|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (12), 2004 | | | | ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА | | | Ковалев В. Р.
директор по международным связям
Ленинградского областного института экономики и финансов,
кандидат экономических наук
| |
| | |
| |
Требование раскрытия финансовой отчетности в форме предоставления финансовых деклараций существовало в Великобритании задолго до возникновения среди практиков дискуссии по этим вопросам (1930-е гг.). Дискуссия была вызвана крахом финансового рынка США и последовавшей за этим Великой Депрессией. Впервые это требование было отражено в Акте "Об акционерных обществах" 1844 г. (Joint Stock Companies Act of 1844), который требовал выпускать проспект эмиссии, когда новые акции размещались на рынке.
В отношении бухгалтерского баланса в Акте было оговорено, что его необходимо подвергнуть аудиту и отправить акционерам, предварительно предоставив государственным "регулирующим" властям. Правда, в Акте, например, не требовалось раскрытие отчета о прибылях и убытках, не предписывалась также форма и содержание бухгалтерского баланса. Это не способствовало предотвращению мошенничества. Юридические формы организации бизнеса, предусмотренные в Акте, не защищали в полной мере интересы акционеров и менеджеров. Только введение такой формы, как "ограниченная ответственность" (1855 г.), содействовало росту корпораций (G.J. Benston, 1976. Р.14).
После законодательного введения "ограниченной ответственности" господствующей философией стала идеология lassez-faire. Правительство не занималось регулированием бухгалтерских счетов ни по форме, ни по содержанию. И хотя, как замечает Benston, Акт "Об акционерных обществах" содержал рекомендательные модели комплектов регистрационных документов, включая образцы для бухгалтерских счетов, аудиторских сертификатов и отчетности, компаниям не вменялось в обязанность их придерживаться (G.J. Benston, 1976. Р.15).
Таким образом, государственное регулирование деятельности компаний свелось к рекомендации "стандартов раскрытия", но без наблюдения за их соблюдением. Через два года, однако, парламентом был принят Акт "О предотвращении мошенничества" (1857 г.) (Act on Prevention of Fraud of 1857). В Акте говорилось, что для директоров компании правонарушением является предоставление ложного или искаженного раскрытия счетов, или распространение вводящего в заблуждение финансового отчета с намерением обогатиться за счет инвестора (G.J. Benston, 1974. Р. 15).
Акт "О компаниях" (1900 г.) ввел "аудит счетов" как необходимое требование для всех зарегистрированных компаний. Еще четыре года понадобилось, чтобы сделать обязательным требованием общедоступное хранение финансовых отчетов в форме бухгалтерского баланса. От этого требования были освобождены компании с немногочисленными владельцами акций - на том основании, что их бухгалтерские счета не представляли общественного интереса. Однако они не были освобождены от требований аудита.
Существенное событие произошло в 1928-1929 гг., когда акционерам стали впервые регулярно рассылать бухгалтерский баланс и отчет о прибылях и убытках. Были введены также требования раскрытия информации и жалованья руководящих работников, а также займов, предоставленных директорам и должностным лицам. Несмотря на это, Акт "О компаниях" был воспринят как недостаточно конкретный в отношении положений, касавшихся отчетности по прибылям и убыткам. Даже в настоящее время нормативы раскрытия финансовой отчетности в Великобритании, налагаемые различными актами о деятельности компаний, рассматриваются как более общие, по сравнению, например, с нормативами Акта "О ценных бумагах" (1934 г.) (Securities Act 1934) США, который требовал, помимо прочего, раскрытия множества особых пунктов в отчете (G.J. Benston, 1974. Р. 15).
Актами "О компаниях" 1947 и 1948 гг. было отмечено начало признания корпоративного управления и прав акционеров. Акт 1947 г. был основан на рекомендациях доклада Коэна, который подчеркивал необходимость раскрытия отчетности как для акционеров, так и для общества в целом, отвергая мнение, что правительство не должно касаться дел компании (G.J. Benston, 1974. Р.16).
В 1962 г., согласно рекомендациям Комитета по законодательству о компаниях (Company Law Committee), возглавляемого лордом Дженкинсом, были предложены некоторые изменения, часть которых была включена в Aкт "О компаниях" 1967 г. Во многом роль этого Акта была дополнительной по отношению к уже действовавшему законодательству. Многие положения нового законодательства содержались в предыдущем Акте 1947 г. Однако новый акт значительно расширил рамки отчетности. В частности, он потребовал раскрытия "объема продаж (оборота)" для образовывавших группу компаний, а если цифры превосходили определенный уровень, то и раскрытия "окладов председателя, политических и социальных взносов". Акт 1967 г. отменил иммунитет освобожденных частных компаний и потребовал раскрытия отчетности, подчеркивая ее необходимость (G.J. Benston, 1974. Р.16).
