|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (25), 2008 | | | | ПРОБЛЕМЫ НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ | | | Панкова Н. В.
советник Департамента государственной политики и правового регулирования Министерства образования и науки РФ,
кандидат экономических наук
| |
| | | |
Особенность современного этапа развития сферы образования связана, на наш взгляд, с контекстом ее интеграции с наукой и структурой мотивации данного процесса. Так, если характерная для 90-х годов региональная «окраска» интеграционных процессов не только сохранилась, но и стала в последние годы более интенсивной, то мотивация этих процессов несколько изменилась.
В отличие от 90-х годов, когда рост числа интегрированных научно-образовательных структур и расширение их спектра в значительной степени определялись усилиями, предпринимаемыми вузами и научными организациями регионов в поисках путей выхода из системного кризиса, в котором оказались обе данные сферы, в настоящее время природа побуждающего к этому импульса изменилась. Она «перешла» к предложениям по развитию, выдвигаемым и обсуждаемым Правительством РФ и научно-образовательным сообществом, а также к «озвученным» и уже выполняемым программам модернизации образования и государственного сектора науки (или отдельным мероприятиям в рамках этих программ).
Для подтверждения этого тезиса можно привести, в частности, тот «отклик», который вызвало в научно-образовательном сообществе предстоящее ранжирование вузов. Результаты его будут определять не только масштабы государственной поддержки вузов (и, прежде всего, бюджетного финансирования), но и степень их свободы и автономии (в части как внутривузовского управления, так и контроля их деятельности со стороны государства). Сохраняющаяся до сих пор неопределенность методологии этой процедуры порождает вполне обоснованные, на наш взгляд, опасения ряда ведущих региональных и профильных вузов (университетов), которые весьма скептически расценивают свои шансы на попадание в «высшую категорию», поскольку она, скорее всего, будет ограничена столичными классическими университетами.
«Угроза» предстоящего ранжирования вузов стала одной из причин заметной в последние годы интенсификации интеграционных процессов «вокруг» и с участием ряда региональных университетов, в том числе и активного формирования университетских комплексов. Так, только в Санкт-Петербурге предполагается сформировать 11(!) университетских комплексов, учитывая, что 8 университетских комплексов здесь уже существуют (например, в Университете телекоммуникаций, Университете технологии и дизайна, Университете сервиса и экономики и т.д.). Примечательно, что администрация города предполагает создавать их в форме ассоциации самостоятельных юридических лиц – вузов и институтов среднего специального образования (техникумов и колледжей), а основной целью этой деятельности считает повышение уровня и качества среднего специального образования. Более «глобально» понимается термин «университетский комплекс», например, в Свердловской области, Совет ректоров вузов которой выступил в 2004 г. с проектом интеграции академической науки, высшего образования, инновационных технологий и наукоемкого производства в рамках Большого Евразийского университетского комплекса. Его строительство позволит сосредоточить на одной территории все уральские вузы, институты Уральского отделения РАН и современный технопарк, обеспечивающий инновационные потребности всех отраслей региона. В 2005 г. областные власти приняли решение о начале строительства этого комплекса в 2007 г.
Отметим, что идея университетских комплексов для России не нова: так, первые типы их стали появляться еще в 70-х – 80-х годах прошлого века (например, учебно-научно-производственные комплексы). В 90-х гг. рост их числа сопровождался расширением спектра моделей и названий, что в значительной степени стимулировалось массовой в этот период «университизацией» региональных вузов. В этой связи постановление Правительства РФ «Об университетских комплексах» (№ 676 от 17. 09. 01) было призвано скорее «узаконить» этот процесс, как-то упорядочить его результаты и дальнейшее развитие. Из него, в частности, следовало, что на базе крупных университетов могут одновременно создаваться университетский комплекс как единое юридическое лицо, сформированный на основании Постановления Правительства РФ (в том числе учебно-научно-инновационный комплекс – УНИК, как одна из его разновидностей), ассоциации университетов и университетские округа. Однако упорядочить этот процесс так и не удалось, во многом по причинам неопределенности содержательных и количественных критериев присвоения этого статуса; нерешенности вопроса о порядке его присвоения университетским комплексам, фактически сформировавшимся в результате саморазвития того или иного университета. Свою роль сыграло также сохраняющееся разнообразие типов интегрированных научно-образовательных структур, сложившихся «вокруг» или с участием региональных вузов (университетов). Дополнительной и весьма существенной мотивационной составляющей данного процесса представляется явное стремление руководства ряда вузов (особенно, региональных классических и специализированных университетов) довести «до сведения общественности» ход и результаты интеграции «своих» вузов с наукой (в ряде случаев и с инновационной сферой). При этом проявлялось и желание подчеркнуть масштабность и эффективность созданных интегрированных научно-образовательных или учебно-научно-инновационных структур, чтобы обосновать либо полное соответствие этих структур статусу исследовательского университета, либо необходимость их отнесения к той самой «высшей категории вузов», которая будет выделена в результате предстоящего ранжирования. Следует заметить, что реакция научно-образовательного сообщества на предстоящее ранжирование вузов проявилась не только в заметной интенсификации процесса их интеграции с наукой, но и в острой критике широкого спектра используемых в последние годы подходов к ранжированию отечественных вузов. Обосновывается недопустимость их использования в качестве инструмента государственной политики в сфере высшего образования; разрабатываются новые модели. Наибольшую активность в этом направлении проявляют профильные (специализированные) вузы, особенно технические университеты (в том числе, и региональные). Так, свою модель рейтинга вузов предлагает Ассоциация инженерного образования России, которая исходит из того, что сводные оценки результатов деятельности таких сложных систем, как вузы, принципиально не выводимы из отдельных групп показателей. Они должны учитывать конкретные данные о деятельности вузов, полученные на основе корректно построенных экспертных оценок. В качестве примера можно привести работы, в которых, например, рассматривается опыт интеграции образования и науки в Красноярском государственном университете и делается вывод о его фактическом «превращении» в исследовательский университет. Эти проекты можно рассматривать как своего рода «заявки» на наделение данного университета статусом исследовательского университета (если таковой будет введен в России) или на отнесение его к «высшей категории» (соответственно решению о ранжировании вузов [1]).
Вторая особенность современного этапа развития интеграции образования и науки в России связана с воздействием на этот процесс предлагаемых Правительством РФ программ модернизации высшего образования. В первую очередь это касается государственного сектора науки, в рамках которого в последние годы реализуются отдельные направления и мероприятия этих программ. При этом проявления второй особенности не менее явны, чем проявления уже описанной особенности, но, пожалуй, более разнообразны. Одна только ликвидация «юридических матрешек» в секторе высшего образования (т.е. присоединение к вузам их научных организаций, имеющих ранее статус самостоятельного юридического лица) ведет к существенному расширению исследовательских подразделений вузов и усилению научной составляющей их деятельности, т. е. вносит в развитие интеграции образования и науки определенный вклад. Реализация этого процесса в сфере высшего образования стала своего рода «отраслевой проекцией» предпринятых в последние годы усилий по ликвидации института двойного подчинения хозяйствующих субъектов, как противоречащего нормам Гражданского кодекса РФ.
Более определенные (в сравнении с образованием) перспективы модернизации госсектора науки «озвучены» как в ряде программных документов государственной политики последних лет, так и в выступлениях официальных лиц. В самом деле, в то время как перспективная модель госсектора науки Правительством РФ уже определена и процесс ее формирования набирает обороты (происходит приватизация государственных унитарных предприятий научно-технической сферы; на очереди приватизация ее государственных учреждений, вопрос о которой практически решен, а необходимая правовая база «появится» в самое ближайшее время), большинство ключевых параметров модернизации образования остается неопределенным (в частности, затягивается решение вопроса о новых организационно-правовых формах деятельности вузов). Уже предпринятые в этом направлении шаги в значительной степени объясняют заметную в последнее время активизацию интеграционных процессов, происходящих на базе и по инициативе научных организаций. Следует признать, что активизация интеграционных процессов, происходящих на базе или вокруг научных организаций, несомненно, связана и с тем, что в дискуссиях о перспективах интеграции образования и науки в России в настоящее время явно преобладает точка зрения о необходимости развития этого процесса, прежде всего, на базе и вокруг вузов. Очевидно, что ее отражение в соответствующих политических решениях может оказаться пагубным для множества интегрированных научно-образовательных структур, существующих сегодня на базе научных организаций и уже доказавших свою эффективность. Это относится, прежде всего, к научным организациям системы РАН, которая является основным, причем, «консолидированным» участником интеграционных процессов, так сказать, «со стороны науки». Так, в 90-х годах РАН удалось «добавить» несколько университетов к базовым кафедрам, которых на начало 2004 г. в РАН насчитывалось 360, и почти 150 научно-образовательным центрам, большинство из которых было создано в рамках или при поддержке ФЦП «Интеграция». В последние же несколько лет ее усилия сосредоточены в основном на поддержке и развитии ранее созданных интегрированных структур. Эти изменения «вектора» интеграционной деятельности связаны с тем, что в результате эволюции норм действующего законодательства и ужесточения контроля их исполнения РАН лишилась возможности создания образовательных учреждений, что наглядно проявилось в тех сложностях и проблемах, которые возникли в 2002 г. при создании Академического физико-технологического университета на базе физико-технического института им. А.И. Иоффе РАН. Поиски выхода из правовых коллизий привели к тому, что созданный университет является негосударственным, хотя и имеет государственный статус, как и РАН в целом. Это в свою очередь означает, что он не имеет сметного бюджетного финансирования; не может его финансировать и Президиум РАН, как это предполагалось при создании университета, поскольку это является нецелевым использованием выделяемых РАН бюджетных средств. Так как элитную подготовку современных физиков на коммерческой основе вести невозможно, университету приходится прилагать серьезные усилия для поиска источников финансирования, что существенно усложняет перспективы развития.
По-видимому, опыт создания и деятельности Академического физико-технологического университета заставил РАН искать иные пути развития своей интеграции с образованием, приспосабливаться к существующим здесь барьерам и ограничениям, а также ожидаемым и наиболее вероятным в этой области новациям. Похоже, что результатом этих поисков стала реорганизация Государственного университета гуманитарных наук (ГУГН), созданного РАН еще в середине 90-х годов прошлого века, суть которой заключается в преобразовании университета в Научно-образовательный комплекс, являющийся самостоятельным юридическим лицом. Учредителями комплекса выступили Минобразования России, РАН и ее институты, на территории которых были «размещены» факультеты университета. Это событие заслуживает внимания еще и потому, что Президиум РАН позиционирует его как создание первого в России исследовательского университета [2].
Можно рассматривать это событие в контексте обострившейся в последнее время борьбы РАН за право самореформирования, причем на несколько иных, чем прочая часть госсектора науки, условиях. На наш взгляд, это свидетельствует о готовности РАН следовать в «фарватере» государственной политики в области интеграции образования и науки, сохраняя при этом статус самостоятельного «консолидированного» участника этого процесса, поддерживающего и развивающего интегрированные научно-образовательные структуры, созданные «внутри» или с участием РАН.
«Интеграционная пассивность» отраслевой науки в сравнении с академической в некоторой степени объясняется разрозненностью ее организаций (в том числе, их ведомственной разобщенностью) и отсутствием в ней каких-либо достаточно сильных корпоративных структур и объединений. Исключением является ассоциация ГНЦ, хотя консолидация ее участников по определению не может сравниваться с той, которая существует в системе РАН. В то же время основной причиной выступает непосредственная направленность большинства мероприятий программы модернизации госсектора науки именно на отраслевые научные организации, ход и результаты их реструктуризации, осуществляемой на протяжении последних нескольких лет.
В этой ситуации интеграционная деятельность крупных организаций отраслевой науки (прежде всего, ГНЦ) сводится в основном к сохранению интегрированных структур, ранее созданных на их основе, таких, как базовые кафедры и научно-образовательные центры. Возможности этих организаций по расширению и развитию данных структур и выходу их на новый уровень интеграции с образованием в силу целого ряда объективных причин и субъективных факторов весьма ограничены. Отметим, что малые и средние организации отраслевой науки предстоящее реформирование зачастую стимулирует к поискам возможностей объединения с вузами – через создание ассоциаций, развитие договорных отношений, присоединение к вузу на правах структурного подразделения.
Таким образом, современный этап развития сферы образования и науки характеризуется весьма сложным и неоднозначным переплетением элементов преемственности и новизны. Причем, если преемственность проявляется, прежде всего, в сохранении ряда ранее созданных и ставших традиционными для России интегрированных научно-образовательных структур (базовые кафедры, учебно-научные или научно-образовательные центры, университетские комплексы), то проявления «новизны» достаточно разнообразны. К ним можно отнести и появление ряда барьеров и ограничений, препятствующих как созданию новых интегрированных структур, так и деятельности старых, т. е. созданных раннее. При этом часть этих барьеров и ограничений существовала и раньше (например, запрет на образовательную деятельность научных организаций), но существовала и реальная возможность их преодоления или даже игнорирования. Радикальное в последние годы ужесточение контроля выполнения норм и требований гражданского и отраслевого законодательства, их развитие привели к тому, что препятствия на пути интеграции образования и науки в России стали практически непреодолимыми. К тому же расширение спектра траекторий их эволюции усилило разнообразие форм, механизмов и проявлений интеграции, сложившихся в России, и новый социально-экономический контекст развития этого процесса. В частности, это выразилось в придании ему «статуса» приоритетного направления государственной политики в области образования и науки; в разработке программ модернизации образования и науки и реализации отдельных направлений и мероприятий этих программ [3].
Выявление «элементов новизны» современного этапа развития интеграции образования и науки, формирование достаточно детального и исчерпывающего их перечня представляет собой самостоятельную и весьма масштабную задачу, решение которой требует специальных исследований. В этой связи представляется возможным рассмотреть лишь некоторые особенности современного интеграционного процесса, в частности, те, которые обусловлены направленностью и содержанием предстоящих и уже реализуемых реформ образования и науки, и неопределенностью перспективной модели их интеграции. Анализ воздействия этих факторов на динамику и содержание интеграционных процессов в научно-образовательной сфере позволяет сделать вывод о том, что они, несомненно, способствовали интенсификации этого процесса (причем, как «со стороны» науки, так и «со стороны» образования); развитию, укрупнению и «индивидуализации» ряда существующих интегрированных научно-образовательных структур.
В то же время в условиях нелегитимности большинства существующих сегодня форм и механизмов интеграции это привело к появлению ряда весьма крупных интегрированных структур, позиционирующих себя в качестве «полноценного» исследовательского университета (как правило, это университетские комплексы или округа), доказывающих свою «принадлежность» к высшей категории российских вузов. Характерно, что они настаивают на необходимости признания «нового каркаса» университетов, в рамках которого наряду с исследовательскими должны быть признаны, например, инновационные университеты, а также особая роль региональных университетов. В этой связи существует настоятельная необходимость теоретической систематизации множества разнообразных сложившихся в России форм и механизмов интеграции, их правовой регламентации. Определенное продвижение в этом направлении возможно при решении проблем, связанных с созданием конкретного исследовательского университета, разработкой универсального научно-методического обеспечения этой процедуры (по крайней мере, для исследовательских университетов, создаваемых на базе присоединения государственных научных организаций к уже существующим государственным университетам). |
| |
|
|
