|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (51), 2014 | | | | ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ. ПРОБЛЕМЫ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ В СТРАНАХ ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА | | | Михеев В. Н.
доцент кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
Бондаренко И. Г.
заведующий кафедрой экономической теории
Санкт-Петербургского государственного морского технического университета,
кандидат экономических наук, профессор
| |
| | | | | В статье предпринята попытка рассмотреть особенности развития общества на различных этапах его развития с точки зрения культурологического и цивилизационного подходов. Раскрывается взаимоотношение понятий «культура» и «цивилизация». Экономика рассматривается как культурный и цивилизационный феномен. Анализируется проблема соотношения западной цивилизации и российской культуры | | Ключевые слова: культура, цивилизация, экономическая культура, религия, искусство, наука, философия | | УДК 008 + 338 Стр: 69 - 75 |
Основной характеристикой российской экономики на современном этапе развития является ее становление составной частью глобальной экономики со всеми вытекающими отсюда последствиями. Существенная черта современной глобальной экономики — это ее кризисное состояние. Глобальный мировой кризис стал проявлением не только кризисного состояния в мировой экономике, но всей современной цивилизации в целом. Поэтому следует говорить не только о кризисной ситуации экономики и экономической теории, но о кризисном состоянии всего современного общества, его материального и, что особенно важно, интеллектуального.
Кризисное состояние мировой и российской экономики поднимает целый пласт философских проблем, связанных с анализом диалектики экономического и неэкономического в общественном развитии. Проблема сводится, в конечном счете, к раскрытию соотношения экономического в неэкономическом и неэкономического в экономическом. Речь может идти о культуре экономики и об экономике культуры.
Культура как выражение духовного единства общества. Культура как явление, как понятие, как объект и предмет исследования имеет свою историю, диалектику своего развития. Понятие «культурология» впервые было использовано американским антропологом Уайтом Лесли в 1949 году. В статье «Что такое культурология?» он следующим образом раскрывает данное понятие: «Культурология — ветвь антропологии, рассматривающая культуру (институты, технологии, идеологии) как специфический порядок явлений, организованных по своим собственным принципам и развивающихся по своим собственным законам. Культурный процесс рассматривается здесь как самодостаточный и самоопределяющийся. Люди, жившие в дописьменную эпоху, уже осознавали тот факт, что они отличаются друг от друга своими обычаями, речью и верованиями. Однако даже столь утонченные люди, какими были греки аристотелевского периода, не имели в своем распоряжении термина, эквивалентного нашему слову «культура». Его в научный оборот ввел Э.Тайлор — родоначальник английской антропологии. ...Он внес окончательную ясность в понимание того факта, что культура — исключительная собственность людей ... Культурология, в отличие от других наук, изучает только такие культурные явления, которые порождены опять культурными причинами»1. Тейлор Эдуард Бернетт рассматривал культуру в опубликованной в 1871 г. книге «Первобытная культура» как синоним цивилизации: «Главнейшие предметы, рассматриваемые в этом сочинении культура, или цивилизация, в широком этнографическом смысле слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества. Явления культуры у различных человеческих обществ, поскольку могут быть исследованы лежащие в их основе общие начала, представляют предмет, удобный для изучения законов человеческой мысли и деятельности. С одной стороны, однообразие, так широко проявляющееся в цивилизации, в значительной мере может быть приписано однообразному действию однообразных причин. С другой стороны, различные ступени культуры могут считаться стадиями постепенного развития, из которых каждая является продуктом прошлого и в свою очередь играет известную роль в формировании будущего. Исследованию этих двух великих начал в различных этнографических областях мы и посвящаем настоящее сочинение. Особое внимание уделено при этом сопоставлению цивилизации отсталых народов с цивилизацией передовых народов»2.
При исследовании феномена культуры подчеркивается многозначность данного понятия, что отражает процесс развития как самой культуры, так и процесс развертывания понятия культуры. Многозначность определения любого явления, в том числе и культуры, является следствием по крайней мере двух причин. Во-первых, познание любого явления всегда является субъективным, то есть ограниченным, конечным. Культура как объект исследования бесконечна и потому объективна, то есть совершенно равнодушна по отношению к ограниченным возможностям каждого отдельного, даже самого гениального исследователя. Каждый отдельный исследователь не может познать бесконечный объект исследования. Он может познать только то, что опосредовано его вниманием, предметом его исследования. Бесконечный объект исследования познается со стороны множества его предметов исследования. Каждый предмет исследования может иметь свой метод исследования. Вести дискуссию имеет смысл только в рамках определенного предмета исследования. Можно обсуждать вопрос о том, каков цвет яблока, каков его вкус, является ли оно круглым, или не круглым. Но бесполезно спорить о том, красное яблоко, или кислое, или круглое.
Каждый конечный предмет исследования отражает только часть бесконечного объекта исследования. В этом — противоречие между объектом и предметом и следования. В этом противоречии проявляется ограниченный характер любого исследования. Противоречие заключается в том, что познавая объект исследования посредством предмета исследования, исследователь искажает в своем сознании объект исследования. То есть, познавая, он искажает исследуемое, но искажая, он его познает. И это единственный способ познания окружающегося мира. Вторая причина многозначности определения любого явления заключается в том, что всякое явление находится в постоянном движении, развитии. То, что нам удалось познать, зафиксировать в нашем мышлении, это не то, что есть в настоящем периоде времени, но то, что было зафиксировано нами в качестве предмета исследования в прошлом. Это — своего рода «фотография» предмета исследования. Поэтому процесс развития явления культуры проявляется в ходе постоянного развития, движения ее определений.
В современной литературе выделяют антропологические, социологические и философские аспекты данного понятия. Ю.М.Лотман рассматривает культуру как средство хранения и передачи социальной информации. Искусство рассматривается им как важнейшая составная часть культуры. Конкретные формы проявления феномена культуры исследуются методами семиотики.
Семантический метод анализа культуры позволяет раскрыть самое первое, самое «чистое», а потому всеобщее определение понятия культуры. В основе данного понятия лежит латинское слово cultura, производное от глагола colere — взращивать, возделывать землю, заниматься земледелием. В I в. до н.э. это слово получило еще одно значение — просвещенность, воспитанность. В дальнейшем его семантика расширялась до понятия человеческой деятельности3.
Исходным определение культуры является «искусство земледелия», то есть с самого начала человеческой истории явления культуры рассматривались в тесной связи с хозяйственной практикой. Сократ рассматривал только два вида искусства, достойных свободного гражданина античного общества: занятие земледелием и воинское искусство. Земледелие способствует физическому и духовному развитию человека, доставляет ему большой досуг, что позволяет принимать активное участие в жизни общества. Из земледельца, по Сократу, вырастает хороший воин. Воинское искусство играет большое значение в жизни общества потому, что свободным может быть только тот, кто способен себя защищать.
Земледелие представляет собой процесс осознанного воздействия человека на природу, непосредственное общение человека с природой. Занятие земледелием как общение человека с природой, и, как следствие, общение индивидов между собой, порождает необходимость образного и рационального отражения окружающей природной и социальной действительности посредством религии, искусства, философии и науки. Религия выступает как вера в непознаваемое. Искусство представляет собой выражение внутреннего мира человека и общества во внешних по отношению к человеку произведениях. Наука призвана дать рациональное объяснение закономерной повторяемости явлений природы, того, что внешним образом воздействует на познающего человека. Философия представляет собой результат взаимодействия искусства и науки. Философия — это искусство познающего конечного субъекта познавать бесконечную окружающую его объективную реальность.
Аристотель ввел в научный оборот понятия «естественного состояния общества» и «естественного состояния экономики». Под естественной экономикой Аристотель понимал экономику, соответствующую конечной природе человека. Человек по своей природе смертен. Поэтому его потребности носят конечный, ограниченный характер. Та экономка, которая ограничена конечными потребностями человека, является естественной экономикой. Под естественной экономикой он понимал домашнее хозяйство. В том случае, если торговля является посредницей между домашними хозяйствами, она также включается в состав естественной экономики. Если торговля превращается в не имеющую пределов самоцель, в «дурную бесконечность», она перестает отвечать конечной природе человека, превращается в неестественную экономику. Такая экономика превращается в хрематистику, в искусство наживать состояние.
Под общественным богатством античные авторы понимали не совокупность накопленных материальных благ, не процесс бесконечного наживания состояния конечным, смертным человеком, а самого человека, развитие его духовных и физических способностей. Экономика как домашнее хозяйство, играло важную роль в жизни общества, но она не представляла собой ведущую сферу человеческой деятельности. В этом заключалась античная культура античной экономики, или экономическая культура античного общества. Культура выступает как духовное единство античного общества. Вместе с тем само обсуждение проблемы неестественного состояния экономики говорит о том, что античное общество вступает в какой-то новый этап своего развития, получившего в современной литературе название цивилизации.
Диалектика культуры и цивилизации. Понятие цивилизации, ее места в историческом развитии общества, ее отношение к культуре, как и всякое другое понятие, является многосторонним, а потому не поддающимся какому-либо единственному определению.