Сегодня корпоративное раскрытие отчетности в Великобритании регулируется в основном двумя Актами: "О компаниях" (1983 и 1989 гг.) и "Правилами размещения для компаний на Лондонской фондовой бирже". Первый Акт "О компаниях", вступивший в силу 1 июля 1985 г., объединил Акты с 1948 по 1983 г. В ноябре 1989 г. парламент одобрил еще один Акт, который внес в британское законодательство "О компаниях" положения Седьмой директивы законодательства "О консолидированных счетах" Европейского Сообщества (ЕС) и Восьмой директивы "Об аудите". Многие положения, предписанные этим Актом, были лишь поправками, и Акт в редакции 1985 г. остается основным (Coopers and Lybrand, 1993. Р.4).
Другим важным источником "руководящих указаний" являются "Бюллетени стандартных бухгалтерских практик" ("Statements of Standard Accounting Practices" (SSAPs). Они разрабатываются Комитетом по бухгалтерским стандартам (Accounting Standards Committee (ASC) и другими рабочими группами. ASC был организован в 1976 г. как совместный орган Консультативного комитета бухгалтерских ассоциаций (Consultative Committee of Accountancy Bodies) и является преемником Организационного комитета по подготовке бухгалтерских стандартов (Accounting Standards Steering Committee).
С 1990 г., следуя рекомендациям доклада Диринга, задача разработки стандартов находится в ведении Совета по бухгалтерским стандартам (Accounting Standards Board (ASB), который разрабатывает стандарты финансовой отчетности (Financial Reporting Standards (FRSs) и публичные проекты стандартов финансовой отчетности (Financial Reporting Exposure Drafts (FREDs). Соответствующие SSAPы и FRSы устанавливают правила и процедуры в отношении оценки стоимости компаний, требований раскрытия отчетности и конкретизируют учетную политику. Целью стандартов в их применении к бухгалтерским счетам является обеспечение объективного предоставления финансового состояния, а также прибылей и убытков. Специальная комиссия (Urgent Issues Task Force), являющаяся ответвлением ASB, выпускает доклады, известные как "Абстракты". Акт "О компаниях" 1985 г. потребовал, чтобы все компании, за исключением предприятий малого и среднего бизнеса, указывали в своих отчетах, что они подготовлены в соответствии с надлежащими стандартами, и объясняли причины каких-либо отклонений от них.
Контроль за соблюдением требований Актов в Великобритании возложен на Департамент торговли и промышленности (Department for Trade and Industry (DTI)) и Управление финансовых услуг (Financial Services Authority (FSA)). И несмотря на то, что роль этих органов скорее наблюдательная, они обладают широкими правами правоприменения как регулирующего органа. С недавнего времени Управление (FSA) (до 1947 г. - Совет по ценным бумагам и инвестициям) стало единым законодательно утвержденным органом, регулирующим все услуги финансового бизнеса (FSA Information Guide, 1999. Р.3)
Защита потребителей является обязанностью "Офиса честной торговли" (Fair Trade Office), а за предотвращение мошенничества ответственность несет Королевская прокуратура (Crown Prosecution Office), полномочия которой прямо связаны с возбуждением расследования, назначением инспекций и проведением проверок, которые могут непосредственно привести к судебному расследованию. Хотя ограничительный характер некоторых положений, регулирующих раскрытие отчетности, вызвал сильную критику, необходимость в государственном регулировании считалась неоспоримой. Рассмотрим аргументы "за" и "против" обязательного раскрытия отчетности и попытаемся оценить их обоснованность[1 ].
Можно предположить, что требование обязательного раскрытия отчетности не является необходимым. Так, если у менеджеров есть хорошие сведения о компании, они никогда не будут их скрывать, и добровольное раскрытие информации о хозяйственной деятельности будет в интересах компании. С выпуском новых акций стремление к раскрытию будет еще сильнее, так как отказ от раскрытия отчетности будет затруднять доступ на рынки капитала (Н. Kripke, 1975). Другая причина состоит в том, что без информации будущие инвесторы не будут в достаточной степени застрахованы, чтобы принять процентную ставку на рынке, и потребуют дополнительную премию за риск. Крупные же институциональные инвесторы, используя свой опыт и рыночную власть, смогут договориться о раскрытии информации в любом случае, сделав, таким образом, корпоративную секретность невозможной.
Это положение можно оспорить. Аргументация основана на том, что раскрытие отчетности не влечет за собой дополнительных затрат, связанных с подготовкой, распространением и аудитом финансовых отчетов. На самом деле они существуют, но менеджеры компании не произведут "раскрытия", если предельные выгоды не будут превышать предельные издержки.
Обязательное раскрытие обеспечивает минимальный стандарт в отношении формы и содержания публикуемых отчетов в случае выпуска акций. Даже если подготовка финансовой информации относительно недорога, то и тогда верхний предел затрат определяется тем моментом, когда выгоды, которые конкуренты извлекут из анализа отчетности, превысят выгоды, извлекаемые, по мнению менеджеров, самой компанией. Это может побудить фирмы раскрывать меньше информации, что повлечет ущерб для инвесторов.
Раскрытие отчетности играет важную роль в открытых акционерных обществах, поскольку создает основания для осведомленных и рациональных инвестиционных решений и позволяет снизить риски. Если бы не существовало разделения собственности, характеризующее современную корпорацию (А. Berle, G. Means, 1932), раскрытие информации не играло бы никакой роли. Владельцы, имея доступ, принимали бы все решения самостоятельно.
Подобная ситуация складывается, когда фирма обращается к банкам за кредитами. Если число банков с опытом работы в конкретной отрасли промышленности невелико, а временной "горизонт" менеджеров превышает "горизонт" миноритарного акционера, то не возникнет сложностей для представления компании в лучшем свете и положительная информация будет отражена в цене акции компании, в противном случае компания будет недооценена рынком.
Здесь важно отметить, что компании рассматривались как элементы общественного благосостояния той страны, в юрисдикции которой они были зарегистрированы. Тем не менее никогда не было обязательным требование раскрывать более, чем общую информацию о хозяйственных результатах. Неудивительно, в связи с этим, что история раннего промышленного развития полна примерами эффективного мошенничества, многие из которых приводит Н. Malkiel, что еще раз свидетельствует о необходимости государственного регулирования раскрытия отчетности, направленного на защиту потребителей.
Неспособность среднего пользователя самостоятельно понять и интерпретировать бухгалтерскую информацию также оправдывает необходимость раскрытия. И миноритарные акционеры, и институциональные инвесторы могут испытывать затруднения, пытаясь принять инвестиционное решение в компании, счета которой вводят в заблуждение или их трудно проверить. Следовательно, обязательные раскрытия отчетности на регулярной основе приносят выгоду всему инвестиционному сообществу.
Двумя другими группами пользователей финансовых деклараций являются аналитики ценных бумаг и менеджеры. Добровольное раскрытие информации мотивируется потребностью компании в капитале. Очевидно, что для открытых акционерных обществ эта мотивация будет сильнее, чем для закрытых. Раскрытие информации влечет за собой повышение стоимости ценных бумаг, что непосредственно скажется на вознаграждении менеджеров. Если ожидания рациональны, инвесторы не предложат больше, чем ожидаемая стоимость компании. Без раскрытия информации хорошие компании могут быть недооценены, а плохие переоценены. Обе стороны - и инвесторы, и менеджеры знают это и будут согласны сотрудничать. Известно, однако, что менеджеры склонны скрывать информацию, которая может принести им ущерб по вышеупомянутой причине.
В вышеизложенной ситуации существует широкое поле для деятельности аудитора, но в компетенцию аудиторов не входит изучение вопроса о том, является ли деятельность компании мошеннической. Аудитор должен выяснить истинное положения дел компании. Случается, что общественность, получившая предупреждение аудитора, не в состоянии оценить значимость этого сигнала. Раскрытие информации может быть сделано в форме, легко понимаемой только отдельной группой заинтересованных лиц, интересам которых оно может благоприятствовать, неважно, умышленно или нет. Роль регулятора тогда состоит в том, чтобы обозначить точку отсчета для аудиторов и фирм и создать единую структуру для совместной работы[2].
Нераскрытие информации может отрицательно повлиять на "мелкого" инвестора, так как институциональные и опытные инвесторы смогут "выторговать" для себя раскрытие наиболее существенных элементов информации в любом случае или по крайней мере проанализировать информацию, которая будет у них в распоряжении.
