социальная ответственность бизнеса должны быть гуманизированы, направлены на развитие человеческой личности. Именно такая деятельность, а не погоня за чистоганом для олигархической верхушки создают социодинамический мультипликатор экономического роста — импульс к самовозрастанию совокупного потребительского результата. Экономика — более широкое понятие, чем торговля и ростовщичество. В ней, кроме прибыли существует множество других стимулов к честному труду. Социодинамический мультипликатор определяется взаимодействием трех составляющих: социальным эффектом, склонностью индивидов к созиданию и институтами гражданского общества [12].
В перспективе, в России должна быть выработана модель социогуманитарного государства. В нем экономика будет подчинена интересам гармоничного развития человека, а главным богатством станут творческие способности граждан. Критерием успешного развития экономики станет рост человеческого капитала [13]. Исходя из этого, экономистам следует, на наш взгляд, больше внимания уделять не только проблемам микроэкономики: финансовой аналитикe, рискам, бюджетированию, хеджированию, другим частным проблемам кредитно-финансового сектора, но и макроэкомической составляющей, основу которой составляет общественный сектор экономики. Социальное государство — это государство, в котором власти «слышат» народ, своевременно реагируют на его требования, а народ в своей массе поддерживает правительство; это государство, в котором существует единение и солидарность всех слоев населения. Именно такую модель социального государства следует создать совместными усилиями российской власти и народа в интересах процветания России.
Первичная и ключевая задача в построении социального государства в нашей стране — это создание адекватных нашим историческим, геополитическим, ментальным условиям развития форм собственности. Для этого требуется не только правовое решение проблемы, но и политическая воля. Социальное государство в России — это такой исторический тип государства, которое своей внутренней политикой действует в интересах широких слоев населения, создавая стабильные условия для комфортного существования и полноценного развития каждой личности. Это государство, которое строится не на словах, а на деле на основе солидаризма, кооперации, производственной демократии, высокой социальной и моральной взаимной ответственности руководителей предприятий и организаций, работников и власти [15]. Ясно, что существующую модель социального государства невозможно выправить «усилением заботы о людях и добротой» работников социальных служб [7].
Необходимость внедрения новой модели социального государства диктуется также тем, что в современных условиях как никогда, обостряется противоречие между государственными и рыночными регуляторами производства и распределения общественных благ. Эти противоречия в разных странах разрешаются по-разному, но решение их за счет человека, без учета менталитета страны, контрпродуктивно. Модель социального государства должна реализовывать запросы простых людей и представлять собой систему взаимоувязанных социальных институтов. Пока что мы имеем отдельные, плохо увязанные друг с другом отдельные программы: «Образование», «Социальное жилье», «Здравоохранение» и многие другие. При этом в их структуру закладывается экономия средств, а не социальный эффект. Так, например, в целях экономии внедряется система адресной помощи. Она не только плодит дополнительный чиновничий аппарат, но и извращают идею социального государства, превращая его в субсидиарное государство. Подобного рода чиновничьим новациям «несть числа», т.е. бесчисленное множество.
«Формула» модели действительно социального государства должна увязывать опережающий рост доходов населения относительно роста потребительского рынка. Рост спроса создает мультипликативный эффект в производстве. В стране должен, наконец, быть внедрен институт достойной заработной платы, обеспечивающий работнику и членам его семьи приемлемые уровень и качество жизни. Размер МРОТ следует приблизить к величине не ниже 40% средней заработной платы по стране; последняя же должна быть не менее пятикратной величины прожиточного минимума; а доля зарплаты в ВВП — достичь за пять лет 35%. Далее: для пенсионеров должен заработать институт нормального пенсионного страхования, который бы обеспечивал наемным работникам возможность заработать (за 35–40 лет страхового стажа) пенсию не менее 50–60% их заработной платы [14].
Кроме того, необходимо внедрить для всех граждан страны гарантированное (бесплатное) оказание медицинской помощи в рамках базовой программы государственного здравоохранения, дополняемое обязательным медицинским страхованием для работающих (совокупные затраты на которые должны составлять не менее 6% ВВП), гарантированное (бесплатное) получение среднего и высшего профессионального образования (государственные затраты на которые должны составлять не менее 5% ВВП) [16].
Во-вторых, государственные расходы на социальные цели следовало бы законодательно установить на уровне не ниже минимальных стандартов, рекомендованных конвенциями и рекомендациями МОТ, Копенгагенской декларацией о социальном развитии (1995 г.). Принципиальная позиция данной декларации состоит в том, что даже развивающиеся страны должны тратить на социальную защиту не менее 20% ВВП, для сравнения: Россия тратит на эти цели менее 17% ВВП [16].
В-третьих, необходимо убрать барьеры для равного накопления социального капитала. Известно, что он обладаем накопляемостью. При этом рост доходов большинства населения стимулирует общественную активность ввиду растущей потребности в общественных благах. Кроме того известно, что сфера социальных услуг включает в себя также определенную систему твердых социальных гарантий населению в получении социальных благ и услуг (социального страхования, образования, медицинской помощи, рекреации, обеспечении жильем, жилищно-коммунальных услуг и т.д.) Эффективная система социальных гарантий требует от государства значительных расходов непроизводственного назначения, нарушающих в определенной степени рыночное равновесие. Вместе с тем нормальное функционирование рыночной экономики невозможно в условиях социальной нестабильности, низкого уровня жизни населения, значительной материальной и неприемлемой социальной дифференциации населения, отсутствия твердых социальных гарантий жизнеобеспечения [17]. В любом случае — и в либеральной, и в социально ориентированной модели — социальные расходы, в конечном счете, финансируются за счет работника. Различие заключается лишь в форме — будет ли это вычет части доходов в виде налога, либо — в виде вынужденно-добровольной платы за услуги образования, здравоохранения и т.д. Мы полагаем, что пора прекратить бесплодные дискуссии относительно преимуществ той или иной западной модели социально ориентированного государства.
Необходимо обеспечить такую форму организации и финансирования социальной сферы, которая позволяет сделать доступным удовлетворение базовых социальных потребностей населения. Человека следует рассматривать не только как субъекта экономики, но и общества [18]. В современных условиях, именно человек как носитель человеческого капитала, институтов, культурных традиций и т. д. становится основным фактором производства. Мы специально усиливаем акцент на этом, поскольку и в теории и на практике насаждается математизация экономических отношений, ведущая к господству технократического подхода и к убеждению, что только вырученная от внешней торговли валюта, технологии и инвестиции — первичны, а человек — вторичен.
Кажется, что в последние годы более четко наметился поворот к человеку в экономической политике России. Хотелось бы, чтобы данная тенденция стала преобладающей. Решение всего круга социальных вопросов возможно лишь на основе систематического мониторинга ситуации, теоретического исследования и практического внедрения принципов взаимодействия и партнерства работодателей и государственных структур, реализующих конституционно закрепленные положения о формировании и развитии в России принципов социального государства. |
| |
|
|
