Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 2 (6), 2003
ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
Дубянский А. Н.
заведующий кафедрой истории экономики и экономической мысли экономического факультета
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук, профессор


К ИСТОРИИ ВВЕДЕНИЯ БУМАЖНОЙ ВАЛЮТЫ В РОССИИ: ПРЕДПОСЫЛКИ И ПЕРВЫЕ ЭТАПЫ (XVIII ВЕК)

В XVIII веке общероссийский рынок еще не сложился. Главным фактором, усложнявшим связи между различными регионами России, была обширность ее территории. Как писал, например, Ф. Бродель: "В таких масштабах и перемещения по необходимости удлинялись, становились бесконечными, нечеловеческими. Расстояния задерживали, усложняли все. Обменам требовались годы, чтобы замкнуться"[1].
Во времена царствования Елизаветы Петровны были предприняты лишь первые серьезные попытки по упрощению денежного обращения в России, в которой формально "правил" серебряный рубль, но основной формой денег, использовавшейся в обороте, была все-таки медная монета, так как серебра в стране хронически не хватало.
В 1757 году были утверждены параметры вексельного обращения, направленные на модернизацию денежного обращения. Основными задачами вексельного проекта являлись: удержание в казне серебреных денег; облегчение хождения медных денег; укрепление государственного кредита, а так же развитие вексельной пересылки денег.
На эти цели из государственной казны было выделено 2 млн. руб. (в медной монете), которые были разосланы в 50 городов для организации вексельного обращения. В первую очередь эти деньги выдавались под векселя частным лицам, по которым они получали в Санкт-Петербурге (или на местах) медные же деньги в размере суммы, зафиксированной в векселе.
Срок действия векселей был определен в 8 месяцев с ежемесячным удержанием 0,5%. Государство кредитовало, прежде всего, купцов для облегчения торговых связей со столицей. При этом речь шла только о Петербурге, что было обусловлено отсутствием в других городах соответствующей финансовой инфрастуктуры. Данное обстоятельство может быть также объяснено высокой степенью централизации российского государства. Правительство было заинтересовано в устойчивом снабжении столицы империи необходимыми ей товарами.
Были также предусмотрены и залоговые операции, то есть выдача под векселя определенной суммы в медной монете с возвратом этой суммы в серебре. Это было выгодно для казны, очень нуждавшейся в драгоценном металле. С таких клиентов (в качестве поощрения) не взимался процент за предоставленный кредит. Необходимо отметить, что получить такие вексельные кредиты могли только купцы, торговавшие со столицей (Санкт-Петербургом). Правда, кредиты с возвратом в серебре особой популярностью не пользовались.
Таким образом, в России впервые было введено именное вексельное обращение для частных лиц, дававшее им возможность не возить с собой большие суммы (главным образом медных) денег, что было очень удобно для торговых людей и способствовало развитию торговли.
Успех эксперимента с векселями подтолкнул власти к расширению вексельной программы. "Именным указом" 21 июля 1758 года учреждены были в Санкт- Петербурге и Москве банки под названием банковых контор вексельного производства, для обращения внутри государства медных денег (Медный банк). Конторы состояли под ведомством монетной экспедиции и имели двоякую цель: устранить перевозку медных денег с одного места на другое и способствовать более быстрому обращению денег".[2]
Как можно оценить этот вексельный проект? Скорее всего, положительно.
Во-первых, несмотря на всю фрагментарность и ограниченность этих мер, векселя оживили внутреннюю торговлю, упрочили связи центра страны и периферии. Можно сказать, что было положено начало формированию общероссийского рынка.
Вторым положительным итогом можно считать значительное облегчение перевода крупных денежных сумм в медной монете. В этом плане вексель был явно вне конкуренции. Чтобы была понятна величина этого "облегчения" можно привести следующий пример: 1000 рублей в серебряной монете составляли тяжесть почти в 1,5 пуда, в медной же монете -почти 60 пудов.[3]
В-третьих, учреждение, так называемого медного банка знаменовало собой появление в России первого банка, который принимал "денежные вклады с платою за них процентов и отдававшего деньги в рост желающим".[4] То есть все люди, имевшие временно свободные деньги, получили возможность прирастить их путем помещения в банк. Кроме того, "хранение капиталов в банке и перевод их через посредничество банка представляли большое обеспечение в те времена, в которые грабительство и воровство были обыкновенными явлениями".[5] Правда, получение ссуд под вексель было обставлено многочисленными бюрократическими формальностями, преодоление которых требовало много сил и времени от тех, кто решился на такой шаг. К тому же векселя выдавались не на предъявителя, а на контору банка (хотя формально были именными), что существенно усложняло их обращение. Наиболее "экзотичным" было требование к вкладчикам уведомлять банк о своем желании получить деньги по векселю за год.
Несмотря на отмеченные недостатки, российская вексельная система сыграла положительную роль. В качестве обобщающего вывода можно привести мнение известного русского экономиста Н.С.Мордвинова: "Но как скоро векселя заменили металлическую монету, при недостатке оной восприяли равное с нею достоинство и вексельное право поместилось в число законов, тогда обмены всякого рода умножились, расходы на пересылки и получение денег уничтожились, ускорилось движение денег, распространился круг обращения их, исчезли многочисленные затруднения, работа и всякое упражнение восприяли поощрение и новую деятельность".[6]
Векселя нуждались в совершенствовании. Поэтому вполне логичным стало решение правительства о введении в России бумажных денег. В этой связи хотелось бы отметить тот факт, что бумажные деньги появились в результате правительственной политики, направленной на снижение издержек торговли (фискальные цели в денежной политике стали проявляться позже).
Формально "отцом" русских бумажных денег может считаться Петр III, так как именно он подписал 25 мая 1762 года указ об уничтожении именных векселей и о выпуске взамен них 5 млн. банковских билетов. Эти банковские билеты должны были поступать в денежный оборот через Государственный банк и его конторы, расположенные в Санкт-Петербурге и Москве. "Сим конторам вверяем мы теперь тотчас 2 000000 рублей, один в серебряной, а другой в медной монете состоящие, прочие 3 000000 рублей вступят в оные через три года, а именно в каждый год по миллиону".[7] В этом же указе предписывалось " чтобы сии в самом деле за наличную монету ходили, и как таковые во все Наши казенные сборы поступали, не исключая из того таможенных"[8] . То есть бумажным деньгам не предписывался принудительный курс, они должны были быть только дополнительным средством обращения.
Этот указ, однако, не был реализован, так как в июне этого же года, император Петр III был убит, а взошедшая на российский престол Екатерина II отменила проект выпуска бумажных денег как преждевременный.
Но уже в 1768 году проект введения в оборот банковских билетов (банкоцеттелей)[9] был представлен (в Записке) Екатерине II, по всей видимости К.Е.Сиверсом (гофмаршалом и действительным камергером). Предполагалось, что с помощью банковских билетов можно было бы увеличить объем денежных средств для торгового оборота. Для эмиссии бумажных денег предполагалось создать специальный банк. Этот вновь создаваемый банк предусматривался как вспомогательный. И первоначально "...проект учреждения ассигнационного банка не выставлял целью его основания воспособление нуждам государственного казначейства".[10] То есть государство в первоначальных своих намерениях предусматривало создавать не новую денежную единицу с целью финансирования за ее счет дефицита бюджета, а только вспомогательную.
Однако в 1768 году в России резко выросли военные расходы, связанные с началом русско-турецкой войны 1786- 1774 гг., вызвавшие острую нужду в денежных средствах. "Вследствие сего генерал-прокурор князь Вяземский представил проект о выпуске, вместо денег, ассигнаций...".[11]
29 декабря 1768 г. появился манифест, которым Екатерина II фактически возобновляла бумажно-денежный проект своего покойного супруга. В екатерининском законе были воплощены те же идеи и принципы, что и в указе Петра III, с той лишь разницей, что он был изложен в более эффектной и помпезной форме. Кроме того, если указом Петра III создавался фонд из серебряных и медных денег для обеспечения обращения бумажных, то Екатерина II "избегла такой определенности, потому что серебряных денег обещать не могла за недостатком их, а медных давать не хотела, чтобы не поставить их в противоположность к серебряным".[12] П.А.Шторх восхищался прозорливостью императрицы, не взявшей на государство такого серьезного обязательства, по которому нужно было бы рано или поздно отвечать. По его мнению, именно это обстоятельство помогло так долго просуществовать ассигнациям. Такого же мнения придерживался и А.Н.Миклашевский, считавший, "...что фактически ассигнации были уже с самого момента их появления неразменными бумажными деньгами, а цена их, по незначительности количества, поддерживалась спросом народного хозяйства на этот вид орудий обращения". [13]
Наименование новых бумажных денег в указе Екатерины II было иным, нежели чем в указе Петра III. "Что касается до названия ассигнаций, то оно дано было, потому что вошло в общее употребление со времени вексельного производства и вполне выражало ассигновку на ассигнационный банк, по которой Императрица принимала на себя и приемников престола обязательство "чинить всегда верный и исправный платеж"".[14]
Согласно уже упомянутого указа, в феврале 1769 года были организованы ассигнационные банки в Петербурге и Москве "для вымена ассигнаций". "Хотя банки для вымена государственных ассигнаций и именуются один Санкт-Петербургским, а другой Московским, однако по существу своему составляют, так сказать, единое тело".[15] Основной функцией этих банков был обмен ассигнаций на металлические деньги, принимавшиеся от населения. Впрочем, им вменялась и обязанность выдавать металлические деньги. Главной же задачей, ставившейся перед банками, была задача совершенствования денежного обращения в стране. Предполагалось, что ассигнаций "выдаваемо будет столько, а не более, как в банках капитала наличного состоять будет"[16] .
Каждому банку правительством было выделено по 500 тыс. руб. и банки должны были выпускать ассигнации только в пределах выделенных капиталов, а именно на 1 млн. рублей. Из этого следует, что по существу эти банки банками не являлись, а были своего рода разменными кассами. Сами ассигнации выпускал Банковский комитет при правительстве, а не банки. А.А.Мануилов отмечал, что ассигнационные банки "не были учреждениями, которые мы в настоящее время называем эмиссионными банками и их задача состояла в том, чтобы распределять между правительственными местами и поддерживать размен".[17]
В итоге видно, что по своим свойствам и условиям выпуска ассигнации представляли собой дополнительные и более удобные средства обращения. Никакой самостоятельной роли они не играли, так как их количество зависело от запаса серебряных рублей в банках. Иначе говоря, ассигнации были представителями действительных денег в России; они несли на себе "отблеск серебряного рубля". Самостоятельными бумажными деньгами они не были, так как не являлись "в одно и тоже время мерилом стоимости и законным средством платежа".[18] Они, по мнению Гольдмана, были лишь суррогатом полноценных металлических денег.
Еще один момент, пожалуй самый главный, который не позволял считать русские ассигнации полноценными бумажными деньгами: государство никого не обязывало принимать ассигнации в качестве законного платежного средства, но настаивало на том, чтобы "при всех казенных платежах свыше 500 рублей на каждые 500 рублей была вносима, по крайней мере, одна 25-ти рублевая ассигнация".[19] Ассигнации имели так называемый податной курс.
Первые ассигнации были очень просто оформлены. Они представляли собой листы белой бумаги с водяными знаками, на которых находился номер ассигнации, в середине текст обязательства и соответствующий номинал (25, 50, 75 и 100 рублей), а также собственноручные подписи двух ответственных сенаторов, главного директора правления банков и директора одного из банков. В отличие от металлической монеты выпуск ассигнаций был очень выгоден для казны из-за низкой их себестоимости. За один лист ассигнаций казна платила 2 копейки, а номиналы на этих листах были от 25 рублей и выше. Этим и объясняется величина эмиссионного дохода государства. Кстати, выпускалась эта бумага для ассигнаций на принадлежавшей Сиверсу бумажной фабрике в Красном Селе под Петербургом.
Относительно номиналов ассигнаций следует отметить еще один интересный факт. Такие высокие номиналы были специально предусмотрены для того, чтобы ассигнации "ходили" среди высших кругов общества. На это обратил внимание В.Т.Судейкин: "Как известно, в первую эпоху выпуска ассигнаций как императрица Екатерина II, так и государственные люди того времени высказывали мысль, что ассигнации крупных достоинств и выпущены с той целью, чтобы не доходили до крестьян, то есть правительство опасалось допустить их в мелкие обороты ".[20]
Из-за слабой защиты ассигнации легко подделывались, особенно ассигнаций 75-ти рублевого достоинства (в них легко переделывались 25-ти рублевые ассигнации - нужно было изменить только одну цифру). Поэтому вскоре от выпуска 75-ти рублевых ассигнаций отказались, все они были выкуплены, уничтожены и никогда больше не выпускались. Среди населения особенно популярны были 25-ти рублевые ассигнации.
На первых порах правительство было очень осторожным в выпуске новых денег. В результате проект вполне успешно развивался. Первоначально ассигнации были, что называется с "полным покрытием", поэтому русская публика встретила бумажные деньги с полным доверием: "курс их был от 100 до 103 за сто на монету".[21]
Такая ситуация не могла долго продолжаться.
В казне остро ощущалась нехватка денежных средств, в первую очередь для ведения практически перманентных войн, а так же для финансирования хозяйственного развития (государственных инвестиций). В этот период некоторые представители российской правящей элиты пришли к мысли о том, что с помощью бумажной валюты можно решить ряд хозяйственных проблем и ускорить экономический рост. Впервые с идеей увеличить объем ассигнаций в обращении выступил граф П.А.Шувалов. Он представил императрице Екатерине II записку, где изложил свои мысли по этому поводу. В записке говорилось о том, что невозможно в ближайшем будущем обойтись без новых выпусков ассигнаций. Шувалов объяснял это тем, что необходимые казне средства не могут быть получены путем займов и увеличения налогов. С помощью денежной эмиссии предполагалось одновременно решить проблему кассовых разрывов государственного бюджета и в то же время доставить правительству необходимые средства для финансирования государственных обязательств, а также улучшить положение дворянского и купеческого сословий. Кроме того, путем новых выпусков ассигнаций граф Шувалов предлагал расплачиваться по уже существующим внутренним государственным долгам.
В качестве конкретных мероприятий предполагалось увеличить ссуды дворянству до 17,5 млн. рублей (под залог их земель), а так же выделить 11 млн. для кредитов городам. Сумма задолженности дворян возрастала в итоге до 23 млн. рублей с учетом ранее выданных ссуд. Государство намеривалось получить чистый доход от этих ссуд в размере 19 140 000 рублей, исходя из годовой ставки 8% сроком на 20 лет.[22]
Оценивая записку графа П.А.Шувалова, можно утверждать, что она исходила из фискальных интересов государства и совсем не учитывала экономических последствий, к которым могла привести дополнительная эмиссия ассигнаций. Поэтому шуваловский проект не мог не вызвать противодействия со стороны той части высшей русской бюрократии, которая считала невозможным приносить в жертву денежную систему ради краткосрочных фискальных выгод.
Решительным противником проекта П.А.Шувалова был влиятельный екатерининский сановник генерал-прокурор князь А.А.Вяземский. Он подал в мае 1786 года Екатерине II особую записку с возражениями против этого проекта. Он считал, что надежды правительства на производительное использование кредитов дворянством чересчур оптимистичны и ничем реально не подкреплены.
Свои доводы Вяземский А.А. аргументировал фактами о задолженности дворян. Он утверждал, что в1750 году за дворянами числилось долгов на сумму 1 593 000 рублей. К 1775 году сумма задолженности возросла до 8 430 733 руб., из которых 4 379 686 руб. были позаимствованы в дворянских банках на льготных условиях. По мнению генерал-прокурора, новые кредиты еще больше усугубят и без того тяжелое положение дворянского сословия. Проект графа Шувалова предусматривал выдавать ссуды исходя из 40 рублей на одного крепостного. Выплаты по долгу предусматривались, как уже отмечалось, в размере 8 % годовых или 3 руб. 20 коп. Годовой же оброк, взимаемый помещиками с крестьян в то время, не превышал 3 рублей.
Вяземский утверждал в этой связи, что оброки должны будут вырасти, чтобы перекрывать процентные платежи и тяжесть платежей по долгу фактически ляжет на крестьян. Он также не верил в производительное использование заемных средств. По мнению Вяземского, помещики направят кредиты на покупку товаров роскоши, а не средств производства или мелиорацию своих земель, то есть выгоду получат иностранные товаропроизводители, а не отечественные.
Но правительство Екатерины II надеялось, что дворянство употребит ссуды производительно, и на возражение Вяземского не было обращено должного внимания.[23] План Шувалова был обсужден, одобрен специальной комиссией, с выводами которой согласилась и русская императрица.
В итоге, в 1786 году, накануне русско-турецкой войны 1787- 1791 гг. правительство осуществило значительную эмиссию ассигнаций, исходя из соображений, предложенных П.А.Шуваловым.
16 марта 1786 г. был опубликован Манифест, согласно которому должен был начаться обмен старых ассигнаций на ассигнации нового образца. В обращение были выпущены и ассигнации новых номиналов. "Во обеспечение хождению и оборотам денег, повелеваем установить ассигнации в 10 рублей и в 5 рублей, кои печатать для лучшего различения десяти рублевые на красной и пяти рублевые на синей бумаге разными образцами".[24] Любой желающий мог обменять старую ассигнацию на новую или получить взамен металлические деньги.
Хотя во всех официальных документах речь шла об обмене на металлические деньги, фактически ассигнации обменивались исключительно на медную монету, что мало вдохновляло. Это была своеобразная проверка реакции публики на выпуск новых ассигнаций. Российское общество тем не менее благосклонно приняло новые деньги, правительство сочло это добрым знаком "и полагало возможным, не подрывая кредита, умножить количество их до 100 млн, тем более, что предстояла надобность в подкреплении средств казначейства".[25] (В этой цитате А.П.Шторха речь идет не о кредите в обычном смысле слова, а подразумевается курс ассигнаций).
В 1786 году два разменных банка были объединены в один, названный Государственным Ассигнационным банком. Этот вновь образованный банк уже не занимался разменом ассигнаций на металлическую монету. Функции размена стали прерогативой Государственного Заемного банка. Ассигнационному банку было предоставлено право чеканки монет (для чего при банке был создан специальный монетный двор и для этих целей осуществлялась покупка золота и серебра за границей и меди в России) и дисконта, или учета векселей. Иначе говоря, Ассигнационный банк стал и коммерческим банком. Государство заранее готовилось к полному прекращению размена ассигнаций на наличную монету.
Этим же манифестом предполагалась эмиссия ассигнаций на сумму 60 млн. рублей - в полтора раза большая, чем была до этого. Эти громадные деньги должны были пойти на следующие цели: 22 млн. должны были пойти в качестве ссуд дворянам, 11 млн. - городским магистратам, 50 млн. - на обмен старых ассигнаций, а оставшаяся сумма пойти на создание резервов на случай войны.[26] В этом же документе есть важный фрагмент, подтверждающий надежды правительства на то, что выдаваемые кредиты будут производительно использованы. "Щедрою рукою отверзая сокровища наши на нужды верных наших подданных, утешаем себя надеждою, что каждый дворянин воспользуется тем, и обратит нашу щедроту в сущую свою пользу, радея вящще о земледелии, о умножении произрастений нужных к пропитанию и для торговли, и, средством сим вспомогаем, возвысит всякое благоустройство своего хозяйства, заплатит долги отягощающие имение его, и не употребит к умножению вредной роскоши или инако во зло благой от нас помощи".[27]
Однако ссуды, розданные дворянам и городам, пошли, по словам многих исследователей, на спекулятивную стройку домов и "способствовали развитию роскоши и расточительности".[28] Предсказания князя А. А. Вяземского сбылись с точностью. Кредиты были растрачены на покупку предметов роскоши, а курс ассигнаций, как и предупреждал Вяземский, стал падать.