J.C. Coffee (1984), исследуя систему обязательного раскрытия, определяет три направления в академической дискуссии на эту тему. Во-первых, ортодоксальная школа, утверждавшая, что законы, требующие раскрытия, являются единственным средством против мошенничества, и видевшая в них основное средство защиты интересов инвесторов. Во-вторых, ревизионисты, поставившие под вопрос необходимость обязательного раскрытия. Ревизионисты утверждали, что требования обязательного раскрытия никогда не служили той цели, для которой предназначались, лишь затрудняя формирование капитала. G.J. Benston обнаружил, например, что компании раскрывали существенную информацию, такую, как объем продаж, еще до Акта 1934 г. (G.J. Benston, 1973. Р.142).
Определяющей характеристикой третьего направления - постревизионизма - является гипотеза эффективного рынка и признание трудностей, с которыми приходится сталкиваться, чтобы "доказать или опровергнуть любой всеохватный тезис о влиянии и эффекте раскрытия" (J.C. Coffee, 1984. Р.720).
J.C. Coffee выделяет роль инвестиционного аналитика как посредника между эмитентом акций и инвестором. Роль аналитика состоит в том, чтобы сравнивать раскрываемую информацию и исправлять искажения, свойственные всем процессам передачи информации. Точную картину легче выяснить из проверенного раскрытия, чем из баланса с намеренно искаженными или просто ложными цифрами.
Очевидно, что задача интерпретации раскрытия потребует некоторых навыков, и еще больше навыков и опыта потребуется при проверке информации. Общественность может быть не в состоянии отличить хорошие проекты от плохих. Поэтому инвесторы могут обратиться к аналитику за руководством и инвестиционным советом. Следовательно, серьезный акцент придется сделать на конкуренции среди аналитиков.
Вывод таков, что если рыночные силы в каждом конкретном случае не обеспечивают оптимальный объем исследований, то вмешательство регулирующих властей оправданно.
Однако все экономические системы несовершенны, и никакая система регулирования не будет способна обеспечить безупречные результаты.
Важно, чтобы общественность, используя финансовую информацию, отличала случаи, когда регулирование повышает эффективность, предотвращая мошенничество и уменьшая судебные издержки, от случаев, когда оно приносит вред, налагая дополнительные издержки на вовлеченные в этот процесс стороны (G.J. Benston, 1998).
Вопрос, в конечном счете, состоит в том, чьим интересам благоприятствует обязательное раскрытие.
Миноритарные акционеры в принципе должны выигрывать от регулирования корпоративных раскрытий более, чем кто бы то ни было. Можно утверждать, что нужды миноритарных акционеров удовлетворяются при любом режиме раскрытия, если он обеспечивает надежность информации.
У крупных институциональных инвесторов и крупных компаний мотивации для раскрытия несколько другие. Они могут быть более склонны раскрывать отчетность и лоббировать государственное регулирование, чтобы получить преимущество перед конкурентами. Крупные компании могут добровольно раскрывать даже больше информации, чем требуется. L.L. Spero в 1979 г. провел исследование причин и степени добровольного раскрытия и установил, что компании добровольно раскрывают информацию, даже переходя границы требований национальных юрисдикций, во Франции, Великобритании и Швеции. Законы не всегда требуют раскрытия информации, которая нужна инвесторам. В некоторых случаях требования раскрытия могут не соответствовать нуждам компаний или быть иррелевантными по отношению к ним. L.L. Spero, рассматривая соотношение между раскрытием годовых отчетов и объемом продаж, приходит к выводу, что чем больше объем продаж, тем больше заинтересованность в институциональных инвестициях, и что раскрытие может увеличить число аналитиков, следящих за котировками акций.
Аналитики ценных бумаг весьма заинтересованы в том, чтобы требования раскрытия стали обязательными. В этом же заинтересованы менеджеры компании с хорошей историей. Заинтересованность аудиторов, проверяющих деятельность компаний, обусловлена их заинтересованностью в вознаграждении, которое наиболее надежно при режиме обязательного раскрытия. Проблема, однако, в том, насколько аудитор независим от клиента. Аудитор может воздержаться от полного раскрытия, если информация, раскрываемая им, неблагоприятно повлияет на цену акции и, в конечном счете, на клиентуру связанной с ним фирмы.
