|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (25), 2008 | | | | ПРОБЛЕМЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МЕТОДОЛОГИИ К. МАРКСА В СОВРЕМЕННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКЕ. К 125-летию со дня смерти К.Маркса (5.05.1818–14.03.1883 гг.) | | | Смирнов И. К.
профессор кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук,
заслуженный деятель науки Российской Федерации
| |
| | | |
Маркс создал непревзойденную никем теорию экономического развития общества, в котором он жил. Это, конечно, не значит, что «учение Маркса всесильно, потому, что оно верно», что оно свободно от формально-логических и диалектических противоречий, что все выдвигаемые им положения достаточно обоснованы, что в отличие от всех других научных систем его система не подвержена разрушительному влиянию времени и непрерывно изменяющейся экономической жизни человечества.
Своей стройностью, строгостью и обоснованностью теория экономического развития Маркса обязана диалектическому методу исследования. Вершиной в разработке этого метода в домарксовый период является диалектика Гегеля, которого Маркс считал своим великим учителем.
Широко известен афоризм В.И. Ленина о том, что «нельзя вполне понять «Капитал» Маркса и особенно его 1 главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля». Цитирование обычно на этом и заканчивается. Между тем автор афоризма продолжал: «Значит никто из марксистов не понял Маркса полвека спустя»[1. С. 102]. Гегель с грустью шутил, что его понял лишь один из его учеников, и то понял неправильно Сам В.И. Ленин признавался, что и он не вполне понял Гегеля, о чем свидетельствует его конспект «Науки логики». Есть все основания утверждать, что и сегодня, спустя 140 лет со дня выхода в свет 1 тома «Капитала», очень немногие штудировали «Логику» Гегеля и, следовательно, вполне понимают логику «Капитала».
В письме Ф. Энгельсу 1 января 1858 г. К. Маркс писал: «Для метода обработки материала большую услугу оказало мне то, что я по чистой случайности перелистал «Логику» Гегеля… Если бы когда-нибудь снова нашлось время для таких работ, я с большим удовольствием изложил бы на двух или трех печатных листах в доступной здравому человеческому рассудку форме то рациональное, что есть в методе, который Гегель открыл и в то же время мистифицировал» [2. С. 212]. О замысле написать специальную работу по диалектике К. Маркс сообщает в письме И. Дицгену десять лет спустя после выхода в свет I тома «Капитала». В апреле 1883 г. Ф. Энгельс писал П. Лаврову, что «среди рукописей К. Маркса, еще ждущих своего просмотра, его особенно интересует очерк диалектики, который К. Маркс давно хотел написать» [3. С. 3].
К сожалению, такой общей «Диалектики» К. Маркс после себя не оставил, но он оставил «Капитал» как частный случай диалектики буржуазного общества.
Творчески переработав всеобщий идеалистическо-диалектический метод Гегеля, Маркс впервые в истории экономической мысли успешно использовал его в исследовании сложнейших социально-экономических явлений и экономической системы в целом. Он не создал новой всеобщей диалектики, новой «Науки логики», но им создана новая специфическая диалектика специфического предмета – капиталистического способа производства на определенном этапе его развития.
Гегель определял метод философии как «осознание формы внутреннего самодвижения ее содержания». Это определение в значительной степени разделялось и Марксом. «Не только результат исследования, – писал он, – но и ведущий к нему путь должен быть истинным. Исследование истины само должно быть истинно, истинное исследование – это развернутая истина, разъединенные звенья которой соединяются в конечном итоге. И разве способ исследования не должен изменяться вместе с предметом» [4. С. 7–8].
Таким образом, и по Гегелю, и по Марксу диалектический метод не есть нечто только внешнее по отношению к объекту и субъекту познания, только один из способов, инструментов научного исследования. Он – единство объективного (форма внутреннего содержания) и субъективного (осознание этой формы).
Диалектический метод имманентен предмету исследования. Поэтому овладение методом означает познание предмета и, наоборот, познание предмета тождественно овладению методом. Метод изменяется вместе с предметом и его полное определение есть развернутый в систему предмет, развернутая истина. Метод и система образуют диалектическое тождество. Если ненаучен метод, то ненаучна и система, и наоборот.
В диалектической логике в отличие от формальной предмет исследования рассматривается в его движении от простого к сложному, от абстрактного к конкретному. Это движение триадично – тождество, его отрицание, отрицание отрицания (тезис, антитезис, синтез). Маркс, как и Гегель, различал движение в сфере непосредственного бытия (явление без сущности), в сфере сущности (не являющая себя сущность, сущность как таковая) и в сфере действительности (являющая себя сущность как единство непосредственного бытия и сущности как таковой).
Научная система предполагает свое начало, а начало в свою очередь определяет систему. Как известно, начало всякой науки трудно. Как же решал эту проблему в своей научной системе Маркс? Он решительно отвергал в качестве начала системы капиталистических производственных отношений абстрактное богатство, богатство вообще. Начало капиталистического способа производства должно быть результатом развития предшествующей экономической системы и в то же время содержать в себе зародыш своей жизни и смерти.
В своем первом экономическом произведении – «Экономическо-философских рукописях 1844 г.» – Маркс считал исходной экономической категорией капитализма отчуждение, отчужденный труд. В 1857 г., рассматривая предмет своего политэкономического исследования, он в качестве начала капитала определил стоимость. Лишь в процессе длительных научных поисков Маркс пришел к выводу, что таковым является товар как элементарная форма богатства общества всеобщего товарного производства, т.е. капитализма. Начало движется, развивается, образуя систему. Результат этого движения есть ничто иное как развитое начало.
Товар вначале рассматривается Марксом как непосредственно данный, как явление без сущности, как вещь, обладающая двумя свойствами: способностью удовлетворять потребности в ней и способностью обмениваться на другую вещь. Впрочем, Маркс не был последователен в таком понимании непосредственно данного товара. Ему принадлежит утверждение, что товар является единством потребительной стоимости и стоимости меновой. Он же пишет, что это утверждение не точно, что товар «есть потребительная стоимость, или предмет потребления и стоимость» [5. С. 70]. Эти оговорки и противоречивые утверждения не случайны. Они говорят о том, что вначале Маркс не был уверен в правильном понимании им товара и его сущности – стоимости, т.е. того основания, на котором он возводил свою теоретическую конструкцию.
