|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (24), 2007 | | | | ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ | | | Миропольский Д. Ю.
заведующий кафедрой общей экономической теории
Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
доктор экономических наук, профессор
| |
| | | |
Дать какую-либо оценку докладу И. К. Смирнова и опубликованной на его основе статье «Закон явления и его движение» * чрезвычайно трудно. Это связано как со сложностью самого предмета, так и с тем, что И. К. Смирнов не просто комментирует Гегеля, а, оставаясь в рамках диалектико-логического метода, предлагает по сути новое авторское видение проблемы. Поэтому мы не ставили своей задачей разбирать весь доклад, а ограничились комментированием некоторых пунктов.
1. Смирнов и Гегель
Прежде всего остановимся на той части доклада, где И. К. Смирнов мастерски, глубоко и ясно показывает движение закона от основы явления, через основание к взаимодействию закона и явления. Здесь, на наш взгляд, заслуживает обсуждения важный момент, связанный со сторонами закона. Когда И. К. Смирнов определяет закон как основу явления, он нигде не упоминает о сторонах закона. Стороны закона появляются тогда, когда начинает разворачиваться определение закона как основания: «но соотносясь с самим собой, он (закон. – Д. М.) тем самым различает в себе разные стороны, дифференцируется» *.
У Гегеля, насколько мы понимаем, несколько иная конструкция. Во втором томе «Науки логики» пункт А «Закон явления» второй главы второго раздела полностью посвящен исследованию закона как основы явления. Еще в начале пункта В «Являющийся мир и в себе сущий мир» Гегель пишет: «Закон есть … простое тождество явления с собой и потому он основа, а не основание явления» *.
Вернемся к пункту А «Закон явления». Гегель начинает с того, что явление это существующее: а) опосредствованное своим отрицанием; б) отрицание составляет устойчивость этого существующего *. В отрицании существующее соотносится с собой и это делает существующее тождественной с собой устойчивостью.
В свою очередь эта тождественная устойчивость есть существенное содержание явления. В этом месте у Гегеля впервые появляется содержание явления.
Существенное содержание явления имеет две стороны: а) форму внешней непосредственности; б) положенность как тождественность с собой. Указанная вторая сторона содержания явления есть то, что сохраняется в смене явлений.
Однако, сохраняясь в смене явлений, это содержание, согласно Гегелю, различено внутри себя. Рассматриваемое содержание есть рефлексия явления в себе и, следовательно, есть многообразие явления, сведенное к простому различию. Именно в этом пункте у Гегеля начинается разговор о различии содержания. Определенное существенное содержание явления есть что-то и его иное *. Это что-то и его иное: а) составляют одну и ту же устойчивость; б) в то же время выступают как два разных содержания.
Таким образом, устойчивость пребывающего в явлении закона изначально есть устойчивость двух разных содержаний. Наличие двух разных содержаний Гегель иллюстрирует законом падения тел *. В этом законе различными содержаниями являются величина пространства и величина времени.
Если теперь вернуться к докладу И. К. Смирнова, то наличие таких двух разных содержаний закона как основы в нем четко не прослеживается. Иллюстрируя законы как основу явления при помощи закона стоимости, И. К. Смирнов констатирует, что стоимость товара «является постоянным, устойчивым, неизменным в таком непрерывно изменяющемся явлении как обмен или цена товара» *. Это безусловно так, но сама стоимость, согласно гегелевской логике, должна иметь два разных содержания соотнесенных между собой, подобно тому как в законе падения тел соотносятся величина пространства и величина времени. На наш взгляд, наличие двух разных содержаний в законе как основе явления – важный пункт в понимании движения закона, и хотелось бы, чтобы И. К. Смирнов в дальнейшем изложил свою позицию по данному вопросу более подробно.
2. Человек и зверь
Второй момент, который целесообразно обсудить в связи с докладом И. К. Смирнова, касается специфики социальных законов вообще и экономических, в частности, и отличия их законов органической и неорганической природы. Проблема, на наш взгляд, состоит в решении вопроса о том, можно ли гегелевскую логику бытия и сущности непосредственно использовать для исследования законов человеческого поведения? По Гегелю, человек это дух: «Познание духа есть самое конкретное и поэтому самое высокое и трудное. Познай самого себя – это абсолютная заповедь ни сама по себе, ни там, где она была высказана исторически, не имеет значения только самопознания… но значение познания того, что подлинно в человеке…» * Можно выразиться иначе – человек есть конкретно-всеобщее начало по сравнению с единичностью неорганической природы и особенностью органической. «Столь же мало имеет философия духа значения так называемого человекознания, стремящегося исследовать в других людях их особенности, их страсти и слабости … знания имеющего смысл только, если ему предпослано познание всеобщего – человека как такового, и тем самым по существу – духа» *. Если это так, то, исследуя человеческое поведение, мы заведомо пребываем не в сферах бытия или сущности, а в сфере понятия. «Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, он является ее истиной… В этой истине природа исчезала, и дух обнаружился в ней как идея, достигшая своего для–себя–бытия, – как идея, объект которой, так же как и ее субъект, есть понятие» *. Но коли мы в сфере понятия, позволительно ли говорить о законах, являющихся моментом движения сущности? Разрешить данное противоречие можно, видимо, лишь одним способом.
Неорганической природе логически соответствует бытие. Однако мы, не смущаясь, говорим о законах физики. Мы говорим о законах физики потому, что в бытии имплицитно содержится сущность. В этом смысле законы физики – это законы в себе. Человеческому обществу логически соответствует понятие. Значит, сущность здесь снята. Поэтому о законах экономики можно и нужно говорить. Но как о снятых законах. Исследуя человека, мы исследуем бытие понятия, сущность понятия и понятие понятия. «Дух всегда есть идея; но первоначально … идея в ее неопределенности, в абстрактнейшей форме реальности, т. е. в форме бытия» *. Законы физики отличаются от законов экономики как сущность бытия от сущности понятия. Осталось дело за малым – выяснить, чем отличается сущность бытия от сущности понятия.
3. История и логика
Так как цель нашего семинара – формирование единой экономико-философской концепции, то хотелось бы обозначить некоторую взаимосвязь нашего доклада * и доклада И. К. Смирнова. Если логика разворачивает себя как история, а история как логика, то уместен вопрос, когда экономические законы оказываются исторически положенными? Согласно логике нашего доклада, продукт исторически разворачивает себя как единичный, особенный и всеобщий. Единичность, особенность и всеобщность присущи продукту потому, что, как отмечалось выше, человек, включая продукт как одно из его определений, представляет собой сферу конкретно всеобщего. Сфера конкретно всеобщего, развиваясь, проходит стадии бытия, сущности и собственно понятия (рис. 1). | | |  | | Рис. 1. Историко-логические определения продукта |
Значит, сущность продукта (в смысле, обозначенном выше, – как сущность понятия) обнаруживает себя тогда, когда продукт становится особенным. Особенным продукт становится вместе с появлением разделения труда. В строгом смысле делится на просто труд как момент продукта, а весь продукт начинает делиться. Начинается разделение продукта.
Особенный продукт сам проходит стадии единичного, особенного и всеобщего. В нашем докладе эти стадии обозначены как единичное, особенное и всеобщее разделение труда, где последовательно экономически господствует община, национальное государство и мир в целом.
Если вернуться к «Науке логики», то сущность у Гегеля выступает сначала как рефлексия в самой себе, затем как явление и, наконец, как действительность.
Будем исходить из грубого предположения, что в сфере понятия снятая сущность движется так же. Тогда особенный единичный продукт – это рефлексия сущности продукта в самой себе, особенный особенный – это явление сущности продукта и особенный всеобщий – действительный продукт.
Что означает рефлексия сущности продукта в самой себе? Мы далеки от исчерпывающего ответа на данный вопрос. Можно лишь отметить, что в недрах аграрной общины начинаются первые единичные акты разделения продукта (труда). Значит, начинаются процессы отождествления и различения продукта. Что может быть отождествлением продукта в реальности? Концентрация однородных продуктов. А что может быть различением? Специализация человека на разных продуктах. То есть возможно, что рефлективные определения продукта исторически означают начавшиеся процессы концентрации и специализации в аграрных общинах.
Если развивать данное направление исследования, то скорее всего мы придем к выводу, что историческое время, когда сущность продукта явила себя и наступило царство экономических законов – это индустриальная стадия или стадия особенного особенного продукта. | |
|
