|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (43), 2012 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Кузнецов Ю. В.
заведующий кафедрой управления и планирования социально-экономических процессов
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ
Таймазов А. В.
старший преподаватель кафедры социальных технологий Национального государственного университета физической культуры, спорта и здоровья (г. Санкт-Петербург),
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье показаны направления развития институциональных форм взаимодействия властных, предпринимательских и общественных структур при решении приоритетных проблем общественного развития в России. Дана характеристика основных принципов и форм взаимодействия. Показаны различия между понятиями взаимодействие, взаимосвязь и взаимоотношения ВПО структур. Рассмотрены перспективные сетевые формы институционального взаимодействия | | Ключевые слова: приоритетные проблемы общественного развития, принципы взаимодействия власти, бизнеса и общества, федеральные целевые программы, сетевые формы взаимодействия | | УДК 338.24(075.8); ББК 65.290.2я73 Стр: 61 - 64 |
Исследование актуальных проблем общественного развития убеждает, что взаимодействие населения, власти и бизнеса в нашей стране носит сложный и противоречивый характер. Административные и институциональные механизмы управления, которые применяются федеральными, региональными и муниципальными органами власти, малоэффективны. Они сформировались в условиях кардинальной ломки социалистических отношений, которые перевернули сложившиеся ранее формы и механизмы взаимодействия властных, предпринимательских и общественных структур (далее ВПО структур), сохранив при этом целый букет негативных проблем и противоречий и добавив новые. Это выражается в неразвитости социального диалога власти, предпринимательства и общественных институтов, непрозрачности контактов хозяйствующих субъектов с властью, слабой поддержке нормотворческих и управленческих инициатив населения, криминализации экономической сферы деятельности, проникновении коррупции на все уровни государственной власти и управления.
Анализ сложившейся институциональной среды взаимодействия рассматриваемых структур свидетельствует, что она не всегда обеспечивает выбор лучших вариантов развития территориальных экономических систем, и, порой, лишь укрепляет те институты, которые явно противоречат интересам общественного развития. Первое место здесь занимает институт коррупции, подменяющий партнерские отношения между властью и бизнесом механизмами обогащения отдельных их представителей. Для преодоления экономических диспропорций, социальной несправедливости и конфликтов, необходимы общие усилия государства, бизнеса и гражданского общества.
Современное общественное устройство стран с развитой социально ориентированной рыночной экономикой немыслимо без эффективного механизма взаимодействия ВПО структур на макро-, мезо- и микроуровне, что служит одной из важнейших качественных характеристик постиндустриального демократического общества. В литературе все чаще подчеркивается необходимость государственного регулирования экономических и социальных процессов, имеющих место в переходной экономике, формирования институциональных основ ее социальной ориентации. Нынешний экономический кризис убеждает, что государство должно стать сильным регулятором экономических отношений, формировать разумное законодательство, систему его правоприменения и эффективно управлять имуществом, обеспечивающим выполнение основных государственных функций и стабильное развитие общества1.
Властные и предпринимательские структуры обречены на постоянные взаимные связи и отношения в силу своего общественного положения, целей и функций, которые им объективно присущи. В этот процесс все активнее включается третья молчаливая сила — население, представительные структуры которого (общественные некоммерческие организации, ассоциации потребителей, социальные сети и т.д.) должны стать полноправными сторонами взаимодействия. Сегодняшние реалии показывают, что государственные органы не способны в полной мере адекватно формулировать цели и задачи общественного развития, совпадающие с непосредственными интересами населения.
Особенно это касается наиболее значимых и актуальных вопросов развития, успешное решение которых требует согласованных совместных усилий и ресурсов всех структур данного взаимодействия. Будем называть такие задачи приоритетными проблемами общественного развития. Они могут возникать во всех сферах жизнедеятельности общества: производственно-хозяйственной, духовной, социально-политической и публично-властной. В качестве примера таких проблем на федеральном уровне можно назвать модернизацию высшего образования в РФ, создание Инновационного центра «Сколково» (российского аналога «Кремниевой долины»), строительство объектов олимпийской инфраструктуры в Сочи к Олимпиаде-2014, а так же туристический проект последнего времени — создание в 2010 году компании «Курорты Северного Кавказа», которая на 98% принадлежит государству. Ее цель — развитие сети курортов в Адыгее, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Северной Осетии и Дагестане. Эта компания должна привлечь и освоить более полутриллиона бюджетных средств и денег частных инвесторов.
Приоритетные проблемы общественного развития могут формироваться и реализовываться также на уровнях субъекта Федерации, региональном, муниципальном, отличаясь масштабами задач и составом ВПО структур, перечнем необходимых ресурсов, временными характеристиками и т.д. Но они обладают общими свойствами, которые дают основание выделить их в особую группу проблем развития, для решения которых необходимо согласованные совместные действия власти, бизнеса и населения. Это ключевая их характеристика.
Имеет смысл провести более четкие различия между понятиями взаимодействие, взаимосвязь и взаимоотношения ВПО структур. Сейчас они используются как синонимы, затрудняя понимание более тонких аспектов рассматриваемой проблемы. В литературе сложилась расширительная трактовка взаимодействия властных и предпринимательских структур, согласно которой любые формы отношений и связей между ними считаются взаимодействием. Так, многие авторы, отождествляют механизм взаимодействия с конкретными формами производственных отношений, складывающихся между обществом в лице органов законодательной и исполнительной власти на всех уровнях (федеральном, региональном, муниципальном) и предпринимательством как основной движущей силой рыночного хозяйства в процессе функционирования и развития национальной экономики. Они последовательно раскрывают механизм взаимодействия ВПО структур как сложную совокупность принципов, методов, экономических и правовых форм, технологий, организационных структур, в рамках и посредством которых строятся отношения между публичной и хозяйственной властью в стране2. Типичной можно считать следующую формулировку: «Взаимодействие институтов государственной власти и бизнеса представляет собой систему общественных отношений между ними по поводу использования экономических ресурсов общества в своих специфических интересах и с целью максимизации дохода»3.
Нам представляется, что государственное регулирование предпринимательской деятельности, которое корректирует несовершенство рыночных отношений и распределения, являясь объективно необходимым механизмом воздействия на бизнес, неправомерно представлять как их взаимодействие. Точно также, негативные последствия рыночного механизма (монополизм, инфляция и др.) требуют вмешательства государства, которое осуществляется с целью поддержания экономической стабильности, макроэкономического равновесия, сглаживания циклических спадов и подъемов в развитии экономики. Тем самым, государство способствует рациональной хозяйственной деятельности всех предпринимателей, содействуя формированию конкурентной среды, устанавливая «правила игры» в социально ориентированной рыночной экономике, создавая необходимые условия для организации институтов рыночной инфраструктуры.
Можно ли все это рассматривать как особые формы взаимодействия властных и предпринимательских структур? Нам представляется, что те меры, которое предпринимают органы власти, принимая соответствующие законы и правовые акты, устанавливая правила экономической игры, относятся к формированию институциональной среды взаимных отношений или связей ВПО структур, но сами по себе не отвечают признакам взаимодействия. По мнению, Нобелевского лауреата 2009 года О. Уильямсона, институциональная среда представляет собой правила игры, определяющие контекст, в котором осуществляется экономическая деятельность4. Схожее мнение высказывает П. Кляйн, полагая, что институциональная среда формирует рамки, в которых действует человек или организации5.
Связь или отношения выражают определенное влияние (прямое или косвенное), которое оказывают друг на друга самостоятельно действующие субъекты этих отношений. Например, принятые институциональные правила непосредственно воздействуют на поведение предпринимателей, заставляя их учитывать установленные государством условия и ограничения при принятие собственных управленческих решений. С другой стороны, нарушение предпринимателями установленных правил игры заставляет властные органы (налоговые структуры) предпринимать определенные действия по их пресечению, но подобную взаимосвязь неправомочно рассматривать как их взаимодействие.
Какое соотношение между рассматриваемыми понятиями взаимодействие, взаимосвязь и взаимоотношения ВПО структур можно считать более корректным? Наиболее общим по своему содержанию является понятие взаимоотношение, которое включает в себя остальные как частные случаи. Иначе говоря, любая взаимосвязь или взаимодействие — это определенные отношения ВПО структур. Поэтому большинство работ, посвященных исследованию соответствующих проблем, правильнее было бы называть не взаимодействие, а взаимоотношения власти, бизнеса и общества, поскольку в них рассматриваются все типы отношений между данными структурами. Тогда как взаимодействие ВПО структур представляет собой их совместную и согласованную деятельность по достижению общих целей и задач, которые невозможно решить только усилиями одной из сторон. К таким целям и задачам относятся в первую очередь приоритетные проблемы общественного развития.
Близкое понимание экономического взаимодействия власти и бизнеса в регионе представлено в работе А. Майера, который рассматривает его как процесс взаимоотношений между государственными структурами и бизнесом для достижения общих экономических целей, решения актуальных социально-экономических задач, совместной реализации социально значимых проектов. Оно должно быть основано на принятии взаимных обязательств сторон, обеспечивать высокое качество производимых товаров и услуг, защиту окружающей среды, характеризоваться наличием социальных инвестиций и результативностью мероприятий, направленных на достижение социально значимых целей6.
Основными формами взаимодействия ВПО структур можно считать отношения, возникающие в рамках их совместной деятельности в производственно-хозяйственной, включая теневую сферу, и социально-политической сферах жизнедеятельности общества в следующих случаях:
● целевые государственные, региональные и муниципальные программы социального, экономического и научно-технического развития,
● смешанное частно-государственное предпринимательство и партнерство,
● государственная система контрактирования,
● разнообразные формы владения и пользования ресурсной базой, находящейся в государственной собственности (доверительное управление, аренда, концессия, траст),
● система социального партнерства,
● теневые (противоправные) формы, проявляющиеся в лоббировании и коррупционной составляющей во всех ее видах и формах7.
Каждая из выделенных форм взаимодействия ВПО структур должна отвечать как базисным принципам институционального взаимодействия, которые определяют общие правила игры, так и более тонким ситуационным правилам и нормам. Можно утверждать, что существующие институциональные механизмы реализации приоритетных проблем общественного развития нуждаются в серьезной доработке и модернизации как базисных принципов, так и ситуационных институциональных аспектов. Рассмотрим более детально сформулированный тезис на примере целевых государственных, региональных и муниципальных программ — ключевой формы для решения приоритетных проблем общественного развития.
К основополагающим принципам институционального взаимодействия ВПО структур, которые не зависят от его конкретных форм, авторы относят:
● обеспечение консенсуса экономических интересов взаимодействующих сторон;
легитимность субъектов взаимодействия;
● обоюдная морально-этическая, материальная, административная и гражданская ответственность сторон;
● наличие эффективно действующего обоюдного мотивацнонного механизма взаимодействия;
● нацеленность на эффективное (наиболее рациональное) использование всей совокупности экономических ресурсов национальной экономики в целях ее устойчивого роста и социального прогресса всего общества;
● сбалансированность действия механизмов рыночного саморегулирования и государственного воздействия на функционирование и развитие экономических и социальных процессов8.
Насколько данные принципы воплощены в практические институциональные условия в рамках федеральных целевых программ? Федеральные целевые программы и Федеральная адресная инвестиционная программа являются в настоящее время основным, и по существу единственным отработанным и эффективно действующим инструментом программно-целевого планирования в Российской Федерации. Опыт экономически развитых стран, в которых отдельные социальные и экономические проблемы решаются посредством государственных программ, свидетельствует о перспективности программно-целевого метода и его преимуществах по сравнению со сметным финансированием при решении ряда долгосрочных социально-экономических задач. Этот метод позволяет также решать задачи, которые могут быть неподъемны или мало привлекательны для бизнеса. При всех положительных качествах частного капитала, он не во всех случаях в состоянии обеспечить реализацию, например, ряда социальных и крупных инфраструктурных проектов в процессе экономического развития страны.
Основными особенностями и достоинствами этого инструмента являются:
● направленность на решение комплексных задач, стоящих перед Российской Федерацией как государством и как социально-экономической системой;
● более длительный горизонт планирования, сопоставимый со сроками отдачи и окупаемости инвестиций и позволяющий оценивать среднесрочные и долгосрочные социально-экономические эффекты;
● системный подход к формированию комплекса взаимосогласованных по ресурсам и срокам мероприятий для достижения поставленных целей;
● более открытый и гласный по сравнению с другими методами государственного финансирования порядок формирования программ и хода их реализации;
● высокая степень прозрачности государственных заказов и закупок в рамках программных мероприятий, обеспечение контроля за эффективностью расходования средств государственного бюджета;
● наличие возможности оперативной и эффективной корректировки программных мероприятий, обеспечивающих гибкость проводимой политики, и возможности быстрого реагирования на изменение условий реализации программы;
● возможность в рамках программ комбинировать и объединять усилия органов власти различных уровней и частного сектора экономики9.
Обратим внимание на последнюю особенность, которая явно показывает, что ФЦП представляет собой форму взаимодействия ВПО структур. Если внимательно проанализировать основополагающие принципы институционального взаимодействия, сформулированные выше, то можно прийти к выводу, что все они, по крайней мере, формально, декларируются со стороны федеральных органов власти, разрабатывающих ФЦП. Однако их практическая реализация часто оборачивается своей противоположностью, поскольку основные процедуры их разработки не отличаются прозрачностью, преследуют ведомственные интересы и закрыты для участия общественных организаций.
В России реализуется 54 ФЦП, в том числе «Культура России», «Жилище», «Развитие города Сочи как горноклиматического курорта», «Энергетика и энергосбережение», «Рациональное природопользование». Общий объем ассигнований на финансирование ФЦП в 2008 году составит 729,8 млрд рублей, что на 186,9 млрд рублей, или на 34,4%, больше, чем в 2007 году, в 2009 году — 788,6 млрд рублей, что на 58,8 млрд рублей, или на 8,1%, больше, чем в 2008 году, в 2010 году — 557,9 млрд рублей, что на 230,7 млрд рублей, или на 29,2%, меньше, чем в 2009 году. Доля расходов на федеральные целевые программы в общих расходах проекта федерального бюджета в 2008 году составила 11,1% против 9,9% в 2007 году, в 2009 и 2010 годах — 10,9% и 7,3% соответственно10.
Однако не все выделенные государством деньги удается потратить: заказчики ФЦП израсходовали в 2008 году лишь 85% от годового плана. Судя по первому кварталу нынешнего года, освоение госинвестиций идет еще более вяло: потрачено всего 6,3% планового объема11. Другая проблема заключается в несвоевременном финансировании программ.
Почему возникает и постоянно повторяется такая ситуация, когда реальное начало реализации программ затягивается до середины года? Очевидно, что причины лежат в несовершенстве институциональных механизмов взаимодействия различных органов власти и бизнеса, несогласованности их интересов. Российский бизнес еще не готов к проявлению инициативы в части инвестирования капиталоемких долговременных проектов. А создание институтов, выражающих интересы непосредственно населения, при разработке и реализации ФЦП практически вообще не предусматривается. Понятна реакция В.В. Путина, который потребовал четко отстроить все организационные механизмы, связанные с выполнением целевых программ. В целях динамичной реализации ФЦП премьер-министр (ныне Президент РФ) предложил привлечь управляющие компании, в том числе негосударственные. «Закон это позволяет, во всяком случае не запрещает, и это оправданно», — отметил Владимир Путин12.
По мнению экспертов, идея привлечения негосударственных управляющих компаний заслуживает серьезного внимания. Государство выделяет масштабные финансовые ресурсы на разработку и реализацию ФЦП, управлять которыми становится все сложнее, поскольку госучреждения изначально не ориентированы на решение сложных задач, связанных с разработкой документов для инвестиционных проектов, координацию совместных действий организаций различных форм собственности. Бизнес может справиться с их решением более эффективно — ведь каждая крупная компания накопила собственный опыт успешных действий при решении аналогичных задач.
