Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 3 (31), 2009
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА
Шарафуллина Р. Р.
аспирант Башкирского государственного университета

Институциональный подход к анализу экономического роста
В статье анализируется проблема взаимосвязи между развитием институтов и экономическим ростом, а также интерпретация этой проблемы представителями различных направлений современного институционализма. Акцентирован вопрос о практической значимости институциональной экономической теории для реформирования экономики России в современных условиях мирового экономического кризиса
Ключевые слова: институт, экономический рост, институционализм, постсоветская Россия

Преодоление кризисных явлений, обеспечение долговременного и устойчивого экономического роста на основе адекватных институциональных преобразований в условиях современного глубокого системного кризиса мировой экономики выступает одной из приоритетных задач экономической политики каждого государства и всего мирового сообщества. Не случайно в документах, принятых на встрече «Большой двадцатки» в апреле 2009 г. в Лондоне, предлагается преодоление нынешнего кризиса через решение институциональных проблем. Мероприятия, направленные на решение этих проблем, связываются с необходимостью изменений в деятельности международных финансовых органов, корректировки «правил игры» в международных экономических отношениях, переосмысления роли государства в контроле и регулировании экономических процессов. Как правило, авторы предлагаемых мер не обозначают их термином «институциональные». Раскрытие состоятельности указанных мер и их оценка с позиций институциональной теории является задачей аналитиков и теоретиков.
Особое теоретическое и практическое значение указанные проблемы имеют для российской экономики, переживающей сложный, мучительный период перехода к новой системе социально-экономических отношений. Известно, что существенным препятствием для качественного завершения трансформационных процессов выступает несовершенство институциональной среды. Один из практических участников формирования современной институциональной системы в России, ныне аудитор Счетной палаты, в недавнем прошлом Первый заместитель Председателя Совета Федерации ФС РФ В. Горегляд отмечает: «Экономический рост в России не сопровождается пока качественными изменениями, например, институтов, обеспечивающих гарантии прав собственности и качество регуляционной среды. Не наблюдается и снижение уровня коррупции. Поэтому для России характерны относительно высокие трансакционные издержки, которые снижают потенциальную привлекательность страны для инвестиций. Эти пороки в период болезни не дают выздороветь нашему экономическому организму, хотя таблеток в виде накопленных финансовых ресурсов у нас много» [2, С.12]. Тот факт, что подобное положение в экономической практике обусловлено аналогичной ситуацией в экономической теории, подтверждается словами известного российского экономиста-теоретика в области методологии экономической теории О.И. Ананьина, который утверждает: «Экономическая наука с большим опозданием присоединилась к усилиям философов по осмыслению институциональной реальности» [1, C.113]. В условиях недостаточного внимания к общим вопросам формирования институциональной среды, особой проблемой выступает отсутствие разработок, связанных с выявлением роли институциональных преобразований в решении практических задач, в частности, в обеспечении экономического роста через создание соответствующих институциональных условий. Рассмотрению отдельных аспектов данной проблемы посвящена настоящая статья.
Изучаемые по отдельности в теории, на практике предметы и объекты теоретических исследований функционируют в синергетическом единстве. Даже на начальных этапах формирования экономической науки исследования в области экономики сопровождались анализом, как проблем экономического роста, так и роли различных институтов в экономическом развитии. Так, со времен А. Смита, Т. Мальтуса и Д. Юма исследовались источники, закономерности и цели экономического роста, которые связывались, в основном, с накоплением капитала. Эти взгляды в последующем были унаследованы и развиты классической и неоклассической экономической теорией. Затем возникли многочисленные специальные теории экономического роста, призванные обосновать взаимосвязи и взаимозависимости основных микро- и макроэкономических параметров общественного воспроизводства с позиций темпов его увеличения и расширения. Важный вклад в развитие теории в данном направлении внесли такие ученые, как Е. Домар, Р. Харрод, Х. Кобб, П. Дуглас, Дж. Робинсон, Н. Кондратьев, а также лауреаты Нобелевских премий по экономике С. Кузнец, Р. Солоу, Д. Норт, Р. Лукас, М. Алле и др.
Следует признать и тот факт, что институты, развитие которых неразрывно связано с эволюцией общества, не могли остаться незамеченными представителями экономической науки на всех этапах ее развития. Отдельные институциональные аспекты экономических проблем затрагивались учеными с давних пор. Известный философ Дж. Локк в работе «Два трактата об управлении», по существу развивал институциональную идею прав собственности, отмечая, что король не должен нарушать прав собственности своих подданных. При этом институту политической власти принадлежит «право создавать законы...для регулирования и сохранения собственности» [4, C. 343]. В результате отношения частной собственности, формируемые тогда под воздействием политических сил, наложили отпечаток на всю последующую структуру социально-политических отношений во многих странах. Классик политэкономии А. Смит в работе «Теория нравственных чувств» подчеркивал, что механизм рыночного хозяйства включает и этические мотивы. Люди могут преследовать свои собственные интересы без вреда обществу, т.к. существуют законные ограничения, к тому же сами люди являются продуктами ограничений, вытекающих и образующихся из морали, религии, обычаев и воспитания. Таким образом, А. Смит неявно признавал влияние на экономическое развитие неформальных и формальных институтов, т.е. институциональной среды. Один из последних представителей классической политэкономии Дж. С. Милль также вносил в свои работы элементы моральной философии.
Углубление экономической теории в сферу анализа реальных проблем привело к образованию на рубеже ХIХ–ХХ вв. в рамках экономической науки особой школы под названием «институционализм», основоположником которой считается выдающийся американский ученый Т. Веблен. Смысл институционального подхода состоит в том, чтобы включить в анализ экономических процессов институты, учитывать внеэкономические факторы. Сегодня в теории принято выделение «старого» и «нового» институционализма, неоинституционализма и различных ответвлений и направлений современной институциональной экономической мысли. Представляется, что такое разграничение можно осуществлять лишь во временном разрезе, т.е. по времени появления тех или иных школ и течений, ибо они возникли последовательно во времени, охватывая различные сферы обширной институциональной среды.
Классическим образцом анализа проблем экономического роста в сочетании с институциональным подходом стало учение Д. Кейнса, где анализ функционирования денег как сущностного института капиталистической экономики, изучение роли государства, предстающего как ведущий институт буржуазного общества, сочетается с задачей обеспечения экономического роста через механизмы мультипликатора и акселератора. Кейнс полагал, что только государство может справиться с экономическими кризисами, рекомендовал активное вложение государственных средств в экономику для стимулирования ее развития через повышение эффективного спроса, хотя и без особого расширения государственной собственности. Большинство положений теории Кейнса оправдали себя, и сегодня его подходы к регулированию циклов и проблеме обеспечения экономического роста сохранили свое значение. Но самое главное, учение Дж. М. Кейнса стало фундаментом для развития неокейнсианства, посткейнсианства и других школ в экономической теории.
С середины прошлого века наибольшую известность в экономической литературе Запада получили неокейнсианские модели экономического роста, выдвинутые Р. Харродом, Е. Домаром и Э. Хансеном. В этих моделях анализируется длительный период устойчивого экономического роста (динамическое равновесие), теоретически обосновывается уровень устойчивых темпов роста рыночной экономики. Несмотря на ряд успешных попыток использования теории Харрода на практике, например, при планировании экономического роста в Японии 1960-х гг.[3], в целом эффект от ее применения для стимулирования роста в развивающихся странах был незначительным. В противовес однофакторной модели Харрода, неоклассики разработали ряд многофакторных моделей роста экономики. Наиболее значимой из них является модель Р. Солоу, принципиальное отличие которой от кейнсианской заключается в отсутствии фиксированного соотношения между капиталом и трудом. Солоу, как и другие неоклассики, использовал производственную функцию Кобба-Дугласа, включавшую труд и капитал в качестве двух независимых факторов, соотношение между которыми может изменяться.
В середине 1980-х гг. рядом ученых (Ф. Агийон, Р. Лукас, П. Ромер и П. Хоувитт) были разработаны модели экономиче­ского роста, в рамках которых предусматривалось учитывать внедрение новых технологий. Внедрение таких технологий стимулировало развитие системы при неизменности соотношения затрат на традиционные факторы роста экономики — труд и капитал. Основным источником ресурсов для развития технологий в моделях эндогенного роста является накопление человеческого капитала. Таким образом, накопление вещественного капитала как ключевого фактора экономического роста постепенно стало уступать накоплению человеческого и социального капитала.
Следует отметить, что неоклассическая теория базируется на внеисторических позициях, фактически беря в качестве универсальной предпосылки анализа частнокапиталистический порядок как данность, что позволяет исключить из экономического анализа процессы становления, развития и исчезновения институтов, а также их влияние на экономический рост. В этом проявляется существенная слабость неоклассического направления теории экономического роста. Еще в начале 1970-х гг. Д. Норт и Р. Томас отмечали, что накопление капитала, экономия на масштабах и т.п. факторы не являются источниками роста, т.к. они и есть сам рост.
Попытки применения неокейнсианских и неоклассических теорий для быстрого преобразования традиционного общества отсталых стран привели к разочарованию. Методологическая несостоятельность этих теорий к анализу «третьего мира» заключается в том, что они пытаются перенести реалии развитого общества в общество слаборазвитое. Те области экономики, где учет институтов играл основную роль, в частности, экономика развития, долгое время оставались вдали от общего тренда развития. «...Западная неоклассическая экономическая теория лишена институтов, так как она анализирует только основные источники экономических показателей. Было бы некоторым преувеличением считать, что, пока неоклассическая теория сосредоточена на действии эффективного фактора и производственных рынков, небольшое число западных экономистов понимают институциональные требования, необходимые для создания таких рынков, считая их уже реализованными. Политические и экономические институты, которые обеспечивают протекание сделок с наименьшими затратами, а также выполнение обязательств, делают возможным создание эффективного фактора и производственных рынков, лежащих в основе экономического роста» [5].
Реакцией научного мира на указанные явления стало появление в 1980-х годах макроэкономических моделей экономической динамики, в которых учитывались специфические экономические институты. С этого времени наблюдается оживленный рост популярности институциональной теории. Сегодня многочисленные характеристики институциональных структур становятся престижными объектами теоретического моделирования и эконометрического исследования. В неоинституциональной теории существуют различные направления в определении понятия института. Так, французские институционалисты (Л. Тевено, А. Турен) во главу угла ставят понятие нормы. Другая часть ученых (Р. Коуз, Д. Норт, О. Уильямсон) склоняется к понятию правила. В частности, Д. Норт определяет институт как «созданные человеком ограничения, которые структурируют политическое, экономическое и социальное взаимодействие», или как «правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и нормы поведения, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми», а также как «формальные правила, неформальные ограничения и способы обеспечения действенности ограничений» [5, C. 17–21]. Представители «старого» институционализма определяют понятие института через функции, которые он выполняет в воспроизводстве системы отношений на макроуровне. Так, по мнению Д.М. Ходжсона, «институты — интегрированные комплексы традиций и рутин... Институты являются одновременно и объективными структурами во внешнем мире и субъективными пружинами человеческой деятельности в голове у человека» [9, С. 40–43].
Устоявшимися и признанными в теоретической науке считаются институты собственности, наследования прав, договорных отношений (контрактов) и т.п. Нам представляется, что на основе обобщения проделанного до сих пор анализа институтов можно дать им следующее определение: институтами называются формы, способы и инструменты организации общественной жизни, создающие в ней: устойчивые традиции, правила и нормы; определенную социально-политическую, социокультурную и морально-нравственную атмосферу; ограничения, возможности, стимулы и «коридор свободы» для жизнедеятельности людей. При таком понимании институты выступают в качестве многофункциональной системы фундаментальных факторов функционирования экономических систем в долгосрочной перспективе, включая, тем самым, в сферу исследования проблем экономического роста все более широкий круг не только экономических, но и социально-политических, морально-нравственных и иных отношений.
Вопросы о влиянии институциональной организации на производство и экономический рост в последнее время стали предметом интенсивных исследований. Д. Асемоглу, С. Джонсон и Дж. Робинсон аргументируют, что различия политических и экономических институтов являются фундаментальной причиной глубоких различий между странами по уровням продуктивности их экономик. Одна из альтернативных точек зрения опирается на «политическую теорему Коуза» (ПТК), согласно которой общество способно выбирать эффективную политику и наилучшие экономические исходы независимо от того, как и между какими группировками распределена политическая власть.
Если принять допущения ПТК, то окажется, что в этом случае роль институтов была бы ограниченной. Однако, Д. Асемоглу привел примеры моделей экономической динамики, в которых ПТК не верна. Анализируя длительные изменения в истории стран, подвергшихся колонизации, авторы обратили внимание на феномен обратного ранжирования богатства (the reversal of fortune). Некоторые бедные страны смогли увеличить свое богатство, тогда как богатые ранее страны постепенно беднели (относительно других). Это связано с тем, что в колонизированных странах формировались различные имущественные отношения и хозяйственные структуры, основанные на них. Неудовлетворительное состояние стран вследствие бремени колонизации сводится, прежде всего, к отсутствию условий для формирования конкурентных рынков современного типа. Детальную аргументацию в пользу альтернативной точки зрения, согласно которой экономический рост обусловливается накоплением человеческого капитала, а не политическими и экономическими институтами, предложили в 2003 г. в своих работах Э. Глейзер, Ф. Лопес-де-Силанес, С. Джанков, Р. Ла Порта, и А. Шляйфер [7].
В российской экономической науке для исследования эволюции институционального направления важное методологическое значение имеют труды Л.И. Абалкина, О.И. Ананьина, В.В. Зотова, О.В. Иншакова, Г.Б. Клейнера, Д.С. Львова, А.П. Олейника, В.М. Полтеровича, В.Л. Тамбовцева, А.Е. Шаститко и др. Усилия многих современных российских исследователей, изучающих сложный путь развития институциональной школы (Р.И. Капелюшников, Я.И. Кузьминов, А.Н. Нестеренко, P.M. Нуреев, В.В. Радаев, О.С. Сухарев, М.М. Юдкевич и др.), нацелены на внедрение ранее отвергнутой институциональной теории в научно-образовательное пространство нашей страны.
Следует отметить один общий недостаток всех институциональных направлений экономической науки — и «старого», и «нового», и западных, и отечественных концепций институционализма. Дело в том, что во всех этих концепциях преобладает описательный подход к анализу явлений, доминирует рассмотрение различных течений институционализма с позиций их характеристики как данности в тот или иной исторический период. Как правило, молчаливо подразумевается, что формирование и функционирование того или иного описываемого института так или иначе, на основе действия фундаментальных положений классической капиталистической экономики, автоматически приводит к определенным целесообразным экономическим, социальным и иным результатам.
К каким последствиям приводит такое положение, мы видим на примере глубокого системного кризиса современной мировой экономической системы. Этот кризис выявил ограниченность неоклассического видения экономических явлений, несмотря на то, что сама неоклассическая теория к настоящему моменту уже серьезно трансформировалась под влиянием институционализма. Тем самым, в рамках мейнстрима институционализм оказывается не только подверженным «остаточным» явлениям из арсенала классической экономической теории, но и полностью базируется на действии ее закономерностей. Если последняя уповала на «невидимую руку» рынка, то институционализм в нынешнем виде дополняет положение о невидимой руке своими многочисленными «невидимыми инструментами», оказывающими на экономику невидимый эффект.
Между тем институционализм, будучи, главным образом, проявлением сознательной деятельности людей, логически должен заранее определять промежуточные и конечные результаты действия формируемых институтов. Так, в частности, в нынешних условиях уже при принятии решений по формированию тех или иных институтов целесообразно знать, какие из них, на какой основе и через какие механизмы способны предотвращать и преодолевать финансово-экономические кризисы, обеспечить реструктуризацию, диверсификацию, рост и развитие экономики, способствовать решению определенных социальных задач.
Кроме того, институты находятся в противоречивом единстве с существующей системой фундаментальных экономических связей, в данном случае, с системой неоклассических капиталистических отношений. И именно через действие институциональных факторов должны происходить разрушение и смена отживших, формирование новых форм и систем экономических связей и отношений. Такая трактовка места и роли институтов в структуре общественно-экономических отношений приводит к выводу о том, что институционализм должен превратиться в науку о путях и перспективах развития человеческой цивилизации в целом.
Институциональный подход предполагает существование индивидуальной институциональной матрицы у каждой страны и даже у каждого ее региона. Каждая такая матрица представляет собой переплетение взаимосвязанных формальных и неформальных правил, ведущих экономику каждой страны по своему пути, отличному от пути развития других стран. В странах с более развитой институциональной структурой влияние непоследовательной макроэкономической политики оказывается менее дестабилизирующим. Страны со слаборазвитыми институтами в большей степени подвержены спадам. Как известно, в Советском Союзе основным препятствием на пути перехода к продвинутой правовой системе оказались слабые институты, в частности, слабая система закрепления и обязательности соблюдения прав собственности и контрактных обязательств.
Применительно к России неправомерным было предположение о том, что возникающие рыночные силы могут заменить государство в сфере институционального становления, инвестиций в человеческий капитал, а также в развитии самой инфраструктуры рынка. Недостаточное развитие институциональной среды стало тормозом экономического развития. Либерализация и приватизация без хорошо организованной рыночной инфраструктуры, вместо того, чтобы поддержать рост, вели к усугублению кризиса. Это было не только наследием социалистического прошлого, но и результатом текущей политики. Необходимость в управлении институциональными аспектами экономических процессов переходного периода была признана и учтена только на более поздних стадиях.
