|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (49), 2014 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Шишкин М. В.
профессор кафедры истории экономики и экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук
Смирнов А. В.
доцент кафедры истории экономики и экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье рассматривается с точки зрения экономической теории ряд проблем, существующих в действующем российском антимонопольном законодательстве. Показано, что современное экономическое содержание закона «О защите конкуренции» заключается в том, чтобы с помощью развития конкурентной среды поддержать и отечественного производителя, и отечественного потребителя. Вместе с тем, доказывается, что в ряде отраслей развитие конкуренции снижает эффективность производства. Предлагаются уточнения трактовок категорий недобросовестной конкуренции, согласованных действий и ряда других понятий | | Ключевые слова: антимонопольная политика, антимонопольное законодательство, антимонопольное регулирование, монополистическая конкуренция | | УДК 334.021:334.012.82; ББК 65.290.32я73-1 Стр: 61 - 65 |
Антимонопольная политика является одним из основных направлений государственного макроэкономического регулирования в большинстве стран с рыночной экономикой. В современной России подобная политика активно проводится с 1991 г., когда был принят первый в истории нашей страны антимонопольный закон «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках».
В предыдущую эпоху специального антимонопольного законодательства в нашей стране не требовалось, так как советская плановая экономика регулировалась директивным путем с помощью специальных органов управления — Госплана и Госкомцена. Они устанавливали обязательные для исполнения объемы производимой продукции и цены на нее. Хотя советская экономика и была монополизированной (к 1991 г. доля одного крупнейшего предприятия в отрасли составляла 73% в среднем по экономике), но монополии являлись органической частью государственного хозяйственного механизма и не могли свободно реализовать собственные интересы. Конечно, было бы наивной ошибкой считать, что советские монополисты не имели своекорыстных интересов и всегда работали на достижение роста общественного благосостояния. Своеобразными методами они зачастую достигали своих целей, повышая цены с помощью мнимой модификации продукции, изменяя плановые объемы производства через лоббирование своих интересов в министерствах. Однако в целом, государство прямо регулировало их деятельность.
Ситуация кардинально изменилась в начале 1990-х годов при переходе от плановой экономики к рыночной системе. Монополии превратились в частные предприятия (даже если формально они остались в государственной собственности, но при отсутствии единого регулирующего механизма они неизбежно имеют свои частные интересы). Для них появилась главная цель — максимизация прибыли, Пользуясь своим доминирующим положением на рынке, монополистические фирмы стали сокращать производство и повышать цены. В стране начался кризис и инфляция. Конечно, монополизм был далеко не единственной причиной этих негативных явлений, но он, безусловно, усиливал эти тенденции.
На современном этапе развития антимонопольной политики в России имеются как существенные достижения, так и определенные недостатки. В данной работе предметом анализа являются институциональные основы антимонопольного регулирования в России. Проблемы применения существующих правовых норм — тема другого специального исследования.
Принятие Закона «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (1991 г.) стало важным шагом на пути государственного регулирования монополистической деятельности. Закон не только стал правовой основой такого регулирования, но и привел к созданию системы антимонопольных органов России.
Как известно, в мировой практике антимонопольного регулирования первоначально сложились две системы — американская и европейская, существенно отличающиеся друг от друга [1]. На протяжении второй половины ХХ столетия эти системы модифицировались, наблюдалась тенденция взаимного сближения их основных подходов к регулированию. Россия при создании собственного антимонопольного законодательства приняла основные положения и идеи европейской системы. Наверное, в 1991г. это было вполне логичным. Высокий уровень концентрации практически всех рынков в стране не мог обосновать запрет на сам факт существования монополии. Кроме этого, среди руководства России начала 90-х годов наблюдалось стремление сблизится с Европой, принять основные нормы европейского права.
В мировой практике существует несколько трактовок сущности и направленности антимонопольного регулирования. Применительно к американскому праву идут споры о содержании главного антимонопольного закона — закона Шермана. Еще в конце ХХ столетия известный американский специалист по антимонопольному законодательству Р. Борк высказал идею, согласно которой смысл закона Шермана состоит в защите благосостояния всех потребителей в совокупности, которое снижается из-за неэффективного распределения ресурсов в условиях монополии (так называемая Х-неэффективность). Другими словами, содержание антимонопольной политики состоит в защите общественного благосостояния. Доказывая этот тезис, Борк приводит слова сенатора Шермана, «отца» одноименного американского антитрестовского закона, который отметил, что монополистические сговоры неизбежно приводят к сокращению производства и росту цен, что снижает потребительское благосостояние [2].
Однако в американской литературе существуют и иные точки зрения. Так, один из ведущих американских юристов, специализирующихся в области антимонопольного права, Р. Ланде высказал идею, что господство монополий не столько снижает потребительское благосостояние, сколько порождает несправедливость в распределении доходов среди разных слоев населения [3]. Подобное явление в экономической литературе называется дистрибутивной неэффективностью (в противоположность аллокативной Х-неэффективности). Поэтому антимонопольная политика в первую очередь должна защищать интересы индивидуального потребителя.
С экономической точки зрения эти различные трактовки сводятся к тому, что согласно позиции Борка антимонопольное законодательство призвано защищать интересы немонополизированного производителя, в то время как Ланде отстаивает точку зрения, что эти законы направлены на защиту индивидуального потребителя.
Дискуссия о содержании антимонопольного законодательства и направлении государственного регулирования имеет не только академическое, но и прикладное значение. В зависимости от той или иной позиции, законы и иные нормативные акты должны корректироваться в соответствующем направлении.
При принятии российского закона «О защите конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» авторы попытались учесть обе позиции и таким образом сформулировать статьи закона, что они одновременно защищали немонополизированного производителя и отдельного потребителя. Основным средством достижения этих целей стало развитие конкуренции. Применительно к данному закону, речь, естественно идет об «обыкновенных» монополиях. Естественные монополии регулируются по иному законодательному акту. Попытка объединить оба подхода прослеживалась в том, что целями закона (статья 1) объявлялись пресечение монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции и одновременно развитие конкурентной среды в экономике России. Нетрудно заметить, что эти цели соответствуют интересам, как немонополизированного производителя, так и потребителя.
В последующем развитии антимонопольного законодательства Российской Федерации юридическое содержание Закона несколько изменилось. В появившемся в 2006г. законе «О защите конкуренции», представляющем новый этап в антимонопольной политике нашей страны отмечается, что целями этого нормативного акта являются пресечения монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции, а также недопущение деятельности органов исполнительной власти всех уровней, государственных внебюджетных фондов и Центрального банка, способных тем или иным образом ограничивать конкуренцию и усиливать монополистическую деятельность [4].
Развитие законодательства произошло здесь в двух направлениях: с одной стороны, из статьи было убрано положение о том, что целью Закона является развитие рыночных отношений. Это, как представляется, вполне естественно, так как по сравнению с 1991г, когда был принят первый антимонопольный закон, произошло значительное развитие рыночных отношений в нашей стране. Появилась соответствующая юридическая база, были созданы важнейшие рыночные институты. Конечно, этот процесс еще не завершен, однако острота проблемы значительно снизилась. Кроме этого, стало более понятным, что задача развития и совершенствования рыночных отношений — важнейшая проблема, стоящая пред всеми органами государственной власти и перед всем обществом, вряд ли одни антимонопольные органы могут справиться с нею.
С другой стороны, в Закон в качестве одной из основных целей антимонопольного регулирования указана обязанность антимонопольных органов бороться с монополистической деятельностью и действиями, препятствующими развитию конкуренции со стороны органов исполнительной власти. Это чрезвычайно актуальная задача, так как практика показывает, что значительное число противоправных действий возникает именно в связи с неправомерными актами исполнительной власти.
Еще одной важной новацией в развитии антимонопольного законодательства стало введение в Закон нормы о том, что этот закон распространяется на все рынки Российской Федерации, за исключением рынка интеллектуальной собственности. Таким образом, ранее исключенные из юрисдикции Закона финансовые рынки, теперь входят в сферу применения антимонопольного законодательства. Вместе с тем, следует отметить особенность регулирования финансовых рынков — в большинстве статей закона «О защите конкуренции» делается отсылка к соответствующему финансовому законодательству, т.е. закон в этой своей части носит скорее рамочный характер.