Понятие цивилизации может рассматриваться как отражение определенного этапа развития человеческого общества. Большое значение в обосновании данной точки зрения имеет работа американского этнолога Льюиса Генри Моргана (1818–1881) «Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации», опубликованную в 1877 году. Ф. Энгельс следующим образом обобщил разработанную Л. Г. Морганом периодизацию общественного развития: «дикость — период преимущественно присвоения готовых продуктов природы; искусственно созданные человеком продукты служат главным образом вспомогательными орудиями такого присвоения. Варварство — период введения скотоводства и земледелия, период овладения методами увеличения производства продуктов природы с помощью человеческой деятельности. Цивилизация — период овладения дальнейшей обработкой продуктов природы, период промышленности в собственном смысле этого слова и искусства» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21)4.
В основе перехода от дикости к варварству, от варварства к цивилизации лежит развитие общественного разделение труда, в результате которого лежит переход от производства с целью потребления к производству с целью обмена. Цивилизация, отмечает Ф.Энгельс, «является той ступенью общественного развития, на которой разделение труда, вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба эти процесса товарное производство достигают полного расцвета и производят переворот во всем прежнем обществе»5. В период цивилизации появляются купцы как посредники между производителями и потребителями, которые сами ничего не производят, но подчиняют себе производство и создают «свой собственный продукт — периодические торговые кризисы» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21)6. Появляются металлические деньги как новое средство господства непроизводителя над производителем. Деньги представляют собой тот товар, который в скрытом виде содержит в себе все остальные товары. Поэтому тот, кто обладал деньгами, тот властвовал на всем миром (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21)7. Возникает культ денег. Появляется денежная ссуда, а вместе с ней — процент и ростовщичество.
Одновременно с деньгами появляется частная собственность на землю и ипотека. Земля превращается в товар, который можно продавать и закладывать. «Так вместе с расширением торговли, вместе с деньгами и ростовщичеством, земельной собственностью и ипотекой быстро происходила концентрация и централизация богатств в руках немногочисленного класса ...Новая аристократия богатства окончательно оттесняла на задний план старую родовую знать»8. Обостряются противоречия между городом и деревней. Город начинает господствовать над деревней.
Данная трактовка эпохи цивилизации основывается на анализе динамики процесса производства как следствия развития общественного разделения труда. Цивилизация как определенная ступень общественного развития рассматривается в данном случае как результат процесса становления и развития рыночной экономики. Произошел переход от коллективного характера процесса производства и потребления, основанного на прямом распределении продуктов внутри общин, когда производитель господствовал над процессом своего производства к товарному обмену и товарному производству, когда потребление и производство попадают во власть случая.
Существует и культурологический подход к решению проблемы цивилизации, который связан с опубликованной в 1918 г. работой Освальда Шпенглера «Закат Европы». В данной работе цивилизация рассматривается как продукт, результат развития культуры, логическое следствие, завершение и исход культуры, поскольку у каждой культуры есть своя собственная цивилизация. Цивилизация рассматривается как результат развития культуры, как неизбежная судьба культуры.
Культура рассматривается как живой организм. Развитие культуры носит диалектический характер. Как и всякий живой организм, культура в своем движении проходит стадии становления, зрелости и своего отрицания. В таком случае культуру можно рассматривать как предпосылку становления цивилизации, а цивилизацию — как результат культурного развития. В основе культуры лежит непосредственное восприятие человеком окружающей его действительности в виде образов, мифов, обычаев и преданий. Источником культуры является окружающая человека природа, деревня, сельский образ жизни. В качестве типичных представителей культуры рассматривались крестьянин, священник и дворянин. Важнейшими формами проявления культуры являются религия, искусство и философия.
Развитие культуры ведет к интеллектуальному развитию представителей данной культуры. В рамках данной культуры, данной философии происходит становление и развитие математики и физики. В рамках развитой культуры математика и физика во многом остаются еще искусством, а потому проявлением культуры, от занятия которыми получают удовольствие. «Я — просто физик-теоретик, — говорил Лев Ландау. По-настоящему меня интересуют только неразгаданные явления природы. Это высочайшее наслаждение, это огромная радость жизни, это самое большое счастье, которое суждено познать человеку! В этом состоит моя работа... Исследования я не назвал бы работой. Это высокое наслаждение, удовольствие, огромная радость. Ни с чем не сравнимая...»9.
Становление и развитие науки позволяют увеличивать производство и потребление. Возрастает значение города по сравнению с деревней. Все общество делится на мировой город и провинцию. Город подчиняет деревню. Место сельской аристократии занимает аристократия городская. Ареной больших духовных решений становится не вся страна, не каждая деревня, а крупнейшие мировые города, по отношению к которым «вся остальная страна культуры нисходит на положение провинции, имеющей своим исключительным назначением питать эти мировые города остатками своего высшего человеческого материала»10. Мировой город и провинция становятся основными понятиями всякой цивилизации. Это противоречие присуще и современному обществу. Патрик Дж. Бьюкенен, говоря о социальной и культурной революции, через которую прошла Америка, приводит следующие слова Уильяма Макинтурфа, одного из выборщиков предвыборной компании 2000 года: «У нас имеются две противоборствующих силы. Первая — сельская, христианская, консервативная, почти пуританская. Вторая — социально толерантная, предприимчивая, светская, родом из Новой Англии или с Тихоокеанского побережья»11.
