|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (37), 2011 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ | | | Мельников Д. В.
доцент кафедры управления предпринимательской деятельности
Санкт-Петербургского государственного университета сервиса и экономики,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье анализируется три признака субъективности региона как части производительных сил: рациональность, универсализм — партикуляризм и активность. На основе статистического материала даются предложения по совершенствованию стратегических и тактических региональных целей для территориального управления в Российской Федерации | | Ключевые слова: регион, экономическое районирование, универсализм- партикуляризм, региональная активность |
Диалектика экономических отношений никогда не умаляла субъективного начала. Обществоведами доказано, что субъективное отношение к материальному и духовному миру присуще не только индивидууму, но и социальной материи, принимающей формы класса, страта, группы, и в том числе региона. Да это и понятно, ведь регион не просто географический ареал, но и социальная система, кооперирующая в себе экономические, политические и духовные интересы людей.
Анализ философской литературы предполагает выделение трех признаков субъективности: рациональность, универсализм — партикуляризм и активность [1, 2, 3, 4]. Наша экономика только выиграет, если энергично возьмется за внедрение вышеназванных признаков в систему отношений: федеральный центр — регионы.
Рациональность выявляется, в построении взаимовыгодных социально- экономических интересов региона и федерального центра. Федеральный центр финансово заинтересован в укрупнении регионов, образующих топливно-энергетический комплекс, поэтому уже из природы экономической сделки между центром и регионом следует, что центр обязан предоставить объединяемым регионам минимум два пакета предложений. Первый пакет должен минимизировать моральные издержки потерь прошлой региональной власти, происходящей в результате административного укрупнения территориальных образований. Второй пакет предназначен для воспроизводства социальной инфраструктуры, которую региональные лидеры не сильно спешат финансировать из-за низкой рентабельности крупных социальных инвестиций.
Если говорить о рационализме субъектов федерации, то для них коренной вопрос — изменение нормы процентных отчислений регулируемых федеральных фискальных инструментов в пользу бюджета федерации на основе договора разграничения полномочий между центром и субъектами федерации. В бюджетном кодексе РФ указана величина норматива в процентах фискальных инструментов перераспределяемых в бюджеты субъектов федерации [5, с. 49–51].
Отметим бюджетную разумность центра в отношениях с регионами, поскольку абсолютное большинство фискальных инструментов зачисляется в бюджет субъекта федерации по ставке не менее 50% [5, с. 49–50]. Например, по ставке 100% в бюджет субъекта федерации перераспределяются налоги на прибыль организаций, на добычу общераспространенных полезных ископаемых и добычу природных алмазов, а также сборы за пользование объектами животного мира, все виды государственных пошлин, акцизы на автомобильный, прямогонный бензин, дизельное топливо, моторные масла для дизельных, карбюраторных (инжекторных) двигателей, пиво, алкогольную продукцию, за исключением некоторых видов алкогольной продукции [5, с. 49–51].
Правда, экономически непонятна минимизация центром перераспределения в бюджет субъекта федерации двух важных фискальных инструментов: единого сельскохозяйственного налога и роялти по соглашению о разделе продукции (СРП). Единый сельскохозяйственный налог зачисляется в бюджет субъекта федерации по ставке 30%. Зачисление в бюджет субъекта федерации роялти по СРП для углеводородного сырья (за исключением газа горючего природного) осуществляется по ставке 5%. Ясно, что такие федеральные финансовые процедуры не усилят реальный сектор хозяйств субъектов федерации.
Вышеизложенное еще раз подтверждает роль личности в государстве. От того как найдут общий язык федеральные и региональные лидеры, во многом зависит уровень жизни граждан России.
Универсализм — партикуляризм. Универсализм вытекает из рационализма, ибо подразумевает доступное обобщение частичных (партикуляристических) правил действий субъекта. Т. Парсонс называет это «стандартной переменной» [4, c. 641]. Уже в самом термине видна склонность к порядку и стабильности. Т. Парсонс раскрывает стандартную переменную посредством адаптивной, интегрированной и целедостижимой значимости объекта к деятельной среде. Применительно к российской регионалистике это означает внедрение стабильных и понятных гражданскому обществу правил действия, касающихся общего экономического закона повышающейся производительности труда и юридических законов, отражающих систему центр — регионы. Общий экономический закон повышающейся производительности труда определяет, что возрастающая региональная масса средств производства приводится в движение уменьшающимися затратами регионального живого труда [6, c.3].
Материальной основой этого закона является территориальное разделение труда. Самое главное при реализации закона повышающейся производительности труда в регионе оперировать именно экономическими расчетами, а не политически коньюктурными амбициями. Например, уровень производительности труда в угольной промышленности характеризуется показателем среднесуточной добычи угля на один действующей комплексно — механизированный забой. В 2007 г. величина данного показателя в среднем по России была — 1843 т, в Кузнецком угольном бассейне, расположенном в Сибирском федеральном округе этот показатель составлял — 1902 т, в угольном бассейне Севера — Восточного склона Урала, находящемся на территории Уральского округа величина показателя была 849 т [7, 8]. Понятно, что инвестирование в угольный комплекс Сибири имеет реальную базу для крупного капитала и наоборот инвестирование в угольный комплекс Урала обладает высокими финансовыми рисками.
К сожалению, в России закон повышающейся производительности труда часто приносился в жертву идеологическим призывам. Самой наглядной иллюстрацией его является «хрущевская кукурузная компания», значительно разрушившая производительные силы регионов, где партийно, а не агроэкономически внедрялась «царица полей».
Не лучше обстоят дела с юридическими законами, отражающими систему центр — регионы. В российском правовом дискурсе это определяется как «взаимоотношение федеральных органов государственной власти со всеми субъектами федерации» [9, ст. 5].
76 статья Конституции, конструирующая процедуру действия федеральных конституционных законов, федеральных законов, законов и нормативных актов субъектов федерации, с точки зрения публичной доступности, нуждается в улучшенной редакции. Так пункт 2 данной статьи, посвященный предмету совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации не конкретизирует, какие именно «иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации» [9, cт. 76. п. 2.] применяются между Российской Федерацией как федеративным государством и субъектами федерации по объектам их совместного ведения. А насущных и сложных только экономических вопросов в рассматриваемой конституционной норме много: это и вопросы разграничения государственной собственности и собственности субъектов федерации на недра и землю, природных ресурсов, координация внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации. Практическое юридическое решение этой проблемы зависит от элиты участников государственного управления: Президента России, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства России, законодательных (представительных) органов субъектов Российской Федерации, группы численностью не менее одной пятой членов Совета Федерации или депутатов Государственной Думы.
Адаптивность содержит в себе эволюционность в принятии решений по укрупнению субъектов федерации. В силу чего, образование нового укрупненного субъекта федерации наследует в себе признаки бывших укрупняемых субъектов федерации. Правильным можно назвать федеральное решение, предусматривающее в новых субъектах федерации таких, как Забайкальский край (объединение Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа), Приморский край (объединение Камчатской области с Корякским автономным округом) и Пермский край (объединение Пермской области с Коми-Пермяцким автономным округом) сохранение в составе краев прошлых автономных округов, но с наделением их статусом особой административно–территориальной единицы.
Интегрированность — важнейший признак универсализации — партикуляризации. Французское по происхождению слово интеграция означает не просто механическую сходимость экономических объектов, а их объединение с учетом предельных значений экономик хозяйственных единиц. Единый народнохозяйственный комплекс России, как интеграционный организм, обязан одновременно объединять и принимать в расчет самобытность субъектов федерации. Таким образом, интеграционная политика ликвидирует экономические барьеры для субъектов федерации, не смотря на их разницу вклада в народнохозяйственный валовой региональный продукт (ВРП) России. Хотя такая разница существенна. По данным специалистов Минрегионразвития в 2002 г. доля Москвы в суммарном ВРП России составляла 21,1%, а доля Башкортостана соответственно 2,3% [10, c. 6–7]. Но это не означает, что Москва формирует экономические взаимоотношения с Башкортостаном как с неравноправным партнером в рамках единого народнохозяйственного комплекса, из-за их различных правовых статусов: Москвы — города федерального значения, Башкортастана — Республики.
