|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (28), 2008 | | | | НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ | | | Шакуров И. Г.
доцент Самарского государственного педагогического университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | |
При анализе соотношения рыночных и государственных регуляторов в различных странах выделяется главная тенденция — изменение не только масштабов, но и целей, сфер и методов государственного регулирования по мере развития самой хозяйственной системы. При этом следует обратить внимание на следующие обстоятельства:
— государственный сектор экономики играл и играет большую роль во всех странах, в т.ч. наиболее развитых;
— в рыночной экономике наблюдается большое разнообразие моделей хозяйственного механизма, определяющих специфику соотношения государственного и рыночного регулирования;
— соотношение рыночного и государственного регулирования существенно изменяется при изменении воззрений политической элиты, при этом роль государственного регулирования возрастает в кризисные периоды.
При этом государство как социальный институт представляет собой подсистему общества. Одной из его подсистем являются финансово-промышленные группы, которые стремятся подчинить себе государственную власть, определить глобальную цель развития экономики, подменив общенациональные интересы клановыми, частно-корпоративными.
Развитие государства как социального института проходит четыре основные стадии:
— государство как верховный собственник земли, воды и других основных средств производства («азиатский» способ производства, абсолютная монархия);
— государство как владелец природных ресурсов и предприятий в ведущих отраслях промышленности;
— государство как субъект макроэкономической финансово-кредитной денежной и налоговой политики;
— государство как организатор и гарант социально-экономической стабильности и устойчивого развития постиндустриального информационного общества *.
В истории развития экономической теории XX–XXI вв. выделяют четыре концепции о соотношении рыночного и государственного регулирования экономики: классическую (либерально-монетарную), марксистскую, дирижистскую и институциональную.
Классическая теория саморегулирующейся рыночной экономики исходит из того, что рыночные механизмы автоматически приводят конкурентную систему к равновесному состоянию. Колебания цен, процентной ставки и эластичность соотношения цен и заработной платы обеспечивают полную и эффективную занятость, успешный экономический рост. Государство должно лишь охранять конкурентную систему, поддерживать покупательную способность денег и бездефицитность бюджета, не вмешиваясь в функционирование экономики. Изменение денежной массы в обращении, налогообложении и системе государственных закупок в обычных условиях (если нет войны, стихийных бедствий, массовых эпидемий и т.д.) не оказывает существенного воздействия на равновесный уровень национального дохода и занятости, изменяя лишь общий уровень цен.
Ведущими представителями этой концепции были: Адам Смит, Дж. С. Милль, современный экономист Дж. Кей, Нобелевские лауреаты М Фридман, Ф. Хайск (1974 г.), Ф. Кидланд и Л. Прескотт (2004 г.).
Новая классическая школа 80–90-х гг. XX в. (Р. Лукас, Нобелевский лауреат 1995 г., Р. Барро, Э. Прескотт и др.) развила теорию общего экономического равновесия Л. Вальраса применительно к новым условиям, когда стало ясно, что информация, которой располагают рыночные агенты для принятия решений, является несовершенной и неполной, а экономическое развитие носит вероятностный, а не жестко детерминированный характер.
Современная либерально-монетарная теория исходит из того, что лишь экономическая свобода как антитеза регулирования способна обеспечить устойчивый рост. Индекс экономической свободы, исчисляемый канадским институтом по методологии М. Фридмана учитывает пять факторов: 1) размер государственного сектора экономики, бюджетных расходов и правительственного участия; 2) структуру правовой системы, защиту прав собственности; 3) доступ компаний к инвестиционным ресурсам; 4) степень открытости экономики; 5) развитие хозяйственного, банковского и трудового права.
Для построения индекса свободы было выбрано 5 крупных сфер:
— величина госсектора: налоги, государственные расходы;
— правовое устройство и гарантии прав собственности;
— доступ к твердой валюте;
— свобода обмена с иностранцами;
— регулирование кредита, труда и бизнеса.
Внутри каждой сферы выбирается несколько важнейших параметров, которые, как правило, включают ряд характеристик. Всего насчитывается 38 характеристик свободы. Каждый параметр и характеристика оцениваются по 10-балльной шкале (10 — высший балл). Оценка параметра получается как среднее значение баллов по отдельным составляющим его характеристикам, а оценка каждой из перечисленных сфер — как средняя из оценок параметров. Затем выводится общая средняя из средних по сферам, которая называется «индексом экономической свободы».
В целях исключения обвинений в необъективности составители доклада при выставлении баллов пользуются только источниками и информацией третьих сторон. Среднее значение индекса по всем 123 странам выросло с 5,96 в 1995 г. до 6,35 в 2001 г. и продолжает расти. Высшие показатели (8,5 и более) — у Гонконга и Сингапура. Лидирующая группа включает Новую Зеландию, США, Великобританию, Канаду, Швейцарию, Ирландию, Австралию и Нидерланды. Германия, Италия, Япония и Франция занимают лишь 20-40 места. Чили — лидер экономической свободы в Латинской Америке, Ботсвана — в Африке. Они занимают места в третьем десятке, наряду с Норвегией.
Россия получила в 1995 г. — 4,1, а в 2001 г. — уже 5,0 балла (112 место), однако затем, в 2002–2006 гг. ее продвижение замедлилось и она уступает не только Эстонии (7,5 балла — середина второго десятка), Венгрии, Чехии (4-й десяток), Латвии, Литве, Словении, Хорватии, Польше и Словакии (6-8 десяток), но и Индии, Бразилии, Китаю (8–9 десяток), а также Украине, Грузии и Молдове.
При этом по величине госсектора Россия находится примерно на одном уровне с Литвой и Латвией и более свободна, чем Польша, Швеция (в 2001 г. — 3,0 балла и 119 место), не говоря уже о Китае. Предметом зависти либеральных экономистов стало введение в России плоской 13% шкалы подоходного налога. После либерализации валютного регулирования в России резко улучшились условия обмена и инвестиционный климат. Уменьшились темпы инфляции.
Наибольшее отставание России отмечается в области правового устройства и гарантий прав собственности, защиты интеллектуальной собственности, независимости и беспристрастности судов, низкой доли частного владения банками.
Анализ составляющих индекса экономической свободы представляет для России немалый интерес. Радикальный сторонник экономической свободы А. Илларионов предлагал сокращение неэффективных государственных расходов, предоставление фирмам и домохозяйствам большей свободы инвестирования, дальнейшее сокращение налогов на частный бизнес, сокращение таможенных пошлин. Недопустимо, когда государственные корпорации являются государственными только по названию, на деле руководствуясь собственными интересами, а чиновники вмешиваются в деятельность хозяйственных субъектов, перераспределяя ресурсы по своему, часто корыстному усмотрению.
В то же время нельзя согласиться с радикальными выводами о том, что темпы роста находятся в обратной зависимости от масштабов государственной деятельности — чем меньше масштабы вмешательства государства в экономическую жизнь, тем выше темпы экономического роста. Современные рыночники вовсе не отрицают государственное регулирование. Начиная с 80-х гг., они требуют «вернуть государство обратно».
Функционирование современной экономики нельзя объяснить на основе детерминистских моделей спроса и предложения и эконометрических моделей, включающих тысячи уравнений регрессии *. Нобелевские лауреаты Шоулз и Мертон показали, что колебания рыночных курсов опционов и ценных бумаг непредсказуемы, а закономерности носят вероятностный характер, включая наряду с долговременными тенденциями, существенные колебания вокруг основного тренда.
Рыночная экономика не определяется действиями индивидуумов на базе их рациональных ожиданий (индивидуумы не располагают и не могут получить без помощи государства всю необходимую информацию). Контрактная природа современной экономики, как вытекает из теории имущественных прав, трансакционных отношений и управления поведением потребителей, предполагает активное взаимодействие рынка, государства и других социальных институтов.
Рынок в марксистской теории рассматривается как сфера обмена, где косвенным путем (с помощью денег) и задним числом (уже после завершения производства) выявляется качество воплощенного в товаре общественного необходимого труда. Собственность трактуется как выданное государством временное право на хозяйственную деятельность, приносящую прибыль, которое в любой момент может быть отозвано. Согласно теории трудовой стоимости все другие факторы производства, кроме труда, не создают, а лишь перераспределяют прибавочный продукт в соответствии с законами рынка. Разработанная на этой основе система цен до сих пор сказывается на занижении стоимости энергоносителей и их чрезмерном расходе (утрата плодородных земель, рыбных богатств, загрязнение воздуха должным образом не учитывается), занижении цены труда и высокой трудоемкости производства.
Рынок рассматривается как антипод планомерности, которая трактовалась как пропорциональность, поддерживаемая центром путем установления обязательных заданий по производству, распределению и потреблению ресурсов. Между тем, рынок как социальный институт — всего лишь информационная система, соединяющая производителей и потребителей товаров и услуг без посредства единого центра.
Теоретические основы дирижистского подхода к соотношению государственного и рыночного регулирования созданы работами Ф. Кейнса и его последователей. Они показали, что автоматические механизмы саморегулирования рыночной экономики уже не действуют, равновесие в экономике достигается и при высокой безработице, а государство не только может, но и должно воздействовать на совокупный спрос и предложение с помощью налогово-бюджетной и кредитно-денежной политики в целях обеспечения устойчивого роста экономики, максимальной занятости, предотвращения инфляции. Принцип дискреции означает минимизацию стихийного проявления экономических процессов и явлений, преобладание сознательного начала в управлении экономикой. Государственные расходы увеличивают объем совокупного спроса, присоединяясь к расходам семей на потребление и инвестициям, а налоги сокращают потребление и сбережения частного сектора. Количественной оценке этих изменений посвящена обширная литература.
Кейнс и его последователи полагали, что дефицит госбюджета в определенных рамках стимулирует экономику, не вызывая рост инфляции и государственного долга. При этом налоговая политика влияет на развитие экономики через рынок благ, а кредитно-денежная — через денежный рынок, используя изменение ставки процента и нормы обязательных резервов, эмиссию денег и операции на открытом рынке, а также рефинансирование Центробанком коммерческих банков.
Кейнсианская модель открытой экономики стала основой «нового курса» Ф. Рузвельта, позволившего вывести США из глубокого кризиса 30-х гг. XX в. с помощью активного государственного регулирования.
Кейнсианцы считают, что внутренняя неустойчивость рыночной экономики требует государственного регулирования эффективного спроса.
Дирижисты полагают, что государство, особенно в период перехода к новой парадигме развития, выступает как непосредственный участник экономического процесса — заказчик и плательщик по госзаказам, управляющий казенным имуществом, государственными ценными бумагами и акциями, трудонаниматель, распорядитель ресурсов и т.д.
Организационно-правовые функции государства при этом включают не только роль судьи в игре, но и создание социально-экономических, правовых и административных норм и правил поведения рыночных агентов, а главное — роль инициатора и исполнителя институциональных преобразований. Государство как главный координатор развития экономики призвано создать целую систему мощных корпораций, ориентированных на новейшие технологии с развитыми кооперированными связями, создав, таким образом, новую сеть хозяйственного взаимодействия. Их поддержка, в т.ч. с помощью бюджетного финансирования, увеличит спрос на инвестиции и оборудование, что предотвратит инфляцию.
Государство, по мнению дирижистов, как агент гражданского общества должно действовать на равных правах со всеми другими. При этом государственное социальное обеспечение придает всеобщий и гарантированный характер реализации неотчужденных прав человека на достойное жизнеобеспечение (социальная справедливость) и получение современного образования (экономическая эффективность). Система государственных социальных гарантий не должна мешать развитию институтов, мобилизующих и инвестирующих личные сбережения.
Экономика как структурная подсистема преобразуется благодаря воздействию внешних институтов, а не только «невидимой руки» рынка. Структурно-функциональный подход соотношения государственного и рыночного регулирования развит в работах российских экономистов Л. Абалкина, Д. Львова, В. Маевского, В. Ивантера, В. Куликова, А. Олейника, Н. Петракова и других авторов. Сохраняя «командные высоты», государство способствует формированию новых рынков, в т.ч. рынка труда и новой деловой этики.
Как отметил Я. Паппэ, государство не должно распоряжаться вновь созданной стоимостью негосударственных предприятий, но может распоряжаться природной рентой, которая не является результатом труда. При этом не следует включать в систему государственного регулирования деятельность общественных организаций по содействию устойчивому и сбалансированному развитию системы региональных рынков *.
Многие зарубежные экономисты связывают необходимость государственного регулирования с «провалами» рыночной экономики *. Это регулирование не противопоставляется рыночному механизму *. К такому же выводу приходят либеральные российские экономисты *.
В современных условиях противопоставление государственной и частной собственности неправомерно. Акционерные компании с участием государства могут и должны хозяйствовать на рыночных условиях. Главными собственниками крупных корпораций являются уже не частные лица, а финансовые институты. Противопоставление планомерности и рыночного хозяйства в современных условиях также неправомерно. Это доказывают как теоретические исследования, так и практический опыт Японии, Франции, стран Скандинавии, не говоря уже о Китае.
Из десяти стран с наиболее конкурентоспособной экономикой в 2005 г. пять — североевропейские страны с дирижистским регулированием — Финляндия, Швеция, Дания, Исландия, Норвегия. Так, согласно сообщению Центробанка Норвегии, объем норвежского государственного нефтяного фонда в 2005 г. увеличился до 190 млрд долл. — в пересчете на 1 гражданина более 40 тыс. долл. Средства фонда вкладываются исключительно в ценные бумаги иностранных компаний.
Дирижистская концепция имеет общие черты с марксистской. Как показал Дж. Гелбрейт, Кейнс, разумеется, не был марксистом в политическом смысле, но считал целесообразным планирование, сочетание общественной власти и частной инициативы, государственный контроль за инвестициями, деловым циклом, рынком труда и благосостоянием народа.
В итоге «без развитой системы институтов, защищающих права производителей, населения и государства, современный рынок не может эффективно функционировать. Директивное регулирование, будучи альтернативой рыночной самонастройке, не является, тем не менее, антиподом рынку. Это его продукт и важный конституирующий элемент» *.
Создание сильного дееспособного и демократического государства предполагает формирование правовой экономики, где конкурентное поведение хозяйственных субъектов гарантируется не только развитым законодательством и действенной судебной властью, но и высокой информированностью населения, детально проработанными административными процедурами, развитым гражданским обществом, некоммерческими негосударственными организациями, уравновешивающими и контролирующими власть.
Институциональная концепция соотношения государственного и рыночного регулирования исходит из трех основных предпосылок. Во-первых, экономика рассматривается как подсистема общества, наряду с культурной, политической, демографической и экологической подсистемами. Экономический рост — не самоцель, а средство повышения качества жизни, включающее не только материальное благосостояние, но и развитие творческой активности людей. Во-вторых, развитие общества определяется не жестко определенными общими законами, а деятельностью формальных (законодательных) и неформальных (добровольно принятых) ограничений и факторов принуждения во взаимоотношениях между людьми *. Экономические институты — «общественно признаваемые, устойчивые функциональные и организационные формы коллективной экономической деятельности, через которые реализуются системные функции экономики и которые являются ее структурными единицами» *. К таким институтам относятся и рынок, и государство.
В-третьих, социально-экономические институты в каждой стране специфичны и зависят от ступени ее исторического развития, национального менталитета и традиций *. Социальные институты представляют собой исторически сложившуюся устойчивую форму организации совместной деятельности людей, которая устанавливает границы этой деятельности. В российской литературе нередко выделяются лишь две группы социальных институтов — формальные (право) и неформальные (общественные обычаи, традиции, привычки). Между тем наибольшую роль играют организационные институты — государство, фирмы, система контрактов, денежное обращение, кредит, организация образования, здравоохранения, науки, средств массовой информации, рынков жилья и т.д.
Такой подход позволяет рассматривать экономику как сложную социально-экономическую систему *, т.е. упорядоченный комплекс взаимосвязанных элементов (подсистем). Социальные институты представляют собой совокупность правил, механизмов их реализации и норм поведения, которые превращают множество индивидов, хозяйствующих субъектов и сегментов общества в упорядоченную, хотя и стохастическую социально-экономическую систему. Из-за недостаточной гибкости товарных цен и цены труда (контракты заключаются на длительный период), несовершенной конкуренции, невозможности стоимостной оценки многих важнейших факторов производства рыночный механизм неспособен его регулировать без участия государства.
Государство, регулируя рынок, должно руководствоваться интересами общества, а не чиновничьих кланов, связанных с крупными корпорациями. В последние годы появилось много исследований морали и этики государственного регулирования *, конфликтов и кооперации в отношении государства и бизнеса *, институциональной природы коррупции *. Бороться с ней можно, лишь развивая институты гражданского общества.
Теоретической основой обоснования роли государства как социального института постиндустриальной информационной экономики является неоинституциональная концепция, согласно которой развитие национальной экономики определяется не только общими для всех стран монетарными факторами и законами, но и особым для различных стран состоянием системы права, типом национальной культуры и экономического поведения людей и организаций, менталитетом, ценностными ориентациями, традициями и привычками. Целью деятельности государства как социального института является сокращение трансакционных и социальных издержек функционирования общества.
Все эти концепции развиваются и ныне, но во многом отличаются от базисного варианта, выдвинутого их основоположниками (А. Смит, Д. Риккардо, Ж.Б. Сэй, К. Маркс, Дж. Кейнс, Д. Норт и др.). Рассмотренные концепции не следует противопоставлять друг другу. Они выделяют на первый план различные элементы экономической политики, многие их идеи (развитие свободной конкуренции и массового предпринимательства у либералов, повышение эффективности государственных услуг у дирижистов, общественный контроль за планомерностью производства у марксистов и т.д.) могут и должны быть реализованы. Институциональная эволюционная теория в условиях формирования постиндустриального информационного общества демонстрирует наиболее комплексный, системный подход к оценке роли государства и рынка в современной экономике. С позиций этой теории наибольшее значение имеет не уменьшение или увеличение государственных расходов, а их структура, направления и эффективность. Это подтверждает анализ мирового опыта регулирования экономики.
Современные тенденции развития соотношения государственного и рыночного регулирования обусловлены, во-первых, глобализацией, во-вторых, информатизацией, и, в-третьих, изменением самой структуры производства и факторов экономического роста — возрастанием роли нематериальных активов в общественном богатстве, инновационных и социальных факторов роста экономики. | |
|