Нерациональное государственное управление проявляется в принятии решений, не связанных с осуществлением и не обеспечивающих эффективной хозяйственной деятельности. Нерациональность проявляется и в недостаточном контроле над реализацией принятых решений, следствием чего являются высокие трансакционные издержки, рост коррупции и развитие теневой экономики.
Отметим, что в последние годы на федеральном уровне были приняты отдельные меры по обеспечению защиты прав собственности. Представители органов государственной власти постепенно начинают осознавать, что для совершенствования институциональной среды в стране необходимы активные меры экономико-правового и организационного характера. В первую очередь, необходимо принять закон о развитии промышленности; блок законопроектов в области управления нематериальными активами (интеллектуальной собственности, которая не оценена и не защищена). Требуется совершенствование и обновление законодательства, которое регулировало бы реформирование бухгалтерского учета; судебной и регистрационной систем. Нужны законы, нацеленные на поддержку малого бизнеса, защиту собственности. Требуется пакет поправок в гражданское и уголовное законодательство в целях предотвращения недружественных захватов и поглощений; качественная модернизация всех институтов гражданского общества [8].
Современные экономические трудности в стране в условиях мирового финансового кризиса существенно отличаются от дефолта 1998 г. тем, что последний имел, главным образом, внутрироссийский характер и мог быть преодолен традиционными в таких случаях антикризисными мерами. В нынешней кризисной обстановке требуются особые институциональные решения по противодействию разрушительному влиянию всемирного кризиса. Это — меры по защите отечественных производителей, банковской системы, поддержке потребителей и т.д. Успешное развитие институциональной инфраструктуры инвестиционного и инновационного процессов в России возможно при создании технопарков и бизнес-инкубаторов с активным участием малого предпринимательства, формировании территориальных инновационных кластеров, поддержке международного и межрегионального сотрудничества и кооперации субъектов инновационной инфраструктуры. И именно в данный период, как никогда, оказываются востребованными идеи ин­ституциональной экономической теории. В этой связи обратим внимание на замечание известного российского экономиста Р.М. Нуреева о том, что «... в экономической науке Запада назревает поворот от неоклассики к идеям институционализма; и в таком случае экономисты России рискуют, заучив, наконец, неоклассический «экономикс», вновь оказаться ретроградами. Между тем в сфере исследования институциональных проблем хозяйственного развития российские экономисты имеют весьма солидный научный потенциал» [6, C. 512].
Таким образом, главной задачей современных экономических реформ выступает построение прогрессивной системы обновленных институциональных форм нерыночного и рыночного характера. Значение институтов для развития экономики страны стало общепризнанным фактом современной экономической науки. Радикальные структурные сдвиги, столь необходимые ныне в российской экономике, требуют формирования такой институциональной среды, которая обеспечивает высокую эффективность и темпы роста экономики, быструю приспосабливаемость экономических агентов к постоянно меняющимся вызовам времени.


Литература
1. Ананьин О.И. Структура экономико-теоретического знания: методологический анализ / Институт экономики. — М.: Наука, 2005.
2. Горегляд В. Заокеанская инфекция обнажила слабый иммунитет нашей экономики // Парламентская газета. — 2009. — 16 января. — С.12.
3. Классики кейнсианства: в 2-х т. Т.1. Харрод Р. К теории экономической динамики. — М, 1997.
4. Локк Дж. Сочинения в трех томах. — М.: Мысль, 1988. — Т.3. С. 343.
5. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. — М.: Начала, 1997.
6. Нуреев Р.М. Экономика развития: модели становления рыночной экономики — М.: Норма, 2008 — 640 с.
7. Радыгин А., Энтов Р. В поисках институциональных характеристик экономического роста (новые подходы на рубеже XX–XXI вв.) // Вопросы экономики. — 2008. — № 8. — С.4–27.
8. Федоров Е. Защита частной собственности — это важнейшая нерешенная проблема, оставшаяся нам от сырьевого курса России 90-х годов // www.er-duma.ru/press/30106 27.06.2008
9. Ходжсон Дж. М. Жизнеспособность институциональной экономики. — М.: Изд-во «Япония сегодня», 1997. — С. 40–43.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия