|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (36), 2010 | | | | ЭКОНОМИКА И РЕЛИГИЯ | | | Расков Д. Е.
доцент кафедры экономической теории экономического факультета,
руководитель Центра исследования экономической культуры Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье исследуется распространение, география расселения, характер быта и занятий старообрядцев Новгородской губернии 1850-х гг. Основным источником сведений стали архивные материалы об экспедиции Ю.К. Арсеньева по заданию МВД. Материалы показали широкое распространение деревень и моленных староверов, их относительно большее трудолюбие и зажиточность, тесные связи с центрами в Москве и Петербурге | | Ключевые слова: региональная история, крестьянство, староверие, богатство, Арсеньев, Новгородская губерния |
Экономическая роль староверов в развитии торговли и промышленности крупных городов известна в литературе [9; 10; 13]. Однако, для объемного понимания такого экономико-исторического явления как старообрядческое предпринимательство этого недостаточно. Большой интерес представляет воссоздание региональной истории общин, занятий староверов, их связей с другими городами. В данной статье предметом изысканий стало уникальное и ценное экономико-статистическое изучение староверия Новгородской губернии, предпринятое в середине XIX в. чиновником Ю.К. Арсеньевым.
В 1850-е гг. власти всерьез обеспокоились «верным счислением» тех, кто уклонялся от официального православия. Чиновники особых поручений министерства внутренних дел в разных губерниях провели особые секретные экспедиции с целью подробного описания статистики, быта, географического расселения, умонастроений и экономических занятий старообрядцев. Обеспокоенность была ненапрасной, поскольку сведения, исправно подаваемые губернским и епархиальным начальством, не имели ничего общего с действительным положением дел. Эти экспедиции оставили уникальный материал по территориальному историко-статистическому изучению старообрядчества, которое было сокрыто от учета в бесчисленных селах и деревнях. В данной статье мы покажем распространенность старообрядчества в таком характерном северо-западном регионе как Новгородская губерния, уделяя преимущественное внимание социально-экономическим сведениям. Вначале мы коснемся общего значения экспедиций МВД 1850-х гг. для исследования старообрядчества и для самих чиновников.
«Счисление» староверов
Самым известным из числа чиновников МВД стал П.И. Мельников-Печерский, выполнявший эту неоднозначную работу в Нижегородской губернии. Углубленное изучение положения старообрядчества оставило серьезный след в жизни всех агентов, принимавших в этом участие. Побочным значимым результатом исследований стали публикации по истории и культуре старообрядчества. П.И. Мельников особенно ревностно исполнил это поручение. Как указывает в своей работе В.В. Боченков, Мельников активно работал над «Отчетом о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии» вторую половину 1853 г. и весь 1854 г. иногда по 15–16 часов в сутки [3, 58]. Впоследствии эти разыскания легли в основу дилогии «В лесах» и «На горах». Достаточно подробные сведения сохранились по Московской губернии, где ответственным за выполнение «счисления» был И.П. Липранди.
По словам П.И. Мельникова-Печерского первые такие сведения были собраны в 1852 г. в трех губерниях: Нижегородской, Костромской и Ярославской [7, 379–380]. Расхождение с официальными цифрами было на порядок. В Нижегородской реальное число «раскольников» превысило 8 раз, в Костромской — 5 раз, в Ярославской — 37 раз. Большая разница кроме всего прочего объясняется тем, что четкой методологии учета тайных, укрывающихся старообрядцев не существовало. Каждый из чиновников поступал по собственному разумению. Так, И.С. Синицын к признакам раскола в Ярославской губернии отнес «домашнее употребление лестовок, подручников, ручных кадильниц» [7, 390].
Центральный статистический комитет МВД на основании этих сведений предположил, что число уклоняющихся в раскол занижено в десять раз: «Вернее всего можно принять 10% всего наличного населения или 1/6 всего православного населения» [14, 235]. Авторы аналитического обобщения высказали справедливое сомнение в том, что официальные сведения вообще можно принимать за ориентир, а также, что опрометчиво считать все согласия вместе, поскольку между ними нет единства, а воззрения существенным образом отличаются. Отдельно в статистических таблицах указывались сведения по восьми отдельным губерниям, среди которых и Новгородская. В таблице, приводимой ниже, добавлены еще данные по трем губерниям: Казанской, Костромской и Симбирской, которые приведены у Мельникова [7, 388].
Эти разыскания проводились в 1852–1855 гг. В среднем разница с официальными сведениями составила 4,6 раза с колебаниями от 37 до 1,7. По Новгородской губернии официально называлось 8436 человек, тогда как по исследованиям экспедиций эта цифра составила 68131, что в 8,1 раз больше. Теперь обратимся к Новгородской губернии. | | | Таблица 1
Результаты разысканий чиновников по губерниям (1852–1855 гг.) |  | | Составлена по: [14] |
Арсеньев и розыск в Новгородской губернии
Ответственным за проведение данной работы в Новгородской губернии стал чиновник особых поручений Статский Советник Юлий Константинович Арсеньев (1818–1873) сын известного ученого-экономиста и историка К.И. Арсеньева, который преподавал ряд предметов молодому Александру II. В 1838 г. Арсеньев окончил Царскосельский лицей, в 1839–1842 гг. состоял в Комитете по устройству Кавказского края, в 1850-х гг. — уже чиновником особых поручений при МВД. В 1853–54 гг. провел экспедицию в Новгородскую губернию и Новоладожский уезд Санкт-Петербургской губернии с целью секретного выяснения современного положения раскола. Впоследствии Арсеньев стал известен как губернатор Олонецкой губернии (1862–1870 гг.), а затем Тульской губернии [1; 5; 12]. Полевая работа по объезду Новгородской губернии, сбору сведений, и картографированию заняла у Ю.К. Арсеньева почти год с сентября 1853 г. по июль 1854 г.
Что же известно по разысканиям, проведенным в Новгородской губернии? По открытым источникам — весьма скромные сведения. В истории МВД приводится краткое обобщенное описание командировки в Новгородскую губернию и Новоладожский уезд С.-Петербургской губернии. Указывалось, что чиновник «представил полную картину современного состояния там раскола», большое внимание уделил молитвенным учреждениям, ересям начальников и распространению учения, указал значение моленных для конкретной местности, связи с другими регионами. С точки зрения описания умонастроения, указывалось, что чиновниками отмечены упорство и фанатизм [4, 637–638]. Тем не менее, подробных сведений и деталей, конкретных статистических данных не приводилось.
Было бы большим преувеличением сказать, что полные отчеты Арсеньева по уездам Новгородской губернии, сохранившиеся в фондах РГИА, не использовались исследователями. На ценность результатов экспедиций Арсеньева не только для историков, но и для современных исследователей старообрядчества обратил внимание И.Ю. Макаров, который дал краткое и четкое описание документов экспедиции Арсеньева и опубликовал в качестве приложения инструкцию о проведении экспедиции, один из рапортов Арсеньева из Новгорода и, наконец, ведомость о числе раскольников в Новгородской губернии по уездам [6]. В книге О.М. Фишман, посвященной тихвинским староверам, выдержки из отчетов составили ядро информации по внутренней жизни общин, наставникам, географическому распространению и связям федосеевцев с другими регионами для описания новгородского староверия 50-х гг. XIX в. [15, 16]. Тем не менее, отчеты Арсеньева еще содержат много интересных сведений, которые не были отражены в данных публикациях. Редчайшими свидетельствами той эпохи являются наблюдения за мировоззрением и хозяйственной деятельностью староверов, преимущественно из крестьянского сословия.
Внимание будет уделено материалам экспедиций и отчетам Ю.К. Арсеньева по 8 уездам Новгородской губернии: Новгородскому, Крестецкому, Валдайскому, Демьянскому, Кирилловскому, Череповецкому, Устюжскому и Тихвинскому, а также по Старорусскому округу пахотных солдат *. Эти отчеты отличает полнота охвата, глубина проработки, дополнительную ценность придает редкость сообщаемой информации *.
В инструкции, которую получил чиновник особых поручений от министра внутренних дел Д.Г. Бибикова, предписывалось собрать сведения, затрагивающие и хозяйственные аспекты: «К каким сословиям принадлежат раскольники, сколько их в купечестве, мещанстве и крестьянстве разных ведомств и наименований, и каких именно?» (п.3); «Сколько теперь из раскольников означенной губернии постоянно проживает на месте и сколько находится в отлучке, на какое самое продолжительное мнение и по каким надобностям ... ?» (п. 4); «В каком нравственном состоянии находятся раскольники губернии по образу жизни, по занятиям и по понятиям и во всех сих отношениях в чем именно сходствуют с прочими жителями той губернии и чем отличаются; распространяется ли между ними грамотность; грамотные у каких людей учились, у кого теперь дети их учатся, кого рода книги и рукописи читают, откуда их получают и т.п.?» (п. 7) [6, 5–6]. | | | Таблица 2
Сведения о распространении и социальном составе старообрядчества в 1853–1854 гг. по уездам Новгородской губернии |  |
Распространение и социальный состав староверов
В табл. 2 обобщена информация по численности старообрядцев в общем числе жителей населения уездов в абсолютных и относительных цифрах, социальный состав (количество староверов, которое относилось к купечеству, мещанству и крестьянству), число жителей каждого уезда, числившихся в отлучке по религиозным и хозяйственным делам. Отдельно приводятся сведения о числе населенных пунктов, в которых было зафиксировано проживание старообрядцев, при этом в скобках приводится общее количество сел и деревень, которые были отражены в отчетных итоговых ведомостях.
По сведениям Ю.К. Арсеньева, старообрядцы составляли в среднем 11% в 9 уездах и одном округе Новгородской губернии, староверы проживали в 1425 населенных пунктах восьми уездов. Особенно поражают цифры, которые были представлены по распространению староверия в Крестецком уезде. В 386 населенных пунктах из 682 проживали беспоповцы, почти каждый третий житель являлся последователем старой веры. Прежде всего, это объясняется тем, что в яме Крестцы продолжал существовать мощный духовный центр федосеевцев, который окормлял верующих за сотни верст от него, распространяя свое влияние далеко за пределы уезда (например, Логгин Иванов). Немаловажно, что именно в Крестцах начал свою борьбу дьяк Феодосий Васильев — основатель и крупный деятель федосеевского согласия. Большое распространение имело староверие в Череповецком и будущем Старорусском уезде. Неожиданные данные были представлены по г. Старая Русса, где на 5467 жителей было зафиксировано 1396 последователей старой веры, т.е. 26% населения города. Примерно на одном уровне было распространено староверие в Демьянском (11%), Валдайском (9%) и Новгородском уездах (8%). При этом Новгородский уезд выделялся по значимости влияния, поскольку здесь было больше молелен, содержались потайные монастыри и скиты, сюда от мирской суеты городов приезжали именитые купцы Петербурга и Москвы кто на время, а кто коротать остаток жизни. Столь подробные сведения впечатляют. Конечно, до конца не ясен метод сбора информации, поскольку затруднительно предположить, чтобы даже можно было лично объехать все села и деревни, где жили староверы. Скажем, в Крестецком уезде Арсеньев пробыл с 10 по 21 октября 1853 г., представив отчет о численности населения во всех 682 населенных пунктах, из которых в 386 было зафиксировано точное число староверов. Очевидно, что такая работа могла быть проведена только при содействии местного начальства. По отчетам ясно, что лично были обследованы деревни с моленными, в которых жили наиболее влиятельные наставники. Подробная информация о количестве икон, книг, особенностей постройки и внутреннего убранства молелен, а также личные характеристики основных наставников дополняет чисто статистические сведения. Эти оценки свидетельствуют о том, что целые районы Новгородской губернии можно назвать старообрядческими. В первую очередь, это касается двух крупных центров беспоповцев — Яма Крестцы и г. Старой Руссы.
По социальному составу староверы в основном относились к крестьянству. Мещане и купцы из среды староверов, составляя очень небольшую часть, компактно проживали в Старой Руссе и Крестцах. В одной Старой Руссе было зафиксировано 372 купца-старовера и 919 мещан. При том, что все население города составляло 5467 человек. В Крестцах ко 2-ой гильдии было приписано 10 купцов-староверов и 96 — к 3-ей гильдии. Более поздние сведения об общем количестве купцов в уездном городе Крестцы, позволяет говорить о том, что почти вся торговая элита исповедовала старую веру [2, 8–9]. В 1866 г. указывалось, что в Крестцах проживало всего 128 купцов. В Валдае 4 купца числились во 2-й гильдии и 8 — в 3-ей гильдии, в. Череповце 6 купцов 2-ой гильдии и 8 купцов 3-ей гильдии, в Новгороде — 3 купца 2-ой гильдии и 8 купцов 3-ей гильдии, в Тихвине 2 купца 2-ой гильдии и 7 купцов 3-ей гильдии. По несколько купцов было отмечено в Зимогорье, Демьянске, Устьволенской пристани. Поименного списка в ведомостях не приводилось. Тем не менее, в связи с описанием моленных и наиболее активных деятелей раскола раскрываются некоторые любопытные подробности о самих купцах.
Арсеньев характеризует валдайских 2-ой гильдии купцов-поповцев братьев Евфима, Ивана и Григория Корытковых как людей богатых и смышленых, указывает на их тесные отношения со старшинами Рогожского кладбища, с купцом Василием Рахмановым и конторщиком Корнеевым, с ржевскими старообрядцами, полагает также, что они приняли деятельное участие в «устройстве лже-Митрополии в Буковине». Согласно доношению, на Троицкой площади в каменном доме в особой зале братья Корытковы устроили богатую и великолепно украшенную моленную с иконами древнего письма в богатых ризах. В этой моленной служил зимогорьевский ямщик «замечательного ума» Василий Великодворский3. В конце таких характеристик Арсеньев обычно писал вывод о том, насколько возможен переход в господствующую церковь. В данном случае резюме было таково: «Единственным средством убедить Корытковых оставить раскол есть стеснение их торговли и воспрещение записываться в гильдии. Но и тут успеха верного ожидать нельзя». Тайное наблюдение показало, что в г. Череповец сам городской глава купец Иван Иванович Красильников, последователь филипповского толка, записанный по православию, содержал моленную, где собирались на праздники староверы.
Примечательные характеристики касаются и наиболее активных крестьян. О Василии и Кузьме Фроловых из д. Жилое Рыдно Новгородского уезда говорится: «Мужики умные, очень богатые. Во всем Тесовском округе они имеют большое значение, в особенности Василий, который отправляет богомоления у зажиточных крестьян и везде слывет под именем отца Вассиана. Обратиться к Св. Церкви они никогда не согласятся».Крестьянин Кирилловского уезда Иван Яковлев Кол описывается как «умный, хитрый и начитанный старик», который ведет воздержанную жизнь, употребляя лишь хлеб, квас и сырые овощи. | | | Таблица 3
Перечень населенных пунктов Новгородской губернии, где были зафиксированы моленные и которые считались чисто старообрядческими |  |
Хозяйственные занятия и региональные связи
Представление о характере занятий местных крестьян и купцов старообрядцев дают сведения об отлучках. В Крестецком уезде находилось в отлучке 945 староверов: 482 человека — для продажи товара, 218 — для провода браки судов по р. Мста, 239 — на работах на железной дороге Петербург — Москва, несколько человек — на Преображенском кладбище в Москве [РГИА. Ф. 1661. Оп. 1. Д. 445. Л. 110.].
В Валдайском уезде в отлучке значилось 200 человек. Большая часть в соседних Новгородском и Крестецком уезде — 74, на работах по железной дороге — 64, в Боровичах по делам судопромышленности — 27, по торговым делам в Москве — 14 человек. В Старой Руссе признавали власть Волковской богадельни. В Новгородском уезде также больше ощущалась связь с центром федосеевцев в Петербурге. Из 218 староверов, находящихся в отлучке 19 отлучились на Волковское кладбище, 20 по извозу в Петербурге, 9 — ловить рыбу в о. Ильмень. Покровительство новгородским молельням оказывали петербургские купцы Михайлов, Глотов, Зиновьевский, Кузьмин, московские купцы Егоров, Стрелков, Гучков. Валдайских купцов братьев Корытковых навещал священник из Ржева Смирнов, часто они сами ездили на Рогожское кладбище.
В Кирилловском уезде сказывалась близость к Олонецкой и Архангельской губернии. В отлучке значилось 27 человек преимущественно для «богомоления в Лексинских и Даниловских скитах». В Череповецком уезде отмечается, что половина в отлучке по хозяйственным вопросам, из них 11 занимаются извозом в Петербурге. Отмечено, что череповецкие староверы «необщительны, суровы и дерзки, они чуждаются всякого умственного образования, но зато промышленны, трудолюбивы и живут в полном достатке» [РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. Д. 480в. Л. 264.]. В Демьяновском уезде в отлучку в основном направлялись в соседние уезды для продажи и покупки сельскохозяйственных товаров, несколько человек по торговым делам находились в Петербурге. Главным занятием местных жителей называлось хлебопашество и рубка дров.
Арсеньев особо выделял, что староверы Крестецкого уезда трудолюбивы и промышленны, «не преданы пьянству, честны и богаты», у них высоко развито чувство братства. Деревни староверов были больше похожи на посады или местечки. Среди занятий у староверов Крестецкого уезда преобладали хлебопашество, рыбная ловля, провоз барок, «почтовая гоньба» и сплав леса, извоз, откорм телят, сбор ивовой коры и бересты. Арсеньев отмечал, что валдайские старообрядцы «трудолюбивы, промышленны и богаты». Как видно, для большинства сельское хозяйство не было главным источником доходов. Летом валдайские старообрядцы нанимались в лоцманы по рекам Мста и Березай, а зимою строили барки, рубили лес, гнали смолу и деготь, изготавливали на продажу сети и неводы. По свидетельству отчетов, пахотные солдаты старорусского округа «богаты и промышленны, они благоденствуют в полном смысле слова», обладая лесом, полями, сенокосами и рыбной ловлей, возможностью использовать заемные средства.
Радикальность толков и богатство
Подавляющее большинство староверов Новгородской губернии — беспоповцы. Из них наибольшее распространение имели федосеевцы и различные близкие им толки *. В Крестецком уезде были отмечены и филипповцы. Чиновник отмечает, что брачные узы у федосеевцев-безбрачников были более прочными и нерушимыми, а семейная жизнь более мирная и нравственная. В Валдае и Зимогорье числилось 160 человек поповцев, из их среды вышел известный деятель Петр Великодворский, участвовавший в основании Белокриницкой иерархии.
Встречаются более экстравагантные толки и согласия. Коснемся подробнее одного примера. Речь идет о Калиновской секте, основателем которой в 1821 г. были Калина Ефимов и московский мещанин Иван Афанасьев. «Люди эти убедили простолюдинов, — написано в отчете, — что царствия небесного можно достигнуть только через безбрачие и жертвование всего имущества в пользу церкви, что моления должно совершать в позднее ночное время, впотьмах по совершении свального греха. Нелепая секта скоро развилась по всей деревне, соблазн наслаждений чувственных привлекал ежедневно новых последователей Калиновской секты, моления бывали многочисленные, шумные... Деньги и приношения разного рода сыпались к Калине со всех сторон и он в короткое время значительно разбогатев, откупился со всем семейством на волю». Значение этой секты было достаточно локальным, она не распространялась за пределы д. Астрешно Демьянского уезда. В этом случае представляет интерес четкая связь, прослеживаемая в отчете, между учреждением новой секты и материальным благополучием ее основателей. Существо самого учения ускользает в данном описании, но четко прослеживается требование жертвовать имущество в пользу церкви, т.е. более строгое отношение к стяжанию в миру. Деньги и приношения «сыпались» и помогли разбогатеть и заплатить выкуп. Твердость веры, создание нового учения непосредственно приводит к богатству. Вряд ли связь тут прямая. Нельзя не принимать во внимание и того обстоятельства, что для чиновников было удобно успехи распространения старой веры относить исключительно к материальному фактору. Всегда в отчетах по контрасту говорится о бедности и незавидном положении священников господствующей церкви и местной власти. В данном примере видно, что желание придать учению более радикальный характер, четкое противопоставление окружающему миру помогают сформировать независимую организационную структуру, которую называют в данном случае «сектой» ввиду крайне ограниченного распространения. Как будет показано, близким примером является странническое согласие, следы которого пытались найти в Новгородской губернии. Отказ от мира, более жесткие требования к участникам, более жесткий контроль приводили к успехам в миру, к щедрым пожертвованиям от мирских.
Большие средства идут на устройство моленных. Федосеевцам, филипповцам и немногочисленным поповцам удается содержать богатые моленные с иконами древнего письма часто в серебряных окладах, с древними рукописными книгами как богослужебными, так и душеполезными. В Крестцах известны были моленные в домах купца Федора Михеева, мещанина Логгина Иванова, весьма влиятельного в округе. В моленной д. Дубки насчитывалось 60 образов, в монастыре Старорусского уезда — 300 образов, включая «Всевидящее Око Божие», «Пророка Иону», «Душевная чистота», «Блаженное чрево». Арсеньев отмечает, что в каждом семействе у федосеевцев Крестецкого уезда можно было найти Псалтыри, Апокалипсисы, Четьи-Минеи, сочинения Ефрема Сирина, Скитское покаяние и Цветники, которые приобретались в Москве на Преображенском кладбище и в Петербурге на Волковском. Кроме молелен в Новгородском уезде процветали монастырь с 30 инокинями в д. Бор, скит на Ильюшкином острове, купленном петербургским купцом Филиппом Андреевым. Большой монастырь, обнесенный высоким деревянным забором был устроен в д. Старое Демидово Старорусского уезда. В него входили большое двухэтажное здание, семь изб, кельи, кухня, столовая, кладовая, погреб и сарай. В библиотеке насчитывалось более 200 книг.
Заключение
Целью сбора экономико-статистических сведений о новгородских староверах было понимание фактического положения дел и установление причин явления. Арсеньев сделал смелый вывод, что главной причиной распространения и усиления раскола являлись слабость священников и коррупция полиции. Нередко чиновнику приходилось скрывать свои истинные намерения по сбору сведений не только от староверов, но и представителей власти. Зачастую Арсеньев сетует на низкую подготовку и начитанность православных священников, которые не могли вступать в полемику с наставниками федосеевцев, которые отличались начитанностью и более строгой жизнью. Раскольники стали постоянной статьей доходов для полиции и священства. Точность характеристик, систематические наблюдения выделяют разыскания Арсеньева. Более поздняя деятельность Арсеньева на посту Олонецкого губернатора показывает, что он смог насколько это возможно сохранять трезвый взгляд на староверие, видя в нем объективную созидательную силу и выступая за ослабление излишних притеснений [8; 11]. Тем не менее, было бы преувеличением идеализировать цель сбора информации. Точные сведения могли повредить наставникам и наиболее активным деятелям староверия, поскольку информация давала возможность для преследования. Нередко описание личностей наставников заканчивалось коротким призывом к действию: «непременно удалить», «сослать», «выслать», «требует сильных и крутых мер», «посадить в самый отдаленный и строгий монастырь».
Разыскания показали широкое распространение и «укорененность» староверия в Новгородской губернии. Было зафиксировано почти полторы тысячи населенных пунктов, где проживали староверы, почти сотня моленных с полным описанием руководителей, состава икон и книг, убранства. Большую ценность представили социально-экономические сведения о характере занятий и региональных связях новгородских староверов. Во всех местах было отмечено, староверы жили более богато и зажиточно. В редких случаях основным источником было хлебопашество, по большей части же занимались отхожими промыслами, извозом, торговлей, были задействованы в строительстве железной дороги. Безусловно, сказывалась и равноудаленная близость к основным конфессиональным центрам федосеевцев: Преображенской общине в Москве и Волковской общине в Петербурге. По мере приближения к Петербургу росло влияние Волковской общины, по мере приближения к Москве — Преображенской. Дополнительный интерес вызывает упоминания об уникальных толках в Новгородской губернии. Официальные сведения связывают внутреннее деление на толки не только с ростом влияния особого учения и популярности лидера, но и с ростом экономических возможностей, которые позволяли украшать моленные и откупаться на волю. В целом, эти редкие сведения существенно расширяют понимание социально-экономической роли староверия. |
| |
|
|