Главным направлением закона «О защите конкуренции» является развитие и поддержание конкурентных отношений в экономике Российской Федерации. Это не только вытекает из самого названия Закона, но и постулируется во многих его статьях Так, в главе 111 Закона запрещается органам государственной власти всех уровней принимать «акты и осуществлять действия(бездействие), которые приводят или могут привести к недопущению, ограничению, устранению конкуренции...» [5]. Требование не ограничивать конкуренцию и не злоупотреблять своим доминирующим положением по отношению к хозяйствующим субъектам, определено в главе У11 настоящего закона.
На первый взгляд запрет ограничения конкуренции и стремление к ее развитию имеет абсолютно правильный характер. Действительно, злоупотребление своим доминирующим положением или рыночной силой и приводило, и приводит к огромным противоречиям в российской экономике. От недостаточной конкуренции страдают и потребители и немонополизированные производители. Яркий пример этого — ситуация на рынке продуктов питания Российской Федерации, где цены растут темпом, значительно превышающим официальные темпы инфляции. Тем самым потребители явно уменьшают свое благосостояние. Однако, при этом, полученные сверхприбыли не достаются сельскохозяйственным производителям, у которых резко возрастают издержки (в связи с ростом цен на топливо, сырье, удобрения и прочее), а закупочные цены увеличиваются незначительно. В выигрыше остаются монополизированные промежуточные звенья цепи производитель — потребитель, такие как, перерабатывающие предприятия и сетевая торговля. С этой точки зрения основная идея закона «О защите конкуренции» представляется бесспорной.
Однако применение Закона в последние годы выявило ряд проблем, позволяющих считать относительной правильность развития конкуренции всегда и везде. Заранее отметим, что речь не идет о естественных монополиях, где конкуренция в принципе нецелесообразна.
Остановимся на двух аспектах этой проблемы.
Прежде всего, ситуация модифицируется под влиянием глобализационных процессов, происходящих как в мире, так и в отечественной экономике. В особенности эти процессы усилились в связи со вступлением Российской Федерации во ВТО. Если на внутреннем рынке монополизм имеет в основном негативный характер, то на внешнем рынке он может выступать орудием противодействия более сильным зарубежным конкурентам. Подтверждением этого является деятельность крупнейших нефтяных компаний России — Роснефти и Лукойла, которые не только сохраняют свои позиции на внутреннем рынке, но и ведут наступательную инвестиционную политику на мировой арене.
В данном случае монополия отождествляется с крупномасштабной фирмой, имеющей существенную рыночную власть и благодаря этому, способной успешно проводить политику экспансии и на внутреннем и на внешнем рынках. Кроме этого, как отмечает отечественный исследователь данного вопроса С. А. Лукьянов, «либерализация экономики России актуализирует проблему субституции либо комплементарности прямых иностранных инвестиций и торговли, что в свою очередь обращает внимание на два аспекта:
— со стороны национальных фирм, — сдерживание входа на рынок, причем как продуктового входа, так и входа капиталов;
— со стороны зарубежных фирм, — выход на рынок, причем как продуктовый выход, так и прямые инвестиции» [6].
Таким образом, преодоление рыночных барьеров становится одним из важнейших условий успешности работы компании. Однако такая политика возможна только для крупных фирм. Успешность преодоления барьеров повышается, когда фирма аффилирована с государством. Однако прямая поддержка таких компаний запрещена как правилами ВТО, так и законом «О защите конкуренции». Так, в Статье 16 Закона отмечается, что запрещены любые действия или соглашения, приводящие или могущие привести к «ограничению доступа на товарный рынок, выхода с товарного рынка или устранению с него хозяйствующего субъекта» [7].
Допустимой формой поддержки отечественного производителя в его конкурентной борьбе с крупными иностранными корпорациями является политика поощрения концентрации рынка. В этом случае срабатывает не только закон эффективности от масштаба производства, но и реализуются монопольные преимущества. Безусловно, подобная политика имеет далеко неоднозначные последствия для экономики. Рост рыночной силы отечественных корпораций, с одной стороны, повышает их конкурентные позиции на внешнем рынке, но, с другой — несет в себе негатив монополизма.