Если в условиях высокой культуры душа господствует над телом, то в условиях цивилизации все подчиняется телу человека, удовлетворению, прежде всего, его материальных потребностей. Создаются более комфортные условия жизни человека города. Однако за все в этой жизни приходится платить. Говоря современным языком, альтернативной стоимостью роста потребления, за счет которого воспроизводится тело человека, является утрата человеком его духовной составляющей, лежащей в основе его культуры. «Цивилизация — это те самые крайние и искусственные состояния, осуществить которые способен высший вид людей. Они — завершение, они следуют как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как неподвижность за развитием, как умственная старость и окаменевший мировой город за деревней и задушевным детством»12.
В условиях цивилизации число начинает господствовать над словом, над образом. Городская культура занимает господствующее положение и принимает массовый характер. Городское искусство призвано удовлетворять потребности городских масс. Возникает «массовая городская культура» и соответствующее ей искусство. Искусство все больше и больше принимает рациональный характер, становится, по определению О. Шпенглера, искусственным искусством, не способным к дальнейшему его органическому развитию. «Выдуманная музыка, полная искусственного шума массы инструментов, выдуманная живопись, полная идиотических, экзотических и плакатных эффектов, выдуманная архитектура, которая каждые десять лет «создает» новый стиль, черпая его из сокровищницы форм протекших тысячелетий, причем под этим флагом каждый делает, что ему вздумается, выдуманная пластика, обкрадывающая Ассирию, Египет и Мексику. И несмотря на все это, имеется в виду только одно: вкусы светских кругов как выражение и знамение времени. Все остальное, крепко держащееся за старые идеалы, есть дело провинциалов»13.
В условиях цивилизации искусственным становится не только искусство, но и все, что создается в рамках данной цивилизации. Одной из отличительных черт цивилизации является то, что экономика с целью наживы, хрематистика, по определению Аристотеля, становится определяющим моментом человеческой жизни. Осуществляется переход, говоря словами Карла Поланьи, от анонимности экономики в раннем обществе, от состояния ее безымянности к отдельному существованию, от включенного, встроенного (embadded) к автономному (disembadded) ее положению по отношению к обществу14.
Экономика в рамках культуры и цивилизации. Переход от культуры к цивилизации протекает в античности в IV столетии, на Западе в XIX. Можно понимать греков, отмечает О. Шпенглер, ни слова не говоря о хозяйственных условиях их жизни. Римлян можно понять только на основании этих условий. «Перед нами греческая душа и римский интеллект. Так отличается культура от цивилизации»15. Так отличается культура от цивилизации и в современном обществе. В условиях цивилизации не экономика существует для человека, а человек для экономики. Мировая жизнь, отмечал Н.А. Бердяев, «окончательно стала под знак экономизма, и интересы экономические стали преобладающими и деспотическими, они все себе подчиняют. Массы живут по преимуществу интересами экономики, и это сказывается роковым образом на всей культуре, которая делается ненужной роскошью»16.
Переход общества из состояния культура в состояние цивилизации порождает рациональное отношение к природе и обществу, материалистическое понимание истории и социализм. Социализм есть порождение западной цивилизации, представляет собой обратную сторону той монеты, которая получила название современной цивилизации. Капитализм невозможен без социализма. Уничтожение социализма подрывает экономические и нравственные основы капитализма. Социализм с необходимостью присутствует в современном капитализме в различных формах проявления. Он существует в теории эффективного спроса Дж.М. Кейнса, согласно которому совокупный спрос оказывает решающее воздействие на экономический рост. Это проявляется в концепции государства всеобщего благосостояния. Это проявляется в культурной революции, имевшей место в западном мире в послевоенный период времени.
Расцвет теории и политики государства всеобщего благосостояния, политики Welfare State, приходится на послевоенный период времени. Этот период характеризуется высокими темпами экономического роста и высоким уровней прибылей, состоянием полной занятости населения, высоким уровнем социальных их гарантий и социального обеспечения. Данный период характеризовался наличием организованного рабочего класса, голосовавшего за левые партии и сильными профсоюзами, регулировавшими отношения между наемным трудом и предпринимателями.
Однако в истории не было, нет и, видимо, никогда не будет однозначных, идеальных решений. Всякий раз решение одной проблемы с необходимостью порождает целый комплекс других проблем. Т.Ю. Сидорина приводит следующие слова Г. Эспинг-Андерсена о последствиях политики Welfare State: «Послевоенное государство благосостояния было сконцентрировано на здравоохранении, образовании и перераспределении доходов. Оно опиралось на стабильную семью, спорадическую и циклическую безработицу, которые не были регулярными. Перераспределение благоприятствовало пожилым людям. Сегодня семья и рынок труда переживают не лучшие времена, рождаемость падает и население стареет. Все это подводит нас к финансовому кризису. Скандинавия составляет исключение; в остальных странах значительная часть расходов осуществляется в пользу пенсионеров при том, что основные риски выпадают на долю молодого населения»17.
Появилась проблема, характерная для любого общества, вступившего в состояние цивилизации, — проблема социального и экономического иждивенчества. Эта проблема была характерной и для Римской цивилизации. Строго говоря, никто Римскую империю не завоевывал. Она сама рассыпалась. Граждане страны перестали сами что-либо производить. Единственное, что нужно было «среднему римлянину», это — хлеба и зрелищ. Но ведь если верно то, что труд создал человека, то ничего не производящий гражданин перестает быть человеком. Он перестает быть воином, он становится неспособным защищать себя и свое общество. Однажды страной завладели окружавшие ее племена. Здесь, правда, трудно сказать, кто кого завоевал, и кто кого поглотил. Варварские семена были брошены на благодатную почву античной культуры. В результате появились современные государства, объединенные общей западно-европейской культурой.
Что касается современного состояния западной цивилизации, то Т.Ю. Сидорина следующим образом подчеркивая противоречивый характер политики государства всеобщего благосостояния: «Безусловно, государство должно поддерживать своих граждан, тем самым создавая условия для стабильности и развития. Но, видимо, есть предел, после которого это благое и разумное намерение приводит к обратному результату. Едва ли не самое распространенное мнение по поводу негативных последствий политики Welfare может быть выражено следующим образом: «Welfare state порождает категорию людей, зависимых от государственной поддержки, иждивенцев». Люди становятся зависимыми от такого образа жизни, вследствие чего категория зависимых от социальной поддержки, траты на ее содержание увеличиваются с каждым годом, в то время как налогоплательщиков становится все меньше. «Расслабленное», пресытившееся общество деградирует, люди становятся все менее активными — они не видят смысла в том, чтобы обеспечивать себя самостоятельно, и воспринимают материальную помощь государства как должное, а свое зависимое состояние, соответственно, как норму»18. Следствием политики государства всеобщего благосостояния является существенный рост государственных затрат, покрываемых за счет возрастающего государственного долга.
Следствием политики государства всеобщего благосостояния явился кризис западной культуры и переживаемый ею экономический кризис. Экономический кризис является формой проявления кризиса современной западной цивилизации, что отмечалось на очередных, девятых Манковских дискуссиях в зале Рома Томсона в Торонто 25 мая 2012 года: «То, что лежит в основе распада ЕС и чему мы являемся свидетелями, представляет собой исторический пересмотр роли современного государства в режиме реального времени. Если финансовый кризис 2008 года показал ошибки, присущие американской модели капиталистического рынка, то кризис еврозоны демонстрирует ограничения государства всеобщего социального благоденствия с высокой долей заемных средств. Благодаря обоим кризисам граждане Северной Америки и Европы получили информацию к размышлению, каким могут и должны быть их правительства. Насколько большую власть им следует иметь? Сколько денег тратить? Как разграничить ответственность между гражданами, государством, выборными должностными лицами и все более укрепляющими свое влияние транснациональными институтами? И наконец, все это происходит в период растущей политической неопределенности и волнений»19.
Российская культура и западная цивилизация. Работа экономиста-теоретика должна, видимо, заключаться в выяснении вопроса о месте современной экономики в жизни современного общества. Экономика должна быть такой, чтобы человек не терял свою интеллектуальную природу. Модернизация российской экономики должна освободить ее от состояния страны, вывозящей свои ресурсы, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, страна, вывозящая ресурсы, развивает не свою, а чужую экономику. Во-вторых, страна, живущая за счет вывоза ресурсов, теряет стимулы для своего интеллектуального развития.
Работа экономиста-теоретика должна заключаться в выяснении вопроса о месте российской экономики в условиях глобализации мировой экономики. Процесс глобализации необходимо рассматривать с точки зрения соотношения отдельного и общего, конкретного и абстрактного, национального и глобального. Глобальная экономика представляет собой нечто единое, включающее в себя различные национальные экономики. Однако всякое единство противоречиво в силу характера любого единства. Всякое единство включает в себя множество различных, а потому и противоречивых сторон. В противоречивости единства — залог его развития. Если устранить одну из сторон противоречия, то тем самым устраняется и противоречие. Но это такое устранение противоречия, которое устраняет само единство. Поэтому становление и развитие глобальной экономики не отрицает, а предполагает развитие различных национальных экономик.
Большое значение эти вопросы имеют к нашей российской действительности. Необходимо обратить внимание на то, что все страны, вступившие на путь экономического развития, стремятся сохранить свое лицо, свои традиции. Механическое наложение западной матрицы на нашу российскую действительность никогда не приводила к позитивным результатам, но всегда выражалось в искаженных формах. Вот что пишет В.О. Ключевский по поводу реформ Петра Великого: «Результат зап[адного] влияния — тяжелое впечатление праздной игры, забавы. Это от того, что западное влияние нам нужно было для насущного дела, а оно в XVIII в. пало на среду, живущую чужим трудом и остающуюся без дела, потому принужденную наполнять досуг игрой, забавой. И это естественно: кто живет чужим трудом, тот неизбежно кончит тем, что начнет жить чужим умом, ибо свой ум вырабатывается только с помощью собственного труда, Но опыты людей прошлого века дали нам полезный урок: образование только тогда благотворно, когда ведет к пониманию действительности, которая нас окружает, и к служению обществу, среди которого мы вращаемся»20. Проблема заключается в том, каким образом западная модель экономики, отражающая современное состояние западной цивилизации, может привиться в условиях российской культуры, имеющей тысячелетнюю историю своего развития? Тысячелетняя российская культура отличается от западной цивилизации, насчитывающей две тысячи лет. По сравнению с западной цивилизацией российская культура выступает как юность в сравнении со зрелостью. Зрелость мудра и рациональна. Молодость очень хочет как можно быстрее стать похожей на зрелость. Она стремится перенести на себя признаки зрелости. Юность, молодость не понимает своего преимущества над зрелостью, которое заключается в том, что ей еще предстоит стать мудростью, что перед ней все еще впереди, перед ней все ее будущее.
Настоящее поколение находится на вершине пирамиды тысячелетнего развития страны, является результатом деятельности всех предшествующих поколений. Необходимо выяснить, имеются ли в условиях современной российской действительности те институты, наличие которых предполагает возможность функциональных зависимостей, присущих западной модели экономики. Одно дело кроить костюм по фигуре живого организма, когда сам созидательный процесс становится творческим процессом. Совершенно другое дело, когда по готовому костюму подгоняется живой организм. В этом случае никто не может гарантировать позитивный результат осуществляемой операции. При проведении экономических реформ необходимо учитывать менталитет жителя России как такового, как определенного культурного (религиозного) типа. Учет национальных, исторических особенностей российской экономики позволит занять ей достойное место в структуре единой глобальной экономики.
Естественные и исторические особенности функционирования национальной экономики обуславливают специфические формы проявления общих закономерностей развития культуры и цивилизации. Специфические особенности российской культуры, российского менталитета, следует анализировать исходя из особенностей образования русского государства. В отличие от стран Западной Европы Русь не знала преемственности с предшествовавшими более высокоразвитыми цивилизациями. Как отмечал В.О. Ключевский, «с первобытным культурным запасом, принадлежавшим всем арийским племенам и едва ли значительно умноженным в эпоху переселения народов, восточные славяне с первых своих шагов в пределах России очутились в географической и международной обстановке, совсем не похожей на ту, в какую несколько раньше попали их арийские родичи, германские племена, начавшие новую историю Западной Европы. Там бродячий германец усаживался среди развалин, которые прямо ставили его вынесенные из лесов привычки и представления под влияние мощной культуры, в среду покорённых ими римлян или романизованных провинциалов павшей империи, становившихся для него живыми проводниками и истолкователями этой культуры. Восточные славяне, напротив, увидели себя на бесконечной равнине, своими реками мешавшей им плотно усесться, своими лесами и болотами затруднявшей им хозяйственное обзаведение на новоселье, среди соседей, чуждых по происхождению и низших по развитию, у которых нечем было позаимствоваться и с которыми приходилось постоянно бороться, в стране ненасиженной и нетронутой, прошлое которой не оставило пришельцам никаких житейских приспособлений и культурных преданий, не оставило даже развалин, а только одни бесчисленные могилы в виде курганов, которыми усеяна степная и лесная Россия. Этими первичными условиями жизни русских славян определилась и сравнительная медленность их развития и сравнительная простота их общественного состава, а равно и значительная своеобразность и этого развития и этого состава» (Ключевский, 1983)21.
Исторические, культурные предпосылки становления российской государственности предопределили особенности развития ее культурной социально-экономической природы. Взаимное влияние совместно живущих людей формирует особенности их поведения, специфические черты их характера. Всякое сообщество людей, образ их мышления и образа жизни формируются под прямым воздействием природной среды их обитания. «...Внешняя природа нигде и никогда не действует на всё человечество одинаково, всей совокупностью своих средств и влияний. Её действие подчинено многообразным географическим изменениям: разным частям человечества по его размещению на земном шаре она отпускает неодинаковое количество света, тепла, воды, миазмов, болезней, — даров и бедствий, а от этой неравномерности зависят местные особенности людей22.
Отмечая благоприятные природно-климатические условия, в которых развивается западная цивилизация, В.О. Ключевский подчеркивает две географические особенности, отличающие Европу от Европейской России. Во-первых, разнообразие форм поверхности и чрезвычайно извилистые очертания морских берегов. На 30 квадратных миль материкового пространства Западной Европы приходится одна миля морского берега. В Азии одна миля морского берега приходится на 100 квадратных миль материкового пространства. Исторически, подчеркивает В.О. Ключевский, Россия, конечно, не Азия, но географически она не совсем и Европа.
Европейская Россия не разделяет этих выгодных природных особенностей Европы. Береговая линия её морей незначительна сравнительно с её материковым пространством. В Российской империи второй половины XIX века одна миля морского берега приходится на 41 квадратную милю материка. Однообразие — отличительная черта её поверхности. Почти на всём её протяжении господствует равнина, очень невысоко приподнятая над уровнем моря. Главные особенности Европейской России — обилие лесов и болот, преобладание суглинка в составе почвы и паутинная сеть рек и речек, бегущих в разных направлениях — наложили глубокий отпечаток на условия ее хозяйствования и особенности российского менталитета. Однообразие поверхности в значительной степени предопределяет и климат страны, распределение тепла и влаги в воздухе и частью направление ветров23.
Природная среда обитания центральной России, необходимость использования в течение длительного периода времени исходной формы предпринимательства в форме борьбы за выживание, обусловила подвижный характер жизнедеятельности населения Центральной России, особенности хозяйственного быта великоросса. «Так эксплуатируя землю, великорусский крестьянин передвигался с места на место и всё в одну сторону, по направлению на северо-восток, пока не дошёл до естественных границ русской равнины, до Урала и Белого моря. В восполнение скудного заработка от хлебопашества на верхневолжском суглинке крестьянин должен был обращаться к промыслам. Леса, реки, озёра, болота предоставляли ему множество угодий, разработка которых могла служить подспорьем к скудному земледельческому заработку. Вот источник той особенности, которою с незапамятных времён отличается хозяйственный быт великорусского крестьянина: здесь причина развития местных сельских промыслов, называемых кустарными»24.
Дефицит тепла и солнечной энергии, низкое плодородие почвы предопределили низкую производительность крестьянского труда. Крестьянин был беспомощным перед лицом природы, он не мог воздействовать на природно-климатическую среду своего обитания. Подвижный образ жизни, необходимость постоянного движения от одного участка к другому, частые пожары, сжигавшие деревянные жилища великороссов, предопределили его отношение к природе и накопленному богатству. Крестьянин легко, безропотно расставался со своим жилищем. Не было никаких стимулов и природных возможностей для накопления богатства, созданного своим трудом. Непостоянство погоды воспитывало в хлеборобе наблюдательность, способность по приметам предугадать возможные природные коллизии. Неблагоприятные переменчивые природно-климатические условия жизни земледельца, необходимость концентрировать с вои силы чрезвычайно короткий летний период, предопределили особенности менталитета крестьянства как первого представителя сословного предпринимательства. Если природа непостоянна, переменчива и обманчива, если не знать, чего от нее можно ожидать, если она обманывает твои ожидания, то необходимо стремиться к тому, чтобы обмануть обманчивую природу. Если в Западной Европе задача крестьянина, фермера заключается в том, чтобы помочь природе в деле ее созидания, то российский крестьянин не мог надеяться на силы природы. Он вынужден приспосабливаться к природе, наблюдать ее и фиксировать ее капризы в народных приметах. Знание, поступки, основанные на приметах, это основа статических, может быть переходящих в адаптивные, но не рациональных ожиданий, когда люди при принятии решений исходят не из анализа прошлых событий, а из предвидения событий в будущем, используя всю имеющуюся у них информацию. «Народные приметы великоросса своенравны, как своенравна отразившаяся в них природа Великороссии. Она часто смеётся над самыми осторожными расчётами великоросса; своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчётливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое, что ни на есть безнадёжное и нерасчётливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось.
В одном уверен великоросс — что надобно дорожить ясным летним рабочим днём, что природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда и что короткое великорусское лето умеет ещё укорачиваться безвременным нежданным ненастьем. Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжении вынужденного осеннего и зимнего безделья»25.
Естественные и исторические особенности становления российской цивилизации обусловили особенности становления отношений собственности в стране. Особенностью становления русской цивилизации явилось то, что в социальной структуре не нашлось места крестьянам — собственникам. До середины XVI в. русские крестьяне были совершенно свободным сельским населением, но в рамках этой свободы не осуществлялся процесс формирования земельных собственников. Во всех документах того времени, где говорится о сельском населении, мы не найдем ни малейшего намека на существование у крестьян частной земельной собственности. «Они жили или на землях частных владельцев, или на государственных землях и лишь пользовались землей, а не были ее собственниками, и они считали сами черные земли государевой собственностью, а не своею. Чтобы объяснить эту экономическую особенность в Древней Руси, надо знать и другое явление, развивавшееся в связи с ним — это право крестьян переходить с одной земли на другую; в тогдашних юридических актах мы на каждом шагу встречаем указание на это явление»26.
Неразвитость института частной собственности, отмеченные черты характера российского пахаря как исходного, первого предпринимателя, можно найти и в характере более поздних предпринимателей, поскольку большинство из них, если не все, находятся в родстве с российским землепашцем, родом из того российского далека. В России сложно выжить поодиночке. Выжить можно только всем вместе. Служение общему делу является необходимым условием выживания всех. «... Важнейшим доказательством реальной значимости альтруистического идеала в русской хозяйственной культуре была приверженность российских предпринимателей идеалу общественного служения. При всей сложности мотиваций благотворительной и меценатской деятельности российской хозяйственной элиты ... важен тот факт, что не богатство и предпринимательские способности сами по себе обеспечивали ей нравственную легитимизацию в глазах общества, а именно служение народу и государству, помощь бедным и обездоленным, меценатство, поддержка науки и образования... Кроме того, известно, что на протяжении российской истории и наряду с государственническим идеалом существовал собственно общественный — корпоративный, соборный идеал. Этот идеал издавна воплощался в общинном и артельном труде российских крестьян и ремесленников и получил свое теоретическое объяснение у мыслителей разнообразной ориентации (Герцен, славянофилы), а также в негосударственном общинно-социалистическом идеале Кропоткина, в идеологии эсеров. Община мыслилась здесь как универсальная основа социальной и духовной жизни народа, ячейка его хозяйственной деятельности и основа преемственности и стабильности в условиях социальных сдвигов»27. Создание условий, при которых предпринимательство становится основной, всеобщей сферой человеческой жизнедеятельности, является необходимым условием развития страны.
Развитие предпринимательства лежит в основе развития экономики как явления культуры и цивилизации, как прикладного использования достижений науки и научной организации производства. А.В. Луначарский указывал на то, что «в основании европейской капиталистической культуры лежат великие принципы науки и организации...»28 В этом два аспекта развития нашего российского предпринимательства. В России все еще остаются значительные ресурсы научной культуры, но ощущается острый недостаток культуры предпринимательского, прикладного использования достижений национальной и мировой науки. Очень остро стоит вопрос об организации производства. Проблема организации достаточно легко решается в рамках ограниченного пространства. Очень трудно решать проблемы организации общественного хозяйства на бескрайних российских просторах. И та и другая проблемы решаются только в том случае, если придет понимание предпринимательской деятельности как особой формы служения обществу. Нельзя быть предпринимателем вне общества. Только тот, кто осознает себя как составную часть общества, становится предпринимателем по своей природе, собственно предпринимателем.
Анализ взаимодействия культуры, цивилизации и экономики имеет не только теоретическое, но и практическое значение. В своем анализе мы представили различные точки зрения на рассматриваемые проблемы. При этом мы исходим из того, что нет, и не может быть при раскрытии таких многоплановых и сложных проблем единого истинного суждения. Истина познается в многообразии суждений, поскольку каждое суждение о бесконечном объекте исследования субъективно, то есть конечно по своей природе. Каждое исследование бесконечного по своей природе объекта исследования выделяет свой ограниченный предмет исследования. Следовательно, познавая, мы искажаем в своем сознании объект исследования, но искажая — познаем. Познание экономики как культурного и цивилизационного феномена позволяет, на наш взгляд, понять, почему не все принимаемые в области экономики решения достигают поставленных целей. Дело здесь не в чьем-то злом умысле. В истории всегда действовали люди, преследующие свои интересы. Русская философия говорит о том, что на бескрайних и, как правило, не всегда благоприятных для жизни просторах, необходимо искать источники формирования духовного единства народа, определяемого понятием российской культуры. Российскую культуру необходимо рассматривать как важнейший источник экономического развития страны. |
| |
|
|