Ключевым моментом взаимодействия следует считать механизм отбора управляющих компаний. Именно здесь концентрируются интересы коррупционно ориентированных чиновников и аффилированных с ними бизнес структур. Поэтому даже четкая формулировка цели и программных мероприятий ФЦП не гарантируют их эффективное достижение, а также целевой характер использования выделенных средств в условиях, когда молчит или формально представлена третья сторона взаимодействия — легитимные общественные структуры, представляющие интересы населения.
В качестве основных форм тройственного взаимодействия в соответствии с мировой практикой могут выступать полуправительственные консультативно-экспертные организации с паритетным представительством в них и государственно-властных, и легитимных предпринимательских, а также иных (профессиональных, научных, политических и др.) общественных структур. Использование апробированных разнообразных форм социального партнерства не исключает (особенно на мезо- и микроуровне) применения специфических процедур и правил, отражающих национальные и исторические особенности развития данной отрасли или региона.
В последнее время проявляется тенденция к формированию принципиально иной системы экономического взаимодействия власти, бизнеса и населения, основанной на согласительных механизмах. Это означает, что бизнес-сообщество, властные институты и организации «третьего сектора», признавая и учитывая приоритет интересов населения. действуют не только в собственных интересах. Сегодня далеко не всегда такое взаимодействие является реальным и взаимовыгодным для всех его участников. В числе негативных проявлений отмечают «приватизацию власти», высокие входные барьеры, рентоориентированное поведение административно-экономических агентов, монополистический сговор и коррупция13.
В механизме этого взаимодействия важным элементом являются некоммерческие организации (далее НКО), благодаря которым достигается открытость и прозрачность отношений предпринимателей и региональных властных структур, балансирование их интересов, возможность обойти конфликтные ситуации и достичь необходимого эффекта в преодолении острых проблем. Многие функции, выполняемые сегодня органами региональной власти, могут быть переданы в доверительное управление также и коммерческим организациям14.
Формальное и пассивное участие общественных институтов во взаимодействии с властными и предпринимательскими структурами можно объяснить не только сговором последних, не желающих изменений в сложившемся балансе сил, но и слабостью, неразвитостью тех общественных институтов, которые могли бы исполнять роль «третьей силы». Речь идет, прежде всего, о возможностях НКО представлять интересы населения на всех уровнях взаимодействия ВПО структур.
Исследования ВШЭ ГУ дают основание для сомнений в их потенциальных возможностях, по крайней мере, в ближайшей перспективе. Так, доходы от миллиона рублей и выше имеют в России только 20 процентов некоммерческих организаций. Примерно в 15 процентах НКО работают свыше десятка сотрудников. Примерно 30% НКО имеют десять и более волонтеров. Что это означает? То, что наш «третий сектор» состоит в основном из маленьких, слабых в экономическом отношении организаций, которые держатся только на энтузиазме. Когда государство выстраивает политику в отношении НКО, то данный фактор не учитывается. В расчет принимают только ограниченное количество больших и сильных организаций с их зачастую довольно сложными взаимоотношениями с властями.
В ходе мониторинга были изучены и основные проблемы, с которыми сталкиваются некоммерческие организации. На сегодня нехватка денег волнует руководителей НКО гораздо больше, чем, например, недостаток квалифицированных кадров или несовершенство законодательства. Опыт зарубежных стран, особенно США, показывает, что многие квалифицированные специалисты помимо и после основной работы принимают активное участие в деятельности «третьего сектора».
Данный мониторинг, как и предшествующие исследования, позволяет сделать определенные обобщения. Отечественный «третий сектор» сегодня переживает очень сложный и достаточно болезненный этап, который является своеобразным импортозамещением ресурсов и институтов. В 90-е годы развитие этого сектора в огромной мере поддерживалось и отчасти направлялось импортом денег, идей, каких-то предложений по направлениям деятельности. Но сегодня ситуация изменилась (целый ряд крупных зарубежных доноров покинули Россию, причем их уход начался до известных политических осложнений). Сейчас появляются отечественные деньги, российский бизнес уделяет все больше внимания «третьему сектору»15.
