|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (23), 2007 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Малахов Р. Г.
доцент кафедры экономики предпринимательства и маркетинга
Алтайского государственного университета (г. Барнаул),
кандидат экономических наук
| |
| | | |
Собственность является сложным социально-экономическим феноменом. Помимо сложности можно отметить еще и его колоссальную значимость для общественной жизни. Все это приводит к широкому разнообразию подходов к исследованию феномена собственности, следствием которого оказывается значительная фрагментация научного знания в данной области. Нами предпринята попытка рассмотрения основных исследовательских программ и теорий, объясняющих феномен собственности, выявления общих моментов и отличий разных подходов.
На наш взгляд, можно выделить три основные научно-исследовательские программы изучения собственности – неоинституциональную, марксистскую, и хозяйственно-философскую. Общим их свойством является понимание собственности как системы отношений между людьми по поводу использования некоторых ресурсов. Различие касается того, какие аспекты данных отношений ставятся исследователями во главу угла. В западной экономической науке основной программой исследования собственности является неоинституциональная исследовательская программа, анализ которой является целью данной статьи.
Наиболее значимая часть любой исследовательской программы представлена ее «жестким ядром», включающим в себя ее основные гипотезы. Здесь мы рассматриваем не только основные гипотезы, касающиеся раскрытия явления собственности, но и некоторые базовые гипотезы исследования экономики в неоинституционализме, без которых такой феномен, как собственность, не будет раскрыт в полном объеме.
1. Либерализм, или признание «самоценности индивида и его ответственности за свои действия» [2, с. 121], свободы личности и признание равных прав каждой личности. Свобода личности является основной философской посылкой не только неоинституционализма, но и классической политической экономии. Обоснование свободы личности вытекает из теории естественных прав, к которым отнесены право на жизнь, на свободу, на стремление к счастью (согласно заявлению авторов Декларации независимости) [4, с.34]. Признание равенства прав не означает равенства материального, наоборот, оно предполагает материальное неравенство, поскольку здесь говорится о равенстве прав вообще, а не прав на некоторые обладающие определенной ценностью ресурсы. Естественным образом такая философия приводит к сакрализации права частной собственности.
2. Рациональный индивидуализм как общее понятие экономической теории объясняется как некоторая общая тенденция в поведении большинства людей. Иначе говоря, «люди, действующие в рамках правовой системы, совершают действия, максимизирующие их функции полезности, т.е. ведут себя как рациональные максимизаторы… Единственное, что при таком подходе оказывается необычным, – это характер (содержание) благ и цен» [9, с.11]. Так, с точки зрения такого подхода благом может выступать и преступление, а ценой – наказание. Человек постоянно соотносит выгоды от определенных действий, явлений и затраты, связанные с этими действиями.
3. Радикальный «экономизм»: стремление перенести экономическую мотивацию во все сферы жизни человека: общение с друзьями, семейная жизнь, даже половые отношения представляются как один из видов экономической деятельности [8, с. 8]. Радикальный «экономизм» является следствием такого понятия, как «транзакционные издержки». Развитие этого понятия привело к тому, что оно лишилось денежного измерения (под издержками стали пониматься и дискомфорт, и потраченное время) и стало распространяться на все сферы жизни человека. Здесь очень примечательным является высказывание из работы Р. Познера «Экономический анализ права»: «Человек «продает» себя, пытаясь убедить потенциальных партнеров по сделке – работодателя, невесту, даже случайного знакомого – в том, что он честен, верен, надежен – в общем, добродетелен» [8, c.55]. Понятно, что фраза взята вне контекста, но примечательным является то, что брак, знакомство рассматриваются как сделка, а значит, им сопутствуют некоторые издержки. Именно транзакционные издержки являются ключевыми в определении необходимости возникновения тех или иных институтов и организаций [14, 15]. Апогея радикальный экономизм достигает в работах Мансура Олсона, рассматривающего коллективное действие и выдвинувшего так называемый «тезис о нулевом вкладе» (zero contribution thesis). Напомним, что понятие нулевого вклада означает, что человек будет делать вклад в общее дело, «только если группа, для которой он работает, малая либо если его принуждают или используют другой способ заставить индивидов действовать в их общих интересах, рациональный, заинтересованные в самих себе индивиды не будут действовать для достижения общих или групповых интересов»[цит. по: 22, с. 137].
3. Существование институтов как некоторых «способов принуждения» (constraints) экономических агентов [24]. Институты – это общественные образования, необходимость которых была обоснована еще до возникновения институциональной экономики Томасом Гоббсом в его работе «Левиафан», где говорится о том, что необходимо государство как способ предотвращения «войны всех против всех» (логичное продолжение концепции индивидуализма) [3]. Именно данным философом было введено понятие контракта, которое является одним из ключевых в институционализме. Собственность рассматривается институциональной исследовательской программой как один из институтов, т.е. как один из факторов, сдерживающих деструктивное поведение. Собственность предполагает некоторые ограничения.
Данная исследовательская программа принимает конфликт экономических агентов как основу их жизнедеятельности. Задачей института, следовательно, является снижение степени конфликта до некоторого приемлемого уровня, что оказывается возможным в случае изоляции экономических агентов. В соответствии с таким подходом собственность оказывается способом само- и взаимоизоляции экономических субъектов, т.е. обособления, отграничения агентов друг от друга, от общества, от государства. Т. Эггертссон выделяет два основных способа отграничения: внутренний и внешний, которые находят свое выражение во внутренних и внешних правах собственности [16]. Внутренними способами являются охрана и защита, а внешними – закон, традиции, обычаи, государство. Таким образом, институт собственности представляется в виде своеобразного контракта, согласно которому существуют ограничения на причинение вреда чужому имуществу [5].
4. Правовой характер собственности: собственность изучается в данной исследовательской программе преимущественно как некоторый набор или «пучок» прав. Так, Р. Эпстейн рассматривает собственность как набор трех базовых составляющих – прав владения, распоряжения и использования [17], такие же права составляют право собственности и согласно Гражданскому кодексу РФ. В институциональной теории наиболее известной является разработанная профессором А. Оноре концепция пучка правомочий, содержащая перечень из 11 пунктов. На наш взгляд, право – это один из способов фиксации отношений, таким образом, институциональная теория исследует только результат отношений собственности, но не сами отношения. При этом очевидно, что результатом отношений согласно принципу индивидуализма является исключение из доступа к определенному ресурсу определенных лиц и обеспечение доступа тем, кто не исключен. О. Рид рассматривает право собственности как «исключительное» право, критикуя А. Оноре за то, что он включил в свой пучок прав собственности и положительные права. Исключительное или негативное право – это, по мнению исследователей, работающих в рамках данной исследовательской программы, тот «сухой остаток», который можно извлечь после того, как отброшены все наслоения на понятие собственности [17; 24; 26]. Основным наслоением на данное понятие О. Рид считает «вещность» [24].
Несмотря на то что основа собственности – это негативное право (право владения – это негативное право [17]), оно является основой положительных прав (прав использования и распоряжения [17]). Права наряду с физическими свойствами объектов собственности обусловливают полезность данного объекта. Таким образом, оказывается, что собственность – это категория сферы обращения, при этом ключевыми при реализации права собственности являются не трансформационные (производственные) издержки, а транзакционные. Такая теория могла возникнуть только в условиях насыщенного рынка, когда конкуренция покупателей, стремящихся получить товар, сменяется конкуренцией производителей, для которых ключевым вопросом является не производство, а сбыт. Именно такие экономические условия возникли в середине XX в. в капиталистических странах, что и позволило Г. Демсецу говорить о том, что полезность не настолько важна при заключении сделки (под сделкой можно понимать передачу активов под контроль другого лица), насколько важны права. В соответствии с этим и товар он определил как набор прав [15].
В результате собственность начинает рассматриваться как некоторый титул или наделенность титулом (entitlement). Идея о собственности как о титуле высказывается Г. Калабрези и Д. Меламедом [13]. Сделка рассматривается ими как обмен титулами. Основным признаком классификации титулов они видят степень свободы их владельца при осуществлении обмена, которая обусловлена экономической эффективностью, целями распределения богатства и прочими причинами, связанными с законодательством [13]. Данными авторами выделяются три основных типа титулов: титулы, основанные на правилах собственности (property rules) и предполагающие свободу в определении стоимости объектов собственности при совершении транзакции; титулы, основанные на правилах ответственности (liability rules) и предполагающие ограничения в определении стоимости объектов собственности при совершении транзакции, а также ограничения в свободе совершения или несовершения транзакции; и титулы, основанные на правилах неотчуждаемости (inalienability rules) и предполагающие наличие определенных прав собственности, но невозможность совершить транзакцию по передаче этих прав другому лицу [13]. А. Белл и Г. Пархомовский предложили также четвертый тип титулов – титулы, основанные на правиле антисобственности (antiproperty rules). Данные титулы являются эффективными при необходимости консервации ресурса и предполагают передачу права антисобственности на ресурс (вето на иное использование), оказывающий определенное влияние на стоимость некоторой собственности владельцам последней. Расконсервировать ресурс становится возможным в случае выкупа права вето у наделенных им «антисобственников», причем они вольны в определении цены [12]. При указанном подходе собственность отрывается от своего объекта, рассматривается как нечто «безвещное».
5. Гипотеза о возникновении права собственности. Если собственность – это правовое понятие, то чем обусловлено возникновение данного права? На этот вопрос интересный ответ предлагает Г. Демсец в своей статье «К теории прав собственности», где он следует логике Р. Коуза. В соответствии с подходом Демсеца возникновение прав собственности обусловлено соотношением выгод и затрат: если выгоды от наличия прав собственности превышают затраты от их введения, то можно говорить, что появление института собственности целесообразно.
6. Экстерналии, или внешние как благоприятные, так и неблагоприятные эффекты, являются одной из ключевых гипотез, которая вытекает из предыдущих. Правами собственности наделены многие, и в жизни большое количество людей оказывает влияние друг на друга. Определенные способы использования собственности одним лицом могут вступать в конфликт с устремлениями и желаниями других лиц. Решение проблемы экстерналий заключается в их интернализации.
7. «Протаскивание» экономической эффективности собственности – это, на наш взгляд, еще одна ключевая гипотеза, лежащая в основе институциональной программы исследования, и она естественным образом следует из гипотезы о рациональном индивидуализме. Сущность ее состоит в том, что поскольку собственность рассматривается в институционализме преимущественно как правовое явление, является объектом сферы обращения, и поскольку собственники – это рациональные субъекты, стремящиеся к максимизации собственной полезности, то для обеспечения эффективной работы собственности достаточно наделить ею экономических агентов (отдельных лиц). Частная собственность оказывается гарантом обеспечения решения таких проблем, как чрезмерное использование (поскольку собственник стремится увеличить стоимость своей собственности, чтобы ее можно было эффективно продать), недообеспечение для поддержания собственности в хорошем состоянии (опять-таки, чтобы собственность могла быть эффективно реализована), неправильное управление [22].
Выше были изложены ключевые гипотезы, составляющие жесткое ядро институциональной теории собственности. Естественно, что данные гипотезы должны находить развитие во вспомогательных, частных гипотезах, которые составляют так называемый «мягкий защитный пояс» данной программы. Говоря о частной гипотезе, мы нисколько не преуменьшаем значение данных гипотез, скорее наоборот, с точки зрения практического применения, данные гипотезы обладают гораздо большим значением, нежели ключевые, но их проработка в принципе невозможна без должного анализа ключевых. Частных гипотез в институциональной исследовательской программе достаточное количество. К ним относятся решение проблем управления лесами [23], проблем водных ресурсов и проблем животных ресурсов мирового океана [18], определение оптимальных правовых режимов в отношении природных ресурсов [25], решение проблемы эрозии почв с экономической точки зрения [19], определение статуса парков и их влияние на ценность недвижимости [12], экономическое решение проблем, связанных с загрязнением окружающей среды. Одна из вспомогательных гипотез – это обоснование необходимости частной собственности и описание трагедии общей собственности (tragedy of the commons), связанной с так называемым «фри-райдерством» или иждивенчеством [22]. Необходимость частной собственности приводит к необходимости приватизации.
Третьей составляющей любой исследовательской программы является методология. Методологию в данном случае мы понимаем в узком смысле, как набор базовых принципов и методов.
Базовый принцип изучаемой в данной статье научно-исследовательской программы – это методологический «индивидуализм» [5]. Данная программа рассматривает экономических агентов как малозависимых, стремящихся к максимизации только собственной полезности. На этой основе в экономике оказывается возможным выделить только две сферы хозяйствования: индивидуальную и государственную. При этом государство понимается как институт, которому индивиды передали право на насилие, ограничив тем самым свои насильственные устремления. Бизнес или фирма рассматривается как некоторый набор контрактов, при этом разница между фирмой и домохозяйством исчезает, появляются максимизирующие свою полезность индивиды. Методологический индивидуализм отмечается как базовый принцип неоинституционализма и Дж. Ходжсоном, который считает данный принцип следствием редукционизма [20].
Институционализм рассматривает экономику на минимальном количестве уровней, понятие классов, слоев общества становится неуместным при таком подходе, общность интересов представителей слоев и классов фиктивна, поскольку в обществе есть только индивиды, максимизирующие собственную полезность [5]. Институциональная теория является радикально индивидуалистической теорией, гораздо более радикальной, нежели классическая экономическая теория. Очень интересное выражение данный принцип находит в «Теории собственности» Д. Бояркина, предложившего концепцию экономической клетки, которая способна определить свои цели и безошибочно максимизирует собственную полезность [1].
На наш взгляд, методологический индивидуализм при исследовании собственности выливается в изоляционизм, т.е. представление о стремлении экономических агентов оградить ту часть «пирога», в отношении которой они имеют право контроля от влияния других агентов, государства (поэтому столь актуальной и оказывается проблема экстерналий). При этом стремление к изоляции тем выше, чем больше размер подконтрольных ресурсов (материальных или властных). Изоляционизм должен сниматься институтами, нормами, пониманием индивидов необходимости взаимодействия для максимизации собственной полезности.
Для объяснения возникновения и развития данного принципа можно воспользоваться учением о «доминанте сознания» [10]. Иначе говоря, можно утверждать, что такая теория могла возникнуть и найти свое развитие только в культурах с индивидуалистической доминантой сознания, а к таковым как раз и относятся многие западноевропейские культуры и культура США (WASP – белых протестантов англо-саксонского происхождения), согласно исследованиям, проведенным Гиртом Ховстидом [11].
Принцип «методологического индивидуализма», полученный в результате редукционистского подхода, принимается на веру исследователями неоинституционального направления. Отсюда вытекает основной метод неоинституционального направления – индукция*. Данный метод можно рассмотреть на следующем континууме: один эксперимент приводит к выводу, все возможные эксперименты приводят к выводу. Действительно, должно быть некоторое количество экспериментов, примеров, наводящих на соответствующие выводы, поскольку все возможные эксперименты и примеры невозможно осуществить и привести, т.е. должно быть некоторое правило золотой середины. Так в отечественной экономической науке требуется значительная эмпирическая база, для того чтобы можно было сделать обобщение. В неоинституциональном направлении индукция одного примера является очень важным методом, из которого извлекаются основные теоретические положения данной теории. Кроме того, примеры, приводимые в работах по институциональной теории и используемые при получении основных теоретических положений, могут быть далеки от реальности [14]. Таким образом, индукция одного примера становится ключевым методом в получении основных теоретических положений. Относительно понятия одного примера необходима тем не менее существенная оговорка. Так, данный пример не обязательно берется непосредственно из реальности, но выводы, сделанные из него, распространяются на реальность. Таким образом, индукция принимает достаточно необычную форму «имажиналистического экзамплизма». Такая методология тесно связана с методами юридической науки, особенно островного права, основанного на прецедентах, предполагающего выведение нормы закона из одного случая, прецедента, рассмотренного в судебном порядке.
Кроме того, в экономическую науку переходят и некоторые «адвокатские приемы», что приводит к распространению «оправдательной» методологии в отношении основных положений данного направления. Важным моментом при характеристике методологических установок неоинституционализма, на наш взгляд, является определение философских основ анализируемой программы. С точки зрения философии к данной программе применимы четыре определения: субъективистская, релятивистская, метафизическая, идеалистическая. Методологический индивидуализм, замена понятия стоимости полезностью, как и принятие маржиналистских идей, являющихся основанием неоинституциональной программы, – все это следствие субъективизма. Логическим продолжением субъективизма является релятивизм, заключающийся в том, что собственность начинает объясняться структурой транзакционных издержек, а транзакционные издержки – распределением правомочий. Релятивистский подход в неоинституциональной программе приводит не только к тому, что собственность обусловливается транзакционными издержками, но и даже моральные нормы, законопослушание объясняются наличием в экономике транзакционных издержек. Охарактеризовать данную ситуацию можно, видоизменив тезис Протагора относительно человека как меры всех вещей, и сказать, что, с точки зрения неоинституционализма, транзакционные издержки – мера всей экономики и институтов общества. Релятивизм в неоинституционализме проявляется и в том, что понятие выгоды становится относительным: для кого-то выгода, для кого-то убыль.
Метафизичность неоинституционального подхода к собственности выражается в концепции человека экономического. Первооснова неоинституциональной теории – это пресуппозиция об общих эгоистических устойчивых предпочтениях, свойственных всем экономическим агентам. Отсюда естественным образом вытекает предположение о том, что экономический агент поступит с максимальной выгодой для себя в любой ситуации, а также тезис о необходимости наделения собственностью отдельных индивидов, которые смогут максимально эффективно ею распорядиться. Последний философский момент касательно неоинституциональной программы исследования собственности заключается в том, что данная программа идеалистична. Собственность в данной программе – это некоторая идея, некоторый ментальный конструкт, который должен существовать в сознании большого количества членов общества и «овнешняющийся» в виде права или некоторого института собственности. В конечном итоге отметим, что в данной исследовательской программе нет определения понятия собственности, есть определение права собственности. |
| |
|
|
