|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (27), 2008 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Жуликов П. П.
доцент кафедры коммерции и маркетинговых исследований Московского государственного университета приборостроения и информатики,
кандидат технических наук
| |
| | | | | Основываясь на результатах сравнительного анализа либерально-рыночного и имперско-иерархического принципов организации общества, автор подвергает критическому анализу три основных мифа, характеризующих современное состояние экономической науки: о многополярности мира, о взаимозаменяемости факторов производства и о тождестве хозяйства и экономики | | Ключевые слова: либерализм, экономическая власть, фактор производства, конкуренция, глобализация, глобальное хозяйство |
За последние десять лет в России произошло оживление некоторых отраслей народного хозяйства. Развивается пищевая, строительная промышленность, автомобилестроение, однако трудно согласиться, что это и есть прогресс для нашей страны. В магазинах есть продукты питания, но в основном это импорт, отечественный производитель почти вытеснен с внутреннего сельскохозяйственного и продуктового рынка. Производство автомобилей расширяется, но происходит это за счет отверточных технологий. Строительство ведется, но из импортных строительных материалов и конструкций, строятся офисы, жилье, возводятся промышленные сооружения для заводов по производству продукции на основе импортируемых технологий. На всех уровнях идет разговор о технопарках, нанотехнологиях, а самолеты гражданской авиации закупаются за рубежом [2; 4; 6; 7; 8; 10].
Чем глубже мы будем разбираться в причинах происходящего, тем быстрее придем к неутешительному выводу, что почти все отрасли, в которых просматривается повышенная хозяйственная активность, развиваются вне контекста мировой траектории научно-технического прогресса. Государство, всегда претендовавшее на первые роли в промышленности, довольно быстро по историческим меркам переориентируется на технологии второго и третьего уровня и скатывается на окраины индустриальных цивилизаций. Причиной тому стали вовсе не отверточные производства. Специфика импорта технологий в России такова, что на его основе организуются производства, ориентированные на выпуск новых по виду, но морально устаревших видов продукции. Ярким примером такого положения вещей является современное состояние автомобильной промышленности в России.
Еще более опасной является тенденция использования морально устаревшей идеологии для организации хозяйственных процессов в национальной экономике. Мы предлагаем называть такую практику использованием «секонд-хенд идеологии». В этом ключе сегодня надо вести разговор о соответствии уровня и качества жизни, образования, концепции экономического развития России вызовам времени.
Несоответствие ряда теоретических положений экономических доктрин, используемых для организации хозяйственного процесса в России, уже неоднократно отмечалось целым рядом ученых [1; 2; 6]. Например, в период экономического разлома 1991 г. мировая экономика находилась в своем естественном состоянии, то есть, была разделена на два полюса: имперский и либеральный. С одной стороны, имелся развитой социализм с избытком нефтедолларов и пустыми прилавками. С другой стороны, существовал капиталистический лагерь, задыхающийся от перепроизводства. Экономический кризис капиталистического лагеря достиг в этот период предельной точки, экономика Европы и США оказались на грани краха, обвальный спад промышленного производства привел к снижению спроса на нефть до восьми долларов за баррель. В этот период Советский Союз, имея огромный резерв нефтедолларов, значительный золотовалютный запас и реальные шансы взять под контроль развитие событий в Европе и в мировом хозяйстве, потерпел фиаско.
Указанный период в развитии западной экономической мысли был ознаменован отказом от доминирования неоклассической парадигмы и усилением внимания к более широкому контексту исследования социально-экономических процессов. В России же именно в это время в качестве ключевой теоретической парадигмы стал рассматриваться «Экономикс», который на самом деле является не научной парадигмой, а названием обобщенной учебной дисциплины для бакалавров. Однако, в связи с некритическим восприятием этой «новой» теории, в отдельных научных кругах стали формироваться настойчивые мифы о некоторых незыблемых догмах экономики, весьма спорных и требующих изучения.
Миф первый – о многополярной экономике и свободной конкуренции. Происхождение и авторство этого мифа спорно, активных и пассивных претендентов на эту «новацию» много, но если сопоставить некоторые детали его развития, то выстраивается весьма интересная схема. Активизируются разговоры о многополярных мирах, в Европе и в так называемых «новых центрах силы» проводятся масштабные научные конференции, к которым привлекаются страны, отнесенные к третьему миру. И в тоже время, жестко, но на втором плане продвигается очередной этап программы глобализации, которую вряд ли кто решится назвать либеральной программой и в которой участвуют страны, отнесенные к «золотому миллиарду». Не менее привлекательной представляется тональность проводимых симпозиумов и конференций, а филологические конструкции и другие совпадения как-то подталкивают к мысли, что произрастают эти «идеи» из одной конспиралогической лаборатории, которые, как известно, наиболее продвинулись именно в странах «Золотого миллиарда».
Если оставить в стороне споры относительно многополярной экономики, а обратиться к гносеологии, к первоисточникам, то можно проследить, что в мировом хозяйстве властные отношения всегда выстраивались преимущественно по двум принципиальным направлениям: иерархическому и либеральному.
Иерархическое – имперское или векторное устройство властных отношений предполагает командно-административную систему правление, которая безотказно выстраивала структуру государственного управления с верховным правителем во главе, то есть империю. На протяжении тысячелетий господствующей формой хозяйственных отношений была командно-административная. Когда в государстве имперского типа она доводилась до совершенства, государство занимало доминирующее положение в окружающем экономическом пространстве и становилось центром или полюсом силы [1; 2; 6].
Либеральное – или нормальное к вектору устройство властных отношений предполагало договорно-рыночною, то есть свободную систему правления. Однако либеральная форма хозяйственных отношений, «главенствующая» в современной рыночной экономике, в течение длительного исторического периода не занимала господствующего положения. Реальные приоритеты либерализм получил с развитием промышленного капитализма и рыночной экономики. Либеральная форма хозяйственных отношений развивала и укрепляла свои позиции в патриархальной Англии, ставшей школой либерализма. В Англии, как в инкубаторе, либеральные идеи вызревали, модернизировались и приходили в континентальную Европу для прохождения своеобразной практики. Но Европа со своей ментальностью и приоритетами тоже была тесновата для истинного либерализма. И только перекинувшись в США, школа либерализма получила настоящее признание и за сравнительно небольшой исторический период окончательно окрепла, завоевала ведущие позиции сначала в национальной экономике, а затем в мировом хозяйстве [9; 7; 1; 3; 4].
Рассматривая имперское (векторное) и либеральное (нормальное) устройство властных отношений, можно сделать важное наблюдение: в мировом хозяйстве каждого исторического периода всегда присутствовал определенный экономический диполь (дихотомия) «иерархия – свобода». Упоминания о либерализме можно обнаружить у Платона и даже Сократа, хотя и в непривычной для нас, и в нелестной для демократии трактовке [1; 3; 11].
Поскольку все национальные хозяйства развивались не синхронно, и в большей степени по законам натурономики, чем экономики, то вектор развития был имперским, то есть национальное хозяйство выстраивало иерархию различной степени жесткости. В зависимости от жесткости иерархии внутри национального хозяйства раньше или позже формировались либеральные отношения, которые всегда приводили к победе приверженцев свободы. Властные отношения изменялись, приближаясь то к либеральному, то к имперскому устройству национального хозяйства. Следует подчеркнуть, что либеральные идеи в различной степени всегда присутствовали во всех имперских структурах, всегда лелеялись и прорастали внутри них. Зарождаясь внутри имперской системы, либерализм всегда предлагал альтернативный путь развития хозяйства, открывал новые горизонты, создавал новые экономические теории, обосновывавшие необходимость перемен, увлекал производителей богатства к перевороту. Но, когда эти перемены приходили, идеи свободы отходили на второй план, и яростные либералы становились диктаторами, иногда куда более жесткими, чем их предшественники. Либерализм выполнял промежуточные функции колыбели политических и экономических переворотов, «разрыхлял» экономическое пространство для очередного передела собственности и построения новой империи.
В мировом хозяйстве всегда реализовывалась дипольная схема. На одной стороне этой системы можно обнаружить имперскую развивающуюся структуру, на другой – структуру, разрушающую империю и создающую либеральную субструктуру. Соответственно, национальные хозяйства по степени своего приближения к абсолютной империи или революции выстраивались вокруг полюсов либерализма и тоталитаризма, принимая, в зависимости от приближения к полюсу, ту или иную форму либо императивности, либо демократии. Интересно, что в основу императивности ложилась дисциплина и жесткость власти, а в основу либерализма – свободная конкуренция. При этом специалисты во все времена хорошо понимали, что свободная конкуренция никогда свободной не была. Однако все учебники по экономике, точнее «Экономикс», преподносят конкурентный рынок в качестве основного института либеральной формы хозяйствования, а совершенную конкуренцию как догму рыночных отношений, хотя еще Дж. Робинсон в тридцатые годы говорила, что свободная конкуренция в рыночной экономике присутствует лишь фрагментарно [1; 5; 6; 11; 2].
Миф второй – о равенстве и взаимозаменяемости основных факторов производства. Допущение об абсолютной взаимозаменяемости факторов производства зачастую встречается не только в учебной, но и в научной литературе. Такое допущение вполне сочетается с принципами «Экономикс» и позволяет проводить сравнительные оценки стоимости факторов, которые нельзя сравнивать по изначальному их смыслу, то есть по происхождению. Но упрощенное представление о функционировании рынка не только допускает субституцию неравных и несравнимых категорий, но и допускает догматизацию данного нереалистичного допущения. Например, декларируя категорийное равенство основных факторов производства, можно выстроить шкалу их стоимости, провести между ними аналогии и рассматривать варианты замещения одного фактора другим, вводить новые факторы, объявлять их самостоятельными или равными основным, декларировать их стоимость и как угодно манипулировать ценой любого продукта. Такие конструкции позволяют проводить любую ценовую политику. Например, в настоящее время предпринимательство настойчиво объявляется самостоятельным фактором производства и затраты на воспроизводство этого фактора включаются в основные издержки при расчете цены товарного продукта. Поскольку предпринимательство вообще не самостоятельный фактор, о чем мы скажем ниже, то введение его в структуру издержек позволяет произвольно назначать ему цену, а, исходя от новой цены, обосновывать его стоимость как нового фактора. В результате таких упражнений уже в настоящее время цена товарного продукта, как материального, так и виртуального, фактически не зависит ни от издержек по основным факторам производства, ни от цены самих основных факторов. Для пояснения опасности подобных процедур, уводящих исследователя от сути проблемы ценоообразования в виртуальные и сенсуальные плоскости, рассмотрим общий закон ценообразования. Применим для определения цены какого-то универсального продукта выражение: | | |  |
Из приведенного выражения понятно, что цена любого продукта будет зависеть от суммы издержек по основным факторам производства: земля, труд, капитал и прибыли. При этом механизм управления ценой продукта можно представить как совокупность механизмов управления издержками по основным факторам производства, но без учета прибыли. Например, можно управлять ценой товарного продукта, управляя фактором труд, или управлять ценой виртуального продукта, управляя фактором капитал. А вот как управлять прибылью в целом и на каждом отдельном переделе, где происходит смена собственника всего продукта, или его части? Этот вопрос остается открытым.
Отсутствие механизма определения нормальной прибыли, обоснованной и просчитанной, позволяет рассматривать способность получать прибыль как нечто трансцендентное, и во вполне понятный и реальный механизм расчета цены внести нереальность. Далее остается констатировать, что управление фактором земля влияет только на цену товарного материального продукта, и можно за счет феноменального фактора предпринимательство и фактора капитал снизить роль фактора земля и фактора труд до минимума, или вообще исключить их из современного ценообразования, что, собственно, и происходит.
Таким образом, допущение в ценообразовании любых новых факторов позволяет пренебрегать основными факторами производства вплоть до их полного вытеснения из расчета цены. Самой наглядной иллюстрацией такой ситуации является статистическая информация о том, что в настоящий период экономика мирового хозяйства на 90% занимается виртуальными проблемами, виртуальными сделками и виртуальными деньгами. Сегодня открылась возможность управлять ценой любого продукта и на любом уровне, управляя фактически одним фактором – капитал. Более того, капитал приобрел доминирующее значение не только в ценообразовании, но и в построении идеологических и социальных конструкций.
При этом роль такого базового фактора производства, как земля, оказывается существенно недооцененной. Между тем. Следует иметь в виду. Что если бы не было этого фактора, то ничего остального тоже не могло бы быть. Земля – это и основной фактор производства, и сакральное начало жизнедеятельности человека. Это мир человека, его хозяйство, которое дано свыше и в котором он – Человек – сначала пытался просто выжить. И выжил, пройдя три метаисторические хозяйственные эпохи Премодерна, Модерна и Постмодерна [1; 11]. А вот почему выжил, как такое случилось, мы зачастую упускаем из анализа, считая этот факт малозначительным, или по иным причинам мировоззренческого порядка.
В эпоху Премодерна человек был частью природы и хозяйствовал натурально, не выходя за пределы природного воспроизводства, пользуясь ручными орудиями труда. И сам человек фактически относился к ресурсу Земля, и жил по законам натурономики, причем продолжалось это достаточно долго, по крайней мере, несколько тысячелетий.
В эпоху Модерна человек начал преобразовывать природу, модернизировать данный ему мир под свои потребности, применяя машинную технику и науку, стал своеобразным «демиургом», в результате чего стало возможным говорить о появлении фактора производства труд. Этот новый труд стал производной от фактора земля и существенно отличался от натурального труда Премодерна. Как фактор производства, он создал неприродные технологии, науку, выстроил систему распределения товарного продукта, основанную на деньгах и их накоплении, концентрации богатства. Новый труд создавал искусственное техногенное и экономическое хозяйство, то есть формировал капитал, который и стал третьим фактором.
С учетом исторического генезиса социальной системы, сравнивать факторы земля, труд и капитал можно только как категории, последовательно вытекающие одна из другой, отражающие исторические этапы становления хозяйства. Эти факторы не могут быть переставлены местами в плане их первородного значения: нельзя заставить работать фактор труд, если будет исключен фактор земля, так же как нельзя заставить работать фактор капитал, если будет исключен фактор труд.
Но при этом следует понимать, что и фактор земля не будет востребован, если исчезнет фактор труд. Земля как фактор – это совокупность элементов, структур, механически связанных между собой. Если не будет фактора труд, они не будут иметь смысла, потому что даже смысл является продуктом труда. В свою очередь, фактор труд потеряет свое значение фактора товарного производства, если исчезнет фактор капитал. Натуральный труд останется, а товарный уйдет, исчезнет, и никакие замены первого фактора двумя или тремя вторыми или третьими невозможны.
Несколько иначе просматриваются взаимоотношения между факторами труд и капитал. Во-первых, оба эти фактора являются производными от фактора земля, причем производными факторами, полученными хозяйствующим человеком, который, являясь сам главной частью фактора труд, преобразует фактор земля, формирует фактор капитал и управляет всеми процессами – хозяйствует [1; 6; 2].
Натурфилософы и физиократы всегда исходили из посылки, что человек, созданный Природой или Богом, создает структуры по организменному принципу, то есть по образу и подобию своему, причем многочисленные исследования в значительной степени подтверждают верность такой посылки.
Сегодня человек своей волей, знаниями – трудом – модифицирует фактор земля и превращает его в новые ресурсы и продукты, которые потребляются или служат для удовлетворения иных потребностей расширенного воспроизводства. Изменяя основной фактор жизнедеятельности, человек изменяет и себя, и если антропоморфные изменения заметны только узкому кругу специалистов, то мировоззренческие, или ментальные изменения, происходят на виду всего сообщества. Человек накапливает опыт и приобретает мудрость, которая, достигая определенного количества, переходит в новое качество, толкающее человека вперед. Человек не может знать, что будет завтра, но зато знает, что хозяйствуя, завтра он откроет новые горизонты, которые принесут новые знания. Постоянно развивая свою способность к хозяйствованию, человек научился осознанно действовать для достижения целей и результатов, так сформировалось хозяйственное сознание.
Продукты и ресурсы, не входящие в список первоочередного потребления, переходят в процесс обращения в стадию накопления и формируют капитал будущего производства и потребления. Поскольку для реализации процесса обращения, учета, контроля, обмена требуется присутствие какого-то условного эквивалента, то человек создал особый товар, который и стал таким эквивалентом – деньги. И если капитал является второй производной от фактора земля или первой производной от фактора труд, то деньги можно рассматривать как нормальную производную от фактора капитал.
Миф третий – отождествление хозяйства и экономики. Принято считать, что экономика – это способ ведения хозяйства и, причем единственный; в большинстве учебников проводится равенство между хозяйством и экономикой. Однако это далеко не так. Во-первых, задолго до экономики был реализован способ натурального хозяйствования – натурономика. Экономическое хозяйство возникло гораздо позже натурального и в древние времена дополняло и обслуживало натуральное хозяйство в тех случаях, когда возникала необходимость обмена благами. Во-вторых, и это часто упускается из виду, хозяйство – это вообще не экономика: только товарообменная часть хозяйства может называться экономикой. Причем не просто товарообменное хозяйство, а товарообменное хозяйство с арсеналом оценочных категорий и инструментов, которые выступают как средство обмена, условие и даже цель хозяйствования [9; 5; 8]. Экономика – это товарообменное, социально разделенное и агрессивное хозяйство. Оно более производительно и имеет большие в сравнении с натураномикой возможности для технического или индустриального роста и развития. Натурономика и экономика – это тоже диполь. Натурономика без экономики задерживает техническое развитие человека, а экономика без натурономики вытесняет человека из жизненного пространства. Настоящий период развития человеческой цивилизации связан с экономикой прогрессирующей и расширяющейся. Однако, в истории цивилизации неэкономический путь развития оказывается равновозможным. Например, в средневековых городах для цехового ремесленного хозяйства из соображений обеспечения стабильности сдерживались многие экономические новации. В СССР сдерживалось развитие экономических отношений для решения задач более быстрого технического развития. И в настоящее время на разных уровнях хозяйства можно обнаружить примеры сознательного сдерживания экономических стимулов. Следует заметить, что товарное производство вообще более тяготеет к натурономике, хотя без экономики организовать товарное производство невозможно [8; 6; 9].
Просуществовав большую часть истории в кооперации с натураномикой и под ее контролем, сегодня экономика не только вышла из под ее влияния, но установила свою – экономическую власть. Результаты такого перехода уже видны во всем мировом хозяйстве: экономика все более дистанцируется от товарного производства, переводит свою активность в сферу фондового обращения. В выражении Д1-Т-Д2, предусматривающем вложение денег в товар для получения новых денег, уже как минимум 40 лет не мене 90 % сделок осуществляется по схеме, когда в качестве товара Т выступают деньги. Основная модель современного экономического процесса может быть представлена выражением Д1-Д2-Д3, то есть деньги через деньги делают новые деньги, минуя производство товарной потребительской продукции. Деньги становятся виртуальным продуктом потребления, их никто не видит, но они решают экономические задачи, вытесняя и замещая хозяйственные, натурономические задачи, то есть задачи жизнеобеспечения человека. Получается схема, при которой экономика стремится к монополюсу, к абсолютной экономике, в которой человек становится лишним звеном.
Эта схема безупречно работала везде, но в странах бывшего СССР дала сбои. Переход от социализма, то есть от имперской схемы правления к капитализму, то есть либеральной схеме правления, просто не получился. Социализм в Росси кончился, а капитализм не строится, и причин тому много. Первой и главной причиной был сам хозяйственный уклад СССР, представлявший неразрывную связку натурономики и экономики. Из-за быстрой смены декораций, больших масштабов, как самой страны, так и экономических объектов, капиталистическая экономика не формируется.
Ни одно государство уже не в состоянии противостоять формированию этого нового глобального полюса, поскольку мощь современных ТНК, создающих новый имперский полюс, выше мощи большей части европейских государств. На данном этапе необходимо привлечь внимание научной общественности к тому факту, что современное мировое хозяйство – это все-таки диполь с имперским и либеральным полюсами, и сегодня одновременно с выстраиванием вектора новой империи формируются новые нормальные векторы нового либерализма. Общественность и ученые еще до конца не осознали и не просчитали формат нового вектора, но условно определяют его как антиглобализм.
Другой и не более важной причиной следует считать то, что время перемен на Западе и в России сдвинуто почти на сто лет. Сто лет назад на Западе перемены происходили в условиях технологического, индустриального капитализма, с совершенно иным классовым наполнением общества. А сегодня уже отодвинут в сторонку информационный капитализм, и пришло время капитализма знаний и новой структуры общества. Сегодня практически ни один социальный класс не играет ведущей роли. В Европе «экономической экономикой» переболели еще в тридцатые годы XIX века и ушли вперед, оставив нам «Экономикс».
Рассмотрев только три мифа из семи самых распространенных, мы, тем не менее, можем сделать некоторые промежуточные выводы.
Мифологизация экономики – это совсем не стихийное самобытное творчество, а продуманная программа, направленная на достижение конкретной цели. Мифы всегда служили заданным целям. Например, миф о многополярности мира отвлекает развивающиеся страны от борьбы за приближение к одному из полюсов диполя на поиски своего полюса. В тот момент, когда ведутся бурные дискуссии о многополярности и демократичности мира, на самом деле формируется новый имперский полюс, более мощный, чем все предыдущие.
Вольное или невольное желание уровнять основные факторы производства и внедрить в ценообразование новые искусственные факторы формирует дополнительные источники для усиления власти ТНК
Экономика – это не единственный путь развития цивилизации, но современная цивилизация способна развиваться только в соотношении экономики и натурономики. Отделяя натурономику от экономики, мировое хозяйство не только снимает все препятствия системным кризисам, но и выращивает новую либеральную волну революций с пока еще непривычным названием: «либеральный антиглобализм».
В настоящее время нет ни одной социальной группы, способной создать конструктивную оппозицию наступлению новой экономики: тихая интеллигенция безвольна, пролетариата как класса нет, тем не менее, оппозиция формируется, и питающей среда нового либерализма стал терроризм, который уже пророс, окреп и готовится к своим революциям.
Несмотря на растущую опасность новых революций, их можно предупредить, применяя для этого старые средства – совершенствование системы распределения благ, поскольку сытые и образованные граждане мирового и национального хозяйства никаких революций не делают. А для разработки конкретных механизмов урегулирования проблем необходимо привлечь как новейшие, так и известные достижения науки, и, возможно, возрождаемой науки – философии хозяйства. Подводя итог, хотелось бы отметить, что при таком развитии событий Россия неизбежно будет развиваться в направлении имперского вектора. |
| |
|
|