Региональное целеполагание — неотъемлемая черта экономической субъективности. Существуют стратегические и тактические региональные цели.
Стратегическая цель для регионов — относительная сбалансированность в уровне социально-экономического развития всех субъектов российской федерации. Министерство регионального развития классифицирует две группы регионов [10]. Критерий классификации — рыночная оптимизация хозяйственной деятельности регионов. Первая группа — «регионы лидеры». Лидеры — регионы, где валовой региональный продукт на душу населения (ВРП), превышает общероссийскую величину ВРП (160894,7 тыс. руб.). За период 2005–2007 гг. из 83 субъектов федерации лидеров было 13. В таблице 1 представлены эти субъекты федерации [11, с. 361–363].
Таблица 1
Субъекты федерации, чей ВРП на душу населения превышает общероссийскую величину ВРП.
тыс. руб. в 2007 г.
| № п/п | Наименование субъекта федерации | Величина ВРП субъекта федерации | Занимаемое место (по превышению общероссийской величины ВРП) | | 1 | Тюменская область (с учетом ХМАО и ЯМНО) | 754210,5 | 1 | | 2 | г. Москва | 514963,2 | 2 | | 3 | Сахалинская область | 365338,7 | 3 | | 4 | Чукотский автономный округ | 324345,4 | 4 | | 5 | Республика Саха — Яку-тия | 223196,8 | 5 | | 6 | Республика Коми | 215156,7 | 6 | | 7 | Красноярский край | 202262,4 | 7 | | 8 | Санкт-Петербург | 189414,5 | 8 | | 9 | Мурманская область | 187232,9 | 9 | | 10 | Магаданская область | 184105,2 | 10 | | 11 | Томская область | 181912,3 | 11 | | 12 | Архангельская область | 173658,1 | 12 | | 13 | Вологодская область | 173139,9 | 13 |
Остальные 70 субъектов федерации, по формулировке Минрегиона относятся к классу регионов, «развивающихся в нерыночной логике», поскольку их «региональное хозяйство не соответствует процессам открытого рынка».
На базе лидерской модели Минрегион утвердил пять общероссийских приоритетов в экономике страны: инновации, транспортно-логистическая инфраструктура, энергетика, телекоммуникации, туристско-рекреационные зоны с высоким уровнем оказания услуг на территориях с уникальными природно-климатическими условиями [10].
Именно на эти цели будут направлены серьезные федеральные денежные потоки. Региональные власти, если они хотят получить крупные федеральные инвестиции, обязаны теперь в сжатые сроки: 3–4 года, развивать данные макроэкономические целевые сегменты рыночной инфраструктуры.
Что касается типологии региональных социальных отношений, то у официальных исполнительных органов (Минрегион и Минэкономразвития России) еще нет пока положительной эвристической социальной исследовательской программы для российского общества. В данном случае, бремя ответственности ложится на плечи региональной власти. И тут обнаруживаются интересные факты, подтверждающие, что «регионы лидеры по ВРП», еще не лидеры по социальному уровню.
В 2007 г. общероссийская величина такого рыночного показателя как ВРП на душу населения составляла 198816,5 руб., при этом социальный показатель — число больничных коек на 10 тыс. человек населения был 107,2 больничной койки. В этом же году Тюменская область (включая ХМАО и ЯМНО) по ВРП на душу населения занимала первое место — 829155 руб., а по больничным койкам занимала 70 место (94 больничных койки). У Москвы в этот период было второе место по ВРП на душу населения — 643733,1 руб., но по больничным койкам — 42 место (104,3 больничных койки). Санкт-Петербург, имевший по ВРП на душу населения 10 место — 242755 руб., по больничным койкам занимал 57 место (99 больничных коек) [11, с. 301–302].
Статистические данные диагностируют вечную русскую болезнь: при повышенном рвении за выполнение желаемых центру рыночных показателей, большинство региональных начальников забывают обеспечить элементарную жизненно важную потребность человека — потребность в медицинском обслуживании.
Тактическое региональное целеполагание также обусловлено договорным процессом между федеральными властями и руководителями субъектов федерации по поводу межбюджетных трансфертов. Цель трансферта — уменьшение социальной напряженности в субъектах федерации, ставших депрессивными почти на половине территории в 17,1 млн кв. км. Региональный трансферт — надежный инструмент экономической политики: он направляется для хронически больного ЖКХ, на погашение систематического дефицита фондов текущего ремонта и оплаты труда социальных отраслей. Тактика состоит в квалифицированной профессиональной подготовке регионального чиновничества в сфере воспроизводства межбюджетного трансферта.
Региональная активность представляет собой осознанный процесс материальной и моральной мотивации удовлетворения базовых социально- экономических региональных потребностей. Всегда, удовлетворение материальных потребностей жителей региона осуществлялось посредством проверенного временем экономического инструмента: увеличением размеров номинальной заработной платы. За период 2005–2007 гг. общероссийская среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников организации составила 10927 руб. В стране лишь 20 субъектов федерации, которые превысили эту величину (табл.2) [11, с. 170–171]. Вполне очевидно, что главам этих субъектов федерации надо совершенствовать методику расчета элементов дополнительной части фонда оплаты труда: региональное премирование, возможность в пределах заработанных денежных средств, повышать величину федеральных территориальных надбавок и коэффициентов, что, кстати, позволяет федеральный закон [12]. При этом темп роста регионального дополнительного фонда оплаты труда не должен опережать темп роста региональной производительности труда.
Моральная мотивация — понимание регионами их не эпизодической, а своеобразной генетической роли в развитии культурного многообразия народов и народностей России, путем региональной аккомодации. Региональная аккомодация означает взаимодействие культурной редкости отдельного субъекта федерации и общих культурных норм России. Неоспорима общая культурная норма — русская литература 18–19 столетия. Даже представители Чеченской Республики при очень сложных переговорных отношениях с центральной властью в качестве серьезной аргументации отстаивания своей уникальности приводят в пример произведения М.Ю. Лермонтова и Л.Н. Толстого о Кавказе. Поэтому становление межрегиональных культурных отношений с помощью русского языка — действительно важный прагматический политический механизм региональной и федеральной власти.
Таблица 2
Субъекты федерации, где среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников организации (руб.) превышает общероссийскую величину
| № п/п | Наименование субъекта федерации | Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников организации | | 1 | Ямало-Ненецкий автономный округ (ЯМНО) | 32411,3 | | 2 | Ненецкий автономный округ (НАО) | 28663 | | 3 | Ханты-Мансийский автономный округ (ХМАО) | 27294,2 | | 4 | Чукотский автономный округ | 26625,5 | | 5 | Тюменская область (без ХМАО и ЯМНО) | 24044 | | 6 | Сахалинская область | 19143,7 | | 7 | г. Москва | 18681,9 | | 8 | Камчатская область | 18610,9 | | 9 | Магаданская область | 18173,8 | | 10 | Республика Саха-Якутия | 16337,9 | | 11 | Мурманская область | 15417,5 | | 12 | Республика Коми | 14257,2 | | 13 | Санкт-Петербург | 13573 | | 14 | Хабаровский край | 13368,9 | | 15 | Красноярский край | 12828 | | 16 | Московская область | 12685,2 | | 17 | Архангельская область | 11999,9 | | 18 | Амурская область | 11345,7 | | 19 | Иркутская область | 11332,8 | | 20 | Свердловская область | 11145 |
Таким образом, тактическое и стратегическое целеполагание требует дальнейшего глубокого исследования и выверенных научно обоснованных управленческих решений регионов как субъектов экономических отношений. |
| |
|
|
