|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (64), 2017 | | | | ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА | | | Никишин В. М.
доцент кафедры экономической теории
Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье определены основные исторические этапы формирования национально-культурных особенностей и традиций купечества со времен древнего Новгорода до московских торгово-промышленных династий конца XIX — начала XX веков. Рассмотрено влияние христианского (православного) мировоззрения и ценностей на хозяйственную и благотворительную деятельность выдающихся московских купеческих династий Бахрушиных, Бурышкиных, Рябушинских, Третьяковых, Морозовых | | Ключевые слова: купеческие гильдии, купцы-старообрядцы, купеческие династии, социальные архетипы, христианские ценности | | ББК У42(28)1я431; Т3(2)4–291я431 Стр: 216 - 218 |
Рассвет российского предпринимательства конца XIX — начала XX вв. был связан с деятельностью нескольких поколений русского купечества. Для большинства из них материальное благосостояние и личный успех не были главными мотивами хозяйственной деятельности. Развивая свое дело и заботясь о его доходности, они стремились также поддержать культуру, науку и искусство. Для определения особенностей и традиций отечественного купечества обратимся к его истории и духовным истокам.
Купцы древней Руси. Первые упоминания о купцах в древнерусских летописях относятся к X веку. В то время купцами называли горожан, занимающихся торговлей. Элиту их составляли «гости». Как повествует Н.М.Карамзин в «Истории государства Российского», «множество россиян в X веке жили в Цареграде, продавали там невольников и покупали всякие товары. Звериная ловля и пчеловодство доставляли им множество воска, меда и драгоценных мехов, бывших вместе с невольниками главными предметами их торговли. Торговля эта, без сомнения, весьма обогащала россиян и была предметом их мирных договоров с Византией. Они ходили на судах не только в Болгарию, Грецию, Хазарию или Тавриду, но и в отдаленную Сербию. Черное море, покрытое их кораблями и лодками, справедливее было бы назвать Русским» (Карамзин, 1989–1989: Т.I, 168). Отважные «гости» открывали новые земли, защищали родные места. Смелость и находчивость помогали им отражать нападения торговых соперников — варягов. Неслучайно любимые герои русского фольклора — удалые, неунывающие, много повидавшие «гости» — Василий Буслаевич, Садко Богатый гость, Добрыня Никитич.
В XI–XII вв. торговые люди — «гости» и «купцы» в крупных городах Руси объединяются в первые купеческие общества. Устав новгородской торговой корпорации Ивановской общины в XII веке объединял крупных оптовых торговцев воском («вощинников»). «Иваньское сто» владело монопольным правом взвешивать и мерить некоторые товары, взимая за это пошлину, заключать торговые договоры, участвовать в Совете Новгородской республики. Наследственные права членов общины получали заплатившие взнос в 50 гривен (около 10кг) серебра. По храмовому празднику церкви Ивана Предтечи (центра общины) 24 июля был установлен праздник «вощинников», заканчивавшийся совместным пиршеством («братчины»). Кроме «Иваньского сто» в Новгороде появились и другие купеческие корпорации, которые формировались часто вокруг храмов Торговой стороны города. На рубеже XIV–XV вв. началось строительство городов и наметился рост численности купечества в торгово-ремесленных центрах Северной Руси — Москве, Твери, Новгороде, Пскове, Вологде.
Купцы московские. В Москве купечество объединялось в две корпорации: «гостей»-сурожан (Сурож — генуэзский город в Крыму, опорный пункт торговли шелковыми тканями) и «суконников», — торговавших суконными тканями на Западе. Центром корпорации «гостей»-сурожан была церковь Иоанна Златоуста, при которой находились торговые подвалы и амбары, хранилась купеческая казна. Московские купцы часто оказывали денежную помощь князьям, например, Юрию Дмитриевичу, князю Галицкому и Василию Темному в XV в. С появлением единого Русского государства, купцы слились с другими слоями городского населения и образовали одно сословие посадских людей, которое было обязано выполнять две главные повинности: отбывать казенную службу и платить подати. В конце XVI в. купечество крупных городов по размерам своих капиталов выделилось в три основные корпорации: гостей, торговых людей гостиной и суконной сотен, имевших выборных голов, и старших в городском управлении.
Первые регламентационные акты о купечестве появились несколько позже, в XVII веке, в царствование Алексея Михайловича. По Уложению 1649 года содержание лавок и погребов разрешалось только «государственным тяглым людям». Крестьяне и холопы не могли заниматься торговлей и промыслами, в противном же случае, все капиталы подлежали конфискации в казну. В 1653 году был введен первый в России Торговый Устав, по которому устанавливалась единая рублевая пошлина (по 10 «денег» от рубля продаваемых товаров) и отменялись налоговые льготы для иностранных купцов, введенные Иваном Грозным. В 1667 году был издан Новоторговый Устав, запрещавший розничную торговлю и увеличивавший торговые подати с торговцев-иностранцев. По этому закону дела торговых людей передавались в управление Приказом большого прихода. Таким образом, централизация государственной налоговой политики способствовала пополнению казны, не разоряя при этом плательщиков налогов.
Купцы империи российской. В эпоху реформ Петра I и позже Екатерины II в XVIII в. были заложены основы формирования купеческих гильдий и значительно расширилась социальная база купеческого сословия. Так, регламентом Главного Магистрата в 1721 году объявлялось деление купеческого сословия на 2 гильдии. В первую вошли банкиры, знатные купцы, шкиперы купеческих кораблей, золотых и серебряных дел мастера; во вторую — иконописцы и др., торговцы мелочными товарами и харчами, а также мелкие ремесленники. Содействуя развитию торговли и укреплению купеческого сословия, Петр I предоставил ряд серьезных льгот купцам, записанным в гильдии. Они освобождались от рекрутской повинности при условии уплаты в казну 100 рублей с человека, им разрешалось также покупать крестьян, приписанных к фабрикам и заводам. В эпоху петровских преобразований существенно изменился состав купечества, которое стало пополняться из других социальных слоев общества: крестьянства, ремесленничества, духовенства, мещанства и т.д. Например, в 1723 году вступительный ценз для крестьян и разночинцев составлял 500 рублей.
Гильдейское купечество окончательно сформировалось в период реформ 70–80 гг. XVIII века. К этому времени Манифестом 1775 года оно освобождалось от подушной подати и платило только ежегодный налог в размере 1% с «объявленного по совести» капитала. Купечество было разделено на три гильдии по величинам капиталов, превышающих 500 рублей. По закону 1785 года — «Грамоты на права и выгоды городам Российской империи» — каждый гражданин, независимо от его пола, возраста, происхождения, состояния, при условии объявления капитала от 1 до 50 тысяч рублей, мог записываться в гильдию (1-я гильдия — от 10 до 50 тыс. рублей, 2-я — от 5 до 10 тыс. рублей, 3-я — от 1 до 5 тыс. рублей). Купцы всех трех гильдий освобождались от натуральной и рекрутской повинности, а 1-й и 2-й гильдии — от телесного наказания. Последние гильдии имели право на внутренний оптовый и розничный торг, на устройство заводов и фабрик, освобождались от казенных служб. Купцам 1-й гильдии разрешалось торговать не только в империи, но и за ее пределами, для чего можно было иметь морские суда, членам же 2-й гильдии — только речные. Деятельность 3-й гильдии ограничивалась мелочными торгами, содержанием трактиров, бань, постоялых дворов. Таким образом, реформы 1775–1785 гг. сделали сословие купцов более открытым и способствовали притоку в него свежих сил и средств. Верхушка купечества Москвы конца XVIII в. формировалась, в основном, из приезжих «иногородних» купцов, разночинцев и крестьян, которые смогли добиться успеха за счет своих способностей.
Московская купеческая элита. Со вступлением России на путь реформ в XVIII и XIX вв. наметилось появление и «новых» купцов, образовавших в будущем ядро московской торгово-промышленной элиты. Формирование его происходило в конце XVIII — начале XIX вв., в основном из крестьян, которые на первом этапе организовывали мелкие мастерские или торговые лавки и склады, основанные на объединении широкого круга «домашних» рабочих и членов их семей. Но уже в первой половине XIX в. родоначальники московских династий приступили к организации собственных торговых домов и фабричных предприятий, развитие которых стало основой семейного богатства купечества.
Таким путем — от мелкого промысла до крупных торгово-производственных товариществ — складывались династии Морозовых, Прохоровых, Рябушинских, Гучковых, Абрикосовых, Третьяковых, Боткиных. В то же время многие из них, так или иначе, были вынуждены обратиться за первоначальным капиталом к купцам-старообрядцам, доля которых в русском купеческом классе была значительной. Некоторые купцы сами были старообрядцами по рождению и получали поддержку от общины как «свои» люди, другие же вступали в старообрядчество добровольно. Так, начиная с XVIII в. рождалась и крепла особая старообрядческая группа российского купечества. Ф.А. Гучков первым получил от купцов — попечителей Преображенского кладбища, бывшего центром старообрядчества в России, на хранение сундук с 12 миллионами рублей. Деньги эти собирались как пожертвования и приношения, передавались наставникам и попечителям старообрядческой общины и пускались ими в торговый оборот. Но в 1840 году над Преображенской общиной нависла угроза правительственного разгрома, и тогда деньги были переданы Федору Алексеевичу Гучкову и составили основу благополучия его потомков (Бурышкин, 1991: 337).
Принадлежали к расколу, т. е. не признавали церковную реформу XVII в, и многие другие семьи московских купцов-старообрядцев, например, Морозовы и Рябушинские. В середине XIX в. старообрядцы составляли около 17–20% русского купечества и одну треть московского. «Морозовы, Рябушинские, Бахрушины и многие другие имели свои корни в деревне; они сами или их деды и прадеды пришли из деревень с котомками и в лаптях, потом стали миллионерами, но в нравственном развитии, в привычках, в быту они оставались неизменными» (Белоусов, 1927: 129–130) — так писал в своих мемуарах о фабрикантах прозаик конца XIX века И. Белоусов. Старообрядчество как религиозное сектантство было не вновь появившимся учением, подобно лютеранству или кальвинизму на Западе, а являлось традиционным религиозным сознанием, оставшимся в народе от прошлых времен.
Присущая русским людям веротерпимость помогала преодолевать отчуждение между сторонниками и противниками старообрядчества. Большинство российского купечества было проникнуто христианским мировоззрением во всей его полноте и, может быть, как ни один другой класс России ощущало свою связь с православием и стремилось выполнять заповеди Христа.
Вишняковы, Корзинкины, Коноваловы, Бурышкины и др. жили согласно этим заповедям. Они воспринимали свой успех в деле как данный Богом, знали, что им дается много, но и щедрость их на деле была велика. Сами они и работали много, и с готовностью отдавали приобретенное. Во многих купеческих семьях был обычай: по окончании каждого года, если он был в финансовом смысле благоприятным, определять сумму на дела благотворительности.
О поколении купечества конца XIX в. уже нельзя было сказать, что столичная жизнь отшлифовала их лишь внешне. Это были не только профессионалы, но и люди, получившие прекрасное образование, часто за границей, знавшие иностранные языки, разбиравшиеся в науках и искусстве.
В своих воспоминаниях «Купечество московское» В. Рябушинский пишет о том, что для движения наверх у потомков отцов — основателей видных купеческих фамилий нужно было наличие двух последовательных талантливых поколений (отца и сыновей) и, конечно, Божие благословение (теперь сказали бы — удача или выгодная конъюнктура). Отцы же наши говорили: «Если не Господь дом созидает, то зря трудится созидающий». В. Рябушкинский дает глубоко христианское понимание сути Божиего расположения к людям: «Не нужно думать, что благоволение Божие только в богатстве: когда в богатстве, а иногда в бедности. Многих из нас когда-то Господь благословил богатством, а сейчас бедностью или даже нищетою. Это благословение, думается, еще и выше» (Бурышкин, 1991: 141).
Рассуждая о русском хозяине, он писал, что в третьем и четвертом поколениях вера в Божий промысел в отношении богатства исчезла, а вместе с ней разрушилось и патриархальное единение хозяина и рабочего. На хозяйственной арене появляется новый тип предпринимателя, во многом ориентированного на образ жизни и ценности западноевропейской цивилизации. В начале XX в., как отмечал В. Рябушинский, возник и другой «чисто русский» тип предпринимателя, пытавшегося восстановить патриархальный стиль управления хозяйством, основываясь на традициях и особенностях российской экономической жизни. Последнему не суждено было осуществиться из-за революции 1917 года.
Заключение: духовные истоки. В завершение обратимся к главному — к духовным истокам отечественного предпринимательства. Основой формирования российского и западноевропейского типа хозяйственного поведения и мышления было христианство. Христианское понимание человека как личности, обладающей свободой выбора и воли, привело к зарождению нового типа экономического человека с новой хозяйственной мотивацией. «Свободный, самоотверженный труд, — по словам С.Н. Булгакова, — есть та духовно-хозяйственная сила, которая утверждает фундамент всей европейской культуры» (Булгаков, 1991: 202).
В широком смысле хозяйство — это деятельность, совершаемая хозяйствующим субъектом, который является конкретным духовным типом с многообразием и сложностью психологических мотиваций. Поэтому религиозное мировоззрение определяло особенности поведения «человека экономического».
В России на рубеже XIX — начала XX вв. сложилась своя, отличная от западной, этика предпринимательства. Купцы большей частью происходили из крестьян, унаследовав от них глубокую религиозность, они строили свои деловые отношения в соответствии с православной этикой. Хозяйственная жизнь регулировалась нормами, сложившимися по обычаям предков, осмысленными в духе христианского учения.
Смыслом жизни мирянина, согласно православному мировоззрению, считалось спасение души через стяжание Св.Духа в таинстве Евхаристии и исполнении заповеди — любви к Богу и к ближнему как к самому себе.
На этой основе сформировался вполне определенный тип православного хозяйственного поведения в России. Изучение этого типа как базовой структуры личности показывает большое влияние социальных архетипов, т.е. изначальных наиболее фундаментальных элементов психики людей, составляющих данное общество. Оставаясь неизменными в поколениях, архетипы определяют формы и направленность развития менталитета личности (Румянцев, 2005:40), т.е. восприятие общезначимых норм социального и хозяйственного поведения.
В отечественной традиции наиболее значимыми архетипами являются добродетели терпения и самоограничения. Они связаны с отношением к страданию как к способу формирования личности. Другим важнейшим архетипом является «хранение совести». В понятие совести входит: взаимопомощь, милосердие, честь и достоинство, репутация, вера, трудолюбие и уважение к старшим, а также обычай просить прощение друг у друга.
Национальной особенностью российского купечества было его стремление к церковной общности (соборности), тогда как политическая деятельность привлекала купцов сравнительно мало. Русские предприниматели были христианами по своему воспитанию и традициям. Крупный московский купец Н.П. Вишняков писал: «Как у отца, так и у матери, основы мировоззрения и морали покоились на религиозных началах, а в нашей среде религиозность почти всегда отождествлялась с державностью: одну от другой не отличали» (Вишняков, 1911: ч.III, 39). Присущая русским людям веротерпимость помогала преодолевать отчуждение различных религиозных конфессий и их хозяйственных практик.
Благотворительность была нормой хозяйственного поведения, и предприниматели не подвергали сомнению ее богоугодного значения. Назовем только крупнейшие династии благотворителей в среде московского купечества. Бахрушины, Третьяковы, Морозовы и др. Они создавали больницы и приюты, дома бесплатных квартир, содержали учебные заведения, театры и картинные галереи. Пожертвования на эти нужды только в 1916 г. составили: Бахрушины — 3,4 млн руб., Третьяковы — 3,1 млн руб., Солдатенковы — 10 млн руб., Мазурины — 1,5 млн руб., Шалопутины — 5 млн руб (Бурышкин, 1991: 23). Размеры пожертвований поражали воображение не только соотечественников, но и иностранных предпринимателей.
Таким образом, для русских предпринимателей конца XIX — начала XX века общезначимыми социальными архетипами, определяющими национальную особенность хозяйствования, были: 1) нестяжательность; 2) религиозная солидарность и сотрудничество; 3) нестрогая прибыльность; 4) державность или государственный патернализм; 5) веротерпимость и открытость другим хозяйственным практикам; 6) благотворительность.
Раскрытию религиозного смысла хозяйствования человека посвящены работы многих отечественных богословов, философов и экономистов прошлого. В последнее время появились исследования современных ученых. Они позволяют с новыми измерениями подойти к таким проблемам как труд, собственность и богатство.
Создание продуктивной модели социально-экономического развития России и восстановление национальных традиций предпринимательства представляются возможными лишь после восстановления утраченного духовного потенциала общества. Будущее российской экономики необходимо рассматривать в контексте всей отечественной истории, религии и культуры. |
| |
|
|
