|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (40), 2011 | | | | ЭКОНОМИКА И РЕЛИГИЯ | | | Лукин С. В.
заведующий кафедрой бизнес-менеджмента Высшей школы управления и бизнеса Белорусского государственного экономического университета (г. Минск),
доктор экономических наук
Голубев К. И.
профессор Белорусского государственного экономического университета,
доктор экономических наук, кандидат богословия
Расков Д. Е.
доцент кафедры экономической теории экономического факультета,
руководитель Центра исследования экономической культуры Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
Юдин А.
настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы (в Невском лесопарке) Санкт-Петербургской епархии РПЦ,
магистрант Санкт-Петербургской православной духовной академии
Мойсейчик Г. И.
главный советник Главного управления денежной политики и экономического анализа Национального банка Республики Беларусь (г. Минск),
кандидат экономических наук
Румянцев М. А.
доцент кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук
Ушанков В. А.
доцент кафедры экономической теории
Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | Представлены материалы заседания секции «Социально-экономическое учение Русской Православной Церкви», проходившего на конференции «Актуальные вопросы богословских исследований». Доклады, сделанные на секции, дают панорамный взгляд на социально-экономические проблемы прошлого и современности с позиций христианской этики | | Ключевые слова: милостыня, общее благо, старообрядчество, социальная концепция, деньги, Византия, домостроительство | | УДК 33013; ББК 87.7 |
5 октября 2011 года в Санкт-Петербургской православной духовной академии в рамках III Международной научно-богословской конференции «Актуальные вопросы богословских исследований» состоялось заседание секции, посвященной христианскому социально-экономическому учению. В дискуссии приняли участие преподаватели и студенты Санкт-Петербургской православной духовной академии, Экономического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, Белорусского государственного университета (г. Минск), Белорусского государственного экономического университета (Минск).
С.В. Лукин в своем докладе, посвященном учению о милостыне в посланиях св. апостола Павла к Коринфянам, подчеркнул, что оно основано на словах самого Спасителя. Спаситель призывает для очищения души подавать в качестве милостыни какую-либо часть дохода или имущества (Лк 11:41). Чистота милостыни соблюдается, при этом, когда она совершается втайне от людей (Мф 6:3–4). Полноценная милостыня совершается радующимся и любящим христианином, осознавшим истинность слов Спасителя «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян 20:35). Милостыня является частным случаем деятельности христианина в земной жизни. «Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк 6:38). Совершенная милостыня, по св. ап. Павлу, должна совершаться добровольно и радостно, истекая из любящего сердца: «Каждый [уделяй] по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор 9:7). Ценность такой милостыни наибольшая. Ценность небесная, в отличие от ценности земной, определяется не суммой, не денежной оценкой, а степенью душевного расположения к совершению милостыни, добрым намерением (2 Кор 8:11-12) и, если говорить о количественных показателях, — относительной долей пожертвованного к доходу или имуществу. Две последние лепты вдовы, поэтому, по словам Спасителя, оказались весомее гораздо больших сумм, помещаемых в сокровищницу богатыми людьми (Мк 12:41–44). Подобно тому, как каждый орган и клетка тела имеет свое предназначение в деле обеспечения жизнеспособности организма, каждый христианин имеет свое служение. При этом, по мысли апостола, «члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; ‹ Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге» (1 Кор 12:22–25). В разделении труда, в разделении служений, таким образом, присутствует и принимающий милостыню. Причем в нем нуждаются другие, не менее чем он нуждается в них. С. В. Лукин обратил внимание на свойства совершенной милостыни, выделяемые св. ап. Павлом в его Посланиях к Коринфянам. Щедрое совершение милостыни связано с воздаянием за щедрость как, и прежде всего, в жизни будущего века, так и в земной жизни. «Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор 9:6). Таким образом, совершенная милостыня, по нормативному взгляду св. ап. Павла, должна, во-первых, совершаться добровольно и радостно, истекая из любящего сердца. Во-вторых, творящий и принимающий милостыню, по мысли св. ап. Павла, высказанной в 12 главе Первого послания к Коринфянам, оказывают благодеяние друг другу. Дающий милостыню должен осознавать, что принимающий ее оказывает ему благодеяние, содействуя его спасению. Дача и принятие милостыни — это своеобразное разделение труда или, точнее, различное служение Богу. Подобно тому, как каждый орган и клетка тела имеет свое предназначение в деле обеспечения жизнеспособности организма, каждый христианин имеет свое служение. В-третьих, щедрое и радостное совершение милостыни связано с воздаянием жертвующему.
Диакон Константин Голубев выступил с докладом «Митрополит Никодим (Ротов) об особенностях подхода к социальным проблемам папы Римского Иоанна XXIII». При этом он отметил, что понтификат Иоанна XXIII пришелся на весьма непростое время, и хотя продлился менее пяти лет (с 28.10.1958 г. по 03.06.1963 г.), в это время произошло множество существенных событий и в жизни Римско-Католической Церкви, и в мире в целом (включая начало работы Второго Ватиканского собора и Карибский кризис). Прежде всего, диакон Константин Голубев обратил внимание слушателей на энциклику папы Римского Иоанна XXIII Ad Petri Cathedram (29.06.1959), ибо, по словам митрополита Никодима, она, как первая, является программной и, обращаясь ко всему миру, провозглашает, что ее предмет и основное требование апостольской задачи есть «истина, единство и мир, которые надо обрести и развить, вдохновляясь любовью к ближнему». В свою очередь, незнание истины приводит ко всякого рода заблуждениям, причиняющим особенный вред, «просачиваясь в социальную область». Особо в энциклике подчеркивается, что нравственный прогресс не должен отставать от прогресса экономического. Таким образом, в Ad Petri Cathedram поставлен вопрос о том, что борьба за изобилие материальных благ и возможность пользования благами цивилизации не должна быть важнее стремления к тому, что выше материальных вещей и относятся к бессмертной душе. Как и заповедал Спаситель: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мк 8:36; ср. Мф 16:26). Значительным шагом для современного католического социального учения стала энциклика Mater et Magistra (15.05.1961). Важнейшее место в данной энциклике принадлежит развитию таких понятий католического социального учения как «субсидиарность» и «общее благо». Признавая всю важность роста экономики и повышения эффективности производства, энциклика требует реализации принципа справедливости в распределении национального богатства в каждом обществе. Одной из тем энциклики является справедливая оплата труда. При этом проблема распределения, как заметил митр. Никодим, рассматривается в достаточно широком аспекте, включая необходимость избегать образования привилегированных категорий и в среде самих рабочих, справедливое соотношение между заработной платой и ценами, уменьшение диспропорций между различными секторами народного хозяйства. В Mater et Magistra идет речь о том, что научно-технический прогресс, экономическое развитие и улучшение условий жизни, будучи положительными элементами цивилизации, не являются высшими человеческими ценностями. Христиане призваны улучшать социально-экономические условия жизни, совершенствовать общественные институты, предотвращать насилие над человеческим достоинством. При этом Церковь призвана стремиться к сверхприродному единству во всеобщей любви, но не к внешнему единообразию, ограничивающему народы. Энциклика Pacem in Terris (11.04.1963 г.) явилась последней для папы Иоанна XXIII. Таким образом, в определенной мере она подвела итог его исследованиям социально-экономических вопросов. Энциклика опирается на идею естественного права. Среди основных прав человека энциклика, в первую очередь, отмечает право на жизнь, на личную неприкосновенность, на средства, требующиеся для достойного существования (включая питание, одежду, жилище, отдых, медицинскую помощь, социальное обеспечение). Также речь идет о праве на уважение его как личности, на доброе имя, информацию, образование, свободу в поиске истины, в выражении мыслей и в стремлении к творчеству в пределах нравственных норм и общего блага. Особое значение придается праву на свободу совести, на выбор образа жизни (создать семью, стать священником или монахом). Отдельное место отводиться экономическим правам, включая право на труд и проявление инициативы, на приличные условия труда, на оплату труда, достаточную для достойного содержания семьи, на частную собственность. Затем утверждается право на свободу объединений, возможность передвижения внутри государства и эмиграцию, на участие в общественно-политической жизни. С другой стороны, естественные права личности связаны с соответствующей обязанностью по отношению к остальным. Так как люди по природе социальны, то они должны жить друг с другом и заботиться о взаимных интересах. Например, мало признавать право человека на средства для существования, необходимо сделать все от нас зависящее, чтобы оно могло быть реализовано. В своем анализе энциклики Pacem in Terris митр. Никодим большое внимание уделил четырем идеям, являющимся основой фундамента построения мира: истине, справедливости, любви и свободе. Ибо они «возвещены в Божественном Откровении как сверхъестественном, так и естественном» и «служат осуществлению порядка, установленного Богом при творении и сохраняемого Промыслом Божиим». В конечном итоге только при реальном осуществлении этих идей имеет смысл говорить о правах и обязанностях личности, отдельных обществ, национальных и государственных групп и всего человечества. Таким образом, митр. Никодим приходит к заключению, что «это может быть общехристианской отправной позицией в подходе к этой проблеме».
Доклад Д.Е. Раскова «Эсхатология и экономическая активность старообрядцев» был посвящен глубинным истокам отечественного предпринимательства. В истории русского старообрядчества возможно выделить две характерные особенности, которые составляют две параллельные истории. С одной стороны, центром мировоззрения (в большей степени у беспоповцев и для начального периода) стало эсхатологическое чувство приближения последних времен и кончины мира. Без эсхатологии невозможно целостно осмыслить старообрядчества. С другой, староверам сопутствовал земной успех («истовость в быту») в торговле и промышленности. В старообрядчестве, по образному выражению историка Церкви А.В. Карташева, воплотилась практическая метафизика русского православия. Земной успех в предпринимательстве, в сфере экономических отношений явственно говорит об определенном компромиссе: секуляризации, частичном принятии мира, взаимодействии с обществом и властью. Эсхатология дает возможность творчески интерпретировать события окружающего мира. Такое историческое совпадение позволяет поставить вопрос о связи между эсхатологией и хозяйственной активностью в миру. Эсхатология придает напряженное самосознание, делает субъекта более ответственным за собственные действия и поступки. Борьба за чистоту, за сохранение первоначальной истины дает дополнительные силы, ведет к внутреннему деланию. Воплощение может быть в типиконе литургии, в переписывании книг, в правильной христианской жизни, в полном отречении от мира, а может — и эта линия раскрылась полнее — в преобразовании этого мира, в трудовых сверхусилиях, в максимальном сохранении и распространении учения и стиля жизни. Эсхатология у старообрядцев сочеталась с активной жизненной позицией: большим трудолюбием, дисциплинированностью и методичностью. Обученные сложной средневековой христианской культуре, обладая грамотностью и умением постигать, они проявляли активность в миру. Почему именно эта стратегия поведения воплотилась? Почему не возобладал мотив исхода из мира? Ведь и средневековая христианская мысль в целом была эсхатологичной, но это не приводило к формированию системы ценностей, имевших какие-либо последствия для хозяйственной жизни? Современный исследователь Керов В.В. выделяет таким элементом учение о спасении. Как показало знакомство с этой проблемой, сотериология действительно является важным звеном в переходе от эсхатологии к практическим действиям. В интерпретации надо иметь в виду и параллели с тем, как М. Вебер объясняет парадоксальное следствие из доктрины о безусловном предопределении в кальвинизме. Казалось бы, зная, что все усилия человека напрасны и предвечное решение о судьбе каждого человека уже невозможно изменить, можно предположить, что это может привести к расслабленному поведению. На практике происходило обратное: напряженный поиск знаков собственной избранности, в т.ч. в хозяйственных делах. У Вебера «спусковым крючком» для хозяйственного раскрытия этого догмата стал социальный контекст. Сотериология многое значила в индивидуальной и общинной мотивации и наряду с другими факторами стала таким «спусковым крючком» для раскрытия экономического потенциала христианской эсхатологии у староверов.
В докладе «Особенности менеджмента в католической организации «Каритас Интернационалис» священник Алексий Юдин подчеркнул, что бурное развитие социальной деятельности Русской Православной Церкви последних двух десятилетий, а также геополитические и общественные изменения, такие как распад Советского Союза и подписание Акта о каноническом общении между Московским Патриархатом и Русской Православной Церковью Заграницей, поставили перед Церковью ряд новых задач, связанных со структуризацией и координацией вышеупомянутой деятельности. Очевидна необходимость изучения уже имеющегося опыта решения подобных задач в структурах максимально иерархически и этически схожих с Русской Православной Церковью. В своем докладе автор представил попытку рассмотрения реализации социального учения Католической Церкви на примере глобальной католической благотворительной организации «Каритас Интернационалис» с точки зрения маркетинга и менеджмента. Создание «Каритас» связано с опубликованием в 1891 г. папой Римским Львом XIII энциклики «Rerum Novarum», придавшей мощный импульс социальной деятельности мирян в Католической Церкви. Для координации их деятельности секретарь архиепископа г. Фрайбург священник Лоренц Вертманн в 1897 г. организовал в Германии первый епархиальный координационный центр, названный «Каритас». В 1947 г. Государственный секретариат Ватикана поручил «Каритас» официальное представительство всех католических благотворительных организаций на международном уровне, в том числе в Организации Объединенных Наций в целях содействия координации усилий и сотрудничества. Признав в 1951 г. «Каритас» основным инструментом реализации социальной концепции, Католическая Церковь смогла персонализировать свою социальную деятельность. Идеологическая и ресурсная поддержка ее со стороны Ватикана превратила эту организацию в глобальный «бренд», известный по всему миру. Как видно, толчком к институциональному развитию социальной деятельности Римско-Католической Церкви послужил идеологический посыл, выраженный в энциклике «Rerum Novarum». Этот, по сути своей, программный документ произвел настоящий переворот в сознании не только клириков, но и мирян. Ведь важнейшим в нем явилось не только и не столько изложение общих принципов и положений, но анализ конкретной ситуации, формулирование задачи и приложение пути практического решения. Звучит призыв к конкретному действию. Если рассматривать энциклики как элементы некоей стратегии, представляющей собой «общий, недетализированный план деятельности, охватывающий длительный период времени или способ достижения сложной цели, являющейся неопределённой и главной для организации на данный момент, в дальнейшем корректируемой под изменившиеся условия существования», то можно увидеть, что, начиная 1951 г., т. е. со времени официального признания «Каритас» Ватиканом и делегирования представительских функций в международных организациях, именно «Каритас» становится основным инструментом реализации данной стратегии. Пропаганда целей и ценностей, определяемых в энцикликах, является основной составляющей стратегических планов разрабатываемых высшими органами управления «Каритас Интернационалис». Признав определенную благотворительную организацию основным инструментом реализации социальной концепции, Католическая Церковь смогла персонализировать свою социальную деятельность. Продвижение программ «Каритас» строится на сложной системе информационного обмена и выстраивания отношений с различными заинтересованными сторонами. Процессы информационного обмена зачастую находятся на разных уровнях (глобальный-локальный) и регулируются различными видами структур управления. Коммуникации в этом случае приобретают центральное значение, так как большинство мероприятий, связанных с продвижением, состоит только из коммуникаций.
Г.И. Мойсейчик в своем докладе «Деньги и глобальная экономика» обратилась к особенностям генезиса новой системной роли денег, характерной для антиэтической глобальной денежной олигополии. Она заметила, что уже на этапе перерастания капитализма свободной конкуренции в стадию монополистического и государственно — монополистического капитализма (конец 19 — начало 20 века) деньги начали постепенно утрачивать системную роль всеобщего эквивалента. В настоящее время можно говорить о возникновении глобальных денег как системообразующего элемента глобальной финансовой системы. На появление глобальных денег указывают следующие признаки. Во-первых, разделение ранее однокачественных национальных денег на мировые резервные деньги или валюту свободной конвертации, на региональные деньги или валюту ограниченной конвертации и неконвертируемые национальные деньги, имеющие внутреннее хождение, что, собственно, предшествовало появлению глобальных денег. То есть, будучи первоначально однородными и сводимыми к золоту, национальные деньги разделились на группы денег-валют, обладающих разной институциональной силой и властью в устройстве глобальной экономики. Во-вторых, глобальные деньги возникли вместе с появлением и в целях обслуживания глобальной системы всеобщей задолженности и глобальных инвестиций, которая управляется глобальными финансовыми центрами и обслуживается глобальными деньгами. В-третьих, была разрушена сама национально-государственная детерминация денег. Глобальные или транснациональные деньги не сводятся к конкретным видам мировых резервных валют (доллару, евро, иене и т.п.), а сводятся к некоей условной единице, поскольку эмитируются уже не центральными банками государств, а глобальными финансовыми центрами и продвигаются через всемирную систему финансовых центров при использовании финансовых технологий. То есть необходимым институциональным условием появления глобальных денег является формирование глобальной системы финансовых центров. В-четвертых, была существенно подорвана детерминация денег как всеобщего эквивалента. Глобальные деньги стали работать на неэквивалентный обмен и осуществлять явные и тайные, все более массированные, изъятия мировых доходов и богатства странами-эмитентами мировых валют из стран-неэмитентов мировых валют (в виде мирового сеньоража, арбитража, ренты секьюритизации и технологической (организационной и интеллектуальной ренты). В-пятых, значительные изменения произошли в структуре денег. В структуре широкой денежной массы основных мировых резервных валют доля резервных и кредитных денег составляет меньше половины и стремительно сокращается, уступая место финансовым деривативам и другим продуктам применения финансовых технологий. Эта тенденция образует общий сценарий или формулу трансформации основных мировых или региональных резервных валют в глобальные деньги. В-шестых, функцией глобальных денег становится перераспределение мировых доходов и мирового общественного богатства в пользу глобальной финансовой олигополии.
В итоге указанных изменений, направленных против внутренней природы денег в детерминации всеобщего эквивалента и национально-государственной детерминации, «кризисогенность» становится внутренним свойством глобальных денег и системы, которую они создали. Глобальные финансовые кризисы становятся естественным и необходимым продуктом во многом абсурдной жизнедеятельности глобальной финансовой олигополии. Она породила громадный паразитический нарост над денежной системой, той, которая могла бы обеспечить здоровое функционирование, и которая превращается в остатки здоровой системы, изъедаемые наростом. Фактически, глобальная финансовая система объявила войну не только своим наиболее слабым периферическим звеньям, но и собственным устоям. Деньги стали работать против денег. Назревает момент истины глобальной финансовой системы.
М.А. Румянцев в докладе «Социально-экономические институты Византии» отметил, что исторический путь Византии не укладывается в традиционные марксистские или либеральные схемы. Византия имела все возможности развиваться по двум известным из истории Западной Европы путям — «венецианскому» (торгово-патрицианское общество) или «каролингскому» (феодальное общество). Однако этого не случилось. Своеобразие Византии можно определить как теоцентрическое, сакральное общественно-хозяйственное устройство. Среди византийцев господствовало убеждение, что миром должно править неотмирное, трансцендентное начало. К примеру, Автократор (Самодержец) представлял Пантократора (Вседержителя). По праздничным дням император имел право восседать только на левом пурпурном сиденье трона, правое золотое сиденье было символически оставлено для Христа. В случае неправедных поступков император терял поддержку Бога, и тогда на его власть мог покуситься узурпатор. Среди 109 императоров только 34 умерли своей смертью. Византии была присуща высокая социальная мобильность. Благодаря этому громоздкий административный аппарат Империи был достаточно эффективен. Общественно-хозяйственные институты находились в состоянии симфонии, а не конкуренции: в Империи сосуществовали государственные и частные хозяйства, рабовладение, колоны, свободные крестьянские общины, вотчины, государственная монополия на внешнюю торговлю шелком и купеческий капитал. Новые хозяйственные институты встраивались в старые без разрушения архитектоники хозяйства и христианского целеполагания — как исключения из нормы или дополнения нормы. Показателен пример ростовщичества. Ростовщичество было морально осуждено, а некоторые императоры законодательно запрещали его. Но в виде исключения из нормы, если это было необходимо для торговли или строительства, дача денег в ссуду разрешалась законодательно. Для этого существовало особое сословие — аргиропраты (ювелиры, менялы). Они посредничали в сделках, покупали для других имущество, давали в долг под залог сделки. Их деятельность напоминала современный факторинг. Хозяйственное право базировалось на христианской норме, согласно которой грех тождественен преступлению. В результате Новеллы императоров (судебные сборники) сочетали христианские каноны и нормы римского права. Хозяйственная деятельность становилась педагогической задачей. Новеллы о крестьянской собственности ограничивали продажи земельных участков богатым и тормозили социальное расслоение, защищали незыблемость крестьянского семейного начала Империи. Значительную роль в условиях кризиса VII в. сыграла массовая славянская миграция: свободные крестьянские общины славян-христиан, поддержанные государством, затормозили распад византийских общин, дали им новый импульс и обеспечили расцвет земледелия. В целом хозяйственная жизнь Империи была очень интересной. С одной стороны, безличные нормы римского законодательства при продаже земли и активов гарантировали реализацию частновладельческого права. С другой — не рынок и право, а воля императора и христианская этика обеспечивали легитимность активов. Особенно хрупкой ввиду постоянных конфискаций выглядела крупная собственность. Автократор и свободные общины против «сильных мира сего» — так можно сформулировать идеальный принцип Византийского хозяйства. Пусть этот принцип часто нарушался, но пока он имел значение идеала, хозяйство Империи развивалось поступательно.
В.А. Ушанков выступил с докладом «Экономика, хозяйство, домостроительство». В силу различных природно-географических и культурных особенностей развития русского языка в нем образовались два слова близких по своему значению — «экономика» и «хозяйство». Слово «экономика», появившееся в русском языке, заимствовано из зарубежных книг. Этот термин легко отделим от основ русского языка, и значение его становится очевидным. «Ойкономия» («ойкос» и «номос») в современном языке означает экономика, (экономическое). Слово же «хозяйство» пришло от немецкого корня «хуз», «хаус», но очень близко к славянским — «хижина» и «хозяин», что по некоторым свидетельствам, говорит об их более близкой языковой основе. Различие в происхождении слов «экономика» и хозяйство», казалось бы, обозначающих одно и тоже, на самом деле выражает разные сущности. Дом в западной культуре и дом в отечественной культуре — два совершенно разных понятия. За первым стоит собственность, управление, имущество, воспроизводство. За вторым стоит не домовладение как собственность, а домоводство, домострой, где главным является не воспроизводство имущества, а воспроизводство дома. Дом — явление еще более глубокое по своей сути, чем хозяйственное или экономическое управление имуществом. Дом как явление объединяет в себе органическим образом разнообразнейшие, если не все, проявления жизнедеятельности человека. Дом есть также проявление человеческого общежития, причем независимо от природы связей между ее членами. Они могут быть как семейными, так и более сложными, не связанными с прямым родством. Это уже дом в понимании большого дома или отечества, государства во главе с государем или правительством («Родина наш общий дом» — Ожегов). Говоря современным экономическим языком, большой дом, объединяющий многих людей общими интересами, условиями существования и культуры, может быть назван народным хозяйством или домом для народа. Народное хозяйство или экономика народного хозяйства — это Дом с большой буквы. Порядок в нем. Это созвучно православному пониманию дома. Дом в православии предстает как Малая Церковь, а хозяйство в нем как домостроительство. Домостроительство как Божественное Домостроительство, в котором осуществляется божественный замысел спасения человечества или искупление грехопадения человечества. | |
|
