Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 1 (69), 2019
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА
Маслов Г. А.
научный сотрудник Института социоэкономики
Московского финансово-юридического университета
и Центра современных марксистских исследований философского факультета
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова


Технико-экономическое развитие и возвращение протекционизма
В статье рассматривается развитие капитализма на этапе его становления под углом влияния технико-экономической эволюции на данный процесс. Данный исторический материал способен служить инструментом изучения современных геоэкономических конфликтов, выливающихся в очаги международной напряженности по всему миру, так как можно провести параллели между борьбой за новые рынки в наше время и в период становления капитализма. Нынешнее обострение межстрановых противоречий, как представляется, не будет продолжительным и уже в недалеком будущем вероятно наступление новой волны глобализации
Ключевые слова: геоэкономика, протекционизм, первоначальное накопление капитала, технологические уклады, промышленная революция, меркантилизм
УДК 330.81; ББК 65.02   Стр: 43 - 47

Современный этап мирового экономического развития характеризуется обострением геоэкономических противоречий, проявившихся, в частности, в таких широко обсуждаемых процессах как: бóльшая ориентация на протекционистский подход в США (вкупе с выходом этой страны из ряда международных соглашений), «брекcит», внутренние конфликты в Европейском Союзе, нарастание очагов военной напряженности в различных регионах и т.д. Трудно однозначно сказать, в какой степени каждый из этих случаев уникален, имеет свою собственную предысторию, а в какой за этими проблемами стоят системные противоречия глобализации.
Тем не менее, стоит отметить хронологическое совпадение вышеотмеченных явлений, что, во-первых, может говорить о тесной взаимозависимости процессов, происходящих в мировой экономике и политике. Во-вторых, это время характеризуется наступлением новой технологической волны и, следовательно, появлением новых продуктовых рынков, а также изменением ценностей различных ресурсов производства. Таким образом, возникает предпосылка активной борьбы национальных государств за ведущие позиции в новом экономическом миропорядке. Как отмечает С.Ю. Глазьев, происходит трансформация мирохозяйственного уклада, которая характеризуется «реанимацией интересов ... национальных государств [1, c. 243]».
Сложному исследованию такого масштабного и динамично развивающегося предмета способно послужить обращение к истории экономической мысли, и, в частности, к достижениям тех школ, представители которых застали схожие явления экономической реальности. При этом необходимо не просто «извлечь» положения отдельных концепций, а проиллюстрировать технико-экономическую основу их появления, распространения и угасания. Тем самым появится основа для соотнесения различных объективных параметров экономической системы и теоретических идей, направленных на решение свойственных определенной системе вызовов.
Период становления капитализма можно подразделить на следующие этапы: первоначальное накопление капитала (домануфактурный), мануфактурный и промышленный. В течение это времени регулярно появлялись новые явления, противоречия, в значительной степени обусловливавшие эволюцию экономической мысли. Каждая из этих стадий отличается своими особенностями структуры хозяйственной системы, основами ее воспроизводства и теоретическим способом осмысления. Изучение такого исторического опыта, как представляется, может быть продуктивным и для обнаружения движущих сил современных трансформаций, альтернативных путей дальнейшего развития глобальной экономики, а также для возможностей их искусственного направления в наиболее благоприятное русло.
Периоду первоначального накопления капитала свойственна нелинейная и сложная динамика отмирания в ряде ведущих стран Европы элементов феодализма и возникновения на их месте составляющих нарождающегося капитализма. Ключевую роль в этом процессе играли купцы как акторы, чья деятельность по своей сути ориентирована на придание любому продукту труда товарной формы. К. Маркс отмечает: «Его существование и развитие [купеческого капитала] до известной высоты само оказывается исторической предпосылкой для развития капиталистического способа производства, 1) как предварительное условие концентрации денежного имущества и 2) потому что капиталистический способ производства предполагает сбыт в крупных размерах и не отдельным покупателям, а, следовательно, уже предполагает купца, который покупает не для удовлетворения своих личных потребностей, но для обслуживания потребностей многих лиц. С другой стороны, все развитие купеческого капитала влияет на производство таким образом, что все более придает ему характер производства, имеющего целью меновую стоимость, все более превращает продукты в товары [2, с. 359]». В конечном счете, появляется товар рабочая сила как сущностная характеристика капитализма. После процесса первоначального накопления купцы концентрируют в своих руках достаточный капитал для покупки рабочей силы и средств производства.
Ключевым фактором, стимулировавшим процесс первоначального накопления, послужили Великие географические открытия. Они дали доступ к большому количеству драгоценных металлов других континентов, многократно увеличили возможности торговли. Логичным следствием стал значительный рост специализации, более полное использование абсолютных и сравнительных преимуществ во внешней торговле. Предпосылкой же самих Великих географических открытий стал ряд изобретений, радикальным образом раскрывший потенциал мореплавания. Значительные успехи были достигнуты в судоходстве, в частности, кратным образом увеличилась грузоподъемность, прочность кораблей, надежность, необходимая в дальнем плавании.
Вопрос факторов накопления капитала вызвал большой исследовательский интерес и меркантилизм получил широкое распространение.
Этому направлению свойственно внимание на вопросах государственного регулирования национальных экономик, а не на поведении отдельных хозяйствующих субъектов «микроуровня». Такой подход можно связать, во-первых, с необходимостью согласованного взаимодействия торговцев для достижения активного торгового баланса, привлечения капиталов в страну под покровительством государства. Такого рода консолидация являлась инструментом ведения межстрановой конкуренции. Прямым и косвенным государственным регулированием устанавливались благоприятные для национального капитала условия.
Во-вторых, разработка и внедрение вышеотмеченных изобретений и совершенствований, сам процесс путешествий, особенно межконтинетальных, требовали крупных затрат, которые не могли сконцентрироваться в руках частного лица, независимого так или иначе от государственной власти. Следовательно, непосредственные акторы внешней торговли в немалой степени были сращены с государственным аппаратом, что не могло не привести к значительному государственному контролю внешней торговли. Второй фактор можно назвать предпосылкой первого — обладай торговцы большей самостоятельностью, они могли и не нуждаться в опеке государства.
В-третьих, путешествия в Америку, как известно, привели к притоку драгоценных металлов, выполнявших функцию денег. Государство, в чьи обязанности входит эмиссия денег и регулирование денежного обращения, в таком случае, естественно, не могло не брать под контроль внешнюю торговлю. Таким образом, можно зафиксировать, что на этом этапе исторического развития полученные вследствие изобретений небывалые ранее возможности и преимущества внешней торговли реализовывались под государственным управлением. Более того, получение богатства — конечная цель торговых операций, ассоциировалось с национальным богатством. Неслучайно А.де Монкретьеном в 1615-м году введен термин «политическая экономия» — результат и методы его, богатства, достижения идентифицировались с активной политикой государства на международном рынке. Однако это не означает необходимость установления барьеров во внутренней торговле: «Торговля, будучи международным правом людей, должна совершаться среди равных и на равных условиях. И с одной и с другой стороны надо вести ее свободно и дружески, без всяких ограничений в стране»1.
Потенциал роста богатства, заключенный в росте возможностей торговли предполагал увеличение товарности производства, что автоматически означает возрастающую роль особого товара деньги. Рост количества денег, превращающихся в капитал, таким образом, становился ключевой целью государств, особенно на первых порах. Привлечение денег делалось ранним направлением меркантилистов приоритетным. Впоследствии, когда опережающий рост денежной массы привел к достаточному, а потом и чрезмерному уровню, поздние меркантилисты отказались от этой идеи. В частности, Т. Ман и Д. Норт указывали, что увеличение количества денег ведет к росту цен на товары внутри страны, а это в свою очередь негативно влияет на их конкурентоспособность на внешних рынках. Этот процесс усугубляется явлением «порчи денег» (закон Грэшема). Ж. Боден и Б. Давандцати исследовали вопросы пропорций товарной массы, количества денег и объемов товарооборота. Поздние меркантилисты подчеркивали приоритетность интенсивного обращения денег, а не их большого количества.
Торговец воспринимал источник роста богатства как разницу между продажей и покупкой, провоцируя, говоря марксистским языком, представление видимости явления за его сущность, так как скрывалась роль сферы производства. Учитывая, что деятельность купцов приобретала особое значение, так как они стали главными бенефициарами изобретений, развивших судоходство, то этот взгляд купца перекладывался на общегосударственную систему координат, что порождало идею о необходимости максимального превышения экспорта над импортом.
Ш. Давенант отмечал, что внутристрановая торговля не приводит к росту богатства. Государство идентифицировалось, по сути, как один купец. А если отдельный купец сам себе будет продавать товары, то никакого выигрыша, естественно, получить нельзя. Значит, внутри страны никакого нового богатства возникнуть не может. Этим можно объяснить сосредоточение меркантилистов, особенно представителей раннего периода на сфере обращения. Важно при этом отметить, что когда прогресс в мореплавании был доступен меньшему числу торговцев, то каждый из них был в определенном смысле монополистом, что давало ему возможность завышать цены. Когда применение технических достижений стало более распространено, и конкуренция возросла, то основным источником максимизации валовой прибыли стало увеличение объемов продаж при меньшей норме прибыли на отдельный товар. Этим можно объяснить и различие позиций ранних и поздних меркантилистов: первые делали акцент на завышении цен, вторые — на росте объема.
Политика протекционизма, способствовавшая «прибыли» государства-купца за счет активного торгового баланса логично стала главной ассоциацией понятия «меркантилизм». В этот период были особенно развиты меры защиты собственного производителя от импортной конкуренции и стимулирования собственного спроса (высокие импортные пошлины, субсидии экспортерам и т.д.).
Концепция А. Серра разделяла источники богатства на «естественные» (золотые и серебряные рудники) и «искусственные» (создаваемые человеком). Последние подразделялись по критерию роли природных факторов в их создании. Эти идеи стали прологом нормативного вывода о необходимости развития внутреннего ремесла. Такой акцент на сфере производства, можно сказать, отчасти опережает свое время, так как предмет изучения в определенной степени был перенесен на предмет классической политической экономии. Однако стоит отметить подчиненность позиции необходимости поддержки ремесла по отношению к конечной цели активного торгового баланса, что сохраняет принадлежность этой концепции меркантилизму.
Важнейшим поворотным пунктом в истории экономической мысли стал переход от концентрации на сфере обращения, свойственной меркантилистам, к предмету сферы производства. Предпосылкой такого смещения исследовательского внимания можно назвать меньшую отдачу от прежних факторов развития. Международные рынки становились все более освоенными, рост специализации замедлился — относительная выгода от торговли уменьшалась. Кроме того, торговые операции и ввоз благородных металлов из Америки привели к концентрации капитала, сосредоточенного главным образом в руках купцов. Вкупе с пусть не революционным, но заметным техническим усовершенствованием, выросшей производительностью в сельском хозяйстве и промышленности, увеличившийся капитал купцов стал более выгоден для вложения в средства производства. Снимается былая «зацикленность» на активном торговом балансе, как и на принципиальном различении своего и чужого рынков.
Концентрация капиталов в руках отдельных буржуа обособила их друг от друга и от государства в том смысле, что сам факт достаточного наличия капитала уже не предполагает неизбежной зависимости от государства и необходимости координации с другими капиталами. Запрос на исследование сферы производства, а не сферы обращения, в конечном счете, нашел свое отражение в школе физиократов.
Своего рода кульминацией развития данного направления стало появление теории воспроизводства — «Экономической таблицы» Ф. Кенэ. Закреплялся акцент на исследовании сферы производства с неизбежной постановкой вопроса об источнике богатства («чистый продукт»). В данном случае по критерию отношения к этому источнику выделялись классы: производительный, бесплодный, земельных собственников. Производительными, опять же, в силу доминирования сельского хозяйства, назывались непосредственные работники на земле, так как только в сельском хозяйстве создается прибавочная стоимость. Как отмечает К.Маркс, описывая становление школы физиократов, «всякая прибавочная стоимость...основывается на некоторой данной производительности труда......эта степень производительности, служащая исходной предпосылкой, должна быть налицо, прежде всего, в земледельческом труде...[4, с. 19–20]». Одной из главных функций нарождающегося капитала стало его самовозрастание, что получило (впервые) в теории Ф. Кенэ отражение в виде термина авансирования.
Тем не менее, следует подчеркнуть, что в современных учебниках истории экономической мысли роль школы физиократов во влиянии на умы интеллектуалов того времени, как представляется, переоценивается. Концепции, выступавшие за потребность в существенном государственном вмешательстве, не оказались вытесненными. В частности, «бестселлерами» того времени была книга оппонента Ф. Кенэ Ж. Неккера под названием «О законодательстве и торговле зерном» [5]2. Это означает, что одновременно с актуализацией вопроса воспроизводства частного капитала проблема межстрановой конкуренции и поддержки государством собственных торговцев все же не исчезла.
В XVIII веке Англия упрочила свое лидерство в мировой экономике, что стало результатом стремительного развития науки в этой стране. Согласно закону У. Петти это должно было отражаться и отразилось в увеличении доли промышленности в структуре производства. Промышленность бóльшую часть века находилась на мануфактурной стадии, однако, во-первых, создавались предпосылки для осуществления промышленного переворота, во-вторых, ручное производство совершенствовалось, обогащались технические приемы обработки материалов (например, были разработаны хлорсодержащие отбеливатели, изготовлен углекислый натрий), позволяя создавать более сложные продукты. Можно сказать, что капитализм вошел в зрелую стадию своего мануфактурного периода.
А. Смит, прежде всего в своей главной работе «Исследование о природе и причинах богатства народов» 1776 года описывал капитализм как сложившуюся, целостную систему, во многом переняв предыдущие достижения политэкономии. Неслучайно многие открытия часто связываются с именем А.Смита, хотя их автором был не он3. В то же время он свел категории, законы, присущие мануфактурному капитализму в целостную систему. Можно сказать также, согласившись с А.В. Аникиным [6], что А.Смит особенно выделял позитивные черты капитализма, выступая борцом против феодальных пережитков.
Основой рынка служит обмен, основанный на обособлении индивидуальных производителей, движимых личным интересом. Теория А. Смита, иллюстрирующая «классическое» состояние капитализма, представлена как модель, которой свойственны естественные законы, схожие с природными, хотя философские аспекты, затрагивающие именно человеческие отношения также раскрываются (в частности, нормы морали как исходная предпосылка). Продолжался политэкономический акцент на сфере производства с приданием деньгам роли лишь инструмента обмена материального богатства.
Стоимость создается трудом, однако, по причине сложной измеримости труда, особенно разнокачественного (с ростом технического прогресса и специализации количество «видов труда» растет), стоимость товара измеряется количеством других товаров. Трудовая теория стоимости одновременно сочетается с интерпретацией стоимости как издержек производства, включающих ренту, заработную плату и прибыль. При этом фиксируется противоречивость интересов получателей этих видов дохода. Например, в выражении «Наши купцы и владельцы мануфактур жалуются на вредные результаты высокой заработной платы, повышающей цены и потому уменьшающей сбыт их товаров внутри страны и за границей. Но они ничего не говорят о вредных последствиях высоких прибылей. Они хранят молчание относительно губительных результатов своих собственных барышей, жалуясь лишь на то, что выгодно для других людей [8, с. 147]» одновременно заключается реализующееся на практике противоборство классов, а также наличие «губительных результатов» для общества в целом при благоприятной ситуации для отдельного класса.
Понимание стоимости как цены производства характерно для развитого капиталистического производства, которое, по другому примеру А.Смита, существенным образом отличается от первобытного строя, где охотник непосредственно, в явном виде, получает эквивалент своего труда при обмене в виде других продуктов. Рост зарплаты происходит вследствие большей потребности в новых работниках с развитием производства, часть этих работников должна обладать особыми профессиональными качествами, что является и конкурентными преимуществами.
Преимущества в разделении труда иллюстрируются известным примером производства булавки. Сам пример уже свидетельствует о развитости мануфактурного производства, так как упоминается большое число операций для производства продукта. На осуществление операций требуются навыки, трудно осваиваемые одним и тем же человеком, что было возможно ранее при меньшем количестве и сложности операций. Таким образом, преимущества от специализации стали выражаться в большей степени.
В конце XVIII — начале XIX века в наиболее развитых странах шел промышленный переворот, осуществлялась механизация труда, создание поточного производства, что стало предпосылкой перехода от мануфактуры к фабрике. Главным толчком прогресса явилось изобретение паровой машины, резко повысившей производительность труда, что заложило основы для новых изобретений, впоследствии сформировавших отрасль тяжелой промышленности. Локомотивом развития была текстильная промышленность. Периоду с 1770 по 1830 гг. теорией технологических укладов С.Ю. Глазьева — Д.С. Львова [9] присваивается доминирование технологий 1-го уклада, хотя нужно отметить протяженность во времени внедрения и закрепления нововведений. Ключевым фактором развития помимо конкретных научно-технических достижений стало взращивание среды, интегрирующей и расширяющей рынки, активная работа обществ, объединявших научные и промышленные круги (в свою очередь этому способствовало развитие средств коммуникаций, транспорта). За период 1780–1831 гг. объем промышленного производства в Англии вырос примерно на 235%, в то время как объем ВВП на 135% [10].
Ж.Б. Сэй, также живший в период относительно зрелого капитализма, внес принципиально новые по сравнению с «мейнстримом» того времени положения, которые, впрочем могут интерпретироваться как объективно возникшие последствия технической революции конца XVIII века.
В исследование источника стоимости и, следовательно, содержания богатства было внесено положение о полезности товара как его сущности, определяющей пропорции обмена (наряду с возможностями его производства). Следовательно, производительный труд стал связан, в том числе, с производством нематериальных продуктов, а в содержание богатства были включены и услуги. Рост производительности обусловил высвобождение трудовых ресурсов в сферу услуг, усложнил производство, создав новые продукты, удовлетворяющие новые потребности — это послужило предпосылкой перехода к интерпретации продукта как носителя полезности (по этому критерию также смешивается материальный продукт и услуга).
Активное внедрение машин в производство, когда рабочий находился во многом в подчиненном положении по отношении к ним, можно назвать предпосылкой возникновения знаменитой триединой формулы. Физический труд большинства работников по результату стал сравниваться с эффективностью машины (которая измерялась, в частности, количеством работников, которое она могла заменить). Действительно, если креативный труд человека качественно несопоставим с работой машины (машина не придумывает новых идей), то физический труд, по сути, однороден с работой машины по переработке материалов. Таким образом, смешивается труд человека и работа машины (к тому же человек и машина работают «вместе»), что, по К.Марксу, создало у Ж.Б. Сэя ошибочность принятия видимости процесса за его сущность и способствовало появлению теории трех факторов.
Новое производство, новая продукция неизбежно ставили вопрос реализации — большее обособление производителей с новыми товарами нарушало прежнее равновесие, что впрочем, на начальном этапе не вызывало больших дисбалансов. В частности, моральный износ продукции шел медленно — даже в случае перепроизводства товары могли храниться на складе, дожидаясь своего потребителя. Это послужило обоснованием идеи о регулярности полной реализации продукции, которой свойственны лишь незначительные и временные затруднения.
Проблема сбыта продукции действительно еще не приобрела тех явных форм, которые стали известны позднее. Однако эту проблему признал как имеющуюся и развил Т. Мальтус [11]. Социальная дифференциация создала проблему достаточного платежеспособного спроса, который должен постоянно подпитываться. Эта подпитка может происходить за счет расширения внешних рынков. Таким образом, торговая экспансия обосновывается не только преимуществами в процессе производства, связанными с разделением труда (уменьшение издержек), но и получением рынков сбыта. На этом примере можно указать в целом на распространение предмета исследования Т. Мальтусом, помимо непосредственно сферы производства, на проблему спроса. Кроме того, совокупный спрос растет вследствие более равномерного распределения дохода, которое, в частности, должно касаться непроизводительных классов. В то же время, чрезмерное равенство может привести к сокращению потенциала фирм — лидеров, что негативно скажется на всем обществе, так как уменьшатся возможности внедрения технических усовершенствований.
Т. Мальтус интерпретировал тенденцию роста населения как негативное явление ввиду того, что на новых фабриках, где становилось все больше машин, более производительных, чем люди, не требовалось максимально большого числа рабочих. При этом доминировавшее сельское хозяйство имело экстенсивные пределы своего роста, так как увеличение численности населения вынуждает осваивать менее плодородные земли. Таким образом, подушевой доход будет падать. Так как беднейшее население в силу своего большого количества, а также изначально более «низкой базы» своих доходов в наибольшей степени трансформирует прирост доходов в прирост численности населения, то именно его рост доходов нужно «тормозить».
Д. Рикардо [12] отмечал рост классовых противоречий, проявившихся в неравномерном распределении средств производства. В теории большой акцент делался именно на сущности этих противоречий, выражаемых, в том числе, в исследовании распределения доходов. Источником стоимости признавался труд, к которому, в конечном счете, сводились все факторы, влияющие на рыночное ценообразование (если речь шла о воспроизводимом товаре, масса которого была преобладающей). В этом и состояло межклассовое противоречие, которое, тем не менее, не должно было приводить к государственному вмешательству. Важно отметить, что с ростом внедрения машин, изменением органического строения капитала, вопрос об источнике стоимости стал более актуальным. При этом объяснение равенства прибыли при равновеликом капитале, но разном строении капитала, которое Д. Рикардо признавал, не было дано.
Обобщая тенденции развития экономической мысли от периода начала первоначального накопления капитала и становления капитализма как такового до эпохи внедрения достижений промышленной революции, перехода, по К. Марксу, от формального подчинения труда к реальному, стоит отметить следующее.
Борьба за новые рынки вызывала потребность в государственном покровительстве, выражавшемся в различных мерах политики протекционизма, и, соответственно, в теоретическом внимании к сфере обращения на уровне международной торговли. Последующее установление своего рода торговых зон контроля в существенной степени снизило актуальность данной проблемы, предопределив значительный отход государства от регулирования рыночных процессов и переместив главный исследовательский предмет в сферу производства. Впоследствии, с распространением достижений промышленной революции классическая политическая экономия сохранила основной исследовательский предмет. Однако стал рассматриваться и ряд новых явлений, таких как изменившийся характер противоречия между наемным трудом и капиталом, проблемы воспроизводства в связи с появлением кризисов и т.д.
Тем самым, можно говорить об исторической переменчивости экономической системы, моделей поведения ее ключевых действующих лиц. В частности, и «государство предстает как исторически различный актор, специфический для разных экономических систем, представляющий сложную совокупность интересов (от общенародных до интересов господствующего в данном обществе класса,...) « [13, с. 32].
Касательно нашего времени можно провести историческую аналогию с периодом позднего меркантилизма, когда правительства вмешивались в рыночные процессы с целью поддержки собственных производителей. Если ранее под новыми рынками в большей степени понимались новые территории, то теперь главным образом подразумеваются новые рынки продуктов с высокой добавленной стоимостью, появление которых обусловлено постепенным, но уверенным движением к Четвертой промышленной революции. Однако с точки зрения современного анализа протекционистских тенденций и геоэкономических конфликтов данное различие не столь принципиально, так как в обоих случаях речь идет о внешнем, государственном продвижении интересов товаропроизводителей (главным образом крупных) на международном рынке.
Продолжая историческую логику, можно предсказать, что со временем появится новая система разделения труда, наступит стабилизация на международной экономико-политической арене. Межстрановые геоэкономические конфликты, как и протекционистские настроения, утихнут, и появятся основы для продолжения процессов глобализации. При этом, безусловно, нельзя говорить о возможности полностью аналогичного повторении пути, по которому капитализм уже проходил ранее, особенно учитывая действительную меньшую отдачу от интеграционных процессов в последние десятилетия [14].
В области теории научный взгляд обратится к проблеме воспроизводства обновленной экономической системы, ее последующему развитию. Безусловно, невозможно будет упускать из виду национальную специфику при изучении экономик разных стран. В частности, российская экономическая система выступает составной частью евразийской экономической модели, что, как показывают Н.Ф. Газизуллин, Ф.Г. Газизуллин, Н.В. Ведин, является предпосылкой становления евразийской политической экономии [15].
Стоит также сказать, что «экономическое время» в наши дни ускоряется и смена этапов проходит значительно быстрее. Однако теория зачастую проявляет бóльшую инерционность.
Говоря в целом, важно отметить существование закономерностей долгосрочного экономического развития, в некоторой мере даже его циклического характера, связанного с волнообразностью технологической эволюции. Таким образом, для решения сегодняшних проблем становится оправданным обращение к историческому опыту и к теоретическим идеям даже, казалось бы, на первый взгляд, устаревших концепций.


Литература
1. Глазьев С.Ю. Новый мирохозяйственный уклад. Модель для сборки // Научные труды Вольного экономического общества России. Т. 210. — 2018. — № 2. — С. 240–246.
2. Маркс К. Капитал. Т.III // Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд. Т.25, 1961.
3. Мировая экономическая мысль сквозь призму веков. В 5 т. /Сопред. редкол. Г.Г. Фетисов., А.Г. Худокормов. Т.I. От зари цивилизации до капитализма /Отв. ред. Г.Г.Фетисов — М.: Мысль. — Т.1, 2004. — 718 с.
4. Маркс К. Теории прибавочной стоимости //Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд. Т.26, 1961.
5. Reinert S.E., Carpenter K., Reinert F.A., Reinert S.A. 80 Economic Bestsellers before 1850: A Fresh Look at the History of Economic Thought. Working Papers in Technology Governance and Economic Dynamics no. 74, May 2017, 2017.
6. Аникин А.В. Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса. Изд. 2-е, доп. и перераб. — М.: Политиздат, 1975. — 384с.
7. Хейне П., Боутке П., Причитко Д. Экономический образ мышления, 10-е изд.: Пер. с англ. — М.: Издательский дом «Вильямс», 2007. — 544 с.
8. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов / Пер.с англ.: предисл. В.С.Афанасьева. — М.: Эксмо. 2007. — 960 с.
9. Глазьев С.Ю., Львов Д.С. Теоретические и прикладные аспекты управления НТП // Экономика и математические методы. — 1986. — № 5. — С. 793–804.
10. Crafts N.F.R., and C.K.Harley. Output Growth and the British Industrial Revolution: A Restatement of the Crafts-Harley View // Economic History Review 45, 1992. P. 703–730
11. Мальтус Т. Опыт о законе народонаселения //Антология экономической мысли. — М.: Эконов, 1993.
12. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогообложения. Избранное. — М.: ЭКСМО, 2007.
13. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Политическая экономия и экономическая политика. Рынок, капитал, общество // Terra Economicus. — 2016. — Т.14. — № 1. — С. 27–47.
14. Ушанкова Д.И. Экономические эффекты региональной интеграции: мифы и реальность // Вестник Института экономики Российской академии наук. -2017. — № 4. — С. 120–137.
15. Газизуллин Н.Ф., Газизуллин Ф.Г., Ведин Н.В. Онтологические, гносеологические и аксиологические контуры евразийской политической экономии //Проблемы современной экономики. — 2017. — № 4. — С.41–45.

Сноски 
1 Цит. по [3]
2 К «бестселлерам» авторы причисляли книги, имевшим 10 и более изданий до 1850 г.
3 Например, в ненаучной, а скорее научно-популярной книге «Экономический образ мышления», которая издается большими тиражами и широко используется в образовательном процессе, говорится, что «Он [А.Смит] жил в эпоху, когда даже самые высокообразованные люди верили, что только благодаря неусыпному вниманию государственных мужей общество удерживается от неизбежного возврата в состояние беспорядка и бедности. А.Смит не согласился с этим» [7, с. 27]. Видимо, выражение laissez faire не упоминается, чтобы не вызывать у читателя подозрений, зачем А.Смит использует французские слова.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия