|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (28), 2008 | | | | ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА | | | Соколов Б. И.
профессор кафедры теории кредита и финансового менеджмента экономического факультета
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук
Соколов К. Б.
студент V курса экономического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
| |
| | |
| | | В статье дается сравнительный анализ теории кредита А. Гана и основных постулатов кейнсианства. Делается вывод о том, что Кейнс при написании «Общей теории занятости, процента и денег» заимствовал основные положения своей теории из книги «Народнохозяйственная теория банковского кредита» | | Ключевые слова: теория кредита, кейнсианство, Дж. Кейнс, А. Ган |
Одним из самых существенных моментов теории Гана было объяснение взаимосвязи процента и занятости. Если недостаток инвестиций связан со слишком высоким уровнем процентных ставок, то это ведет к снижению эффективного спроса, а, следовательно, к безработице, то понижение процентных ставок позволит избегнуть безработицы. Это противоречило мнению классиков, что снижение процентных ставок может привести только к инфляции.
«Как будет показано далее, — писал Ган, — снижение уровня процентных ставок ведет к росту производства. Приверженцы количественной теории денег ошибались в том, что увеличение количества денег путем снижения процентных ставок не приведет ни к промышленному росту, ни к увеличению занятости, поскольку с ростом количества денег цены будут пропорционально расти» *. «Если мы посмотрим на то, чему нас все время учат, внимательнее, то поймем, что в этих теориях подразумевается нулевая эластичность предложения, а спрос пропорционален количеству денег в экономике», — писал Кейнс *.
«Мнение большинства экономистов о том, что увеличение денег в экономике не ведет к росту производства, не просто неточно, а в корне неверно. Рост объемов кредитования ведет к увеличению производимых товаров. Без помощи кредитов товары почти перестанут производиться», — полагал Ганн *. И продолжал: «В этом заключается дальнейшая причина, почему количественная теория денег дает слишком грубую оценку взаимосвязи денежной массы и цен товаров, и почему банковская теория, которая подразумевает автоматический отток лишних денег из экономики, имеет здравый смысл. ... Она так же аргументирует предположение о том, что уровень дохода определяет уровень цен. Гораздо более верным было бы сказать, что определяющим фактором является уровень расходов» *.
«...Предел эффективного сбережения, — по Кейнсу, — четко определяется масштабами инвестиций, ... а величина инвестиций зависит от наименьшей процентной ставки, при которой достигается полная занятость. Таким образом, лучше всего было бы, учитывая предельную производительность капитала, снизить процентную ставку до такого уровня, чтобы достигнуть полной занятости» *.
Снижение процентных ставок, по мнению Гана, приведет к перераспределению дохода в пользу предпринимателей, позволяя им вовлекать дополнительные единицы труда, не уменьшая предельной производительности. Перераспределение доходов произойдет за счет класса рантье.
Согласно Кейнсу, рабочий также потеряет в ходе перераспределения, поскольку цены будут расти быстрее зарплаты. С точки зрения Гана, аргумент Кейнса не реалистичен. «... Развитие кредитования запускает механизм конкуренции предприятий, что приводит к снижению уровня процентных ставок и росту зарплаты... Для тех, кто предпочитал быть безработным... ценность зарплаты превысит ценность отдыха. Они перейдут из разряда неработающих в разряд занятых. Увеличится вознаграждение за труд. И это не будет обманом рабочих увеличением номинала зарплат. Рост заработков приведет к росту цен на потребительские товары из-за большего спроса. Тем не менее, рост оплаты труда не будет лишь номинальным, так как в условиях конкуренции цены товаров приближаются к затратам на производство. Но, поскольку, рост затрат был вызван ростом зарплат, то цены рано или поздно установятся на уровне, меньшем, чем зарплата. Таким образом, остается реальное увеличение вознаграждения за труд» *.
«Ввиду того, что та часть прибыли, — пишет Кейнс, — которую предприниматель вынужден отдавать рантье, фиксирована в денежной форме, повышение цен, даже не сопровождаемое каким-либо изменением объема производства, приведет к перераспределению доходов к выгоде предпринимателя и невыгоде рантье, а это может отразиться на склонности к потреблению» *. И далее: «... Предложение рабочей силы не является функцией от величины зарплаты» *. «... Поскольку классическая теория исходит из допущения о том, что реальная заработная плата всегда равна предельной тягости труда и что последняя растет с увеличением занятости, так что предложение труда при прочих равных условиях будет падать при уменьшении реальной заработной платы, то тем самым в ней предполагается, что практически невозможно увеличить расходы, выраженные в единицах заработной платы» *.
Следующим «общим» тезисом Гана и Кейнса является то, что пределом увеличения занятости путем снижения процентных ставок является уровень, когда дальнейший рост занятости не оправдывает зарплату.
«Кредитная экспансия, как способ увеличения производства и потребления, а, следовательно, благосостояния нации, в целом эффективна... до тех пор, пока увеличение кредитования более не сможет привлекать большее количество труда путем роста зарплаты» *. В своей «Общей теории...» Кейнс писал: «Следовательно, с ростом эффективного спроса занятость увеличивается при одновременном сохранении существующей реальной заработной платы или даже ее понижении, пока не будет достигнут пункт, где не будет уже излишка рабочей силы, который можно было бы использовать на основе установившегося к тому моменту уровня реальной заработной платы. Иными словами, нельзя уже будет получить дополнительное число людей (или часов труда), если только денежная заработная плата не станет (начиная с этого момента) расти быстрее, чем цены. Поэтому возникает вопрос, что случится, если по достижении этого пункта расходы будут все еще продолжать расти.
Вплоть до этого пункта убывание дохода из-за соединения большего количества труда с данным объемом основного капитала компенсировать согласием наемного труда на уменьшение реальной заработной платы. Но, начиная с этого момента, для привлечения единицы труда к работе требовался бы эквивалент большего количества продукции, в то время как выход продукции в результате применения каждой последующей единицы труда становился бы все меньше» *.
В «Народнохозяйственной теории банковского кредита» Ган высказал утверждение, что увеличение эффективного спроса путем кредитной экспансии одновременно влияет на цены и на производство, а незадействованные резервы рабочей силы придают эластичность современной экономике: «В современной экономике, увеличение спроса на сырье со стороны предприятий, чья покупательная сила создана кредитной экспансией, ведет не только к росту цен, но и к увеличению производства, а значит к развитию. ... Первым фактором является технологический прогресс. Вторым фактором является то, что в условиях современной экономики в результате комплексной механизации образуется огромный резерв рабочей силы, состоящий из безработных, не полностью занятых и рабочих, которые могли бы работать продуктивнее. Вместе эти два фактора могут быть названы феноменом эластичности современной экономики» *.
Кейнс перефразировал эту мысль следующим образом: «Согласно этому закону, эффективный спрос влияет как на цены, так и на выпуск продукции» *, и «рост эффективного спроса, приведет с одной стороны к росту цен, а с другой, — к росту занятости. Таким образом, вместо постоянных цен в условиях большой безработицы или роста цен вместе с увеличением количества денег в обращении, при условии полной занятости, мы будем иметь ситуацию, когда цены растут по мере роста занятости» *.
Сходными у Гана и Кейнса являются и обобщенные рекомендации по борьбе с безработицей.
Технологический прогресс обычно приводит к снижению цен, поскольку трудосберегающие технологии получают широкое распространение. Для предотвращения нежелательного влияния технологического прогресса на цены необходимо использовать кредитную экспансию. Эту мысль Ган и Кейнс выражают следующим образом.
Ган: «В условиях современной экономики пока кредитование не получит достаточного развития, определенное число рабочих будут уволены каждый год по мере развития трудосберегающих технологий. Более того, в современных промышленных странах численность городского населения неуклонно растет. А поскольку число рабочих мест не увеличивается пропорционально численности населения, то определенная доля вновь прибывших горожан останется безработной. Излишек предложения рабочей силы понижает зарплаты, а, следовательно, и цены товаров, пока для рабочих зарплата не перестает компенсировать вложенного труда. Иными словами, «предельные рабочие» становятся «предельными безработными». ... В данном контексте кредитная экспансия представляет собой регулирующий социальный фактор. Кредитная экспансия приводит к росту спроса на труд, таким образом, предотвращая снижение уровня заработной платы и цен товаров, а так же привлекает на работу тех, кто в условиях прежнего кредитования остался бы не включенным в производственный процесс. Так же она предотвращает увеличение доли капиталистов в распределении общественного дохода» *.
Кейнс: «В долгосрочном же аспекте мы все еще стоим перед выбором между политикой, допускающей по мере совершенствования техники и технологии медленное падение цен при сохранении устойчивого уровня заработной платы, и политикой, допускающей медленное повышение заработной платы при сохранении стабильности цен. В целом я отдаю предпочтение второму варианту ввиду того, что поддерживать фактическую занятость в пределах, достаточно близких к полной занятости, легче, когда в будущем ожидается рост заработной платы, чем в том случае, когда в будущем ожидается ее снижение. К этому присоединяются еще социальные преимущества постепенно уменьшающегося долгового бремени, большая легкость перемещения рабочей силы из отраслей, приходящих в упадок, в быстро развивающиеся отрасли и, наконец, психологические стимулы, которые, вероятно, будут возникать при наличии тенденции к умеренному росту денежной заработной платы» *.
Согласно теории кредитной экспансии, занятость может быть увеличена как снижением зарплаты, так и ростом объемов кредитования. В общем случае следует отдавать предпочтение второму способу. Следует отметить, что утверждения Гана были куда более осторожными, чем у Кейнса: «Любое увеличение кредитования ведет к увеличению производства товаров. Но не следует считать, что кредитная экспансия всегда несет положительный эффект для экономики. Более того, если доля капиталистов среди заемщиков достаточно велика, то цена на большую часть выпускаемых товаров будет определяться конкретными субъективными неэкономическими взглядами. Но эта проблема в большей степени не экономическая, а политическая» *. Кейнс же писал: «Приняв во внимание свойства человеческой природы, а также характер наших институтов, только глупец предпочел бы политику гибкой заработной платы гибкой денежной политике, если бы он не мог указать таких преимуществ первой, которыми не обладала бы вторая» *.
В трудах Гана, а затем и Кейнса, были изложены меры по борьбе с депрессией как фазой экономического цикла при помощи политики дешевых денег и государственных расходов. Оба экономиста писали (Ган до Великой депрессии, а Кейнс после нее) о том, что по мере снижения экономического роста вследствие дефицита спроса должен искусственно создаваться новый спрос. Для этого требуется, чтобы новые инвестиции обладали достаточной доходностью из-за сниженных ставок по кредитам, то есть проведения политики дешевых денег.
Далее Ган, а следовательно и Кейнс, отмечали, что по мере экономического роста процентные ставки должны повышаться, а потом — на фазе пика экономического роста — ставки должны быть снижены. Таким образом, экономический бум может быть растянут на неопределенный срок. Что касается последнего утверждения, то впоследствии Ган писал: «Я очень жалею, что написал последнее утверждение, поскольку именно оно стало причиной появления противников моей книги» *.
Оригинальный текст из книги Гана, которую использовал Кейнс, выглядит следующим образом: «Если стагнация спроса становится причиной снижения производства, то ... возможно ли убедить производителей продолжать производить товары даже если они не смогут продавать их, то есть выпускать продукцию на склад, а не для потребления? Такая возможность существует, по крайней мере, в теории. Одним из способов осуществления этого — предоставлять большее количество кредитов по низкой процентной ставке, как только потребление перестанет расти соответственно росту предложения. Таким образом, можно побудить предпринимателей продолжать увеличение производственных мощностей» *.
Кейнс в вольном переводе выразил эту мысль так: «Оценив, таким образом, в полной мере важность тех последствий, которые связаны с текущими изменениями в состоянии долгосрочных предположений в отличие от изменений нормы процента, мы все-таки вправе признать за последней, по крайней мере при нормальных обстоятельствах, очень серьезное, хотя и не решающее, влияние на размеры инвестиций. Только опыт, однако, может показать, в какой мере регулирование нормы процента способно систематически стимулировать надлежащий объем инвестиций» *и, «таким образом, средством предотвращения бума может быть не повышенная процентная ставка, а пониженная, которая превратит бум в равномерное развитие. Грамотным подходом к регулированию экономики в условиях экономических циклов является не предотвращение бумов, и, таким образом, введение экономики в состоянии перманентного спада, а предотвращение депрессий и поддержание экономики в состоянии постепенного роста» *.
Далее Ган и Кейнс писали о том, что, если, несмотря на снижение процентных ставок, спрос не повышается, то государство должно создать искусственный спрос путем государственных заказов.
Ган: «... Продолжение производства с целью складирования может быть оправдано, если данные товары являются общественно необходимыми. По этому пути можно пойти только в случае, если потребители будут брать бесплатные кредиты. В противном случае, держать продукцию на складах будет бессмысленно. Кредитор, способный предоставлять бесплатные кредиты, есть в каждой экономике, и это государство. Более того, государство должно платить проценты по займам и оно может переложить это бремя на налогоплательщиков, таким образом, пользуясь бесплатным кредитом» *. Так же Ган писал: «Экономика достигает своего рассвета, когда будет выполнено условие удовлетворения любого спроса. Средства транспорта, трудосберегающее оборудование и дома должны быть включены в госзаказ подобно расходам на оборону» *.
Кейнс перевел этот фрагмент следующим образом: «Я рассчитываю на то, что государство, которое в состоянии взвесить предельную эффективность капитальных благ с точки зрения длительных перспектив и на основе общих социальных выгод, будет брать на себя все большую ответственность за прямую организацию инвестиций. Впрочем, представляется весьма вероятным, что колебания рыночной оценки предельной эффективности различных типов капитальных активов, рассчитываемой по принципам, которые я привел выше, будут слишком велики, чтобы их можно было ослабить любыми практически возможными изменениями нормы процента» *.
О том, как книга «Народнохозяйственная теория банковского кредита» была принята в континентальной Европе, Ган пишет через 29 лет в своей «Экономике иллюзий»: «Читателю может показаться, что кейнсова и моя теории не совпадают настолько, насколько я считаю. Я нахожу в представленных цитатах удивительное сходство, особенно, если учесть, что я написал свою книгу за 15 лет до Кейнса, другими словами, в других экономических условиях, до того как повсеместно стал использоваться язык кривых спроса и предложения. Но помимо схожести содержаний двух книг, поражает еще и то, что лейтмотив кейнсианства — лучше производить нечто, чем ничто — который привел его к оправданию строительства пирамид, может быть найден в моей книге: «Время, не затраченное на производство, пропущено впустую и уже никогда не вернется». Кстати, я никогда не мог понять, почему Кейнс не давал ссылки на мою работу в своей Общей теории, ведь он точно знал ее, так как он цитирует ее в Трактате о деньгах, когда говорит о подходе немецких экономистов к проблеме сбережений и инвестиций *. Как я уже сказал, мои теории заслужили большого внимания и были обсуждаемы в кругах предпринимателей и ученых. Второе издание моей «Народнохозяйственной теории банковского кредита» (Volkswirtschaftliche Theorie des Bankkredits) было опубликовано в 1924 году, а третье — в 1930. Что касается Кейнса, то его «Общая теория» написана как одобрение или несогласие по отдельным пунктам с моей теорией. Некоторые критики, в основном, старшего поколения, считали эту теорию в высшей степени абсурдной, циничной и легкомысленной, грубо говоря, просто бредом. Великий экономист и статистик, Боткевич, например, отнесся к ней крайне враждебно. Остальные, в основном, молодые экономисты, смотрели на мою книгу, как на открытие, имевшее огромное политическое и экономическое значение. Что касается моих последователей, таких как Ганс Хонеггер, то он, например, не видел каких-либо границ кредитной экспансии. Когда я прочитал несколько подобных статей, то в первую главу добавил фразу Шиллера, ставшую крылатой: «Боже, спаси меня от друзей, а с врагами я сам управлюсь!».
Сейчас я придерживаюсь мнения, что мои мысли, изложенные в первом и втором издании моей книги, а, следовательно, и то, что написал Кейнс — плохая теория. В предыдущих главах я объяснил причину, по которой считаю, что подобная экономическая политика не в состоянии принести положительного результата. В определенной степени я учел это в третьем издании «Народнохозяйственной теории банковского кредита».
Развитие теории денег и кредита в континентальной Европе в тридцатые годы можно охарактеризовать следующим образом: сначала общая экономическая теория свернула с пути развития по классической концепции, принимавшей экономику неэластичной. Маятник качнулся в сторону доклассической меркантилистской экономической теории, согласно которой, денежная политика выступала как средство стимулирования производства. Однако, как только всем стали очевидны недостатки такой теории, маятник опять качнулся в сторону классиков. Появилась разновидность синтеза доклассической и постклассической теорий. Эта теория учитывала и избегала как ошибок оригинальной классической теории, так и ошибок меркантилистов, теоретиков легких денег, свободных денег и прочих мечтателей» *.
Выводы для истории экономической науки и адептов кейнсианства. Проанализировав работы Кейнса и Гана, можно убедиться, что Альберт Ган был разработчиком той самой концепции, которую в настоящее время определяют как кейнсианство. Кейнс напрямую заимствовал постулаты своей теории из трудов Гана. Ган почти на 20 лет раньше установил зависимость между инвестициями и занятостью, а главное, ввел понятие эластичности современной экономики, еще задолго до применения модели затраты-потребление, использованной Кейнсом для описания идей Гана.
Российским экономистам необходимо шире знакомиться с трудами Гана.
В СССР Ган практически был известен в 1920-е годы лишь по двум оригинальным статьям, переведенным и опубликованным в сборниках «Кредит и банки», «Кредит и конъюнктура» *, и нескольким критическим отзывам на основной труд *.
В своих статьях Ган обозначает понятия «инфляторного кредита» и «эластичности народнохозяйственного механизма». Здесь же он делает оговорки о том, что кредитная экспансия может повлечь за собой новый кризис. Ган не боится идти дальше и указать не только на социальные последствия инфляторного кредита, но и на экономические. Он очень убедительно доказывает, что «повышательная конъюнктура, вызванная кредитной экспансией, может придти к концу или разразиться кризисом большей или меньшей силы». Он указывает на исходные пути этих кризисов, возникших на почве кредитной экспансии. Первый толчок к кризису может произойти на валютном рынке. Обесценение национальной валюты ведет к утечке золота за границу, и получается разрыв между валютой национальной и других государств, т.е. главным образом мировой. Ган не говорит о том, что этот валютный разрыв происходит на почве не только утечки золота за границу, но и вследствие привоза иностранных товаров, которые могут повлиять на снижение товарных цен внутри страны и исправить вредное разрушительное действие инфляторного кредита, т.е. заменить собой недостающие внутри страны «блага» — для производственного их потребления *. Следует отметить, что на принципах, схожих с обозначенными в работах Гана, была построена система банковского финансирования во времена НЭПа. Таким образом, мы видим, что механизмы кредитной экспансии существовали не только в теории, но и имели широкое практическое применение, в том числе и в СССР, задолго до появления Кейнса как ученого и кейнсианства как исключительно американского внутриэкономического течения. Кредитная экспансия проводится в США в какой-то мере и до сих пор, поскольку госдолг неуклонно растет: по состоянию на конец 2002 г. государственный долг (Минфина США) составил 6,28 трлн долл., а на конец января 2007 года — уже 8,7 трлн долл. *
Труды Гана остались незаслуженно забытыми в истории становления теорий «легких денег». На это существует несколько причин.
Во-первых, Ган пусть и понимал, что классическая теория не может объяснить назревшие в мировой экономике противоречия, но до конца не верил, что его собственная теория может восполнить ту брешь в науке, которая возникла при объяснении феномена эластичности современной экономики. Ган подобно Пристли, впервые открывшему кислород, относился к своему изобретению скептически и, надо отметить, не без оснований считал, что кредитная экспансия может не только не вывести экономику из кризиса, но усугубить уже существующий кризис большим разрывом в благосостоянии отдельных групп населения. Но не стоит забывать, что эти оговорки и неточности в теории Гана всплыли только после многократного практического применения его методов макроэкономического регулирования во многих странах континентальной Европы, а потом и в США. Кейнс, переписав постулаты Гана на английском языке и, таким образом, присвоив себе авторство книги, не сделал корректировок согласно практическому применению и не исправил выяснившиеся в ходе практического применения ошибки Гана.
Вторым препятствием на пути становления теории Гана как популярного учения, была ее преждевременность, экономический и научный кризисы еще не наступили, а значит, Ган оставался лишь представителем альтернативной научной точки зрения, и она противоречила общепринятой классической экономической теории, которая на тот момент еще могла объяснить все вновь появляющиеся явления в экономике.
Третьей и основной причиной непризнания Гана в современных научных кругах является замалчивание его имени американскими учеными в послевоенный период. Основанием для этого было то, что методы кредитной экспансии, перед тем как появиться в США, применялись в странах — открытых врагах США в период Второй мировой войны (Германия, Италия) и в стране с противоборствующим политическим режимом (СССР). Признание заимствования каких-либо экономических, а значит и социально-политических способов регулирования экономики в США, на фоне общественных волнений, забастовок и кризиса, могло повлечь за собой, по крайней мере, смену правящей партии.
Современной причиной непризнания Гана предопределяется преднамеренным замалчиванием его книг и восхвалением работы Кейнса, составленной по материалам, заимствованным у Гана. Вот один из образчиков: «Золотые слова сказаны ... Самуэльсоном: “Общая теория ... ужасно написанная книга, она плохо организована... Она полна иллюзий и путаницы... Сама кейнсианская система изложена в ней неясно... Вспышки озарений и интуиции перемежаются с нудной алгеброй. Неуклюжие определения внезапно сменяются незабываемым пассажем”», — пишет М. Блауг. Но если книга настолько неприглядна, почему же слова золотые? Тем более следовало бы ее приписать какому-либо иностранцу. Однако, «когда ее в конце концов одолеешь, то оказывается, что анализ в ней очевиден и в то же время нов. Короче, это работа гения» *.
В чем причина столь резкой смены настроения?
Для англо-американской экономической науки неустанно воспевавшей свободный рынок и категорически отрицавшей саму идею денежно-кредитного регулирования еще в начале XX в., конструкция Дж. Кейнса была значительным шагом вперед, но за гениальную она могла сойти только в США и Англии в период вызволения из глубочайшего экономического кризиса при полном отсутствии научных отечественных разработок в данном направлении.
Любая капиталотворческая теория кредита предполагает иной взгляд на сущность денег. Концепция кредитной экспансии Гана была подготовлена трудами немецких экономистов по качественным аспектам теории денег. Здесь можно напомнить о работах Г. Зиммеля «Философия денег» («Philosophie des Geldes», 1900), Г. Кнаппа «Государственная теория денег» (Staatliche Theorie des Geldes, 1905), А. Вагнера «Теоретическая социал-экономика» («Theoretische Sozialokonomik», 1909). Накануне издания книги Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» никаких особых научных новаций в теории денег в Англии не наблюдалось.
Англичанин М. Блауг в 1990-е гг. написал двухтомник, где представил собственную субъективную версию пантеона выдающихся экономистов. В первом томе кратко дана характеристика ста великих, по его личному мнению, экономистов до Кейнса, во втором — ста после Кейнса *. Слабым пунктом созданных М. Блаугом «экономических святцев» служит отсутствие внятного объяснения того, что представляет собой «великий экономист» в сравнении с Кейнсом, поскольку сам Дж. Кейнс ни под одно объективное определение «великий экономист» никогда не подойдет. Как теоретик — он лишь эпигон, литературный подражатель немецкой школы кредита в лице таких ее представителей как А. Ган, Ф. Готфрид. Как практик — лишь советник при одном из самых выдающихся за всю историю США президенте Ф.Рузвельте. Именно поэтому правильнее всего причислить Дж. Кейнса не к разряду экономистов, а к разряду удачливых литераторов (не указывающих первоисточников своих творений) и комментаторов при выдающемся правителе одной из великих держав. Но тогда, если быть научно объективным, следовало бы составить иной ряд личностей, в котором англичане не будут фигурировать в истории экономической мысли в большинстве, а тем более занимать в ней первые места.
Можно в какой-то мере понять, но не признать правомерным поведение Блауга, когда он пытается возвеличить вклад английских экономистов в мировую экономическую науку. Однако совершенно непонятно, по какой причине российские экономисты поддерживают эти бездарные мифы.
К сожалению, нельзя не отметить, что российские экономисты не готовы воспринимать реальный вклад экономистов разных стран мира в историю мировой экономической мысли вследствие глубоко укоренившихся политических и идеологических догм. | |
|
