|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3/4 (19/20), 2006 | | | | ЭКОНОМИКА И РЕЛИГИЯ | | | Поляков А. Г.
соискатель кафедры истории России Вятского государственного университета (г. Киров)
| |
| | | |
После определения, в конце января 1918 г., Высшим церковным управлением и Поместным собором официальной позиции Русской православной церкви (РПЦ) к Декрету СНК об отделении церкви от государства, церковь, претендовавшая на право идеологического руководства массами, выступила организованной силой (1). Организованность здесь выступает, как объединяющая, осознанная, целенаправленная деятельность всей структуры РПЦ (от высшего руководства до рядового духовенства) по сохранению своего влияния на общество, материальной базы, былых прав и привилегий.
На своих собраниях духовенство рассматривало ответные варианты противодействия некоторым мероприятиям советской власти, затрагивающим экономические интересы церкви. Так, уже в январе 1918 г. состоялось собрание духовенства и церковных старост г. Вятки, в связи с рассмотрением предложения епископа Вятского и Слободского Никандра о защите церковного достояния (2). Было решено предложить приходам принять `меры к охранению церковного имущества`, духовенству и верующим обсудить вопрос о возможности `при набеге большевиков для грабежа церквей` созывать верующих набатным звоном (3).
В конце января - апреле 1918г. в Вятской губернии проходят благочиннические, а так же приходские собрания духовенства и верующих по поводу конфессиональной политики Советского государства. Среди прочих решений принятых на собраниях одним из основных было решение о защите церковного достояния от национализации.
Наиболее организованно проходила деятельность по отстаиванию некоторых экономических интересов церкви в г. Вятке. Так, в марте 1918г. прошло собрание верующих, уполномоченные которого совместно с членами правления духовной семинарии сделали заявление о том, что семинария, ее здания, имущество, капиталы, церкви являются собственностью верующих Вятской епархии (4). Не позднее конца марта 1918 г. начала работать Комиссия по охране церквей, церковного имущества и духовно-учебных заведений (5).
До осени 1918 г. негативная реакция духовенства и верующих Вятской епархии на секуляризацию всех сфер жизни общества соответствовала официальной позиции РПЦ по отношению к конфессиональной политики советской власти. Проводимая епархиальным управлением политика обусловила рост антисоветской агитации духовенства на местах, пик которой приходится на март - июнь 1918г.
По мере ослабления центральной церковной власти духовенство г. Вятки, а затем и губернии встало на путь сотрудничества с органами советской власти в деле практической национализации церковного имущества и передачи зданий храмов и богослужебных предметов в пользование групп верующих.
Широкомасштабная и планомерная деятельность органов советской власти в деле проведения в жизнь Декрета об отделении церкви от государства в Вятской губернии началась в декабре 1918г. До этого (с мая по декабрь 1918 г.) она носила не повсеместный и единичный характер (6). Большая часть работы в этом направлении была проведена в 1919 г. (7) и была, в основном, закончена к октябрю 1921г. (8). Отдельные мероприятия продолжались до 1924г. включительно.
Процесс изъятия в собственность государства церковного имущества и его передача в пользование верующим выглядел следующим образом: комиссия местного исполкома отдельными актами принимала церковные имущество и капиталы по описям, заверенными верующими и священнослужителями. Затем, здание церкви и богослужебные предметы по договору (соглашению) передавались в безвозмездное пользование группе верующих численностью не менее 20 человек. Особо следует отметить, что одним из пунктов условий соглашения было обязательство верующих не допускать враждебных действий к советской власти и ее представителям, а именно политических собраний, проповедей и речей; распространения антисоветских книг, брошюр, посланий, листовок; совершения набатных тревог для созыва населения (9). Кроме этого, религиозная группа должна была содержать принятое имущество в целости и сохранности, пользоваться им исключительно по назначению, а также производить все текущие расходы по содержанию и ремонту храма. Вновь поступающие предметы религиозного культа (путем пожертвования или передачи из других храмов) должны вноситься в инвентарную опись, находившуюся у верующих, которые, к тому же, должны беспрепятственно допускать в не богослужебное время уполномоченных исполкомов для осмотра имущества. В случае нарушения положений соглашения верующим угрожала уголовная ответственность и расторжение данного договора (10).
Таким образом, существование самой религиозной организации ставилось в зависимость от выполнения ею условий соглашения, заключенного с органами советской власти, в том числе, и соглашений политического характера.
По замыслу VIII отдела Народного комиссариата юстиции (НКЮ) теперь `приглашение, наем и увольнение того или иного служителя культа для целей культа, зависит исключительно от воли:группы верующих` (11). К тому же, предлагалось Губотделу юстиции рассматривать Епархиальные советы, благочинные и т.п., только как `централизованные учреждения старой официальной церкви` (12).
Практически все, за незначительным исключением, национализированные государством здания храмов, имеющих самостоятельные приходы, а так же богослужебное имущество были переданы в пользование верующим (13).
Таким образом, верующие в новых условиях имели фактическую возможность исполнять религиозные обряды, что объективно уменьшало количество оснований к поводам для политических спекуляций на тему о `гонениях` на церковь. Это явилось важным фактором в снижении напряженности между духовенством, верующими, с одной стороны и советской властью, с другой.
Во второй половине 1918 - первой половине 1919гг. Вятский епархиальный совет всесторонне содействовал Комиссии по ликвидации церквей в деле национализации капиталов епархиальных учреждений, церквей г. Вятки. Он самостоятельно переводил капиталы епархиальных учреждений в банк на государственные счета, (14) хотя согласно Инструкции (от 24 августа 1918г.) это должны были делать органы власти.
Особенностью проведения в жизнь декрета СНК от 23 января 1918г. на местах заключалась, в отличие от г. Вятки, в том, что оно не всегда носило мирный характер. Имели место случаи выступления верующих с протестом против приемки государственными органами национализированного церковного имущества и его передачи в пользовании верующих. Причем духовенство в подобных случаях нередко выступало в качестве примирителя столкнувшихся сторон на стороне представителей власти (15). Следует особо отметить, что указанные действия Епархиального совета, духовенства г. Вятки и губернии подлежали церковным наказаниям согласно постановлениям епархиального собрания (от 22 мая 1918г.) (16) и Поместного собора (от 25 января 1918г.). Согласно решению последнего, всякое `участие как в издании сего враждебного церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь: навлекает на виновных кары вплоть до его отлучения от церкви` (17).
Таким образом, с осени 1918г., в условиях Гражданской войны, по мере ослабления центральной церковной власти, Епархиальный совет, духовенство г. Вятки и губернии встали на путь сотрудничества в деле практической реализации некоторых основополагающих мероприятий конфессиональной политики Советского государства.
Материальное положение священнослужителей, содержавшихся в новых условиях исключительно за счет добровольных пожертвований, претерпело значительные изменения в сторону ухудшения. Данное явление происходило в обстановке катастрофического упадка всего хозяйства, всеобщего обнищания населения (18).
Церковнослужители, как и прочие категории населения, стали облагаться налогами, повинностями. Уже в начале 1918г. со стороны духовенства стало проявляться недовольство по поводу `непосильных налогов`, которые иногда расценивались как акт гонения на священнослужителей (19).
Дома, другая недвижимость, как и прочее бывшее церковное имущество, носившее не богослужебный характер, находились в распоряжении местных исполкомов. Причтовые дома использовались местными органами власти под школы, приюты, собственные нужды, члены причтов переселялись в худшие помещения (20).
Причты церквей, в которых приходы были небольшие или посещение верующих носило сезонный характер, без государственной поддержки испытывали значительную материальную нужду. В связи с этим, например, благочинный церквей г. Котельнича обратился к епархиальному управлению с просьбой разрешить совмещение церковнослужителями нескольких церковных вакансий и даже временную приписку двух церквей к собору (21). Практиковалось и закрытие храмов из-за отсутствия верующих. (22). Имел место случай, когда псаломщик, из-за нехватки средств к существованию, учинил скандал и драку в храме, требуя равной доли со священником при распределении доходов между церковнослужителями (23).
Дефицит товаров сказывался и на вопросах богослужения. Например, вино для причастия заменяли ягодным соком, не из чего было печь просфоры. Епархиальный совет даже обратился по этому поводу в Наркомпрод с просьбой `о предоставлении в его пользу для выпечки просфор муки и для: таинства причастия 1779 ведер красного виноградного вина` (24). Однако VIII отдел НКЮ по данному вопросу дал следующие разъяснения Вятскому Губотделу юстиции: при удовлетворении ходатайства `о выдаче для религиозных нужд вина, воска, ладана, муки, тканей и теп. предметов, продукты эти не должны выдаваться служителям культа или их централизованным организациям:Эти предметы могут выдаваться лично верующим, входящим в ту или иную религиозную группу:под строжайшим контролем и их личную ответственность` (25). Только с 1января 1921г. Главспиртом по ордерам НКВД была в официальном порядке организована централизованная поставка виноградных вин группам верующим из расчета одна бутылка на одну церковь из расчета на 3 месяца (26).
Резкое ухудшение в материальном достатке церковнослужителей, которое было вызвано как новыми условиями существования, в которые церковь была поставлена государством, так и всеобщим упадком хозяйства и обнищанием населения, привело к тому, что определенная часть служителей культа поменяла сферу трудовой деятельности.
Способствовал этому и положительный опыт работы духовенства в советских учреждениях во время трудовой мобилизации. В некоторых благочиниях не оставалось ни одного села, в котором священник или дьякон не были бы привлечены к трудовой мобилизации (27).
Имело место явление, когда отдельные священники сами предлагали свои услуги по работе в советских учреждениях из- за боязни привлечения их к физическому труду во время мобилизации, или в целях спасения квартиры. Следует особо отметить, что население негативно и враждебно воспринимало службу священников и членов причта в советских учреждениях (28).
Например, только в одном 3 округе Слободского благочиния за первое полугодие 1921 г., `по убеждению и ради выгод коммунистической службы вышли` из духовного звания и перешли на государственную службу: священники - Анатолий Попов (секретариат Губ.Ч.К), Василий Пермяков (районный библиотекарь); дьяконы - Иван Яковлев (член коммунистической ячейки местного исполкома), Николай Матрохин (делопроизводитель в исполкоме); псаломщики - Николай Усольцев (`потребительский инструктор`), Николай и Евлампий Ложкины, Порфирьев (учителя) (29).
В соответствии с постановлением Вятского губернского совета народного хозяйства от 2 ноября 1918г. к работе в советских учреждениях могли допускаться церковнослужители лишь `по отобрании от них соответствующей подписки в форме обязательства в лояльности советской власти и выхода из духовного звания, путем публикации в местных `Известиях`...` (30). На практике местные органы власти допускали совместительство церковнослужителями работы в советских учреждениях и службы в церкви (31). В советских учреждениях осуществляло трудовую деятельность как минимум 185 служителей культа; для сравнения в дореволюционных учреждениях трудились 141 человек (данные по территории Вятской губернии по состоянию на 1.10.1924., за исключением неучтенных данных по 4 волостям - А.П.) (32).
Таким образом, часть духовенства, по каким-либо причинам не сумевшая адаптироваться к новым условиям, вынуждена была ориентироваться в поисках средств к существованию на трудовую деятельность, не связанную с церковным богослужением.
Наряду с этим, наблюдается процесс адаптации духовенства к новым условиям существования `на своих рабочих местах`. В условиях разрухи, без постоянного привлечения значительного количество верующих в церковь церковнослужители, к тому же в большинстве своем имеющие семьи, не имели материальной базы к поддержанию благосостояния.
С 1920г. по местам наблюдается активизация религиозной жизни населения. Растет посещение храмов верующими (33). Имели место случаи открытия новых храмов (34). Наблюдается рост преподавания Закона божьего (35). В феврале 1918г. Наркомпросом было запрещено обучение детей религии в организованном порядке даже частным образом (36). Вопреки этому, духовенство вело преподавание Закона божьего, (37) иногда довольно многочисленным, группам детей. Например, благочинный 2-го округа Яранской епископии священник С. Правдолюбов в своем докладе епископу Евсевию пишет: `С января 1920 года в церквях вверенного мне округа началось преподавание Закона божия. В городе (г. Советске - А.П.), по постановлению собрания городского духовенства все дети городских церквей были разделены на две большие группы : Дети шли на Закон божий охотно и в большом количестве. Так, например, в четырех группах занимавшихся в Соборе, насчитывалось от 400-500 человек. Преподавание велось оживленно. То же нужно сказать и о Спасской церкви` (38).
В 1921г., то есть в период продовольственного кризиса, отмечается рост количества различных крестных ходов, `религиозных чудес`, молебнов, посещаемых значительным количеством верующих (39). Например, в июне 1921г. в Нолинском уезде один священник с крестом обошел поля в 30 деревнях (40). Духовенство увеличило сборы на свое содержание, за свершение треб взималась плата продуктами (41).
В 1920-1921 гг. в целом по губернии наблюдается спад антисоветских выступлений духовенства. Органами ЧК и самим духовенством отмечается, что отношение священнослужителей к советской власти стало преимущественно осторожным, нейтральным (42).
Таким образом, в активизации массовых религиозных мероприятий прослеживается и материальная заинтересованность духовенства, поставленного конфессиональной политикой государства в экономическую зависимость от верующих. В 1920-1921гг. значительная часть церковнослужителей смирилось с декретом СНК от 23 января 1918г. Наблюдается процесс экономического и политического приспособления духовенства к новым материальным условиям жизни. |
| |
|
|