«Не следует ли, – писал он, понимать стоимость как единство потребительной и меновой стоимости? Не представляет ли сама по себе стоимость как таковая нечто всеобщее по отношению к потребительной и меновой стоимости, как к ее особенным формам? Имеет ли это значение в политической экономии?» [6. С. 218].
Конечно, имеет и огромное, так как именно это противоречивое единство стоимости является источником ее самодвижения и самовозрастания, т.е. превращение в капитал.
Приведенное высказывание Маркса раскрывает понимание им стоимости (ценности) как всеобщности товара. И это понимание ценности опять-таки было позаимствовано им у Гегеля.
Вместе с тем, в отличие от Гегеля Маркс определял стоимость не просто вещи, а товара. Всеобщностью товаров он считал не просто их способность вообще (абстрактную способность) удовлетворять потребность вообще (абстрактную потребность), а воплощенный в них труд вообще (абстрактный труд). Но ведь товар согласно Марксу есть, прежде всего, вещь и, следовательно, ему присущи все определенности вещи. И здесь вопреки диалектической логике Маркс без всяких доказательств заявляет, что конкретные потребительные стоимости не могут быть сведены к абстрактной потребительной стоимости. Все конкретные явления и процессы, включая конкретный труд, могут быть сведены к абстрактным, а потребительная стоимость почему-то не может быть абстрактной, потребительной стоимостью вообще, т.е. лишенной конкретной формы. Отождествляя качество товара (сфера непосредственного бытия) с потребительной стоимостью (сфера сущности), Маркс объявляет первое предметом товароведения и исключает потребительную стоимость из предмета политической экономии. Таким образом, методом исключения потребительной стоимости как всеобщности товаров, их всеобщностью (стоимостью) объявляется абстрактный труд. Это необоснованное утверждение Маркса породило противостояние его теории трудовой стоимости и маржинализма.
Однако, исключенная из предмета политической экономии потребительная стоимость твердо заявляет о себе как экономической категории при анализе Марксом форм стоимости и движения капитала.
Исследование содержания стоимости, в полном соответствии с диалектическим методом, начинается в «Капитале» с простой формы стоимости. Простая форма стоимости является началом определенного отрезка, витка в движении товара, становящегося капиталом. В простой форме стоимость одного товара выражается в потребительной стоимости другого единичного товара; в развернутой форме – в потребительной стоимости любого товара, кроме потребительной стоимости, в которой она воплощена; во всеобщей форме – в потребительной стоимости только одного товара. Всеобщая форма стоимости возвращается к простой, но как обогатившаяся и развившаяся в процессе своего возращения. Источником этого движения стоимости является ее противоречие – противоречие между стоимостью меновой и потребительной. Это противоречие разрешается появлением денег, всеобщая потребительная стоимость которых становится наличным бытием стоимости.
Утвердив в качестве начала своей экономической системы товар, Маркс называет конечной целью исследования в «Капитале» «раскрытие экономического закона движения современного общества». Между тем во всех русских переводах «Капитала» читатель обнаруживает, что этой целью является не раскрытие, а открытие названного закона. Неточность перевода немецкого слова «еnthulen» приводит к грубейшим ошибкам как в определении этого закона, так и в понимании его содержания. В советской экономической литературе в качестве основного экономического закона капитализма, определяющего его движение, назывался закон прибавочной стоимости, открытый К. Марксом уже в I томе «Капитала». Спрашивается, чем же занимается автор «Капитала» в следующих двух томах своего сочинения, если конечная цель исследования достигнута в самом его начале?
Маркс же считал основным законом капитализма не закон прибавочной стоимости, а закон стоимости. Открыт этот закон был задолго до Маркса и сформулирован в 1729 г. Б. Франклином. Заслугой Маркса является не открытие стоимости и ее закона, а раскрытие их содержания и движения.
Закон стоимости обнаруживает себя тогда, когда стоимость приобретает самостоятельную форму существования. Вначале он проявляет себя по отношению к отдельному товару, товару как таковому. Общественно необходимое время, определяющее стоимость такого товара, есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда.
Более развитым выражением закона стоимости является определение его не по отношению к отдельному товару, а по отношению ко всей товарной массе обособившихся общественных сфер производства. Общественно необходимое рабочее время здесь не просто арифметическая сумма общественно необходимого рабочего времени, затраченного на производство отдельных товаров, образующих в совокупности товарную массу данного рода. Оно определяется общественной потребностью, общественной потребительной стоимостью. При данных условиях для того, чтобы удовлетворить свою потребность в продуктах данного рода, общество может затратить на их производство лишь определенную часть своего совокупного рабочего времени. Стоимость отдельного товара определяется как кратное, производное этой части общественного труда. Труд, затраченный на производство товаров, превышающих общественную потребность в них, не признается общественно необходимым. Закон стоимости, таким образом, «впустил» в себя наряду с меновой стоимостью и ее противоположность – стоимость потребительную.
Наконец в условиях действительного движения стоимость как единство противоположностей (меновой и потребительной стоимости) определяется не трудом или рабочим временем, затраченным на производство какого-либо конкретного товара, а трудом или рабочим временем, необходимым для воспроизводства товаров данного рода. Этот закон отрицает два предыдущих и содержит их в себе в снятом виде1.
Маркс считал закон стоимости основным законом капитализма потому, что он лежит в основе всей системы экономических законов капиталистического способа производства. Все экономические законы производны от закона стоимости и являются его развитием, конкретизацией. Формирование системы этих законов и является содержанием закона движения общества, где элементарной, всеобщей формой богатства выступает товар.
Законы простого (неразвитого) товарного производства проявляются в простом товарном обращении как латентные, «дремлющие». Всю свою силу, полноту всех своих определений они раскрывают в движении капиталистического способа производства. Специфическое развитие, которое претерпевает закон стоимости с возникновением капитала, Маркс рассматривает в процессе движения последнего.
При капитализме товар не только продукт труда, не только предпосылка, исходный пункт и элемент капитала, но и его результат. По отношению к товару как результату, продукту капитала стоимость отрицает себя и переходит в цену производства как свою модифицированную, превращенную форму. Соответственно закон стоимости отрицает себя и превращается в закон цены производства. Последняя представляет из себя сумму издержек производства товара и среднюю прибыль. Таким образом, в капиталистической действительности движением товаров как бытием капитала управляет не закон стоимости как таковой, а закон цен производства.
В условиях капитализма стоимость приобретает свою истинную форму. Этой формой являются не деньги, а капитал. Только в форме капитала стоимость не только сохраняет, но и умножает себя.
Деньги, возникшие как разрешение противоречия между меновой и потребительной стоимостью товара, проходят в своем диалектическом движении три стадии: деньги как мера стоимости, как средство обращения и деньги как деньги. Последняя их стадия является началом движения капитала.
Маркс различал три момента в процессе формирования понятия капитала. «Первый момент исходил из стоимости как проистекающей из обращения и предполагающей его. Это было простое понятие капитала: деньги непосредственно в их дальнейшем определении – определении капитала. Второй момент исходил из капитала как предпосылки производства и его результата. Третий момент полагает капитал как определенное единство обращения и производства. (Отношение между капиталом и трудом, между капиталистом и рабочим само выступает как результат процесса производства».) [7. С. 274].
Простое понятие капитала или капитал вообще – это самовозрастающая стоимость. Превращение денег в капитал совершается на основе имманентных законов товарообмена.
Однако обмен эквивалентов не может привести к увеличению стоимости в этом процессе. В то же время стоимость не может возрастать вне товарообмена, вне обращения.
В этом Маркс видел противоречие всеобщей формулы капитала, так как он непосредственно предстает в обращении.
Обращаясь к рассмотрению этой формулы (Д–Т–Д), К. Маркс раскрывает тайну прибавочной стоимости, сущность капиталистической эксплуатации.
На рынке труда владелец денег находит и покупает такой товар, потребительная стоимость которого имеет свойство быть источником стоимости, причем большей, чем он обладает сам. Таким товаром является рабочая сила. Потребляя этот товар в процессе производства, капиталист присваивает созданный наемным рабочим излишек стоимости над стоимостью его рабочей силы.
Учение о прибавочной стоимости является главным в теории К. Маркса, и его оценка во многом определяет оценку экономической теории марксизма в целом. О том, что источником прибавочной стоимости является неоплаченный труд наемных рабочих, было известно до Маркса. Он же попытался объяснить факт производства и присвоения прибавочной стоимости без нарушения законов эквивалентного обмена, на основе закона стоимости.
В отличие от своих предшественников, исследовавших феномен прибавочной стоимости, Маркс утверждал, что наемный рабочий продает работодателю не свой труд, а свою рабочую силу. Это утверждение нуждается в серьезном уточнении. Труд, как и любое явление, если следовать диалектической логике, проходит в своем движении три стадии: а) потенциальный труд, или труд в себе (будущий труд); б) труд как процесс или реализуемый потенциальный труд (живой труд); в) труд как застывший процесс или овеществленный труд (прошлый труд). Таким образом, продавая свою рабочую силу, рабочий продает свой труд на начальной стадии его движения – труд в себе.
Очень важным в понимании основ своей экономической теории Маркс считал свое учение о двойственном характере труда – труде конкретном и абстрактном. Следует отметить, что двойственность труда исследовалась задолго до Маркса, в частности тем же Гегелем. Абстрактный труд есть ничто иное как всеобщность труда конкретного, а конкретный труд – особенность труда абстрактного. Вне друг друга и друг без друга они в действительности не существуют. Но если это так, то абстрактный труд является стоимостью труда конкретного.
Признавая рабочую силу как потенциальный труд, марксисты должны были признать, что этот товар, как и любой другой, имеет стоимость и потребительную стоимость. В то же время в наличии стоимости было отказано живому труду. Здесь мы сталкиваемся с очевидным формально-логическим противоречием марксистской теории трудовой стоимости. Признавая стоимость потенциального труда, она в то же время отрицает стоимость живого, действительного труда. Теория утверждает, что стоимость любого товара создается только живым трудом, и в то же время утверждает, что стоимость товара рабочая сила слагается из стоимости средств существования рабочего, необходимых для воспроизводства его способности к труду, и средств существования его семьи. Это находится в явном противоречии с основным постулатом теории трудовой стоимости К. Маркса. Действительно, потребление средств существования рабочим и членами его семьи в процессе воспроизводства рабочей силы означает не создание ее стоимости, а перенос на нее стоимости средств ее воспроизводства.
Не решает теория трудовой стоимости и вопроса о механизме этого переноса. В общем случае перенос стоимости средств производства на изготовляемый с их помощью продукт осуществляется конкретным трудом. В случае с рабочей силой такой труд отсутствует. Ведь нельзя же считать трудом само потребление рабочим жизненных средств. Оно, как признает сам К. Маркс, «представляет собой не труд, а скорее наслаждение». Затраты на воспроизводство рабочей силы не ограничиваются лишь сохранением живого организма. Необходим еще особый труд, модифицирующий саму рабочую силу, развивающий ее до способности заниматься какой-либо профессией. Но нельзя согласиться с Марксом в том, что этот труд представляет собой труд, затраченный непосредственно на рабочего и потому создающий стоимость его рабочей силы. Если речь идет о профессиональной подготовке рабочего, то в рабочем непосредственно персонифицируются не труд преподавателя или мастера, а знания, которые продуцируются этими людьми и которые потребляются, усваиваются рабочим. Это те затраты, которые по современной терминологии образуют «человеческий капитал». Реализация этого капитала существенно отличается от реализации товара рабочая сила.
Перенос стоимости средств существования рабочего на стоимость его рабочей силы в процессе ее воспроизводства означает сохранение стоимости этих средств. Обратный же процесс, процесс потребления рабочей силы объявляется процессом создания новой стоимости, причем большей, чем перенесенная на нее стоимость. Теория трудовой стоимости не отвечает на вопрос, каким образом стоимость реализованной рабочей силы может быть больше стоимости, которая содержится в ней до реализации. Не объясняет она и продажу товара рабочая сила в отличие от продажи всех других промышленных товаров по стоимости, а не по цене производства товаров.
Таким образом, марксистской экономической доктрине не удалось в полном объеме научно обосновать и раскрыть феномен эксплуатации наемного труда. Эксплуатация, понимаемая как присвоение чужого неоплаченного труда, может существовать в любом обществе, где для этого имеются материальные предпосылки. Однако степень эксплуатации и способы отчуждения и присвоения продукта чужого труда различны. Эксплуатация невозможна в обществе совершенной рыночной конкуренции, где распределение созданной производительным потреблением факторов производства стоимости осуществляется пропорционально предельной производительности этих факторов. Однако в действительности такого общества нет. Тем не менее, в развитом капиталистическом обществе в отличие от раннего капитализма эксплуатация существует не как всеобщность, а как особенность и единичность. В рамках капиталистической системы хозяйствования наемный труд становится действительно свободным от эксплуатации, когда он во всей полноте приобретает определенности «человеческого капитала».
Производство прибавочной стоимости в советской экономической науке безоговорочно было признано в качестве основного экономического закона капитализма. Однако Маркс ничего подобного никогда и нигде не утверждал. В «Теориях прибавочной стоимости» он пишет о законе прибавочной стоимости, «согласно которому прибавочная стоимость выражает лишь неоплаченный, прибавочный труд рабочих» [8. С. 67]. Этот закон можно было бы назвать общим, или основным, законом прибавочной стоимости. Хотелось бы подчеркнуть еще раз, что это основной закон прибавочной стоимости, а не капитализма. Производные от этого основного закона законы прибавочной стоимости обнаруживают себя тогда, когда прибавочная стоимость начинает являть себя в абсолютной и относительной форме. В «Капитале» Маркс определяет ряд законов абсолютной и относительной прибавочной стоимости.
Первый закон абсолютной прибавочной стоимости устанавливает зависимость массы прибавочной стоимости от ее нормы и величины переменного капитала. Второй закон выражает определенное количественное соотношение между величиной переменного капитала и уровнем нормы прибавочной стоимости через влияние их на массу прибавочной стоимости. Третий закон выражает связь массы прибавочной стоимости и авансированного переменного капитала.
Затем рассматриваются три закона относительной прибавочной стоимости. Эти законы выражают количественное соотношение длины рабочего дня, производительности труда, вновь произведенной стоимости, стоимости рабочей силы и прибавочной стоимости. Маркс подчеркивал, что данные три закона впервые строго сформулировал Риккардо. Вместе с тем он критиковал последнего за абсолютизирование названных законов и игнорирование законов абсолютной прибавочной стоимости.
Если же рассматривать производство абсолютной и относительной прибавочной стоимости не само по себе, а в их диалектическом единстве, то возможны самые различные комбинации количественных связей и зависимостей массы прибавочной стоимости от изменения длины рабочего дня, его интенсивности и производительности. Таким образом, общее количество законов возрастает.
Однако ни один из законов прибавочной стоимости не может быть определен в качестве основного (исходного) экономического закона капитализма, поскольку все они производны от закона стоимости, являются его необходимым следствием2.
Законы стоимости и прибавочной стоимости, обнаружившие себя в простом товарном обращении и непосредственном процессе производства, сохраняя все свои прежние определенности, становятся в то же время законами капиталистического воспроизводства, накопления.
Стоимость в качестве капитала полагает наемный труд, а наемный труд – капитал. Они взаимно обусловливают, отрицают и полагают друг друга. Наемный труд во все увеличивающихся размерах производит отчуждение и противостоящее ему абсолютное богатство (капитал), а капитал – рабочую силу (наемный труд в себе), как абсолютную бедность.
Исследуя капиталистический процесс производства как процесс производства потребительных стоимостей, Маркс выделяет отношение между массой применяемых средств производства и количеством труда, необходимого для их применения, которое он называет техническим строением капитала. Рассматривая тот же процесс как процесс увеличения стоимости, он различает постоянный и переменный капитал. Отношение первого ко второму характеризует стоимостное строение капитала. Однако две стороны капиталистического производства являются моментами единого процесса. В таком же диалектическом единстве находятся стоимостное и техническое строение капитала. Стоимостное строение капитала, поскольку оно определяется его техническим строением и отражает в себе изменения последнего, получило название органического строения капитала. Это одна из важнейших характеристик капитала, которая отныне будет присутствовать во всех его последующих определениях.
Все существенные характеристики капитала и его законы обусловливают рост его органического строения. В свою очередь, этот рост оказывает влияние на концентрацию и централизацию капитала, относительное перенаселение и образование промышленной резервной армии, движение заработной платы, ухудшение положения рабочего класса. Все эти явления имеют свои законы, основой которых является всеобщий закон капиталистического накопления.
Маркс сформулировал его так: «Чем больше общественное богатство, функционирующий капитал, размеры и энергия его возрастания, чем больше абсолютная величина пролетариата и производительность его труда, тем больше промышленная резервная армия. Свободная рабочая сила развивается вследствие тех же причин, как и сила расширения капитала. Следовательно, относительная величина промышленной резервной армии возрастает вместе с возрастанием сил богатства. Но чем больше нищенские слои рабочего класса и промышленная резервная армия, тем больше официальный пауперизм. Это – абсолютный, всеобщий закон капиталистического накопления» [5. С. 659].
Пожалуй, ни один из открытых и раскрытых Марксом экономических законов не вызывал столько споров, различных толкований и опровержений. При этом забывалось, что данный закон, также как законы стоимости и прибавочной стоимости, являются абстрактными и в действительности не существуют или, вернее, существуют в модифицированной, превращенной форме. Закон стоимости в действительности существует как закон цен производства, а законы прибавочной стоимости – как законы прибыли. К. Маркс неоднократно отмечал, что всеобщий закон капиталистического накопления в своем осуществлении модифицируется многочисленными обстоятельствами, анализ которых на данной ступени восхождения от абстрактного к конкретному не может быть осуществлен.
«Противоречие между общим законом и более развитыми конкретными отношениями, – писал Маркс, – здесь хотят разрешить не путем нахождения посредствующих звеньев, а путем непосредственного приспособления конкретного к абстрактному» [9. С. 85]. «Отсюда, однако, у них, с одной стороны, действительный закон выступает как абстракция действительного движения, которое поэтому всюду противоречит этой абстракции в частностях. С другой стороны, они насильственным образом хотят природой стоимости или прибавочной стоимости объяснить такие феномены, которые возникают только из прибавочной стоимости в форме прибыли. Отсюда ошибочные законы» [10. С. 8–9].
Тем не менее, всеобщий закон капиталистического накопления выражает в абстрактной форме сущность капиталистического накопления и основные направления его движения. Именно в данном разделе «Капитала» определяется историческая тенденция капиталистического накопления как отрицание капитала. Однако логически в самом законе это отрицание еще не положено.
Производством прибавочной стоимости и ее капитализацией заканчивается движение капитала в сфере непосредственного производства. Но он совершает движение и в сфере положенного им обращения, где обогащается новыми определениями. «…В процессе обращения, с одной стороны, приобретает новые определения прибавочная стоимость, с другой стороны, ряд превращений претерпевает капитал; наконец, из своей, так сказать, внутренней органической жизни капитал в этом процессе вступает во внешние отношения жизни, в отношения, где противостоят друг другу не капитал и труд, а, с одной стороны, капитал и капитал, с другой стороны, индивиды, находящиеся в отношениях простого обращения, в отношениях товаровладельцев, покупателей и продавцов. Время обращения и рабочее время перекрещиваются на этом пути, и таким образом кажется, будто и то и другое в одинаковой степени определяет прибавочную стоимость. Та первоначальная форма, в которой друг другу противостоят капитал и наемный труд, как бы отпадает, и возникают отношения, которые кажутся независимыми от нее» [11. С. 6].
Рассматривая производство и обращение не как самостоятельные, а как моменты единого процесса воспроизводства, Маркс разрешает противоречие всеобщей формулы капитала, выражающееся в том, что капитал не может возникнуть из обращения и так же не может возникнуть вне обращения. Здесь же Маркс существенно уточняет понятие стоимости и ее источника, что, почему-то, не заметили те, кто называл себя марксистами. «…Помимо рабочего времени, овеществленного в продукте, – писал Маркс, – в качестве времени созидания стоимости – в качестве момента созидания стоимости – в качестве момента самого производительного рабочего времени – выступает время обращения капитала» [12. С. 31].
Диалектическое движение от простого к сложному, от абстрактного к конкретному необходимо предполагает переход от исследования движения индивидуального капитала к исследованию капитала общественного. Исследование последнего К. Маркс начинает с рассмотрения его воспроизводства. Законами его движения являются чистые условия реализации совокупного общественного продукта, произведенного в первом и втором подразделениях общественного производства, путем обмена внутри каждого из них и между ними.
Основной закон простого капиталистического производства требует, чтобы сумма переменного капитала и прибавочной стоимости первого подразделения была равна постоянному капиталу второго. При расширенном воспроизводстве вновь произведенная стоимость в первом подразделении (v + m) должна быть больше постоянного капитала второго подразделения (c).
Анализ воспроизводства общественного капитала является завершением рассмотрения движения капитала вообще, т.е. абстрактного капитала, и началом изучения его действительного движения.
Это движение есть действие и взаимодействие различных капиталов, которое проявляется как их конкуренция. «То, что заложено в природе капитала, – подчеркивал Маркс, – реально выступает наружу, как внешняя необходимость, лишь через посредство конкуренции, которая сводится к тому, что реально существующие многие капиталы навязывают друг другу и самим себе имманентные определения капитала. Поэтому ни одна категория буржуазной экономики, и даже самая первая – например, определение стоимости, – не становится действительной иначе, как через посредство свободной конкуренции, т.е. через посредство действительного процесса капитала, процесса, который выступает как взаимодействие капиталов и всех остальных, определяемых капиталом, отношений производства и общения» [13. С. 155].
Все рассмотренные ранее абстрактные экономические законы реализуют себя только в реальном, действительном движении капитала. «Эти законы в действительности представляют собой не что иное, как, с одной стороны, общие условия этого движения, его результат, а с другой – его тенденцию» [8. С. 6].
Действительный закон движения капитала на данном этапе его саморазвертывания выступает как закон конкуренции, регулирующий общую норму прибыли. Выравнивание индивидуальных прибылей в общую осуществляется через механизм цен.
Дальнейшим развитием экономического закона движения капитализма является закон тенденции нормы прибыли к понижению. Исследование этого закона К. Марксом является еще одним примером эффективности диалектического метода. Обращает на себя внимание сама структура III отдела III тома «Капитала» – «Закон тендеции нормы прибыли к понижению». Глава XIII этого раздела называется «Закон как таковой», глава XIV – «Противодействующие причины», глава XV – «Развитие внутренних противоречий закона». Таким образом, данный закон вначале рассматривается как положительное тождество (тезис), затем в соотношении с внешними противодействующими факторами как своими противоположностями (антитезис) и, наконец, как единство противоположностей, как противоречие (синтез).
Движение капитала, которое ранее определяло себя как бесконечный процесс, здесь определяет свой предел и выводит себя за него. Стремление капитала к безграничному росту наталкивается на границы, создаваемые самим этим ростом. Внешне это находит выражение в том, что стремление капитала к безграничному возрастанию сопровождается расширением производства, увеличением эксплуатации рабочего класса, увеличением относительного перенаселения. Это ведет к обесценению наличного капитала, росту его органического строения, падению нормы прибыли, снижению платежеспособного спроса и возможностей реализации произведенной продукции и в конечном счете – к снижению возможностей роста капитала.
Внутренние противоречия закона тенденции нормы прибыли к понижению являются развитым выражением основного экономического противоречия капитализма, которое известно в интерпретации Ф. Энгельса. «Производство, – писал он, – становится общественным актом, обмен же, а с ним и присвоение продуктов остаются индивидуальными актами, актами отдельных лиц: продукт общественного труда присваивается отдельным капиталистом. Это и составляет основное противоречие, откуда вытекают все те противоречия, в которых движется современное общество и которые с особенной ясностью обнаруживаются в крупной промышленности»[9. С. 228].
В советских учебниках политической экономии капитализма это противоречие характеризовалось как противоречие между общественной формой производства и частнокапиталистической формой присвоения. И первая, и вторая формулировки основного противоречия капитализма вызывают возражения. Во-первых, основное противоречие по своему понятию как первое, исходное должно быть простым, т.е. абстрактно – всеобщим. Приведенные определения таковыми не являются. Во-вторых, основное противоречие есть противоречие основного исходного экономического отношения капитализма. Им является элементарное отношение капиталистической собственности. Таким образом, основное противоречие капитализма следует искать не в отношении частнокапиталистического присвоения (капиталистической частной собственности) к чему-то внешнему (общественной форме производства), а в самом элементарном отношении частнокапиталистической собственности как отчуждении и присвоении труда.
Конечно, все конкретные экономические явления можно объяснить основным, всеобщим, т.е. абстрактно-всеобщим противоречием. Вместе с тем, для объяснения какого-либо факта или события важно определить именно то конкретное противоречие, разрешением которого данный факт или событие являются непосредственно. Так деньги непосредственно являются результатом разрешения противоречия между меновой и потребительной стоимостью. Капитал как самоцель развивается до противоречия, обнаруживающегося в законе тенденции нормы прибыли к понижению. Непосредственным разрешением этого противоречия являются экономические кризисы перепроизводства
«Возрастающее несоответствие между производительным развитием общества и его наличными производственными отношениями находит себе выражение в резких противоречиях, кризисах, судорогах. Насильственное уничтожение капитала не в силу внешних для него отношений, а как условие его самосохранения, есть та наиболее разительная форма, в которой ему дается совет уйти и уступить место более высокому состоянию общественного производства» [11. С. 263].
Следует решительно отвергнуть существование так называемого закона обязательного соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил, открытие которого приписывается Марксу. У Маркса такого закона нет и быть не может, потому что он утверждал не соответствие производственных отношений и производительных сил, а их несоответствие друг другу и самим себе, их непрерывное полагание, отрицание и переход друг в друга. Их соответствие представляет собой лишь момент их непрерывного несоответствия.
Отрицающий себя капитал есть действительное движение, взаимодействие не только единичных, но и особенных капиталов, представленных капиталом промышленным, торговым, ссудным, земельной рентой и ценой земли. Поэтому дальнейшая конкретизация экономического закона движения капитализма требует исследования движения обособившихся форм капитала как самостоятельных и как частей целого.
Каждый обособившийся капитал имеет собственный закон движения. Следовательно, действительное движение капитала как целого определяется взаимодействием особенных законов движения обособившихся форм капитала. В то же время взаимодействие особенных капиталов и их законов имеет место только потому, что в каждом особенном есть всеобщее. Это всеобщее капитала, развившегося в систему, есть его закон. Здесь конкретно – всеобщее развитие капитала существенно отличается от абстрактно – всеобщего в начале его движения. Теперь оно охватывает также богатство единичного и особенного, содержит в себе всю полноту определений капитала.
Основной формой капитала является промышленный капитал, а самой развитой – рента и цена земли. Последние содержат в себе в снятом виде все определения особенных капиталов. Завершенность стоимости и капитала, представленных в форме ренты и цены земли, выражается в том, что они являются полным отрицанием своего содержания. Цена земли по своему понятию должна выражать ее меновую стоимость. Но, не будучи продуктом труда, земля не имеет стоимости, и ее цена является денежным выражением не меновой стоимости, а ее противоположности – стоимости потребительной.
К сожалению, Марксу не удалось исследовать реальное, действительное движение капитала в полном объеме. Тем не менее, то, что ему удалось сделать, и то, что представлено в III томе «Капитала» как результат обработки и доработки Ф. Энгельсом оставленных К. Марксом рукописей, дает основание для ряда важных выводов.
Действительное движение капитала существенно отличается от его логического движения в сфере сущности как таковой, это – разнонаправленные движения. Стоимость товара в процессе его движения в сфере сущности разлагается на стоимость потребленных в процессе производства средств производства, стоимость рабочей силы и прибавочную стоимость, принимающую форму предпринимательского дохода, торговой прибыли, процента и ренты. В действительности же эти части стоимости из результатов движения становятся его предпосылками, его началом. Из таких частей, на которые стоимость может быть разложена, они превращаются в самостоятельные элементы, которые ее конституируют, формируют.
В действительности вся создаваемая стоимость получает форму доходов, источником которых выступают труд, капитал, земля. Поскольку последние – факторы производства, постольку продуцируемые ими доходы формируют цены товаров. Цена товаров, выступавшая ранее как денежное выражение стоимости и цены производства, получает форму доходов собственников различных факторов производства. И это утверждает не кто-нибудь, а сам К. Маркс: «Поэтому тот порочный круг, – писал он, – в котором вращается носитель вульгарных взглядов, будь он теоретик капиталистического сознания или практический капиталист, и который гласит: цены товаров определяют заработную плату, процент, прибыль и ренту и, наоборот, цены труда, процента, прибыли и ренты определяют цены товаров, – есть только выражение того кругового движения, в котором всеобщие законы противоречиво реализуются в действительном движении и на поверхности явлений» [9. С. 536].
Три фактора капиталистического производства и соответствующие им формы доходов являются специфическим выражением классовой структуры капиталистического общества. Таким образом, исследование движения капитала на данной ступени требовало развития учения о классах капиталистического общества и их взаимоотношениях. «…Так как эти три формы (заработная плата, земельная рента, прибыль (процент)) составляют источник доходов трех классов – земельных собственников, капиталистов и наемных рабочих, – писал Маркс Энгельсу 30 апреля 1868 г., – то как итог всего, классовая борьба, в которой находит свое разрешение это движение и вся эта дрянь» [12. С. 64–65].
Именно в последней, незаконченной главе «Капитала» Маркс пишет о законе развития капитализма как процессе и результате движения капиталистического способа производства: «Мы видели, что постоянная тенденция и закон развития капиталистического способа производства состоит в том, что средства производства все больше и больше отделяются от труда, что распыленные средства производства все больше концентрируются в большие группы, что, таким образом, труд превращается в наемный труд, а средства производства – в капитал. И этой тенденции соответствует, с другой стороны, самостоятельное отделение земельной собственности от капитала и труда, то есть превращение всякой земельной собственности в форму земельной собственности, соответствующей капиталистическому способу производства» [13. С. 457].
Все движение капиталистического способа производства и весь результат этого движения, определяемые экономическими законами капитализма, есть развитие и разрешение тех противоречий, которые заложены в его основе, реализация той исторической тенденции капиталистического накопления, которая в I томе «Капитала» рассматривалась еще абстрактно. Централизация средств производства и обобществление труда достигают в процессе действительного движения капитализма такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. «Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют» [5. С. 773].
В процессе движения капитала от элементарного понятия до самого сложного изменяются не только его форма или формы его проявления, но и его сущность. Соответственно в процессе развертывания законов от самых абстрактных до самых конкретных и богатых изменяется не только форма их проявления, но и сущность. В противном случае для познания сущности капиталистического способа производства достаточно было бы познание его самой глубокой и самой абстрактной сущности, которая в дальнейшем остается без изменения. Именно это утверждал К. Каутский, когда писал, что для исследования отношений между капиталистами и рабочими теория прибыли не нужна, что она есть теория распределения добычи – прибавочной стоимости – между различными слоями господствующих классов и лишь затемняет отношения между капиталом и трудом [14. С. 95–96].
Иначе считал Маркс, различавший абстрактную и конкретную, богатую определениями сущность, абстрактный и действительный экономический закон. Диалектический метод исследования закона движения капитализма позволил ему разрешить те трудности, которые оказались непреодолимыми как для его предшественников из классической школы политической экономии, так и для представителей тех направлений и экономических теорий, которые описывали лишь поверхность экономической действительности, лишенной сущности.
Таким образом, в третьем томе «Капитала» Маркс отрицает то определение стоимости, которое дается им в первом томе. Действительная, а не абстрактная стоимость определяется не абстрактным трудом, а являет собой сумму доходов, источником которых являются три фактора производства – труд, земля и капитал. В этом противоречии между первым и третьим томами «Капитала» ранние критики Маркса увидели крах всей его теоретической конструкции. Непонимание диалектичности этого противоречия обнаруживает себя и в наши дни. «Можно предположить, – пишут Е. Гайдар и В. Мау, что сам Маркс осознавал провал своей попытки создать оригинальную и непротиворечивую экономическую теорию. Иначе трудно объяснить потерю им интереса к работе над «Капиталом», который так и не вышел при его жизни за рамки 1-го тома» [15. С. 7]. Утверждать, что Маркс пытался создать непротиворечивую экономическую теорию – значит не понимать главного в этой теории – диалектического метода, определяющего все ее содержание. Диалектическое противоречие означает отрицание, удержание и возвышение отрицаемого в одно и то же время в одном и том же отношении.
Закон движения капиталистического способа производства не просто отрицает капитализм, а отрицает его конкретно, определенно.
«… Неизбежность превращения капиталистического общества в социалистическое, – отмечал В.И. Ленин, – Маркс выводит всецело из экономического закона движения современного общества. Обобществление труда, в тысячах форм идущее вперед все более и более быстро и проявляющееся за те полвека, которые прошли со смерти Маркса, особенно наглядно в росте крупного производства, картелей, синдикатов и трестов капиталистов, а равно в гигантском возрастании размеров и мощи финансового капитала, – вот главная материальная основа неизбежного наступления социализма» [16. С. 73].
Отмечая заслуги Маркса в развитии мировой науки об обществе, Энгельс указывал на два его великих открытия – открытие закона развития человеческой истории и закона движения современного капиталистического способа производства. Содержание первого закона раскрывается в теории формационного развития. Сам Маркс так писал об этом законе: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли независящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития материальных производительных сил. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или, что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальных революций. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке» [17. С. 6–7].
Как же оценивают открытие этого закона наши современники? Вот что пишет по этому поводу один из основоположников современной институциональной экономики лауреат Нобелевской премии Д. Норт: «Несмотря на то, что по истории технологии и связи технологии с экономическим процессом написано много прекрасной литературы, этот вопрос по существу остался за рамками какого-либо формального корпуса истории. Исключение составляют труды Карла Маркса, который попытался соединить технологические изменения с институциональными изменениями. Разработки Марксом вопроса о связи производительных сил (под которыми он обычно понимал состояние технологии) с производственными отношениями (под которыми он понимал различные аспекты человеческой организации и особенно права собственности) представляли собой пионерные усилия, направленные на соединение пределов и ограничений технологии с пределами и ограничениями человеческой организации» [18. С. 168]. «Марксистская схема анализа дает наиболее сильное средство исследователям именно потому, что она включает те элементы, которые отсутствуют в неоклассической традиции: институты права собственности, государство, идеологию. Тезисы Маркса о критической роли прав собственности в эффективной экономической организации и роли противоречий между существующими правами собственности и производственными возможностями, создаваемыми новыми технологиями, являются его фундаментальным вкладом в исследование экономической теории» [19. С. 61].
Не претендуя на абсолютность и монополию, теория формационного развития остается одной из наиболее разработанных и научно обоснованных концепций развития человеческого общества. Учение Маркса об активной роли производственных отношений на сотню лет предвосхитило идеи институционализма. Истинность этой теории подтверждается историческим развитием общества со времен дикости и варварства до наших дней. Сегодня, спустя 125 лет со дня смерти создателя экономической теории развития капитализма, мы являемся очевидцами прогрессирующего обобществления труда и производства во всемирном масштабе.
Конечно, Маркс не мог и не ставил перед собой задачи дать детальную картину будущего общества. Тем не менее, исходя из открытого и раскрытого им закона движения капитализма, можно сказать, что капиталистическое производство с необходимостью естественного процесса порождает свое собственное отрицание и, прежде всего, отрицание основанного на частной собственности на средства производства присвоения чужого труда.
Опыт строительства такого общества в России показывает, что диалектический процесс самоотрицания капитализма значительно сложнее, чем насильственная отмена частной собственности на средства производства и утверждение монополии государственной собственности. Посткапиталистическое общество не просто меняет субъектов собственности, а коренным образом изменяет ее содержание. Из чисто имущественных, материальных отношений собственность превращается в отношения самореализации человека, его ценности как его сущности.
Исследование диалектики этого содержания – дело будущего. И одним из направлений поисков истины в этом направлении является восстановление истины марксистской экономической теории, ее аутентичности. Успеху этих поисков, несомненно, будет способствовать завершающееся академическое издание MEQA на языке автора «Капитала». Попытки аутентичного толкования и развития марксизма предпринимались многими исследователями теоретического наследия Маркса. Это, прежде всего работы Ф. Энгельса. Первый и второй тома «Капитала» в значительной части являются его с Марксом совместным трудом. Видное место среди исследований марксистской экономической теории занимают работы К. Каутского, Д. Бернштейна, Р. Люксембург, Р. Гильфердинга, Г. Плеханова П. Струве, М. Туган-Барановского и многих других. Особое место среди них занимают работы В. И. Ленина и, прежде всего, исследование им с позиций марксизма той стадии развития капитализма, которая получила название империализма.
Советский период марксоведения, к сожалению, не отмечен сколь-нибудь значительными достижениями в этой области. Более того, именно советский официальный марксизм фальсифицировал конечную цель исследования в «Капитале», именно советские «ортодоксальные» марксисты вульгаризировали марксову теорию трудовой стоимости и взорвали фундамент марксистской экономической теории, провозгласив в противовес ее создателю в качестве основного экономического закона современного ему общества не закон стоимости, а так называемый закон прибавочной стоимости, именно они коренным образом извратили содержание открытых Марксом абстрактнейших экономических законов, объявив их законами революционного действия и хозяйственной практики. Разве Маркс открыл в корне противоречащий букве и духу его учения пресловутый закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил? Разве не нынешние опровергатели и отвергатели марксизма всей своей предшествующей деятельностью стремились превратить его в «груду костей», аморфное, схоластическое собрание безжизненных догм?
Сегодняшняя востребованность марксистской экономической теории определяется непреходящей значимостью исследования в ней фундаментальных экономических категорий, процессов, закономерностей и законов движения общества, где господствует товарное производство. Понимание стоимости как противоречивого единства потребительной и меновой снимает противостояние маржиналистской и трудовой теории стоимости как только отрицающих друг друга. Каждая из них как таковая абстрактна, и только дополняя друг друга, они дают конкретное знание о сущности и внешних, действительных формах движения стоимости.
Раскрытие диалектики законов стоимости рассеивает всяческие иллюзии относительно рыночного социализма. Стоимость с момента ее рождения согласно имманентным ей законам стремится приобрести свою истинную, завершенную форму. Такой формой является капитал. Социализм, допускающий в свих недрах товар и стоимость, подписывает тем самым свой смертный приговор.
Осуществленное Марксом блестящее исследование исторического и логического процесса развития форм стоимости и возникновения денег, открытые и раскрытые им законы денежного обращения не потеряли своего теоретического и практического значения до наших дней.
Второе пришествие и становление капитализма в России повторяет первые шаги мирового капитализма и подтверждает марксово учение о первоначальном накоплении капитала. Внеэкономическое принуждение и прямой грабеж в процессе приватизации государственной собственности как основной источник накопления капитала, криминальная экономика, где каждый рубль несет на себе следы грязи и крови, – вот процессы и явления, неизбежно сопровождающие рождение общества всеобщего товарного производства.
Саморегулируемое, стихийное развитие этого общества, его расширенное воспроизводство с неизбежностью всеобщего закона капиталистического накопления порождает рост богатства на одном полюсе и нищеты на другом, объективно ведущему к социальному взрыву и экспроприации экспроприаторов. Опровергатели марксизма говорят о том, что вопреки ему антикапиталистические революции произошли не в развитых странах, а в отсталых, забывая, что пролетариат этих стран не обнищал и экспроприаторов не экспроприировали в значительной степени благодаря марксовому анализу капитализма и законов его развития. Пролетариат модифицировал действие закона всеобщего капиталистического накопления организацией профсоюзов как мощной силы, противостоящей капиталу, а предприниматели проявили мудрость, пойдя на социальные уступки, гарантии и партнерство с наемным трудом, признав его, в конце концов, в качестве человеческого капитала. Этого не произошло в России в 1917 году. Так стоит ли сегодня повторять печальный опыт недавнего отечественного прошлого?
Закон всеобщего капиталистического накопления обнаруживает себя и в развитии мирового хозяйства. Растущая нищета большей части населения планеты, увеличивающийся разрыв в уровне жизни богатых и бедных стран порождают мировые войны, локальные конфликты и революции, острейшие демографические проблемы.
Не утратили своего значения законы и модели воспроизводства Маркса, представляющие, в сущности, продолжение исследования законов и моделей общего экономического равновесия, берущего свое начало с таблицы Кенэ. Теоретическое наследие Маркса в этой области широко использовалось нашими современниками и, в частности, Дж. Кейнсом и В. Леонтьевым при разработке их систем и моделей общественного воспроизводства.
Богата идеями и созвучна нашему времени марксова концепция экономических циклов.
Актуальной является также марксистская теория капиталистических аграрных отношений, земельной ренты и других видов ренты, возникающих при эксплуатации природных ресурсов. Маркс убедительно показал и доказал, что частная собственность на землю и превращение земли в товар тормозит развитие производительных сил и капитализма в сельском хозяйстве. Рента от эксплуатации национальных природных богатств должна принадлежать обществу. Никто из современных отечественных реформаторов, утверждая частную собственность на землю в нашей стране и вводя ее в товарооборот, даже не попытался опровергнуть эти фундаментальные положения марксистской аграрной теории.
Одним из новых направлений современной экономической науки является исследование инновационных экономических отношений. И здесь, как признавал один из основоположников этого направления Й. Шумпетер, теория экономического развития Маркса занимает весьма почетное место.
Попытки нового осмысления марксизма и его развития применительно к сегодняшним реалиям предпринимаются зарубежными исследователями, в том числе американскими неомарксистами С. Боулсом, Д. Фоули, Дж. Ремером, французом М. Альетту и др. Основными направлениями, которые с помощью марксовой теории стремятся решать какие- либо современные практические или научные задачи, являются: 1) микроэкономическое (эксплуатация труда, теория производственных конфликтов, социальное неравенство); 2) исследование проблем экономической динамики в различных формах (закон тенденции средней нормы прибыли к понижению); 3) методологическое, которое стыкуется с таким направлением, как теория сложности. «Капитал» рассматривается как многоуровневое описание сложной системы [20].
Познание метода «Капитала» – одна из главных задач изучающих марксистскую экономическую теорию. Часто можно слышать, что диалектический метод исследования устарел. Конечно, методология научного познания и изложения его результатов со времен Гегеля и Маркса ушла далеко вперед. Но следует иметь в виду, что большинство современных методов изучения движущегося, изменяющегося и развивающегося объекта и предмета имеют в качестве своей всеобщей основы универсальный диалектический метод. Не познав этой всеобщей основы, нельзя вполне понять ее особенных форм проявления в виде специальных, частных, конечных методов.
Многие антимарксисты лишают марксизм статуса науки за его чрезмерную идеологизированность, и для этого есть определенные основания. Рассматривая в качестве основного производственного отношения капитализма отношение между капиталом и наемным трудом как борьбу противоположностей, Маркс не рассматривает или почти не рассматривает другую сторону этого отношения – сотрудничество, партнерство труда и капитала, их переход друг в друга. Но именно эта односторонняя симпатия Маркса к эксплуатируемому классу сделала его учение идеологией миллионов.
Папа Иоанн Павел II сказал по этому поводу следующее: «Коммунистическую идеологию нельзя огульно отрицать, не признавая за ней некоего ядра истины. Благодаря этому ядру истины марксизм смог стать притягательной силой для западного общества» [21]. |
| |
|
|
