|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (40), 2011 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Тертышный С. А.
заместитель заведующего кафедрой политической экономии
Санкт-Петербургского государственного горного университета,
кандидат экономических наук, доцент
| |
| | | | | В статье рассмотрены основные научные подходы к исследованию проблем теневой экономики, показано современное состояние данного вида экономической деятельности, его динамика и предложена характеристика теневого сектора хозяйственной деятельности с позиций методологии институционального анализа | | Ключевые слова: институционализм, теневая экономика, государственное регулирование, право собственности, асимметрия информации, трансакционные издержки | | УДК 330.341.2(075); ББК 65.012.2 |
Исследование проблем, связанных с теневой и неформальной экономикой, занимает особое место в экономической науке. Это объясняется масштабностью и в то же время сложностями в точной оценке этого сектора.
По данным Всемирном банке (ВБ) масштаб теневого сектора в мире растет с каждым годом и достиг на 2011 год уровня в 35,5% мирового ВВП1, поэтому изучение этого явления привлекает все больше и больше специалистов.
Согласно опубликованным ВБ данным, по 151 стране, в России доля скрытой от официальных глаз экономики составила почти 50% ВВП2. Комментируя эти сообщения ВБ, эксперты отметили, что самыми непрозрачными в России являются сферы торговли, услуг, производства продуктов питания, сельское хозяйство, а также незаконные виды деятельности и те отрасли, в которых высока коррупционная составляющая.
В свою очередь, коррупционная составляющая экономической деятельности в России стала настоящей проблемой, которой всерьез обеспокоены уже на самом верхнем уровне руководства нашей страны. При этом, по оценке TRANSPARENCY INTERNATIONAL в «The Global Corruption Barometer 2010», публикующей индекс восприятия коррупции по различным странам («CORRUPTION PERCEPTIONS INDEX 2010»), Россия занимает 154 место среди стран мира, находясь в критической зоне с показателем восприятия коррупции 2,1, также как и в Таджикистане3.
Масштабы теневого сектора экономики России, а также уровень коррупции в различных ее отраслях сегодня стали одним из серьезнейших факторов, препятствующих успешному развитию нашей страны, ее полноправной интеграции в мировое экономическое пространство и вхождению в различные международные экономические организации и объединения.
Институциональный подход, основанный на трансакционном анализе теневой экономики, позволяет обратить внимание на причины, которые не рассматриваются в рамках традиционного «mainstream». Особое внимание уделяется связи между «правилами игры», которые определяют и ограничивают хозяйственную деятельность человека, и процессом экономического развития. Так, если неоклассическая теория, анализируя процесс развития, узко определяет производство, рассматривая его как систему, связывающую затраты ресурсов (земли, рабочей силы, капитала) и производственную технологию с выпуском товаров и услуг, то трансакционный подход расширяет эти базисные положения, обращая внимание на обратные связи между экономикой и институтами, определяющими «правила игры» в экономическом обмене, приводящие в конечном итоге к уменьшению степени неопределенности для экономических агентов и минимизации, таким образом, издержек обмена.
Очевидно, что все экономические агенты являются «игроками» формального сектора экономики, когда их действия соответствуют установленным «правилам игры» и защищены ими. И наоборот, когда эти правила не соблюдаются, их следует рассматривать как «игроков» теневого сектора экономики. Иначе говоря, приверженность к установленным правилам является первостепенным критерием участия в «законной» экономике, в то время как несоблюдение или обход установленных правил является критерием участия в теневой экономике. Используя этот критерий как основание для системы классификации, профессор экономики в Университете Висконсин-Мэдисон Эдгар Файг (от англ. Edgar L. Feige), предложил рассматривать четыре типа подпольных экономических действий: нелегальная, несообщенная, незарегистрированная и неформальная экономическая деятельность.
Вообще, следует отметить, что в научном экономическом обороте предлагается много названий теневой экономики: собственно теневая (shadow), секретная (subterranean), скрытая (hidden), серая (gray), тайная (clandestine), нелегальная (illegal), несообщенная (unreported), незарегистрированная (unrecorded), вторая (second), параллельная (parallel), черная (black) и т.д., что в полной мере подтверждает существующие трудности, связанные с ее оценкой.
Нелегальная экономика. «Нелегальная экономика состоит из дохода, произведенного экономической деятельностью, нарушающей юридические нормативы, определяющие сферу законных форм коммерции»4. Нелегальные предприниматели в этой экономике участвуют в производстве и распределении запрещенных товаров и услуг (нелегальное производство наркотиков, обмен валюты спекулянтами и т.д.). Такие запрещенные экономические действия являются прибыльным источником дохода в обход закона, а также, что более серьезно, способствуют подрыву стабильности политических, экономических и юридических институтов.
Несообщенная экономика. «Несообщенная экономика включает ту экономическую деятельность, которая обходит институционально установленные фискальные правила, зафиксированные в налоговом кодексе, либо уклоняется от них»5. Доходы от несообщенной экономики не сообщаются в налоговые органы, вследствие чего возникает так называемый «налоговый зазор» (tax gap) — различие между суммой полагающихся налоговых поступлений и реально собранным доходом.
Исследования несообщенных доходов стимулировали различные преобразования в налогообложении развитых странах. Упрощение налоговых законов и понижение налоговых ставок привело к расширению базы налогообложения и сокращению издержек самой налоговой системы. В развивающихся странах неэффективные фискальные институты продолжают, однако, существовать, укрепляя то, что Эрнандо де Сото охарактеризовал как «меркантилистская система»6.
Незарегистрированная экономика. «Незарегистрированная экономика состоит из той экономической деятельности, которая обходит институциональные правила, установленные требованиями государственных статистических органов»7. Определяющим показателем здесь является сумма незарегистрированного дохода — того, который должен быть, по существующим правилам, зарегистрирован в системе национального счетоводства, но не был.
Одним из наиболее важных компонентов незарегистрированной экономической деятельности в развивающихся странах является домашнее производство. Хотя методика расчета национального дохода предполагает, что домашнее производство было включено в национальные счета, этот сектор обычно опускается вследствие трудностей его измерения. Существующие оценки домашнего производства показывают, что оно составляет в развитых странах 25–50% зарегистрированного ВНП8.
Обширная и быстрорастущая незарегистрированная экономика может систематически искажать такие ключевые экономические индикаторы как уровень безработицы, процентные ставки, производительность труда и уровень цен.
Неформальная экономика. Согласно подходу Э. Файга, «неформальная экономика включает ту экономическую деятельность, которая экономит [частные] издержки, нарушая [общественные] выгоды и права, предписанные законами и административными правилами, регулирующими отношения собственности, коммерческое лицензирование, трудовые контракты, отношения финансового кредитования и социального страхования»9. Она измеряется доходами, полученными неформально действующими экономическими агентами.
Последние два вида классификации образуют неформальный сектор экономики, который в отличие от нелегального/теневого имеет принципиально иные поведенческие мотивации и характерен в большей степени для развивающихся и переходных экономик.
Большинство современных определений неформального сектора обычно отражают идеи Э. де Сото, предложившего правовую концепцию неформальности, как вид хозяйственной деятельности, которая уклоняется от официального учета и контроля и часто (но не всегда) носит противоправный характер10.
Кардинальные экономические и социальные изменения последних двух десятилетий в России затронули фундаментальные основы существования общества — отношения собственности, систему ценностей, институциональную структуру. Экономические преобразования в период постсоветской модернизации качественно изменили социально-структурные и другие отношения, обострив имущественную дифференциацию, поляризовав интересы, политические предпочтения представителей различных социальных групп. На смену фактически моногосударственной экономике пришла многосекторная, представленная фирмами различных форм собственности — государственной, частной, муниципальной, акционерной и т.д. Разгосударствление, приватизация привели к формированию новой социальной структуры, представляющей слои собственников и тех, кто не владеет материальными элементами труда. Состояние и тенденции развития экономической сферы современной России — одна из актуальных и сложных проблем как для практики, так и для науки. Основу данной проблемы составляет острейшее противоречие между требуемой в соответствии с логикой рыночной экономики хозяйственной активностью, направленной на конструктивное развитие экономики, и реальным перемещением последней в тень, за рамки существующего законодательства.
В настоящее время ситуация складывается таким образом, что нормы традиционной экономической культуры не работают, новая культура все еще окончательно не сформирована. Практического опыта для реализации новых черт экономической культуры в нашем обществе пока также не сложилось. Стереотипы рыночного поведения еще не сформированы. Перемены в массовом экономическом сознании проявляются в двух формах. Первая форма культурной переориентации — усвоение новых стереотипов экономического поведения, соответствующих рыночной экономике, протестантской хозяйственной этике и культуре экономически развитых стран Запада. Действительно, за короткий срок с начала рыночных реформ население страны столкнулось с множеством новых, чуждых нам стереотипов поведения. Вторая форма, противоположная первой, заключается в обходе законов, гражданских запретов, нарушении норм. Определенные стереотипы поведения возникают как реакция на объективные условия, которые выступают следствием политики.
Столкновение новых стандартов поведения в экономике с традиционными моделями, сопровождающие этот процесс конфликты требуют серьезного научного осмысления сущности феномена, условий, факторов, направлений его трансформации. В свете вышеизложенного, представляется особенно необходимым обратить внимание при анализе данного явления на институциональный подход.
Так, в рамках теневой экономики можно выделить три сектора: | | |  |
1) «Белые» рынки — деятельность на грани закона, например «серые» схемы. Такая деятельность в зависимости от трактовки законодательства различными судами может иметь статус как законной, так и незаконной;
2) «Серые» рынки — деятельность, которая, по существу, является незаконной и подпадает под отдельные статьи налогового, трудового и уголовного законодательства (сокрытие доходов, работа без лицензии, деятельность с привлечением нелегалов и т.д.). Нарушители могут понести различные виды ответственности как административной, так и уголовной, но данные виды деятельности не наносят вреда здоровью и жизни человека;
3) «Черные» рынки — криминальная деятельность, запрещенная законом (наркобизнес, торговля оружием, коррупция и т.д.), представляющая угрозу жизни и здоровью человека.
Коррупция отнесена и к «серым», и к «черным» рынкам в зависимости от последствий совершенных действий.
Таким образом, термины «белая», «серая», «черная» экономика употребляются для характеристики отдельных видов деятельности в рамках теневой экономики, различающихся по степени их законности (легальности).
По мнению Теодора Шанина, известного британского социолога, ректора Московской высшей школы экономических и социальных наук, следует различать теневую и неформальную экономику11.
Деятельность в неформальной экономике, как и в теневой, связана с несоблюдением установленных правил, но не связана, по крайней мере, напрямую с криминальной сферой. Вдобавок к этому поведение человека в рамках данной экономической деятельности объясняется с помощью несколько иной модели человека, а именно «человека приспосабливающегося» («homo adaptans»).
Для такой модели человека характерна совершенно иная мотивация деятельности по сравнению с моделью «рационального максимизатора», действующего в теневой экономике: ориентация не на максимальную прибыль, а на прожиточный минимум; высокая степень приспособления к новым условиям (несколько видов заработков, быстрая смена мест работ); невысокие требования к условиям проживания, питания, быту. Значительную роль в обеспечении условий существования играют члены семьи, родственники, соседи, в отношениях между которыми преобладают альтруистические черты — помощь без расчета на то, что она будет оплачена, и т.д.
Неформальную экономику называют также «эксполярной», т.е. выходящей за рамки существующей системы восприятия и экономического анализа. Схематично место «эксполярной»/»неформальной» экономики можно изобразить с помощью следующей модели полюсов, предложенной американским профессором социологии университета Восточного Мичигана, (штат Бостон) Стюартом Генри12:
На рисунке видно, что эксполярная экономика граничит как с официальной экономикой (п. 3 классификации Э. Файга — домашнее производство), так и с теневой (п. 4 данной квалификации). Существование неформального сектора оказывает непосредственное влияние на экономическую деятельность общества, но не вписывается в рамки общепринятых схем исследования, то есть так называемого «формационного подхода» или альтернативы «рыночное — традиционное» общество. | | |  |
Сравнительные характеристики субъектов формального и неформального секторов по П. Фидлеру и Л. Уэбстеру13:| Характеристики | Формальный сектор | Неформальный сектор |
|---|
| Входные барьеры | Высокие | Низкие | | Технологии | Капиталоемкие | Трудоинтенсивные | | Управление | Бюрократическое | Семейное | | Капитал | Избыточен | Недостаточен | | Рабочее время | Регулярное | Нерегулярное | | Оплата труда | Нормальная | Ограниченная | | Используемые финансовые услуги | Используются услуги банков | Используются личные, неформальные услуги | | Отношения с покупателями | Безличные | Личные | | Постоянные издержки | Крупные | Незначительные | | Использование рекламы | Обязательное | Малое, либо вообще отсутствует | | Использование правительственных субсидий | Часто крупное | Отсутствует | | Рыночная ориентация | Часто на экспорт | Редко на экспорт |
Рассматривая экономику России в первой половине 1990-х гг., Т. Шанин задается вопросом: почему в условиях, когда стоят заводы, зарплаты не выплачиваются, производство падает, эффективных институтов социальной защиты не существует, а доходы от экспорта оседают за рубежом, почти все субъекты экономической деятельности функционируют.
Если исследовать с этой точки зрения командную экономику, то появляются следующие вопросы: почему при сравнительно низкой заработной плате и отсутствии в магазинах необходимых товаров советские граждане (в большей степени это характерно для крупных городов) имели практически все, что хотели, в рамках того ограниченного набора товаров и услуг, которые могла производить командная экономика?
Секрет живучести россиян состоит в том, что помимо официально функционирующей экономики, отношения в которой подчиняются действующей системе формальных правил и институтов, существует другая, невидимая, однако ощущаемая всеми неформальная экономика со своими неписаными правилами и институтами. Не принимать ее в расчет — значит игнорировать поведенческие мотивации огромного большинства людей, их влияние на ход развития экономических систем различных стран.
Ученые и практики в большинстве своем едины в том, что теневой сектор быстро расширятся на протяжении последних пятидесяти лет, особенно в развивающихся странах, но расходятся во мнениях относительно измерения его масштабов.
Теневая экономика характерна для всех типов экономических систем. Ее масштабы значительны как в развивающихся, так и развитых странах. Однако следует подчеркнуть тот факт, что в развитых странах в большей степени развит теневой сектор экономики, в то время как в развивающихся и переходных — неформальный.
Во второй половине 1990-х гг. в развитых странах теневая экономика была эквивалентна в среднем 15% ВВП, в странах с переходной экономикой — 23%, в развивающихся — 39%.
Среди развитых стран по этому показателю «лидировали» Греция — 29,0% ВВП, Италия — 27,8%, Испания — 23,4%, Бельгия — 23,4%. Значительны были масштабы теневой экономики в Ирландии, Канаде, Франции — от 14,9 до 16,3%. Более благополучными считались Австрия — 9,1%, США — 8,9%, Швейцария — 8,0%.
Наиболее быстрый рост масштабов теневого сектора наблюдался в Греции, Италии, Швеции, Норвегии и Германии. Например, в Германии в 2001 г. рост теневого сектора составил 3,5%, в то время как рост ВВП — 1%14.
Если посмотреть на структуру теневой экономики в этих странах, то значительная его часть, по сути, является неформальной, хотя и отнесена в большинстве справочников к теневой.
Последнее десятилетие XX в. было связано с глубочайшими трансформациями в постсоциалистических странах, что естественным образом негативно сказалось на их экономической сфере.
По данным МВД РФ, в 1990–1991 гг. в теневой экономике производилось от 10 до 11% ВВП, в 1993 г. — 27, в 1994 г. — 39, в 1995 г. — 45, в 1996 г. — 46. С теневой экономикой связана деятельность 58–60 млн чел.15 Данные Госкомстата значительно ниже: 1992-1994 гг. — 9–10%, 1995 г. — 20%, 1996 г. — 23%16. По данным Госкомстата на май 2002 г., в теневом секторе экономики было занято 15,4% от общей численности работающих.
В эпоху «перестройки» (1985–1990 гг.) считалось, что теневая экономика является порождением командно-административной системы и что с переходом к рынку она исчезнет сама собой. Однако все произошло с точностью до наоборот.
В процессе неуправляемой реструктуризации народного хозяйства и спонтанной приватизации наблюдался значительный рост хищений и воровства. Государственные чиновники «приватизировали» крупнейшие и наиболее прибыльные предприятия, сырье и материалы; директора предприятий — сырье и оборудование; рабочие — детали и инструменты; владельцы инвестиционных компаний — деньги у населения и т.д. Бюрократия наглядно демонстрировала феномен рентоориентированного поведения.
На тесную связь теневой экономики и коррупции указывают И. Клямкин и Л. Тимофеев. По их мнению, «главная и самая очевидная особенность теневых экономических отношений в России состоит в том, что они принципиально неотделимы от коррупции»17. И. Клямкин и Л. Тимофеев подчеркивают, что «подпольная экономика» не противостоит экономике «формальной», но и тесно интегрирована в нее. Иначе говоря, в основе нелегальных экономических отношений в России лежит возможность приватизировать любое общественное благо (в частности, любой закон) и пустить его в теневой оборот18. Теневая экономика в России, таким образом, выступает как приватизированное государство, или, по выражению И. Клямкина и Л. Тимофеева, теневое «парагосударство». В этом «парагосударстве» функции, которые, в принципе, должны быть исключены из рыночного оборота (например, суд, армия, законотворчество и др.), утрачивают характер общественного блага и становятся предметом купли-продажи.
С началом рыночных реформ, если за точку отсчета принять либерализацию цен в январе 1992 г., появились новые стимулы для развития теневой и неформальной экономики:
● неспособность государства выполнять свои функции;
● нарушение «status quo» в обществе (проблема «безбилетника»);
● ослабление системы наказания;
● развал системы правовых институтов;
● рост коррупции;
● распространение неформальных отношений и т.д.
Одной из важнейших черт переходной экономики явилась институционализация теневого сектора, которая стала устойчивым элементом экономической системы, своеобразным дополнением к легальной экономике.
Среди основных, однако, взаимосвязанных институциональных причин существования теневой экономики, на наш взгляд, можно обозначить следующие:
● высокие трансакционные издержки легального бизнеса;
● отсутствие эффективной системы защиты прав собственности;
● подчинение системы государственных институтов определенной группе интересов.
В целом эти факторы определяют величину трансакционных издержек отдельных экономических агентов и влияют на выбор степени легализации их деятельности.
Так, высокие трансакционные издержки легального бизнеса являются одной из основных институциональных причин существования нелегального сектора. В данном контексте интересно рассмотреть подход перуанского экономиста Э. де Сото.
По мнению Э. де Сото, теневая экономика — это «прибежище для тех, для кого издержки соблюдения существующих законов при ведении обычной хозяйственной деятельности, т.е. трансакционные издержки, превышают выгоды от достижения своих целей»19.
Подобная ситуация характерна для стран как с развивающейся, так и с переходной экономикой, где высокие трансакционные издержки ведения легального бизнеса неизбежно приводят к расширению теневого сектора.
Одним из важнейших прав, определяющих успех стран с рыночной экономикой, является эффективная система получения и защиты прав собственности. Эта система предусматривает правовые механизмы, способствующие формированию стимулов для предпринимательской активности и обеспечивающие исполнение трансакций с наименьшими издержками.
Р. Коуз указывает на то, что отсутствие хорошо спланированных, экономически эффективных, стабильно работающих институтов, защищающих права собственности и договорные отношения, заставляет предпринимателей сокращать затраты и снижать уровень риска путем вертикальной интеграции. Это ограничивает свободу действий частных компаний и «глушит сигнальные механизмы рынка»20. Более того, отсутствие таких институтов препятствует децентрализации и специализации компаний, не позволяет им заключать договоры с конкурентоспособными поставщиками, предлагать умеренные страховые взносы и привлекать инвесторов — как иностранных, так и отечественных. Это также затрудняет использование современных новаторских подходов к комбинированию активов, например, создание корпораций или гибких акционерных структур, таких как обмен долговых обязательств на акции, либо участие в долгосрочных инвестициях или контрактах, необходимых для экономии, обусловленной ростом объема производства. В результате национальные экономики не получают достаточных средств для того, чтобы выдержать конкуренцию на мировой арене.
Высокие трансакционные издержки функционирования экономической системы и крупный теневой сектор приводят к огромным потерям экономического потенциала и ресурсов впустую. Наличие серьезных препятствий к получению прав частной собственности приводит к тому, что многие предприниматели имеют незарегистрированные активы — то, что Э. де Сото называет «мертвым капиталом». По его расчетам, бедные слои населения в странах «третьего мира» и бывших коммунистических странах владеют незарегистрированным имуществом на сумму не менее 9,3 трлн долл.21 Этот капитал лежит мертвым грузом, потому что лица, владеющие или пользующиеся им, не защищены официальным правом частной собственности, которое позволило бы им использовать эти активы в качестве «продуктивных экономических средств», например, в качестве залога для получения кредита, необходимого для того, чтобы открыть или расширить дело. Именно поэтому предприниматели теневого сектора не могут получить кредиты у официальных кредитно-финансовых институтов под умеренный ссудный процент, что лишает их крайне необходимых ресурсов. Отсутствие надежной, доступной и официальной системы защиты прав частной собственности лишает представителей теневого бизнеса возможности разделять и продавать часть своих активов (например, в форме паев) или изменять структуру активов для мобилизации дополнительных капиталов. Кроме того, отсутствие у них таких прав лишает их заинтересованности в обучении персонала, автоматизации, компьютеризации и т.д., то есть в осуществлении крупных долгосрочных капиталовложений и, соответственно, получении прибыли от специализации и экономии, обусловленной масштабом производства. В дополнение ко всему невозможность контроля над выполнением условий договоров заставляет предпринимателей, работающих в теневом секторе, иметь дело только с известными им партнерами или требовать предоплаты. В результате предприниматели теневого сектора склонны заниматься операциями, дающими низкий прирост объема производства. Таким образом, в долгосрочном периоде существует отрицательная зависимость между величиной теневого сектора и темпами экономического развития страны.
Система государственных институтов — правила и нормативы, которые регламентируют экономическую деятельность, определяет величину трансакционных издержек, стимулы и препятствия для соблюдения установленных требований, а также тех, кто выигрывает и кто проигрывает от этих ограничений. Зачастую группы или отдельные лица заинтересованы в создании такой системы институтов, которая выгодна им самим, но может препятствовать общему экономическому развитию страны22.
Данная проблема получила развитие в теории прав собственности на основе групповых интересов23. В этой теории фундаментальные социальные и политические институты общества выступают как заданные, и ставится задача объяснения схемы прав собственности в различных отраслях в терминах взаимодействия между группами, преследующими свои особые интересы на политическом рынке. Сформированные таким образом права собственности приводят к чистым потерям общественного благосостояния и обычно трактуются в терминах трансакционных издержек. Это так называемые проблемы «безбилетника», рационального игнорирования и асимметрии информации24.
Несмотря на огромное число данных, свидетельствующих о том, что такая система не может быть устойчивой и продуктивной в течение длительного времени, история показывает, что те, кто смог нажиться за ее счет или приспособиться к ней, а также те, кто вложил большие средства в такую систему, кровно заинтересованы в ней и часто даже имеют ресурсы для поддержки этой системы в течение достаточно продолжительного времени.
Авторитарные режимы и страны с экономикой централизованного планирования, а также «кумовской» капитализм, развившийся в ряде европейских стран после окончания Второй мировой войны, являются современными примерами этого явления. В таких условиях влиятельные деловые круги, обладающие особыми правами и интересами, независимо от того, кем они представлены,– официально зарегистрированными предпринимателями, лицами, стремящимися заработать на чем-либо, экономическими олигархами либо «кумовьями» — капиталистами, способны оказывать противодействие и даже инициировать контрреформы.
Основная причина того, что многие граждане стран с развивающейся демократией и рыночной экономикой не принимают участие в политической жизни страны или не занимаются легальным бизнесом, состоит в том, что существующие государственные институты и «правила игры» не дают им этой возможности.
Именно по этой причине так долго существует, казалось бы, неэффективная правовая база, которая исключает большую часть предпринимателей из процесса принятия политических решений и законотворчества. В результате правительство не отвечает за соблюдение их интересов, что наносит ущерб демократии. Это дает возможность небольшому числу политически активных олигархов контролировать национальную экономику путем создания системы законов и нормативов, принятых по политическим мотивам, санкционированных правительством и идущих вразрез с интересами всего остального населения, которое зарабатывает средства на жизнь в теневом секторе25. Такая система ослабляет так называемый «механизм сдержек и противовесов», мешает установлению «status quo» в обществе, кроме того, отсутствие демократических, рыночных рычагов власти ставит под угрозу свободу конкуренции в экономической сфере.
В настоящее время как страны с переходной экономикой, развивающиеся, так и страны с рыночной экономикой пытаются решить проблему реформирования законодательных систем с целью сокращения непомерных издержек, связанных с наличием возможностей для извлечения выгоды отдельными группами, что в долгосрочной перспективе препятствует общему экономическому росту и стимулирует теневую экономику26.
Возвращаясь к исследованиям Э. де Сото, следует обратить внимание еще на одну проблему, рассмотренную им в работе «Иной путь». Перуанский экономист на примерах доказывает, что в теневом бизнесе, как и в легальном, действует «сила права» (конечно, права специфического, т.е нелегального). Мир теневого бизнеса во многом копирует мир бизнеса легального, заимствуя эффективные формы организации: во всех видах нелегальной деятельности существуют устойчивые организации, которые координируют контакты теневиков друг с другом и с законными государственными институтами. Складывается впечатление, что в «тени» живет параллельный мир со своими профсоюзами, судами, правовыми нормами, который во многом эффективнее официального мира. Даже процесс подкупа государственных чиновников трансформируется здесь из эпизодического правонарушения в устойчивый порядок, с которым согласны все его участники.
Рассмотренный в работе Э. де Сото довольно сложный механизм самоорганизации теневого бизнеса убедительно доказывает несостоятельность упрощенных представлений о рынке, где каждый «сам за себя». Высокие трансакционные издержки легального бизнеса делают исключительно индивидуалистическую деятельность заведомо неэффективной, заставляя экономических агентов сплачиваться в нелегальные организации, существование которых приобретает устойчивый характер, причем происходит постепенная институционализация все большего числа неформальных норм. |
| |
|
|
