|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (12), 2004 | | | | ПРОБЛЕМЫ НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ | | | Набойченко С. С.
член-корреспондент РАН,
ректор Уральского государственного технического университета - УПИ,
г. Екатеринбург
| |
| | | |
Согласно современным представлениям о характере общественного производства[1] , оно включает в себя как материальное, так и нематериальное производство, а каждое из них, в свою очередь, производство соответствующих благ и услуг. В процессе дальнейшей идентификации для практических нужд народно-хозяйственной статистики в качестве сфер деятельности обычно фигурируют, во-первых, производство материальных благ и, во-вторых, "объединенная" сфера услуг (материальных и нематериальных)[2] . При этом производство нематериальных благ каким-то непостижимым образом вообще исчезает из числа самостоятельных объектов статистического изучения, растворяясь в той же сфере услуг, например, в последнюю попадают такие отрасли - создатели нематериальных благ, как наука и высшее образование.
Очевидно, сознавая определенную двусмысленность ситуации, некоторые экономисты-теоретики все же предлагают выделять в качестве самостоятельного подразделения третью сферу - сферу производства нематериальных благ и услуг[3] . Это предложение, безусловно, интересное само по себе, к сожалению, не получило дальнейшего развития и практического воплощения в Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности, продукции и услуг (ОКДП)[4] , который действует с 1 января 1994 г., т. е. более десяти лет.
Представляется, что производство нематериальных благ (без нематериальных услуг, которые все же целесообразно оставить в "объединенной" сфере услуг) необходимо выделить в качестве третьей сферы общественного производства в сферу интеллектуальной деятельности (как в области научного и научно-технического творчества, так и в области художественного творчества). Роль и значение сферы интеллектуальной деятельности по мере продвижения общества по инновационному пути развития стремительно возрастает. Несомненно, что для абсолютного большинства промышленно развитых и новых индустриальных стран именно третья сфера все в большей степени становится определяющей в национальной экономике.
Видовая структура, внешние связи и кругооборот создаваемых нематериальных благ (прежде всего, в области научного и научно-технического творчества) представлены на рис. 1. Интеллектуальная же деятельность в области художественного творчества, включающая в себя создание произведений литературы, архитектуры, живописи, графики, декоративно-прикладного искусства, музыки, танца, театра, кино и т. д., достаточно специфична, и ее особенности не являются предметом рассмотрения в данной статье.
Что касается интеллектуальной деятельности в области научного творчества, то она заключается в создании новых нематериальных благ, распространении знаний о них (путем обучения специалистов, информирования о патентах и свидетельствах и т. д.), осуществлении трансформации нематериальных благ в инновации и трансфера результатов в сферу материальных благ, сферу услуг и в сферу интеллектуальной деятельности.
При этом профессиональное обучение в рыночных условиях приобретает форму процесса капитализации знаний. Носители этих знаний (индивидуумы, обладающие человеческим капиталом), так же, как инновационные результаты, перемещаются в одну из трех сфер общественного производства, где их личностный фактор производства трансформируется в функционирующий человеческий актив соответствующих предприятий и организаций. Таким образом, оборот производства нематериальных благ, начавшись в третьей сфере, в ней же получает и логическое завершение. | | | | Рис. 1. Кругооборот производства нематериальных благ |  |
Итак, каковы же причины целесообразности выделения в классификации сфер общественного производства сферы интеллектуальной деятельности? Дело в том, что в существующей классификации производство нематериальных благ искусственно отнесено к сфере услуг. Именно в сферу услуг входят (согласно действующему ОКДП) отрасли "Наука и научное обслуживание" и "Образование". Между тем само наименование отрасли "Наука и научное обслуживание" для условий формирующейся инновационной экономики является нонсенсом: современная наука должна не "обслуживать" производство, а создавать новые нематериальные блага и обеспечивать их трансфер в общественное производство.
В отрасли "Образование" особое место занимают вузы, которые идентифицируются как научно-образовательные учреждения. Данный факт, а также выполненный анализ кругооборота нематериальных благ показывают, что высшая школа призвана создавать новые знания, трансформировать их в инновации и в формирующийся человеческий капитал, осуществлять трансфер и того, и другого во все сферы общественного производства. Очевидно, это решительным образом отличает высшую школу от всех других образовательных учреждений, в которых доминирует более простой процесс распространения знаний, выработанных в сфере производства нематериальных благ (т. е. процесс оказания образовательных услуг).
Следовательно, отрасли "Наука" и "Высшее образование" необходимо отнести к сфере интеллектуальной деятельности, где производятся нематериальные блага. Именно данная сфера будет в решающей степени способствовать созданию инновационной экономики, являющейся, в первую очередь, экономикой производства нематериальных благ, а не экономикой разнородных услуг, из которых только небольшая часть может быть отнесена к услугам интеллектуального характера.
Институциональной основой сферы интеллектуальной деятельности являются разнообразные организации (институты), специализирующиеся на создании нематериальных благ. К организациям (институтам) сферы интеллектуальной деятельности в области научного и научно-технического творчества, помимо вузов, относятся: научно-исследовательские организации, конструкторские бюро, проектные и проектно-изыскательские организации, опытно-экспериментальные производства.
Особое место в сфере интеллектуальной деятельности современной России, по нашему мнению, призван занять крупный технический вуз (университет). Такой вуз обладает широкими ресурсными возможностями, во всяком случае кадровыми, и в меньшей степени материально-техническими, а также определенными средствами воздействия на региональную среду, на хозяйствующие субъекты и формирующийся рынок инноваций.
Крупный технический университет может стать своеобразным акселератором научно-инновационной активности предприятий и организаций, разработчиком и "поставщиком" идей и концепций, инновационных проектов и кадров, субъектом инновационного рынка, одним из региональных (федеральных) центров научно-информационных, инжиниринговых и маркетинговых услуг. Иными словами, с достаточной степенью уверенности можно считать, что крупный технический вуз со временем способен стать ключевым элементом институциональной среды для создания развитых общероссийского и региональных рынков инноваций, которые находятся пока в стадии формирования.
Вместе с тем рассмотрение состояния инновационного потенциала крупных технических вузов и проблем улучшения его использования позволяет, на наш взгляд, получить достаточно определенные ответы на следующие вопросы:
- какова в настоящее время институциональная основа интеллектуальной деятельности научно-образовательных учреждений (она очень несовершенна, так как отсутствует, например, легитимная основа для заключения договоров-обязательств о неконкуренции сотрудников с собственным вузом, о неразглашении коммерческой тайны, об учете законных интересов всех сторон на создаваемые объекты интеллектуальной собственности и др.);
- сколь велик ее инновационный потенциал и уровень его использования (они невелики - инновационной деятельностью в уральских вузах занимается лишь 5-7% сотрудников, доля прикладной науки в общем объеме выручки от всех видов деятельности колеблется от 16% в Уральском государственном техническом университете - УПИ до 13% в Тюменском нефтегазовом университете и 6% в Магнитогорском техническом университете);
- какова сопряженность различных стадий "научно-инновационных мощностей" крупных технических вузов (здесь уместнее вести речь о несопряженности, так как выполненные в нашем университете расчеты позволили установить, что "мощности" по генерированию идей и проведению исследований более чем в пять раз превышают инновационные "мощности").
Однако объективно возникает ряд требующих своего решения теоретико-методологических вопросов и вопросов институционального характера, ответы на которые далеко не столь очевидны. Эти вопросы таковы.
1) Является ли упорядочение классификации сфер общественного производства всего лишь сугубо текущей задачей методологического характера? Или предлагаемая институализация интеллектуальной деятельности при переходе стран к инновационной экономике может иметь такое же значение, как выделение сферы материального производства для перехода от доиндустриальных к индустриальным формам развития в период промышленной революции?
2) Должна ли сфера интеллектуальной деятельности включать в себя только производство нематериальных благ, их трансформацию в инновации и трансфер в общественное производство? Или же в сферу интеллектуальной деятельности органично входит также и распространение новых знаний во всех формах (как в виде научно-технической информации о патентах и изобретениях, так и в форме профессионального образования)?
3) Насколько целесообразно соединение в одном институте (организации интеллектуальной сферы) деятельности по созданию нематериальных благ и распространению знания о них? Если да, то какой именно из двух видов творчества является действительно базовым для организации, осуществляющей одновременно оба вида интеллектуальной деятельности? И что именно следует из этого для крупного технического университета?
Наиболее важный результат, полученный нами, - положение о том, что профессиональное обучение в рыночных условиях приобретает форму процесса капитализации знаний, а носители этих знаний (индивидуумы, обладающие человеческим капиталом), так же, как инновационные результаты, перемещаются в одну из трех сфер общественного производства, где их личностный фактор производства трансформируется в функционирующий человеческий актив соответствующих предприятий и организаций.
Но сформулированные выше вопросы остаются, и они носят далеко не праздный характер. Ведь сфера производства нематериальных благ находится в настоящее время в самой начальной стадии своего формирования. Этот процесс непомерно затянулся, что тормозит переход России на инновационный путь развития. Так, доля инновационной продукции в общем объеме отгруженной отечественными предприятиями промышленной продукции составляет всего 10,4%[5] . Наукоемкость ВВП в нашей стране равнялась в 2003 г. только 1,3%, а патентная активность (число поданных патентных заявок в расчете на 10 тыс. жителей) - 1,72[6] , тогда как в промышленно развитых и новых индустриальных странах этот показатель составляет в среднем 5,8, а в Японии - 26,9.
Весьма низкая эффективность дезинтегрированной научно-инновационной системы России характеризуется следующими данными: в отечественной науке занято 11% научных работников всего мира, внутренние затраты на науку составляют 1% в мировых затратах, объем отечественной инновационной продукции равняется только 0,5% общего объема этой продукции в мире[7] . В результате по выработке ВВП на одного занятого наша страна отстает от промышленно развитых стран в 4 раза, а от США - в 4,7 раза[8] .
Для ускорения инновационного развития следует рассмотреть эволюцию форм организации интеллектуальной деятельности - ИД (рис. 2). Ведь именно от их правильного выбора зависят те или иные институциональные решения, которые могут облегчить (либо, наоборот, затруднить) переход нашей страны к экономике с доминирующей интеллектуальной составляющей.
В процессе рассмотрения эволюции форм организации интеллектуальной деятельности в качестве исходной среды для формирования в будущем сферы производства нематериальных благ выступают "генераторы идей" - отдельные субъекты научно-технического творчества. В прошлом они же обычно осуществляли и работы на других стадиях научно-инновационной деятельности (например, проводили исследования и испытания, разрабатывали модели и первые промышленные образцы инноваций).
Индивидуальное научно-техническое творчество исторически возникло ранее других, но назвать его "формой общественной организации" ИД можно лишь с натяжкой - скорее, оно представляло собой "праматерию" и исходный пункт в длинной цепи метаморфоз этих форм. Однако индивидуальное научно-техническое творчество не изжило (да и не может изжить) себя полностью: генерирование новых идей - это всегда удел талантливых одиночек.
Концентрация интеллектуальных ресурсов и деятельности является естественным этапом и, одновременно, формой совершенствования организации производства нематериальных благ - с ростом потребностей в результатах ИД и усложнением ее характера неизбежно происходит образование соответствующих структур, их укрупнение и объединение. Именно в этот период времени возникают основные институциональные единицы зарождающейся и развивающейся сферы интеллектуальной деятельности: НИИ, ОКБ, СКБ, вузы и др. Концентрация ресурсов обеспечила переход от "ремесленной" стадии осуществления ИД к "промышленной" стадии. | | | | Рис. 2. Развитие форм организации интеллектуальной деятельности |  |
Дифференциация и специализация интеллектуальной деятельности как форма общественной организации такого рода деятельности является логическим продолжением концентрации и естественным ее дополнением. Именно по достижении первого разумного предела концентрации ИД (это произошло еще в доинновационной экономике), при котором экономические преимущества концентрации стали не столь уж очевидны, начали интенсивно развиваться процессы дифференциации и специализации. В результате уже к 1990 г. количество широкопрофильных политехнических и индустриальных вузов в нашей стране составило 74, а узкоспециализированных вузов по отраслям промышленности и строительства[9] достигло 152, т. е. было в 2,1 раза больше[10].
Примерно к этому же периоду времени можно отнести завершение процесса формирования основных секторов отечественной науки - академической, отраслевой, вузовской и заводской. Вместе с тем, их разъединенность и неэффективность разрозненных усилий по обеспечению инновационного развития вызывали все большую озабоченность и тревогу, что в последние годы породило естественное стремление к поиску самых разнообразных форм интеграции различных секторов науки и высокотехнологичных производств. Впрочем, у разных групп ученых представления о существе и перспективах развития интеграции в сфере интеллектуальной деятельности весьма разнятся.
Например, предлагается стратегия сохранения и дальнейшего развития наукоградов, статус которых определен Указом Президента РФ "О мерах по развитию наукоградов как городов науки и высоких технологий", Федеральным законом "О статусе наукоградов Российской Федерации"[11]. Следует заметить, что при всем значении этих крупных научно-технических комплексов, их функционирование узконаправленно и оказывает незначительное влияние на повышение научной активности и формирование внутреннего инновационного рынка.
В. Владимиров считает, что по мере возрастания уровней отношений собственности должны получить значительное развитие университетские комплексы[12]. Анализируя зарубежный опыт, В. Атоян и Н. Казакова[13] также отмечают, что в научно-образовательной сфере на мировом рынке преобладают крупные университеты, представляющие собой, по сути, университетские комплексы. Они включают в себя не только образовательные, но и исследовательские подразделения, а также структуры, обеспечивающие научно-исследовательскую деятельность университетов и тесную кооперацию последних с промышленностью - университетские бюро охраны интеллектуальной собственности, совместные исследовательские центры, научные и технологические парки, инновационно-технологические центры, промышленные исследовательские консорциумы, университетские бюро технологического трансфера и др.
Интересной и очень дискуссионной представляется точка зрения И. Дежиной, В. Минина и А. Либкинда, изложенная ими в статье "Нужно ли и как объединяться?"[14]. Они считают интеграцию вузов и других научных организаций (в первую очередь академических) наиболее логичным и ресурсосберегающим подходом к восстановлению преемственности в науке, привлечению и закреплению в ней молодежи, улучшению общей кадровой ситуации. Ведь именно такой подход был выбран в 1996 г. на государственном уровне при принятии целевой программы "Государственная поддержка высшего образования и фундаментальной науки на 1997-2000 гг.", которая пролонгирована до 2006 г.
Авторы в целом справедливо считают, что ключевым элементом интеграционной программы является создание учебно-научных центров, основанных на сотрудничестве вузов с академическими учреждениями в области обучения и фундаментальных исследований. Но на практике при осуществлении программы "Интеграция" центр тяжести явно смещен на совместную образовательную деятельность, создание совместных и параллельных университетским кафедр в академических научных учреждениях.
Однако расширять образовательное пространство далее некуда, в ближайшие годы высшую школу ожидает весьма заметное сокращение набора из-за демографического кризиса: так, если в 2004 г. контингент 17-летних равнялся 2,6 млн чел., то пять лет спустя он уменьшится до 1,7 млн чел. (на 35%), а еще через пять лет до 1,3 млн чел., т. е. вдвое[15]. Очевидно, надо выявлять и приводить в действие интенсивные факторы развития вузовской системы, а не "клонировать" в академической системе тот же спектр образовательных программ.
Наиболее перспективной организационной формой и, одновременно, институтом в сфере интеллектуальной деятельности в обозримом будущем являются, на наш взгляд, национальные интеллектуальные центры (НИЦ), призванные стать структурообразующими элементами, ядром общенациональной инновационной системы. В них происходит полная крупномасштабная интеграция всех основных видов интеллектуальной деятельности, и "цепочка" интеллектуальный процесс - интеллектуальный труд - интеллектуальный результат получает свое логическое завершение. По существу НИЦ представляет собой научно-инновационный конгломерат[16] академических и отраслевых НИИ, университетов, высокотехнологичных производств.
В мире имеются по меньшей мере два наиболее удачных прецедента создания и успешного функционирования подобного рода НИЦ (парков высоких технологий): Силиконовая Долина в США и инновационная мегаструктура в индийском городе с пятимиллионным населением г. Бангалоре. Именно эти уникальные сообщества ученых и специалистов мыслят себя мировыми центрами технических и технологических инноваций, мировыми интеллектуальными центрами. При этом, например, наиболее важными отраслями интеллектуальной деятельности, удерживающими интерес инвесторов Силиконовой Долины, являются (по убыванию их значимости): услуги Интернета, программное обеспечение, средства коммуникации (продукты и услуги), биотехнологии, финансовые услуги, полупроводники и компьютеры.
Возможно ли создание на российской почве жизнеспособной модели сохранения и развития интеллектуальной элиты модели, которая бы успешно функционировала не в ущерб обществу и экономическому развитию в целом? По нашему мнению, мировой опыт концентрации ресурсов научно-инновационного развития можно и нужно использовать в России.
Определенные шаги по переходу от общих теоретико-методологических подходов в сфере производства нематериальных благ к реальному проекту институционализации региональной сферы интеллектуальной деятельности в принципиально новой форме предприняты совсем недавно на Урале.
4 марта 2004 г. в Екатеринбурге состоялось заседание Совета ректоров вузов Свердловской области, где впервые был обсужден проект создания крупнейшего в России образовательного центра Большого Евразийского государственного университета (БЕГУ).
В обсуждении этого нового необычного проекта приняли участие ученые Уральского отделения РАН, директора предприятий стройиндустрии, Союза оборонных отраслей промышленности, представители крупного бизнеса, финансовых и политических кругов.
На планшетах и схемах был представлен глобальный механизм консолидации вузов Урала (сейчас в Екатеринбурге существует полтора десятка государственных вузов, еще больше частных), ведущих отраслевых НИИ и организаций, работающих в сфере высоких технологий. Масштабный социально-экономический проект позволит удовлетворить потребности уральской промышленности и бизнеса в менеджменте новой формации, резко повысить уровень высшей школы в России, значительно ускорить развитие инновационной экономики в регионе, реально помочь формированию внутреннего инновационного рынка. Число студентов и аспирантов БЕГУ достигнет 200-250 тыс. человек. При существующей нормативной базе численность профессорско-преподавательского состава будет колебаться в пределах 20-25 тыс. человек. Численность научных работников академических учреждений - 8-10 тыс., научных работников отраслевых НИИ и ОКБ 5 тыс. человек. Учебно-лабораторная база университета может достигать площади застройки 1500 га, НИИ - 14 га, технопарка - 20 га.
Отличительной особенностью города-вуза на Урале станет максимально широкий спектр специальностей и направлений подготовки (обучение будет вестись по 500 специальностям), а также мощный технопарк, закрывающий большую часть потребностей отраслей региональной экономики в инновационных разработках. Предполагается, что организационно-правовой формой существования нового глобального университета может быть ассоциация образовательных, научных учреждений, организаций и предприятий различных форм собственности, сохраняющих статус юридических лиц. Вероятней всего, общим органом управления БЕГУ станет Совет ректоров и директоров, возглавляемый президентом. Возможно, что строительство первой очереди, рассчитанной на обучение 100 тыс. студентов, займет около 10 лет. После ввода второй очереди к 2025 г. город-вуз примет уже 250 тыс. студентов.
Примерно вот такой университетский центр (пилотный для всей России) решено создать на Среднем Урале. Задача БЕГУ - резко поднять качество отечественного образования, готовить высококлассных специалистов, адаптированных к современной мировой экономике, способных реально влиять на рыночные процессы в России. Инициативу ректоров екатеринбургских вузов и ученых дружно поддержали на заседании правительства Свердловской области. На первом этапе реализации проекта было решено создать автономную некоммерческую организацию "Большой Евразийский университетский комплекс", которая должна стать своеобразным штабом по решению различных организационных вопросов.
Появление такого комплекса позволит сблизить академическую, отраслевую науку и производство, деловые круги, значительно ускорить реализацию накопленных инновационных проектов. Находясь в одних руках, оснащенные самыми современными средствами обучения, новые вузы будут давать и более качественное образование. В этой идее привлекает возможность объединения образования, науки и наукоемкого производства. Такое объединение поможет доводить новые научные идеи и технологии до опытного производства, продвигать их в реальную экономику, воспитывать интеллектуальную элиту.
Инновационный прорыв для современной России представляет собой реальную составляющую быстрой модернизации страны, путь повышения качества жизни людей и конкурентоспособности экономики. Невостребованные же наука, образование, инновации и высокие технологии (все то, что относится к третьей сфере общественного производства, т. е. сфере производства нематериальных благ), это угроза оказаться на обочине мирового технологического развития со статусом сырьевого придатка промышленно развитых и новых индустриальных стран. |
| |
|
|