Представляется, что подобное поощрение концентрации рынка целесообразно в тех отраслях, где размер первоначального капитала велик, например, нефтедобывающая или металлургическая промышленность, судостроение, Там фирма и так обладает значительной долей рынка.
Еще одной причиной, вызывающей пересмотр однозначной политики поддержки конкуренции, является необходимость в ряде случаев на первый план выдвигать неэкономические факторы в функционировании фирмы. Речь, прежде всего, идет об обеспечении безопасности потребителя. Типичным примером данной ситуации является сфера авиаперевозок. Как известно, в советский период истории отечественной авиации, авиаперевозками занималась единственная отечественная авиакомпания «Аэрофлот — Советские авиалинии». После 1991 г. она распалась, была приватизирована и к 1994г. на российских авиалиниях функционировало 393 авиакомпании [8].
Большинство из этих компаний представляли собой мелкие фирмы, владеющие несколькими (а то и одним) самолетом. В условиях высоких затрат на эксплуатацию (топливо, услуги аэропортов, ремонт и т.п.), мелкие авиаперевозчики оказываются на грани банкротства. Для того чтобы выжить и получать прибыль, они вынуждены жестко экономить на всех затратах. К сожалению, часто оказывается, что экономия осуществляется за счет качества перевозок и безопасности пассажиров. Самолетный парк этих мелкий компаний, как правило, безнадежно устарел. Это самолеты, полученные в наследство от «Аэрофлота». Ремонт осуществляется по схеме «минимум затрат». Еще одной острой проблемой стало качество летного состава. Мелкие компании экономят как на заработной плате пилотов, так и не обладают эффективной системой их подготовки. Трагическим результатом подобной картины является рост авиакатастроф в нашей стране.
За последнее десятилетие наблюдается значительная концентрация рынка авиаперевозчиков России. К 2006г. их количество сократилось более чем в 2 раза и составило 183 [9]. Однако данная ситуация далека от совершенства. Как представляется, было бы целесообразным оставить всего лишь несколько крупных авиакомпаний или вернуться к схеме единой государственной авиакомпании.
Таким образом, концентрация рынка и образование монополий на аналогичных типах рынка может стать правильной государственной политикой. Еще раз подчеркнем, что данная тенденция не является универсальной и подобные меры государственной поддержки концентрации должны проводиться «точечным методом» после тщательного анализа ситуации. Но, применение подобной государственной политики вызывает необходимость модификации концепции антимонопольного законодательства. Если в действующем законе «О защите конкуренции» делается попытка совместить интересы производителя и потребителя, частные и общественные позиции, то переход к политике выборочной поддержки концентрации рыка неизбежно меняет эти соотношения. Закон в модифицированной форме встанет на защиту прежде всего интересов национального производителя. При этом потребитель может пострадать, т.к. снижение конкуренции весьма вероятно приведет к росту цен и навязыванию ему заведомо невыгодных условий сделки.
Еще одной актуальной проблемой современного российского антимонопольного регулирования является необходимость уточнения самого понятия конкуренции. Под ней понимается «соперничество хозяйствующих субъектов, при котором самостоятельными действиями каждого из них исключаются или ограничиваются возможность каждого из них в одностороннем порядке воздействовать на общие условия обращения товаров на соответствующем товарном рынке» [10].
Нетрудно заметить, что с точки зрения экономической теории подобное определение фактически воспроизводит общепринятое в экономической науке понятие «совершенная конкуренция». В данном пункте Закона речь идет о том, что хозяйствующий субъект не может воздействовать на условия сделки и является «получателем цен».
В экономической литературе под совершенной конкуренцией понимается ситуация, когда выполняются по крайней мере четыре основных условия: «Фирмы являются ценополучателями... Существует полная свобода входа в отрасль для новых фирм... Все фирмы производят идентичную продукцию... Производители и потребители обладают совершенными знаниями о рынке» [11]. Как известно, подобная ситуация является абстрактной идеальной формой рыночных отношений и вводится в теорию как упрощение, позволяющее проследить определенные закономерности в экономике. В реальной жизни оно практически не встречается. Даже рынки, где существует множество относительно однородных мелких продавцов, как правило, не выполняют всех четырех условий одновременно.
Как правило, среди мелких продавцов существует или лидер, определяющий цены, или «хозяин рынка», устанавливающий соответствующие цены. Требование «свободы входа на рынок» означает в долговременном периоде полную мобильность факторов производства, что также не соответствует реальной жизни. Идентичность продукции подразумевает отсутствие влиянии рекламы и моды на поведение потребителя. Абсолютно фантастическим предстает условие совершенной информированности. Весь бизнес основан на неравномерном распределении информации.
Таким образом, модель совершенной конкуренции не соответствует реальной жизни и поэтому данное положение Закона требует определенной модификации.
Еще один институциональный недостаток отечественного антимонопольного регулирования связан с определением недобросовестной конкуренции. В законе «О защите конкуренции» предлагается следующее определение. «Недобросовестная конкуренция — любые действия хозяйствующих субъектов (группы лиц), которые направлены на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности, противоречат законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и причинили или могут причинить убытки другим хозяйствующим субъектам — конкурентам либо нанесли или могут нанести вред их деловой репутации» [12].
Представляется, что введение в закон категорий, связанных с морально-этическими нормами (разумность, справедливость и т.п.) дают возможность достаточно широко и, что главное, субъективно толковать это явление. Правда, далее в статье 14 перечисляются основные виды недобросовестной конкуренции: распространение ложных, неточных сведений, способных нанести ущерб другому хозяйствующему субъекту; введение в заблуждение в отношении характера, способа и места изготовления и потребительских свойств товара; некорректное сравнение своего товара с товаром другого хозяйствующего субъекта; продажа, обмен товара при незаконном использовании результатов чужой интеллектуальной деятельности; незаконное использование, разглашения информации, составляющей коммерческую, служебную или иную охраняемую законом тайну.
Безусловно, подобное дополнение усиливает Закон, позволяет применять его во многих конкретных случаях. Однако и здесь необходимо ввести уточнения. Например, перечислить основные противоправные способы использования результатов чужой интеллектуальной собственности. Кстати, подобный перечень присутствовал в раннем законе 1991 г.
Еще одним местом, в котором юридическая формулировка не вполне адекватна экономической действительности, является определение новой, ранее не используемой в отечественном антимонопольном законодательстве категории «согласованных действий хозяйствующих субъектов». Эти действия должны удовлетворять следующим требованиям:
«1) результат таких действий соответствует интересам каждого из указанных хозяйствующих субъектов только при условии, что их действия заранее известны каждому из них;
2) действия каждого из указанных хозяйствующих субъектов вызваны действиями иных хозяйствующих субъектов и не являются следствием обстоятельств, в равной степени влияющих на все хозяйствующие субъекты на соответствующем товарном рынке» [13].
С юридической точки зрения это содержательное, непротиворечивое определение. Однако с экономической точки зрения оно далеко от совершенства. Как представляется, на практике доказать наличие первого условия не только затруднительно, но и проблематично. Как правило, в реальной жизни тайный сговор, приводящий к нелегальным картельным соглашениям, прослеживается только по последствиям. Существующая методика определения тайных картельных соглашений далеко не всегда позволяет доказать их наличие. Эта проблема существует не только в российской, но и других системах антимонопольного регулирования.
Определенного развития требуют существующие нормы государственного контроля за экономической концентрацией (глава 7 закона «О защите конкуренции»). В настоящее время получение предварительного согласия ФАС требуют следующие случаи:
— слияние коммерческих организаций (за исключением финансовых), если суммарная стоимость их активов превышает 3 млрд рублей, или годовая суммарная выручка превышает 6 млрд рублей.
— Присоединение коммерческих организаций (кроме финансовых) к иной коммерческой организации, если суммарная стоимость их активов превышает 3 млрд рублей, или суммарная выручка от реализации их товаров за последний год превышает 6 млрд рублей, либо одна из организаций включена в реестр.
— Слияние финансовых организаций, при условии, что суммарная стоимость их активов превышает величину, установленную Правительством РФ.
— Создание коммерческой организации, если ее капитал оплачивается акциями или имуществом другой коммерческой организации при условии, что балансовая стоимость активов создаваемой организации превышает 3 млрд рублей, или выручка превышает 6 млрд рублей, либо организация, имущество которой вносится, занесена в реестр [14].
В статье 28 Закона достаточно подробно описаны случаи государственного контроля над процессом покупки акций.
Безусловно, положения статей 27–28 крайне важны и сформулированы гораздо более реалистично, чем это было в предыдущем антимонопольном законодательстве. Там предусматривался контроль за созданием организаций, чей уставной капитал превышал 100 000 МРОТ. Однако и сейчас, зафиксированные в Законе пороговые величины излишне малы. Предприятие с размером уставного капитала в 3 млрд рублей не может считаться крупным в значительном числе отраслей и вряд ли обладает соответствующей рыночной силой. Это приводит к тому, что антимонопольные органы вынуждены заниматься незначительными случаями монополизма, отвлекаясь от действительно крупных дел.
Подобная ситуация очевидна для отечественных законодателей. Поэтому в 2011г. в статью 27 были внесены определенные изменения. Так, порог контролируемой стоимости активов организаций при их слиянии был повышен с 3 до 7 млрд рублей, а суммарная выручка увеличена с 6 до 10 млрд рублей [15].
Спорное положение содержит статья 33 закона «О защите конкуренции». В ней установлено, что антимонопольный орган, рассматривающий ходатайство хозяйствующего субъекта имеет право продлить срок рассмотрения данного ходатайства в связи с необходимостью его дополнительного рассмотрения, а также получения дополнительной информации для принятия мотивированного решения [16].
Возможность пролонгации сроков рассмотре6ния дела — безусловно, необходимая мера. Часто для принятия мотивированного ответа антимонопольный орган вынужден собирать дополнительную информацию о рынке и о аффилированных с хозяйствующем субъекте лицах. Это позволяет не допустить возникновения или усиления доминирующего положения. Однако то, что в Законе не установлены сроки подобной пролонгации, может не только существенно затянуть принятие решения, но и несет в себе определенную коррупционную составляющую. Подобная формулировка тем более выглядит странной, так как в Пункте 3 той же статьи 33 установлен предельный срок пролонгации в девять месяцев при принятии решения о слиянии хозяйствующих субъектов.
Некоторые замечания следует высказать по поводу предусмотренных в Законе видов ответственности за нарушение антимонопольного законодательства (Глава 8).
Так, предусмотренное статьей 38 Закона принудительное разделение коммерческих организаций в реальной жизни чаще всего бывает недостаточно эффективным. Смысл этой меры прозрачен — на месте монополиста должно появиться несколько хозяйствующих субъектов, которые будут конкурировать друг с другом. Вполне реалистичными являются требования к разделяемой организации:
— существование возможности обособления структурных подразделений организации;
— отсутствие между этими подразделениями тесной технологической взаимосвязи;
— существование возможности самостоятельной деятельности возникших юридических лиц [17].
Проблемы возникают при реализации этой нормы закона. Зачастую возникающие юридические лица оказываются связанными с ранее существующей монополией.
Кроме этого, следует проанализировать возможность введения в нормативные акты такой жесткой, но эффективной меры наказания, как частичная или полная конфискация имущества монополиста, неоднократно нарушающего законодательство.
В заключение следует обратить внимание еще на одну институциональную проблему, возникающую при реализации закона «О защите конкуренции».
Она касается организации работы ФАС РФ. В настоящее время в соответствии с Законом, ФАС имеет территориальные подразделения во всех субъектах Российской Федерации (за исключением объединенного управления по Санкт-Петербургу и Ленинградской области). Это создает несколько проблем. Во-первых, увеличивается штат работников ФАС. В настоящее время он значительно превышает штат соответствующей американской антитрестовской службы. Во-вторых, очень неравномерно распределена нагрузка на работников ФАС между регионами России. В целом ряде случаев (крупные промышленные регионы) количество рассматриваемых дел велико, в то время как в некоторых регионах монополии не так распространены. В-третьих, при данной форме организации территориальные управления ФАС могут сильно зависеть от региональных властей, в то время как зачастую именно эти власти и нарушают антимонопольное законодательство.
В связи этим представляется целесообразным укрупнить структуру ФАС, создавая территориальные органы по президентским округам. |
| |
|
|