Раскрытие отчетности требует затрат, обусловленных подготовкой, проверкой и распространением информации. Поэтому могут быть принуждены к раскрытию отчетности только те фирмы, которые могут это себе позволить. Вместе с тем, вероятность раскрытия связана и с тем, сколько потребителей смогут достаточно хорошо разобраться в финансовых отчетах.
Вообще невозможно дать точный ответ на вопрос, кто в большей степени выигрывает от раскрытия отчетности. Сложно ответить и на вопрос, каким должно быть соотношение частных и государственных регулирующих нормативов.
В современной дискуссии о регулировании часто подчеркиваются преимущества частного регулирования. J. Blundell и C. Robinson, например, утверждают, что регулирование в настоящий момент уже добровольно и возникает как естественный исход рыночного принятия решений. Y. Yilmaz прямо указывает на преимущества частного регулирования, как динамичного, гибкого, но, прежде всего, добровольного. В связи с этим лорд Haskins считает, что там, где возможно, правительства должны обходиться без регулирования, и защищает вывод о необходимости саморегулирования - по модели частного регулирования бухгалтерской или юридической профессий и вывод о том, что принципы прозрачности, пропорциональности, подотчетности, ясности цели и состоятельности должны использоваться и при государственном регулировании, и при саморегулировании.
J. Blundell и С. Robinson, соответственно, утверждают, что альтернативой государственному регулированию является именно саморегулирование, предполагающее добровольные договоренности, указывая, в частности, на недостаточную сбалансированность любого государственного вмешательства. Доказывается, что в Великобритании организация регулирования в целом неудовлетворительна из-за недостаточного развития саморегулирования, способствующего реализации частных интересов и учитывающего общественные интересы.
Easterbrook и Fischel подчеркивают, что по существу частное регулирование предшествовало введению практики обязательного раскрытия отчетности. Нью-Йоркская фондовая биржа, например, имела тщательно разработанную программу, требовавшую детального раскрытия в момент выпуска акций независимо от того, выпускала фирма новые ценные бумаги или нет.
Государственное регулирование слишком полагается на способность государства "устранить рыночные искажения". Его трудно законодательно оформлять, но иногда еще труднее изменять. Негибкость государственного регулирования обусловлена тем, что принятые и законодательно оформленные регулирующие нормативы перестают соответствовать изменившимся экономическим условиям, иначе говоря: организация регулирования, которая была порождена определенными обстоятельствами, имеет тенденцию "переживать" эти обстоятельства.
С другой стороны, подобно тому, как деньги как средство обмена получают свою стоимость не из-за кредитоспособности банкира, а благодаря политической силе государства, регулирование может быть эффективным только в том случае, если в нем присутствует хотя бы некоторая степень государственного вмешательства. Если закон не поддерживает частные регуляторы, решения о раскрытии отчетности трудно выполнять. Выходом может быть совмещение государственного регулирования с саморегулированием.
Но излишнего саморегулирования также необходимо избегать: круговая порука может возобладать над соображением общественной выгоды. Во избежание такой ситуации требуются процедуры для рассмотрения жалоб. А это снова создает потребность в государственном регулировании.
Регулирование не предотвращает конкуренцию. Напротив, оно необходимо, чтобы силы рынка работали бы в целях более эффективного распределения ресурсов. Регулирование привносит на рынок больше открытости, таким образом способствуя соблюдению правил игры.
Ни одна компания не может действовать, не раскрывая информации акционерам. Конкуренты при ее раскрытии также получают доступ к информации. На современном транспарентном рынке выгода от раскрытия перевешивает ожидаемые потери от использования финансовых отчетов конкурентами, поскольку регулирование не выполняет своих задач, если препятствует инвестициям и снижает склонность к просчитанному риску.
Разумеется, всегда сохраняется возможность того, что регулирование не предотвратит мошенничества, что аудиторы окажутся не в состоянии его обнаружить. Мошенничество или искажение фактов в финансовых отчетах невозможно предотвратить полностью. Но если мошенническое поведение будет "наказываться" рынком, более предусмотрительные компании будут следовать правилам. Побуждение к выполнению правил будет тем сильнее, чем ниже дискаунт-фактор, используемый при оценке будущих платежей. Основная цель раскрытия отчетности должна состоять в том, чтобы убедить все стороны, что их права будут защищены. Создание доверительных отношений становится важнейшей задачей. Если структура регулирования воспринимается как достаточно надежная и эффективная, тогда цель достигнута. Если же ее не рассматривают в качестве таковой, тогда есть над чем работать. |
| |
|
|