Новые уникальные возможности для взаимодействия с «третьим сектором» открывают современные компьютерные технологии краудсорсинга или облачных технологий. Термин впервые введён писателем Джеффом Хауи (англ. Jeff Howe) и редактором журнала Wired Марком Робинсоном (англ. Mark Robinson) в июне 2006 года. В отличии от аутсорсинга в краудсорсинге всю необходимую работу делают неоплачиваемые или малооплачиваемые профессионалы любители, которые тратят своё свободное время на создание контента, решение проблем или даже на проведение исследований и разработку.
Краудсорсинг — это часть того, что Эрик вон Хиппель называет «инновацией с расчетом на пользователя», при которой производители полагаются на пользователей не только в вопросе формулировки потребностей, но и в определении изделий и усовершенствований, которые бы удовлетворили эти потребности16. Последнее означает, что становится возможным непосредственное участие заинтересованных граждан и НКО в разработке и реализации ФЦП. Это позволит создать более эффективные механизмы выявления интересов и потребностей граждан, использования их творческого потенциала и инициатив при разработке программ, участия заинтересованных лиц в контроле за ходом их реализации, чем существующие представительные формы общественных организаций и НКО.
В частности, заслуживает особого внимания создание сетевых форм взаимодействия ВПО структур на базе облачных технологий. Облачное предприятие (сетевое предприятие по производству знаний) представляет собой социально-сетевую форму интеллектуальной деятельности людей по генерации знаний, созданию инноваций, их экспертизе, отбору и практическому воплощению17. Она представляет собой виртуальную форму взаимодействия ВПО структур, аналогично тем облачным предприятиям, которые активно используются бизнесом в таких звеньях производственных цепочек, как
● исследование и разработка;
● маркетинг;
● создание новых продуктов и сервисов;
● отношения с клиентами и партнерами;
● прогнозирование и принятие решений.
● усовершенствование бизнес-процессов и т.п.
Приведем примеры создания облачных предприятий в таких компаниях, как Cisco, IBM, P&G, Pfizer,. Так, Cisco проводит конкурс i-Prize для отбора перспективных бизнес-идей. В последнем конкурсе участвовало более трех тысяч человек. i-Prize, выражающийся суммой в 250 тысяч долларов, выиграли пятеро мексиканских студентов. Cisco надеется, что предложенные идеи принесут компании миллиард долларов.
IBM в 2008 году задействовала внешний краудсорсинг для выбора инноваций, на финансирование которых компания зарезервировала около 100 миллионов долларов. В проекте приняло участие около 100 тысяч человек. IBM использовала внутренний краудсорсинг для схожих целей с 2001 года, когда участники онлайновых встреч должны были предложить новые возможности для развития бизнеса. В 2002 году обсуждались идеи об улучшении управления, а в 2003 году — ценности компании.
P&G использовала краудсорсинг для улучшения качества НИОКР, обратившись к полутора миллионам профессионалов с предложением помочь в усовершенствовании продуктов. В результате с 2000 по 2006 год доля продуктов P&G, в которых есть элементы, не разработанные внутри компании, выросла с 15 до 35 процентов. В компании рассматривают свое решение как следующую ступень совершенствования НИОКР после строительства собственных исследовательских учреждений и найма лучших специалистов в отрасли.
В Pfizer внедрили систему совместного решения проблем (collaborative problem solving), которая позволяет управлять инновационными процессами. Она предоставляет возможности эффективно организовать для решения конкретной проблемы команду размером от 200 до 4000, а иногда — и десятков тысяч человек18.
Таким образом, приведенные примеры успешного использования облачных технологий дают все основания активно их развивать в качестве перспективного элемента институционального механизма виртуального взаимодействия всех заинтересованных лиц из властных, предпринимательских и общественных структур на разных стадиях решения приоритетных проблем общественного развития, в том числе при проработке и реализации ФЦП. |
| |
|
|