Тем не менее, несмотря на постигшую правительство неудачу, Россия впервые в своей истории попыталась стимулировать хозяйственное развитие за счет эмиссии бумажных денег. Неудачи в бумажно-денежной экспансии были вызваны тем, что она осуществлялась практически в феодальной стране. Ставку нужно было делать не на дворянство, а на купечество и мещан, отчасти и крестьян. Но в России того времени сделать это было невозможно.
В Манифесте от 28 июня 1786 года в помпезной форме, характерной для екатерининской эпохи, было заявлено: "Узаконяем Самодержавною от Бога Нам данною властию, и обещаем святостию слова Царского за Нас и Приемников Императорского Российского Престола, что число банковских ассигнаций в никоем случае не долженствует простираться в Нашем Государстве выше 100 миллионов рублей".[29] Это слово не продержалось и 3 лет и государству опять понадобились деньги.
С 1786 года ассигнации становятся "нашим обычным финансовым ресурсом" [30] саркастически замечал А.Н.Миклашевский. Других ресурсов, таких как доходы бюджета, полученные от сбора налогов, или внешние займы, у правительства просто не было.
После массового выпуска ассигнаций в 1786 году их курс поколебался и стал падать. Это было и неудивительно, поскольку масштаб эмиссии был огромен (60 млн. руб.). Началась эпоха падения ассигнаций.


1 Бродель Ф. Время мира. - М., 1992. - С.467.
2 Шторх П. Материалы для истории государственных денежных знаков в России с 1653 по 1840 год. - СПб., 1868. - С. 28.
3 Чечулин Н.Д. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины II. - СПб., 1906. - С. 323.
4 Шторх П. Материалы для истории государственных денежных знаков в России с 1653 по 1840 год. - СПб., 1868. - С. 29.
5 Там же С. 29.
6 Рассуждения о могущих последовать пользах от учреждения частных по губерниям банков. - Мордвинов Н. С. Избранные произведения. - М., 1945. - С.146.
7 ПСЗРИ. Собр. 1-е. - Т. 15. - N 11.550. - С. 1021.
8 Там же. - С. 1021.
9 Происходит от нем. Zettel -так назывались бумажные деньги в некоторых южно-германских государствах и Австрии.
10 Куломзин А. Ассигнации в царствование Екатерины II.// Русский вестник. - 1866.- N 5. - С. 219.
11 Там же.
12 Там же. - С. 31-32.
13 Миклашевский А. Н. Деньги. - М., 1895. - С.575.
14 Шторх П. Материалы для истории государственных денежных знаков в России с 1653 по 1840 год. - СПб., 1868. - С. 31.
15 ПСЗРИ. Собр. 1-е. - Т. 18. - N N 13.219, 13.220. - С. 789.
16 Чечулин Н. Д. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины II. - СПб., 1906. - С. 332.
17 Мануилов А. А. Учение о деньгах. - М., 1916. - С.176.
18 Гольдман В. Русские бумажные деньги. - СПб., 1866. - С. 19.
19 Чечулин Н. Д. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины II. - СПб., 1906. - С. 323.
20 Судейкин В. Т. Восстановление в России металлического обращения (1839-1843 г.). - М., 1891. - С. 42.
21 Чечулин Н. Д. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины II. - СПб., 1906. - С. 323.
22 См.: Антонович А. Теория бумажно-денежного обращения и государственные кредитные билеты. - Киев, 1883. - С. 104.
23 Там же. - С.105.
24 ПСЗРИ. Собр. 1-е. - Т. 22. - N16.407. - С. 624.
25 Шторх П. Материалы для истории государственных денежных знаков в России с 1653 по 1840 год. - СПб., 1868. - С. 36.
26 ПСЗРИ. Собр. 1-е. - Т. 22. - N 16.407, N 16.481 - С. 616.
27 ПСЗРИ. Собр. 1-е. - Т. 22. - N 16.407, N 16.481. - С. 622.
28 Миклашевский А.Н. Деньги. - М., 1895. - С.576.
29 Там же. - С. 617.
30 Миклашевский А.Н. Деньги. - М., 1895. - С.575.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия