С.Ю. Витте

В 2015 году исполняется 100 лет со дня смерти Сергея Юльевича Витте — видного государственного деятеля России. К исследованию его экономического наследия неоднократно обращались историки — экономисты [1]. Вместе с тем деятельность С.Ю. Витте была настолько многогранна, что осветить ее во всех аспектах достаточно сложно и, как представляется, к этой теме еще неоднократно будут возвращаться историки, экономисты, политологи, социологи и другие ученые. Целью настоящей статьи является рассмотрение теоретических и методологических аспектов долгосрочной экономической политики, основные положения которой С.Ю. Витте разработал в то время, которое в советской историографии именовалось «периодом империализма», а современники называли эпохой «преображения России». Автору представляется, что разработка стратегии долгосрочной экономической политики является одной из актуальных проблем для современной России. При ее разработке не будет лишним обратиться к собственному историческому опыту, поскольку история как никакая другая наука позволяет восстанавливать утраченные смыслы «нажитого» знания и возвращаться в реальность из экономических «фэнтези»¹.
С.Ю. Витте известен не только как государственный деятель и экономист-практик, подготовивший немало важных для своего времени записок, докладов и представлений Николаю II, в Государственный совет, в различные комитеты и департаменты министерства финансов, министерства внутренних и иностранных дел [2]. Им также было подготовлено два учебных курса, изданных под общим названием «Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве», которые были прочитаны брату Николая II вел. кн. Михаилу Александровичу в 1900–1902 гг. До революции 1917 года они выдержали четыре издания в качестве учебника для студентов соответствующих специальностей высших учебных заведений.
В подготовке данного «Конспекта...» Витте помогали известные университетские профессора А.Н. Гурьев, Н.К. Брежский, И.И. Иванюков. Курс по народному хозяйству был насыщен важными историческими и актуальными для того периода материалами, а также статистическими данными по Российской империи и по экономике стран, доминирующих в мировой экономике. Не меньший интерес представлял также курс о государственном хозяйстве с подзаголовком «наука о финансах», хотя по рассмотренным в нем вопросам он скорее должен был иметь название «экономическая политика государства» [3].
Указанные курсы имели высокую практическую направленность, поскольку первоначальным их предназначением было не просвещать, не «образовывать» разночинное студенчество, а готовить потенциального наследника престола к деятельности самодержца, или, как писал в своей анкете Николай II, быть «хозяином земли русской». В отличие от учебников, подготовленных представителями академического сообщества, конспект лекций С.Ю. Витте в концентрированном виде излагающий вопросы экономической политики государства выражал не частное мнение, как, например, учебный курс, изданный каким-либо преподавателем государственного или коммерческого учебного заведения. Он был подготовлен действующим государственным деятелем и предназначался для представителя правящей элиты, будущего царя. Высказанные в нем в порядке научного предвидения положения не только могли быть воплощены на практике, но и должны были находить определенный отклик и понимание, особенно, если они касались направлений, форм, методов и инструментов осуществления верховной властью внутренней и внешней политики Российской империи. Именно поэтому, а не из желания принизить роль академической науки в выработке положений экономической политики государства Витте подчеркивал, что «даровитый, просвещенный и опытный государственный деятель имеет все шансы предвидеть результаты принимаемых им мер гораздо лучше, гораздо точнее, чем посредственного ума ученый из ученейших» [4].
Какие же важные для современности уроки можно извлечь из теоретического и практического наследия отставленного потомкам Сергеем Юльевичем Витте?
Во-первых, очень тонким представляется наблюдение С.Ю. Витте об отношении российского образованного общества к опыту собственной страны, о периодическом отрицании его представителями основанного на нем теоретического знания. Он говорит о том, что в определенные моменты времени Россия переживает периоды утраченных смыслов и значений экономического знания. Так, во время практической деятельности Витте, когда мир вступил в империалистическую стадию и великие державы, руководствуясь националистическими устремлениями и расовыми теориями, боролись за колониальный передел и новые рынки сбыта, образованное российское общество все еще пыталось обосновывать экономическую политику государства догмами либерального «мейнстрима». Витте в своей работе «Национальная экономия и Фридрих Лист» четко и недвусмысленно показал, что Германия (как впрочем, и США) решительно отказалась от идей «смитианства» и других космополитичных теорий. В частности, писал он, основной экономический партнер и конкурент России — Германия руководствуется исключительно положениями национальной экономии, впервые сформулированными Ф. Листом, развитыми немецкой исторической школой и определяет свою экономическую политику исключительно из соображений собственного опыта и рекомендаций национальных экономистов. Экономическая политика США также основывается на теориях национальной экономической школы и идеях американского прагматизма.
Такое сотрудничество науки, правительства и бизнеса приносит свои плоды не только в сфере внешней экономической политики этих государств, но и подтверждено успехами немецкого и американского производства, ростом народного благосостояния. Чтобы Россия могла быть конкурентоспособной в концерте великих держав, считал Витте, Россия должна сформулировать основные положения своей национальной экономии, которые необходимо воплотить в экономической политике, проводимой государством и предпринимательскими объединениями [5].
Методология, на основе которой строятся положения национальной экономической политики, не может иметь своим источником вненациональную «экономическую теорию» поскольку именно из методологии следуют системообразующие критерии и набор инструментария по поддержанию экономического суверенитета страны, по обеспечению экономической безопасности по сферам производства и по направлениям (как в геополитическом, так и в коммерческом смыслах) международной экономической политики, по определению ориентиров внутренней экономической и социальной политики и многое другое. Даже если используется общая экономическая терминология (как средство межнационального научного общения), конструктивно национальная экономия должна иметь сугубо индивидуальный, или как говорили известные отечественные методологи — идеографический характер [6].
Можно в абстрактно-логической плоскости оспаривать правомерность положений, высказанных С.Ю. Витте именно о такой взаимосвязи методологии, экономической политики и теоретической экономики. Однако практика всего постсоветского периода свидетельствует, что попытки разработать долгосрочную стратегию экономической политики современной России на основе теории либерального «мейнстрима», не имели успеха. По признанию Президента РФ В.В. Путина, использовано только 20–25% положений «Стратегии 2020» и все они имеют значение лишь в краткосрочном периоде [7]. Относительно более отдаленных положений «Стратегии...» сами разработчики сознаются, что «существует большая неопределенность в долгосрочном развитии страны». Говоря же о моделировании «точек роста» российской экономики авторы расчетов сетуют, что «отсутствие методологии ведет к случайному выбору методик» [8]. Другими словами можно сказать, что на методологической базе «economics’» можно разрабатывать программы конъюнктурного воздействия на различные рынки, но отнюдь не экономическую политику такой страны, как Россия, страны, обладающей исторически сформировавшимися геополитическими и национальными интересами.
В экономической политике каждой великой державы подспудно воплощается мессианская, национальная идея. Она «есть нечто большее, нежели естественное стремление народа к свободе и власти. Она есть высшая цель, благодаря которой свобода и власть обретают свой смысл» [9]. С.Ю. Витте не сформулировал высшую цель, которую в конечном итоге должна воплотить государственная экономическая политика, но, в его докладах и речах постоянно подчеркивалось, что Россия исторически является центром «политического притяжения» народов. Экономическое и военное могущество ей нужно не для подавления и эксплуатации сопредельных государств, а для того, чтобы стать «надежным противовесом» безраздельному владычеству колониальных империй [10]. Витте, выступавший и как политик, и как дипломат, не теоретизировал особо о высшей цели экономической политики России, но несомненно, что он не ставил под сомнение ее существование, поскольку на протяжении всей своей деятельности отстаивал перед верховной властью и реализовывал сам (далеко выходя за рамки своих должностных компетенций) не текущие и мелкие проекты (этим занимался подчиненный ему «аппарат»), а некую «сверхзадачу». Ей были подчинены идеи индустриализации, транссибирского пути, развития евразийского и восточного потенциала России.
Поскольку стратегические цели и задачи реализуются в длительном периоде и требуют определенного напряжения сил нации, С.Ю. Витте говорил, что экономическая политика такой страны как Россия должна иметь неизменный и однонаправленный характер как минимум на 10, а лучше — на 20 лет. Проводя определенный курс, например, политику протекционизма в целях развития национальной промышленности, государство обрекает собственное население на жертвы, которое оно несет, покупая промышленные товары по завышенным (вследствие высоких таможенных пошлин) ценам. Если государство, еще не добившись результата, преждевременно отказывается от протекционизма и начинает проводить политику «открытых дверей», то оно, тем самым, делает понесенные жертвы бесплодными. Смена курса в экономической политике «ликвидирует то, что было достигнуто и обречет население на двойные жертвы, поскольку оно, не воспользуясь благами от предыдущей политики, начинает нести новые жертвы» [11].
Подтвердить правоту данного тезиса можно опытом экономической политики из новейшей российской истории. В результате «разворота» экономической политики на 180° население бывшего СССР по уровню материального благосостояния и социальных гарантий было отброшено в разряд стран «третьего мира». Бывшая великая держава, которая на «паритетной основе» с США определяла судьбы мира, распалась на враждующие анклавы, которые получили «внешнее управление» со стороны стран, которые она опекала будучи «единой и неделимой». Экономическая политика может и должна включать в себя экономические реформы, но они не должны носить катастрофического характера.
Именно в этом и состоит суть требования С.Ю. Витте о неизменности и долгосрочности экономической политики, которая может предохранить страну и народ от постоянных инициаций² и импровизаций «креативного класса».
Витте также считал, что в отличие от океанических держав Россия, как континентальная страна, не может быстро переориентироваться во внешней торговле и во внутренних экономических связях, поскольку железные и шоссейные дороги, трубопроводный транспорт и другая инфраструктура, навечно прикрепленная к земле, не имеют никакой мобильности, в отличие морских судов и подобных им транспортных средств. Россия не только несет значительно большие затраты по формированию своей экономической инфраструктуры, чем океанические державы, но по срокам их окупаемости. Поэтому экономическая политика России должна как можно дольше быть неизменной и однонаправленной не только по политико-экономическим соображениям, но и в географической привязке.
При этом не лишним будет отметить, что современная «историческая» дружба России и Китая вряд ли имела бы место, если бы Витте не настоял на прокладке убыточных в коммерческом смысле Транссибирской и Китайско-Восточной железных дорог. В годы революции и гражданской войны (1917–1921) эти дороги стали единственной ниточкой, связывающей Центр с Сибирью и Дальним Востоком, что предотвратило «отпадение» этих исключительно важных регионов от европейской части России. Таким образом, следующим важным уроком, который преподал С.Ю. Витте, состоит в том, что методология / конструкция экономической политики государства не может строиться на сиюминутном / краткосрочном коммерческом расчете.
Задачу быстрой оборачиваемости и окупаемости финансовых средств (в том числе и средств государственного казначейства используемых в схемах государственно-частного партнерства), С.Ю. Витте отводил крупным предпринимательским объединениям — трестам, банковским и торговым синдикатам. Если финансисты — предшественники Витте рассматривали экономику как часть государственных и народных имуществ, служащих лишь для бездефицитного наполнения государственной казны, то при Витте министерство финансов вышло далеко за рамки своих традиционных полномочий, отошло от политики узкого «финансизма» и стало, как говорили современники, проводить политику широкого «экономизма».
С приходом Витте на пост министра финансов, «реформы» стали реализовываться как процесс непрерывного вмешательства (Витте предпочитал говорить не о «вмешательстве», а о «воспособлении») государства в механизм хозяйствования путем реализации долгосрочной экономической политики. В условиях господствовавшего тогда территориального управления, во вновь образованном министерстве торговли и промышленности стали разрабатываться отраслевые программы. Государ­ство принимало долевое участие не только в перспективных и масштабных проектах, но и формировало механизм самовоспроизводящейся модернизации России. К таковому механизму, относится, несомненно, механизм индустриализации, который с одной стороны постоянно воспроизводил неэквивалентный обмен промышленности с крестьянскими хозяйствами, а с другой — «воспособлял» непрерывному процессу привлечения отечественных и иностранных инвестиций в быстрорастущие отрасли добывающей и перерабатывающей промышленности, транспорт, связь, химическую промышленность и т.д. [12].
Следует отметить, что при отсутствии заморских колоний, неэквивалентный обмен двух секторов хозяйства — промышленности, постоянно нуждающейся в индустриализации, и аграрного сектора — как источника дефицитной «мировой валюты», имел в нашем отечестве более чем столетнюю историю. Говоря о жертвах, которые несет народ при обеспечении экономического суверенитета страны, Витте имел ввиду, в первую очередь, российское крестьянство, составляющее более 85% населения. В условиях «наступления эры «египтизирования» и «балканизирования» многих европейских и внеевропей­ских народностей, стремления Запада к расширению жизненного пространства, которые мы называем империализмом» [13], население России уже несло дополнительные жертвы от неэквивалентного обмена с Германией. Витте говорил о том, что Россия фактически представляет собой полуколонию индустриальных стран Запада. Неэквивалентный обмен внутри национальной экономики являлся единственным спасением России от угрозы ее «египтизирования» и «балканизирования». Привлекая иностранные инвестиции, Витте не скрывал, что рассчитываться за них придется вывозом хлеба — единственного источника поступления иностранной валюты. Однако рассчитываться надо так, считал С.Ю. Витте, чтобы не создавать на внутреннем рынке его дефицит. Для этих целей он использовал достаточно эффективный механизм государственного регулирования, включающий в себя не только меры по удешевлению кредитов для сельского хозяйства, низких тарифов на перевозку грузов, но и использование бюджетных средств на постройку элеваторов, поддержание потребительской кооперации, другое «воспособление» со стороны государства развитию народных промыслов.
Для современной России индустриализация вновь стала настоятельной необходимостью. Страна несет жертвы от неэквивалентного обмена на мировом рынке и находится под угрозой «балканизирования». Несомненно, что в новых условиях, когда Россия не только не является страной с аграрной экономикой, но и ввозит продовольствие из стран, куда она ранее экспортировала хлеб, источники индустриализации (и неэквивалентного обмена в рамках национальной экономики) должны иметь другую природу, но они должны быть отражены в долгосрочной экономической политике [14].
Применение инструментария экономической политики не имеет, как это описывается в учебниках, универсальных и однозначных результатов, поскольку при целенаправленном воздействии на «естественные» хозяйственные процессы затрагиваются внешняя и внутренняя политика, структурные аспекты национальной экономики, комплекс социальных проблем, рыночное равновесие, совокупный спрос, совокупное предложение и т.д., и т.п. Важно понимать, что инструментарий экономической политики имеет конкретно исторический характер. В разные исторические эпохи применялся инструментарий соответствующий месту и времени. Это относится и к современности.
Данное обстоятельство зачастую игнорируется экономи_стами-теоретиками, стремящимися разработать внеисторичный комплекс рекомендаций по применению инструментов экономической политики. Из-за игнорирования пространственно-временного фактора в литературе подобного рода нередко можно встретить отождествление методов государственного регулирования с инструментами экономической политики.
С.Ю. Витте считал, что государственное регулирование направлено в большей мере на решение проблем конъюнктурно-рыночного характера, в то время как государственная экономическая политика «преследует цели гораздо более отдаленные, отказываясь зачастую от ближайших выгод и подчиняясь высшим интересам охраны народного благосостояния. Как организм вечный и, во всяком случае, независимый от смены одного поколения другим, государство может принимать такие решения, выгоды от которых наступят лишь в сравнительно очень отдаленном времени» [15]. Именно независимость государства как института от смены поколений позволяет объективно исследовать эволюцию инструментов экономической политики, в том числе при смене идеологий, господствующих теорий и научного лексикона.
Непреходящее значение экономического наследия С.Ю. Витте для современных апологетов нерегулируемого капитализма считающих, что «рынок», как некий универсальный агроном способен вырастить плоды экономического процветания в любых условиях, что конкуренция делает всех сильными и не разоряет слабых, заключается в простой истине: в российских условиях только сильное государство может осуществлять эффективную экономическую политику по сформированию мощной национальной рыночной экономики.